Бессмертие или любовь... роман

авторы:
Ян Сикоревич
Ирина Васина



обложка:
Марина Рубцова


http://s013.radikal.ru/i323/1502/28/e0c0862f5afd.jpg

Бессмертие или любовь

Глава 1
 

     Окружающий пейзаж намного превосходил то, что им показывали на рекламных проспектах в любой турфирме. Даже учитывая то, что фотографии буклетов явно обработаны в редакторах, реальность всё равно была лучше фотографий. Хотя бы потому, что картинка не передавала удивительного лёгкого бриза, тепла солнечных лучей, шума прибоя. Глядя на картинку сложно было представить, как голые ступни утопают в горячий песок или как тело насыщается ультрафиолетом.
А теперь переведём это на человеческий язык, чтобы не мучить тебя, читатель.
     Две не разлей вода подружки из Москвы неожиданно для всех и для себя самих выиграли путёвки на остров Крит. Если учесть, что это был почти подарок судьбы, то настроение у девушек соответствовало ощущениям рождающейся из пены Афродиты. А что? Вполне реально. Сумели же они очутиться в этом благословенном месте, значит нужно расплачиваться, отдыхать по полной программе. Крит был бесподобен, а отдых на нём очень близко подходил к концепции рая на земле.
– Ох, я бы тут так и пролежала весь год, – Таня потянулась к своему ледяному коктейлю, в котором смешались ароматы свежевыжатых грейпфрута, кокоса и манго.
Лена, разнежившаяся на соседнем шезлонге, прикрыв глаза соломенной шляпкой, подала голос:
– Отличная идея. Только не забывай, что после обеда у нас запланирована поездка, помнишь с тем чудаком, который все уши прожужжал про какие-то древности, найденные им на раскопках в северной стороне острова? Думаю, там может оказаться что-то интересное.
– Ты всегда так думаешь, — улыбнулась Таня. – А потом мы обнаруживаем себя лезущими в узкую пещеру или карабкающимися на отвесную скалу. Я же думаю, что тот чудак – просто мудак, а нам лучше не тратить на него время, а пройтись по уже известным туристам местам.
– Мы постоянно это делаем и времени ещё хватит, а шанс найти что-то редкое можем упустить, – возразила вторая девушка. – Так что давай сегодня съездим на север, а завтра займёмся твоими известными местами, ты же уже составила карту?
– Конечно, – оскорблённая вопросом, отозвалась подруга.
     Девушки учились вместе на филологическом, а потом жизненные пути занесли их обеих на работу в одно молодое издательство, выпускающее газету и журнал, словно по заказу открывшееся к концу их студенчества. И хотя сначала работа напоминала рискованную авантюру с постоянными задержками зарплаты и «слёзными» уверениями начальства в светлом будущем, но со временем появилась стабильность и обе подруги были рады, что переждали тяжёлый период становления фирмы. Уже через пару месяцев после открытия, журналистам редакции удалось нарыть удивительный материал, связанный со скандалом, в котором была замешана политика. Для начинающей газеты это стало прорывом, когда все, что печаталось в ней, подтвердилось, а не оказалось просто слухами; к газете стали прислушиваться, число их читателей и подписчиков росло, как на дрожжах, а постоянные новые интересные материалы, словно из-под земли добываемые «шахтёрами-корреспондентами», не давали скучать приобретённым поклонникам пера.
     А пару месяцев назад работа принесла подругам такой уникальный шанс провести отпуск на Крите. Розыгрыш путёвок был, пожалуй, самым ожидаемым событием в году, в лето, пору отпусков, когда хорошие туры найти можно только за бешеные деньги, трёхнедельный отдых на Крите был пределом мечтаний всех сотрудников. Таня и Лена и сейчас удивлялись, как же им удалось выиграть, возможно сказались удача, а может то, что они прошли через весь период лишений вместе с фирмой и руководство решило их поощрить? Девушки решили не разбираться в тонкостях розыгрыша, а просто получить все всякого сомнения заслуженное удовольствие. Тем более что их работа была достаточно нудной и в то же время ответственной. Как корректоры обе постоянно были завалены правками материалов, идущих в печать, хорошо хоть сейчас с них частично сняли работу по отбору статей в номер от новичков, которая в период нехватки кадров тоже ложилась на их хрупкие плечи. Обе молодые сотрудницы все что угодно отдали бы за возможность интересной работы по выбранной специальности. Хотелось самим писать статьи или ещё лучше книги, но пока об этом приходилось только мечтать и надеяться на то, что в один прекрасный день написанная ими статья будет принята в журнал.
     Увы! Ни политические дела, ни скандалы, ни интриги высшего света, о которых с упоением собирали информацию сотрудники их издательства, подруг совсем не волновали. Все были в курсе их одержимости – увлечения археологией и, вообще, всем, что могло быть датировано периодом до нашей эры. Каждые выходные девушки проводили на раскопках, они вместе с такими же энтузиастами перерывали исторические пласты, прошлогодний отпуск они провели вообще в степях, пытаясь отыскать древности в скифских курганах, которые, учитывая, сколько раз те были изучены вдоль и поперёк, могли сохраниться там только чудом. Но девушек это не останавливало.
Другие сотрудники их не понимали, а предпочитали, как и все нормальные люди, греть свои косточки в Анапе, Сочи, а то и ещё южнее, у кого как позволял отпускной бюджет.
Единственным выходом для девушек было написание статьи о чем-нибудь скандальном и эпатирующем. А потом уже, став на ноги и завоевав авторитет, они получили бы право писать то, что им нравится, а вполне возможно и удастся перейти в другой журнал. Главное – чтобы их заметили, a отпуск в таком известном месте, позволит им собрать материал для интригующей статьи. А вот о чём она будет – тут еще надо было решить либо оторваться от раскопок и заняться наблюдением за отдыхающими тут знаменитостями и влиться временно в дружную армию папарацци, либо же, наоборот, облазить все уголки острова и найти-таки что-нибудь по археологии, что позволит перепрыгнуть через барьеры неизвестности. Первый путь был более надёжным, но неизведанным, второй же, наоборот, ничего не гарантировал в плане успеха, но сулил более заманчивые для двух подруг развлечения.

