Он богатенький папик -
не пристало ему на дешёвку клевать.
При гармошке-зарплате
остаётся заказывать, повелевать.
Перед ним преклоняюсь,
между нами он грани, мошенник, не стёр.
И нисколько не каясь,
с шалавами я тамада-сутенёр.
Он намного их старше.
Но разве такое смущает карман?
Для него я поставщик
треугольников в катамаран,
на котором он прячется
от четвёртой неверной жены.
Я скачу вокруг мячиком -
только голые пятки видны.
Пусть ничтожен по масти,
но есть вспомнить что в дежавю.
И не надо о рабстве,
в нём который год сладко и сытно от пуза жую.