даже звучит слишком громко
наша поверхность о**ительно тонкая
и кто-то может или должен упасть
всегда есть то, чего следует
опасаться, но спастись,
наверно, нельзя
моя душа давно уже неживая,
но пока ещё не ушла, под шалью
и шмалью слагает балладу о
том, что я стал выше, чем есть
о том, что мне не нравятся
женщины, но без исключений никак
ты смотришь на потолок,
и он обязательно падает
а воспоминания похожи на глаукому
на сеанс по вызову Бафомета,
но я бы обнял тебя всеми кометами
я бы в *б**о тебе лампой светил
оставь надежду, всяк сюда входящий
нет ничего нерушимого, пока
есть вопросы по типу того
всё ли нормально,
но нормально не всё
лучше, чтобы всё было плохо
и тополиный пух вызывал
аллергию, пока голос до боли
душевный колебает руины
и кладёт их в бумажный карман
я заедаю тоску веткой рябины,
ибо грёзы о лете способны
выжечь сетчатку
и ещё эти мысли способны
в гроб меня уложить,
так как человек и писатель
я давно уже обессилел
из-за слова "любовь"
правда, это что-то другое
и пускай в тебе
нет ни капли хорошего
типа не знаю никого хуже, чем
ты, но меня так и тянет к могиле
минусы, плюсы – некогда их считать
смерть – это самый лучший подарок
со смятым бельём,
с раскиданными вещами
без тебя полностью обнищаю
разобью свою жизнь,
как бутылку портвейна
я буквы, как гвозди в себя забиваю
и целую не губы, а лезвия