*Закулисье*

– Это самое глупое, что ты мог придумать! Никто так даже девушку себе не выбирает, а ты решил выбрать жену, – возмущался один собеседник.
– Вполне себе нормально, мне кажется, я определю все, что мне надо сразу, – спокойно ответил другой.
– Это потому что она тебя бросила? Да?
– Нет, это здесь ни при чем. Я все обдумал.
Молчание.
– И все же я считаю, что ты спятил, – уже спокойнее.
– Я тут не за личным советом, я пришел к тебе как к режиссеру и своему другу. Организуй все, у тебя же есть опыт. Мои требования – вот.
Лист бумаги перекочевал из одних рук в другие и был быстро изучен.
– Не так уж и много ты требуешь от жены.
– Я вообще непривередливый, – улыбка.
– Я подумаю, что можно сделать...Слушай! А ты гений! Как я старый дурак сразу не скумекал. Брависсимо! Конкурс невест для Криса!
Долой политику, криминал, войны в джунглях Африки и сомалийских пиратов. Внимание всего мира будет приковало к твоему шоу. Невероятная идея! Ты видишь перед собой тупое животное, пора мне на свалку, если сразу такое не сообразил. Это же бесподобный пиар! Больше на твоих концертах свободных мест в проходах не будет!
Собеседник только загадочно улыбнулся.

     В раздумьях обе подруги, захватив с собой напитки, пошли по пляжу.
– Знаешь, я вот думаю, что нам должно повезти, – начала разговор Лена. – Этот остров просто нашпигован древностями, ну не могли тут все перекопать и найти!
– Не могли, конечно, – согласилась Таня. – Но всё-таки я думаю: сначала нам нужно написать о чем-то, что точно примут в нашей газете, чтобы у редактора глазки загорелись. Думаю тогда сможем разговаривать уже на других условиях, когда твоё имя на слуху, ты сам диктуешь условия, и вот тогда мы поборемся за возможность писать о том, что нам нравится. Только представь: нас переведут в спецкоры, мы будем путешествовать за деньги редакции, получая удовольствие от раскопок и публикуя статьи о любимом деле. Не жизнь, а мечта!
– Нет, я все же думаю: надо сразу делать то, что нравится, если мы напишем о действительно интересном, то это примут, – уже по привычке возразила ей Лена.
Девушки вели спор очень давно, но так и не могли прийти к одному мнению, хотя противостояние и не зашло ещё настолько далеко, чтобы подруги решили разделиться и попытать счастья индивидуально.
– Ладно, там будет видно, – закрыла тему Таня. – Давай лучше о наших дальнейших планах, после сегодняшней поездки, у меня тут намечены некоторые места, которые могут быть наиболее интересными. Например, лабиринт Минотавра.
– Слушай, ну его! Откопали уже давным-давно и изучили вдоль и поперёк. Я за легенду об Икаре. Вот смотри, что я прочитала в справочнике, – девушка вытащила из сумки небольшую книжку. – «С Критом времени правления Миноса также связано сказание о Дедале и Икаре. Умелый зодчий дворца и создатель лабиринта Дедал вызвал гнев Миноса из-за того, что помог его жене вступить в противоестественную связь с быком. Желая сбежать с острова вместе со своим сыном Икаром, и ввиду того, что царь держал под контролем все морские пути, Дедал решил: спастись они смогут, только улетев, словно птицы. Поэтому он смастерил две пары крыльев, скрепил перья воском и привязал одну из них к плечам сына, а другую — к собственным. Однако во время полёта очарованный красотой и скоростью движения Икар поднялся слишком высоко к солнцу. Воск расплавился, Икар упал и утонул в море, которое стали называть его именем — Икарийское море».
– И что же ты собираешься искать, связанное с этим? Как видишь, оно все давно утонуло.
– Ну и что, я найду упоминания об этом, поговорю с жителями о легенде. Чувствуешь, как прекрасен этот образ? Я так увлеклась, что хочу об этом написать. Кстати, знаешь, я тут перед отъездом из редакции услышала, что нас уже античными нимфоманками прозвали за увлечение древней Грецией, её памятниками и мифами.
– Ну да, – фыркнула Таня. – Не удивительно, а разве не нимфы вскормили и воспитали великого Зевса, он вроде бы из этих мест?
– Ага, и это тоже любопытная тема, и все же мне не даёт покоя Икар, – мечтательно протянула Лена.
– Интересно, это потому, что тот желал подняться к солнцу, или тебя совсем недавно один такой же лётчик бросил? – подразнила ее Таня. – Современный Икар по имени Валера. Что ж поделать, ты не лётчица или хотя бы  бортпроводница, он же, кажется, на неё тебя променял? Всё равно он придурок. Забудь ты его уже.
– Да я стараюсь, – пробормотала девушка. – Хотя иногда и хочется представить себе, что вот его самолёт так же, как и крылья Икара, сгорит в небе. Эх, не то чтобы я на самом деле этого хотела.
– Согласна, – поддержала её подруга. – Или пусть его Минотавр сожрёт!
Обе девушки рассмеялись.
– Знаешь что, – продолжила Таня. – А ты до сих пор таскаешь с собой его фото?
– Ага, – невесело отозвалась Лена. – Таскаю, – она вытащила из сумки небольшой квадратик, на котором было запечатлено улыбающееся лицо бросившего её парня.
– Предлагаю закопать его прямо тут, на пляже и забыть. Так сказать, похоронить старое и двинуться дальше на поиски новых приключений!
– А что, давай, – заразилась идеей подруга.
Девушки подбежали к кромке прибоя, поставили на песок стаканы и сумки и, помогая друг другу, начали рыть ямку, потом Лена бросила туда фото и с радостным ожесточением забросала мокрым песком и ракушечником.
– Вот и все, забыла, – улыбнулась девушка. – Когда стану знаменитой, увидит он мою статью в газете, поймёт что потерял и позвонит, а я ему:
– извините, но среди толпы моих поклонников такого имени нет.
– Верно мыслишь!
И девушки снова зашагали по пляжу, открытые солнцу и всему новому, с нетерпением ждущие, какие же неизведанные приключения принесёт им отпуск. Уверенность подруг в себе зашкаливала. Хорошо быть молодыми и красивыми.

*Закулисье*

– Это что за бред? – один мужчина, казалось, сейчас набросится на другого.
– Ну почему же бред? По-моему, очень даже ничего должно получиться, – второй был совершенно спокоен и улыбался.
– Я не просил делать из этого чертово шоу! Все что мне надо было – выбрать себе жену.
– Тогда чего ты хотел, обращаясь ко мне? Ты же знаешь, как я все организовываю. С размахом и шиком.
– Знаю, – последовал раздраженный выдох. – О чем я только думал?
– Расслабься. Это будет весело, обещаю. Все на высшем уровне, приглашенные гости, избранные журналисты.
– Именно этого я и хотел избежать.
– Зато подумай о рейтингах. Считай это заменой рекламы.
– Мне такая не нужна. Но, как я понимаю, уже ничего не могу изменить?!
– Вряд ли. Все уже запущено, ты же не перезвонил и я решил действовать. К шоу будет приковано внимание всего мира, пусть временно «отдохнут» Оскар, Глобус и Олимпийские игры, а партизаны Гватемалы поставят в джунглях телевизоры!
– Ну спасибо тебе, дружище. Что ты за местечко выбрал-то? Надеюсь, не на космической станции? У нас денег не хватит всех красавиц туда отправить.
– Крит. Там божественно красиво.

    В этот момент над их головой раздался звук пропеллера. Они посмотрели вверх и увидели на удивление низко пролетающий вертолёт, его дверь была открыта и из неё прямо на пляж посыпались какие-то листовки. Одна из них упала перед девушками. Заинтригованные, они подняли кусочек бумаги и прочитали: «Приём заявок на участие в телешоу, организованном любимцем публики семи континентов, рок-певцом и писателем, как всегда эксцентричным и непредсказуемым, Крисом Жетьером в самом разгаре! Красавицы, Богини просто умницы! Не упустите свой шанс и позвоните по номеру (дальше шли крупные цифры). Шоу состоится на острове Крит! Главный приз – свадьба со звездой! Победительница получит в награду сердце Криса! Конкурс включает в себя отборочный этап, три основных тура и финал, в который попадут только две счастливицы. Задание финала будет сюрпризом для всех!».
Таня и Лена как завороженные смотрели на листовку.
– К чёрту Минотавра, – прошептала одна из них.
– Да пусть он хоть ещё раз сгорит или утонет, неважно, – отозвалась вторая.
Обе, не сговариваясь, потянулись за своими мобильными телефонами, набирая номер.
– Не может быть?! Это – то, что нам надо! – поражённо выдохнула Таня. – Я запишу нас обеих, – махнула она рукой, показывая, чтобы подруга спрятала телефон.
Девушка дозвонилась удивительно быстро. Как оказалось, предварительный отбор все же проводился. Ну конечно же, мало ли какие страшилки могут позвонить?
Да и желательно отсеять куколок, которые после пластических операций могли затмить своими искусственными подбородками, фарфоровыми зубными протезами и силиконовыми округлостями саму... страшно даже подумать?!
Требования были как к возрасту, так и ко внешности претенденток. Подходили девушки или нет, они могли узнать либо, прислав фотографию, с копией документа, который подтверждал бы их личность, либо придя в студию. Так как подруги уже были на острове, то «им были и карты в руки». Договорившись о встрече на вечер, они, позабыл и о раскопках, и о мифах, поспешили в номер, чтобы как можно лучше подготовиться.
Одна из них считала себя неудачной копией Мэрилин Монро, а вторая была настолько уверена в себе, что даже обижалась если из трёх прошедших мимо мужчин на неё оглядывались только двое. И в своём успехе они не сомневались. Отказ записать их в список участниц шоу, принцессы восприняли бы, как оскорбление.


Глава 2


      После уличной жары, в студии царила прохлада. Обе подруги оделись в лучшие короткие платья летящего кроя, которые захватили с собой на курорт и, насколько это было возможно в таком субтропическом климате, наложили лёгкий грим, стараясь выглядеть как можно эффектнее. Пока Лена c Таней ждали сотрудницу, отвечающую за первоначальный отбор кандидаток, секретарша предложила им кокосовый сок и обе подруги наслаждались прохладным напитком, утонув в мягких креслах. – Удивительно, я такое только в кино видела, – прошептала Таня, показывая рукой на студию, интерьер которой был выполнен в стиле хай-тек. – Я-то думала нас развели, а, оказывается, тут все серьёзно. Не могу поверить! Обалдеть! – И я тоже, – кивнула Лена. – Представляешь, вдруг повезёт и мы пройдём отборочный тур, а если потом ещё попадём в финал и выиграем, – девушка даже глаза закатила от такой возможности. – Это же фантастика! Ожившая сказка о Золушке. – Спустись на землю, подруга! Мы ещё даже отбор не прошли.

*Закулисье*

 – Но их же уже шестьдесят, эту встречу можно было отменить, – устало произнесла ответственная за регистрацию кандидаток в телефон.
– Неважно, я пока не вижу тут интриги, понимаешь? – ответил ей с той стороны трубки мужской голос.
 – Не понимаю, разве не достаточно интриги в том, что вызвалась участвовать его бывшая на пару со своей подругой? Я до последнего не хотела их записывать и если бы не твое согласие и не дар убеждения Влада, – девушка сделала паузу, позволяя собеседнику переварить информацию.
 – Не могу представить себе, как он отреагирует, когда узнает.
 – Нормально, в его условиях ни слова не было о том, кого можно записывать, а кого нет. Не подумал – сам виноват.
 – Я так и не поняла, тебе что более важно? Найти другу жену или сделать успешное шоу? – И то и другое, моя милая. А к тебе еще не приходили те две подруги, что околачиваются здесь под боком, ну, которые последние позвонили? Если не очень тошнит от них, возьмем для статистики, чтобы было кого отсеивать.
 – Отлично, как скажешь, потом сам будешь разбираться, – девушка самонадеянно положила трубку даже не попрощавшись.

      Как раз в этот момент прибежала, запыхавшись (видимо успела схватить кусочек южного солнца), секретарша и пригласила подруг за собой в кабинет, на котором красовалась табличка с именем «Мэг Ривз». Внутри их встретила женщина, худая, словно палка, с высветленными волосами, страдающая в строгом деловом костюме, несмотря на жаркую погоду. – Итак, девушки, – заговорила она, не предложив подругам даже присесть. – Как удачно, что вы пришли. Не люблю всей этой канители с документами, вечно получaется, то фотография хорошо обработана, а на деле там страхолюдина ста килограмм весом и столько же лет от роду. А тут все, так сказать, налицо. Мэг окинула девушек критическим взглядом, словно снимая с них мерки и оценивая по какой-то ей одной известной шкале критериев. Лена c Таней испуганно замерли в ожидании вердикта. – Отлично, оставляйте документы и все дальнейшие инструкции получите в холле у секретаря. Первый этап конкурса уже через два дня, советую подготовиться, – на этом женщина посчитала разговор оконченным, несмотря на то что подруги не сказали ни слова, кроме приветствия, и величественным жестом показала рукой на выход. Попрощавшись,                Лена и Таня в холле забрали распечатку с датами и условиями прохождения всех туров и все ещё не веря в то, что прошли, выползли на улицу в состоянии, подобном шоку. – Ну, надо же, как все быстро прошло, – пробормотала Таня. – Очевидно, не слишком придирчивый у них тут отбор, – одновременно с ней выдавила из себя Лена. – Может это только в самом начале. Пошли, сядем, почитаем, что тут в условиях написано, – подруги расположились на лавочке, не отходя далеко от студии, и погрузились в чтение. Первым этапом шло как обычно, какое-то подобие конкурса красоты, а именно дефиле в купальниках по пляжу Кипра. Этого обе девушки ожидали, было вполне естественно, что тот, кто рассчитывает в будущем заполучить душу и тело в полное своё распоряжение, сразу же захочет посмотреть немного обнаженки. Да и шоу опять же. А вот второй конкурс удивил. На второй этап проходили всего пятнадцать претенденток и там были вопросы от Криса Жетьера, причём какие будут вопросы или хотя бы о чём, упомянуто не было. Просто вопросы, сам конкурс, судя по всему, должен был проходить в стиле ток-шоу. Далее оставалось только шесть участниц, и третий конкурс был на творческие способности. Девушки решили, скорее всего, там будет что-то из разряда написать рассказ или что-нибудь в этом духе, так сказать, показать, что ты можешь писать. Если они сюда доберутся, то это не будет проблемой, обе подруги были уверены в себе и в своём умении написать что угодно. Далее шёл финал, в котором оставались всего две претендентки. Вместо задания финала стоял большой вопрос. Как было сказано — объявят на третьем туре. Подруги переглянулись. – Ну что ж, все выглядит не так уж и страшно, – проговорила Таня. – Это нам вполне по силам если не отсеемся с самого начала, то дальше, думаю, выдержим. Главное, подготовиться к первому конкурсу. – Это точно, – поддержала оптимизм подруги Лена. – Времени не так много. А успеть надо немало: спа, пиллинг, солярий, тут говорится, что стилисты девушкам будут предоставлены, но все же сделать стрижку не помешает, да и подкраситься. В общем, дел куча! Давай не рассиживайся, а пошли готовиться.

*Закулисье*

 – Какие еще сюрпризы меня ждут? Давай лучше все сразу вываливай, друг, – ворвавшись в номер даже не постучав, мужчина излучал гнев. – Больше ничего такого. Чего ты нервничаешь? Все равно последнее слово за тобой. – Твоя непробиваемость удивительна. Если бы я только знал, на что соглашался. Ну ладно, Лайза, хотя не знаю, что там тебе предложила эта фурия, чтобы ты внес ее в список, но почему претендентов шестьдесят две, а не шестьдесят, как планировалось? – Я решил дать еще двум шанс, милые девушки, по крайней мере, Мэг так сказала. Подумаешь, на две больше – шире будет выбор. – У тебя все просто. Выставить мою бывшую на конкурс, которая сама же ушла от меня, а потом хоть и хотела вернуться, но у нее ничего не вышло.

– По-моему, отличный способ с ней окончательно разобраться, если ты, конечно, не решишь, что ошибся и все такое, тогда ты можешь ее выбрать. – За кого ты меня принимаешь?— мужчина нервно закашлялся.
 – Ну, там будет видно. Относись к этому проще, развлекайся.
– Тебе легко говорить, – сказал собеседник и, не попрощавшись, вышел, оставив открытой настежь дверь.

      Следующие два дня до конкурса для подружек прошли в угаре посещения салонов красоты, где из них делали куколок. Они решились на кучу процедур, о которых раньше только слышали, но не соглашались попробовать, например, бразильская эпиляция. Но девушки все вынесли ради возможности блистать на конкурсе. И вот желанный день икс настал! Таня и Лена не находили себе места. Им казалось: вся их уверенность рассеялась, как дым, хотя худшее, что могло произойти – это выдержать позор непрохождения на второй тур и снисходительные взгляды тех, кому повезло. Это было не так уж и страшно, но почему-то не успокаивало. Ещё больше разгулялись у девчонок нервы, когда добрались до указанной на карте точки на пляже. Толпа зевак и репортёров шумела, как растревоженный улей, вспышки фотокамер и объект волнения – подиум, устроенный вдоль береговой линии. Когда папарацци сообразили, что девушки – одни из участниц, на них тотчас же обратили внимание, окружив плотным кольцом, репортёры пытались что-то спросить или хотя бы сфотографировать. Любительницы археологии растерянно улыбались и не знали, что же дальше предпринять? Положение спасла пробившаяся к ним с трудом сквозь плотное кольцо Мэг Ривз, которая с помощью двух секьюрити вырвала претенденток из западни едва не начавшегося интервью. Их провели в костюмерную, располагающуюся в каком-то подобии шатра. Здесь вовсю уже наводили марафет другие конкурсантки. Атмосфера была, мало сказать, недружелюбной, друг на друга все смотрели оценивающе и либо презрительно, либо завистливо, но в любом случае с недовольством, а иногда и с неприкрытой враждебностью. Час до самого конкурса прошёл в напряжении для Тани и Лены под уничтожающими взглядами соперниц. Они в первый раз попали за кулисы подобного мероприятия и для них всё было ново, поэтому когда объявили начало, девушки вздохнули с облегчением.

*Закулисье*

 – Я должна пройти во второй тур, – настаивала высокая стройная блондинка.
 – Мы были вместе два года, нельзя допустить, чтобы он не выбрал меня. Ты хоть это понимаешь?
 – Да, конечно, моя крошка, понимаю. Мы уже все обсудили с Жоржем, Крис выберет тебя, мы уговорим его, но есть же еще ведь голоса жюри.
– И Карлу, нельзя ее выкидывать сразу, все-таки она меня поддержала в трудную минуту. Пусть пройдет тоже.
– И Карлу, – кивнул мужчина.
 – Ну иди, дорогая, готовься к выходу, я пошел, скоро начинаем, а надо еще забежать к Крису и Жоржу.

 ***
– Не буду я Лайзу выбирать. Пусть сама выпутывается, раз решила участвовать.
 – Попробуй, по крайней мере, быть беспристрастным, – смирился собеседник, видя, что мужчина непреклонен.
 – Попробую.
– Ну и отлично, – он был уверен: Лайза будет на высоте, а, значит, Крису больше ничего не останется как выбрать ее.

     Первым было просто дефиле по подиуму. Девушки шли друг за другом в соответствии со своими номерами, Тане достался десятый, а Лене четырнадцатый. Они старались двигаться такой же походкой, как профессиональные модели, не зря же они вчера весь вечер в своих номерах репетировали перед зеркалом, и надеялись, что у них это получалось. Но когда их построили в ряд волнение вернулось с новой силой. Они только сейчас обратили внимание на главное действующее лицо всего вечера. Крис Жетьер сидел напротив подиума, внимательно рассматривая девушек. Несмотря на летнюю одежду, свободные светлые брюки и рубашку поло цвета лазури он выглядел изумительно. Тёмные по плечи немного вьющиеся волосы, худощавое аристократичное лицо и подтянутое тело. Его синие глаза на фоне загорелой кожи казались двумя драгоценными камушками. В общем, он являл собой предел мечтаний любой девушки одним своим внешним видом, не говоря уже о его песнях и книгах, которые давно стали эталоном для подражания. В первых (песнях) он покорял своим низким с хрипотцой голосом и неподражаемой манерой исполнения, во вторых (книгах) умением закрутить мастерски сюжет, острым умом и богатой фантазией. Конкурсанток начали вызывать по одной.
      Каждая девушка должна была выйти вперёд и представиться, рассказав что-нибудь о себе. Чтобы действо не затянулось, всех ограничили по времени тремя минутами. Каждая претендентка, естественно, старалась произвести наибольшее впечатление, упоминая о себе только интересные или значимые факты, как можно было отметить, при упоминании конкурсанток о своих талантах Крис морщился, а в в основном его лицо оставалось непроницаемым. В исключительных случаях он слегка улыбался, что вводило претенденток в транс, некоторым девушкам даже пришлось напомнить - их время закончилось. Само шоу было обставлено с грандиозным размахом. Впечатляла толпа репортёров, галдящая на всех языках мира, а также имена приглашённых знаменитостей, судя по всему, знакомых Криса, которые сидели по обе стороны от подиума, наблюдая за происходящим.
      Таня ужасно нервничала, ожидая своей очереди, и когда назвали ее номер, очень надеялась, что не выдаёт своё волнение дрожащими руками или ногами (этого еще не хватало!). на пути по подиуму. Сегодня девушка выбрала купальник, который случайно по цвету соответствовал рубашке Криса, а также удачно подчёркивал её голубые глаза. Она могла стать моделью, если бы это её привлекало, со своими 178 сантиметрами роста, стройной фигурой и вьющимися волосами каштанового цвета.
– Меня зовут Таня, по профессии я филолог, но нереализованная мечта – археология, собственно именно это хобби и привело меня на Крит в поисках сокровищ древности. Во время короткой паузы кто-то из толпы выкрикнул: «А чем наш маэстро Крис не сокровище?» – и все одобрительно загалдели. Таня справилась с волнением и уже тверже продолжила: «Мне очень приятно, что эта поездка также позволила принять участие в конкурсе». – она улыбнулась и, не встретив никакой реакции со стороны Криса, развернулась и пошла назад. A в висках стучало: «Провалилась!»
     Лена в противоположность подруге была невысокой, всего 165 сантиметров ростом, натуральной блондинкой с короткой стрижкой и точёной фигуркой, во всём её облике была какая-то лёгкость, которую только подчёркивал серебристый купальник.
 – Моё имя – Лена. Произошло чудное совпадение: выигранная поездка сюда, увлечение мифами и это состязание. Крит, как место с удивительной историей превзошёл все мои ожидания, а этот конкурс – невероятный бонус к поездке и я надеюсь с ним мне повезёт больше, чем с поиском подтверждений легенды об Икаре, – она улыбнулась и заметила, что Крис повернулся к Мэг, стоявшей за ним, что-то спросил, та ответила и он усмехнулся и кивнул. После конкурса девушкам почти не дали время для отдыха до объявления результатов. Судя по всему, этот Крис был очень быстр в принятии решений, так как выбор пятнадцати прошедших во второй тур из шестидесяти двух конкурсанток занял у него всего минут десять. Когда Крис повернулся к жюри и объявил о своём составе участниц второго тура, он произнёс:
— Надеюсь, мнение уважаемых господ не очень будет отличаться от моих оценок? Ответом был лишь восторженный вздох, поднятые в знак согласия руки и шутливый крик:
— Мы вполне доверяем вашему такту и таланту, наш список совпадает с вашим. А если у кого-то есть другие кандидатуры, то мы его просто утопим в море! Атмосфера напряжения первого тура тут же разрядилась смехом. Как и принято было в подобных шоу, несколько членов жюри oказались «довеском» и полностью поддержали председателя Криса. Все вздохнули с облегчением и поспешили в давно зовущее к себе море, чтобы охладить накопившиеся страсти.

*Закулисье*
 – Отличный выбор, Крис, события становятся все более увлекательными, отлично!
 – Я cделал это не из-за интриги, я просто выбрал.
 – Но ты же выбрал и Лайзу и Карлу.
 – Видимо, мои вкусы за последнее время не улучшились, но они сегодня отлично выглядели. Я обещал быть беспристрастным.
 – Ну это то, что нужно, – собеседник не уточнил, кому нужно, ему или певцу, и Крис прищурился, глядя на него.
 – Таким же я буду и дальше, запомни. Вопросы я уж почти составил, завтра передам тебе. Пошёл я на фуршет, надо же отметиться.
 – Иди, иди, – процедил задумчиво собеседник, — я тоже скоро буду. Крис вышел.
 – Принципы, принципы, как же все это неудобно, – пробурчал мужчина, оставшись один. – Но с другой стороны, раз он так принципиален, это тоже можно использовать.

     И Таня и Лена были шокированы тем, что прошли дальше. Учитывая реакцию жениха Криса на их выступления, они не ожидали такого. Тем сильнее было ощущение радости и триумфа после объявления результатов. Выбывшие язвительно смотрели на соперниц, но им довольно быстро помогли собраться и покинуть мероприятие. Для все оставшихся был организован небольшой фуршет в шатре рядом с подиумом. Подружки взволнованно обсуждали своё везение, как оказались среди прошедших дальше, когда их прервал голос ещё одной счастливицы, высокой девушки модельной внешности, с осветлёнными волосами и худой высокой фигурой.
 – А вот и любительницы древностей. Как тебе это нравится Карла? – обратилась она к своей спутнице, также судя по всему, наслаждающей своей близкой к анорексии худобой.
 – Не понимаю, что в них мог найти Крис? По-моему, они совсем не в его вкусе. Думаю, маэстро решил придать конкурсу небольшую интригу.
– Уверена, следующий тур исправит это недоразумение.
 Обе девушки холодно улыбнулись подругам и пошли дальше.
 – Вот же швабры блондинистые. Я не понимаю, что мужики находят в таких как эти, – прошипела Лена. – Набор костей, об таких скорее порежешься, чем удовольствие получишь.
 – Точно сказанo, подруга. Ими бы даже Минотавр подавился, – поддержала её Таня и обе рассмеялись. – Они и в подмётки не годятся нашей естественной красоте. Давай за победу в первом туре, – подняла Таня бокал с шампанским. – Уверена, и дальше мы легко со всеми справимся.
Пока девушки держались вместе, но в глубине души понимали, что настанет момент и...

Глава 3


*Закулисье*

– Чего? Какой Минотавр? Какие ахейцы? Ты в своем уме? Думаешь хоть в одной прекрасной головке из тех, что ты выбрал, есть ответы на эти вопросы? – листы разлетелись по кабинету.
– В договоре указано, что вопросы составляю я, если ты забыл, то перечитай. И я считаю такие вопросы подходящими. Ты же сам укорял: выбирая себе жену,  я делаю это несерьезно. Вот я решил проявить серьезность.
– Это не серьезность, это абсурд! – воскликнул мужчина.
– Уверен, что две кандидатки точно дадут ответ на любой из этих вопросов, – усмехнулся певец.
– А остальные будут выглядеть по-идиотски.
– Зато проверим их находчивость, меня и это устроит. Я там распределили – вопрос полегче, посложнее. По два вопроса каждой. Смотри не перепутай, когда будешь собирать, – не дослушав ответ, певец вышел за дверь.
– Отлично, просто замечательно, – скептически хмыкнул мужчина, вызывая секретаршу.

***
– Эгейская? Это что за слово такое? Он двинулся окончательно? – резкий женский голос выражал полное недовольство.
– Не знаю, лапочка, но скажи спасибо, что ответы попали ко мне не во время конкурса, а за пару часов до него. Поэтому учи. Если хочешь, то вот вопросы для вас с Карлой.
– Спасибо, милый, – улыбнулась девушка. – Я думала не тащить ее за собой дальше, но теперь пусть Крис поплатится за эти свои вопросики.

    Следующий тур проходил в главной студии, украшенной портретами певца и цветами, со сценой, на которой сидели претендентки. Прямо у сцены стоял стол и удобные кресла для жюри и председателя, самого Криса, дальше (в амфитеатре зала) сидели приглашённые гости и журналисты. После дневного купания у всех было замечательное настроение.
    Этот конкурс заключался в вопросах, как было сказано в распечатке, но о чём будут вопросы никто не мог даже предположить. Лена c Таней думали это будет что-то стандартное из разряда «Что вы цените в жизни больше всего?», «Что как вы думаете может спасти мир?» и все в таком духе конкурсов красоты. Но то, что конкурс был не совсем обычным нервировало. Мало ли какая идея придёт в голову Крису Жетьеру. Он мог спросить о чём угодно.
– Итак, уважаемые конкурсантки, – начал ведущий (шоумен), как только вышел на сцену и поприветствовал всех присутствующих. – Вы справились с самым простым туром, мои поздравления. Дальше всё будет не так просто, это вам не поцелуйчики при луне.
Все дружно прыснули. А лицо шоумена расплылось в улыбке, как луна в летнюю ночь, видимо, было что вспомнить. Он мастерски дождался, пока все успокоились и продолжил.
– Но и приз на загляденье, – он указал на Криса и тут же, словно опять по команде, вся женская половина зала мечтательно заулыбалась. – И у нашего приза есть своё видение вопросов, которые должны быть заданы. Мы тут наивно предполагали, что наш «Главнокомандующий» выберет вопросы на остроумие или по литературе. Не скрою, поступали и предложения с более откровенными вопросами, – ведущий обвёл конкурсанток таким взглядом, словно раздевал каждую по очереди, – но у нас же серьёзный конкурс, поэтому мы их отвергли. Не без сожаления, – со стороны первого ряда от некоторых мужчин последовали смешки. Но их перекрыл дружный вздох облегчения конкурсанток. – В общем, Крис настоял на том, что раз уж мы на Крите, то выбор мест должен определить и выбор вопросов. Так что, девушки, у вас есть шанс сразить  нашего, чем не античного, героя своими познаниями в области истории и мифологии.
Таня и Лена в шоке переглянулись, а потом перевели свой взгляд на Криса, и, им показалось, или он на самом деле им подмигнул. Это было невероятно, девушки упомянули о своём увлечении на первом туре и вот какая тема выбрана для второго. Было ли это специально, или намеренно, кто бы сказал?
Улыбка некоторых конкурсанток, когда была объявлена тема, из сладкой стала кислой, взор потух . Да уж, вряд ли многие были в курсе того, о чём будут спрашивать.
– Леди, не стоит так переживать, думаю остроумие тут тоже будет к месту, – попытался ободрить участниц шоу ведущий. – Так что давайте перейдём к вопросам. Я буду каждой задавать по двa, один из которых будет простым, второй более сложным. Соберитесь, вам надо угадать с первой попытки.
С этими словами ведущий подошёл к первой конкурсантке, поднявшейся со своего места, и шоу началось. Девушки угадывали, шутили и откровенно флиртовали с ведущим, пытаясь выманить у него вопрос полегче или получить подсказку к ответу. Казалось, уже на втором вопросе все забыли правила и ведущий, как и зрители, просто наслаждался реакцией девушек и их ответами.
– Какая первая цивилизация сложилась на Крите, – задал второй вопрос первой конкурсантке ведущий.
У девушки был такой растерянный вид, словно она впервые слышала слово «цивилизация». Она озиралась по сторонам, но потом, сдавшись, проговорила:
– Учитывая, что правильного ответа я всё равно, не знаю, то пусть будет западноевропейская. Крит — это же уже запад Европы или все ещё центр? Не говорите, что восток, это будет совсем худо.
Ведущий и зрители рассмеялись, поаплодировав смелости девушки.
– К сожалению, нет. Не знаю, скажет ли вам что-то слово Минойская, но это правильный ответ.
– Как вы сказали? Мина-нойская? Боюсь мои ассоциации с этим словом далеки от понятия цивилизация, улыбнулась девушка, казалось, с лёгкостью приняв своё поражение, и продефилировала на место с высоко поднятой головой, словно она не проиграла, а выиграла. Все одобрительно похлопали, умеет себя держать.
Дальше дело пошло на ура, если на первый вопрос некоторые ещё давали правильный ответ, то на второй обычно былаигра- угадайка.
– Да уж, что поделать, ум не частый гость в красивой головке, – шутил ведущий. – А тут у нас все конкурсантки не обделены последним качеством. Вы же согласны со мной, мистер Жетьер?
– Что верно то верно, – проговорил Крис. – Но я не теряю надежду найти исключение.
    Конкурсантки насторожились, конкурс пошёл не по тому направлению, где бы они могли проявить свои женские прелести.
Все присутствующие поразились, когда одна девушка ответила правильно на оба вопроса, к удивлению Тани и Лены это была одна из тех фифочек, которые вчера подходили к ним на фуршете. При этом она с усмешкой посмотрела на Криса, а тот сразу нахмурился. Её вариант ответа был хоть и лаконичным, но верным, правда, она запнулась, выговаривая «Эгейская», словно это слово отсутствовало до недавнего времени в её словарном запасе. А из второй части её выступления большинство присутствующих узнало, где родился Зевс – главный Бог Олимпа.
Многие стали вытягивать головы и оглядываться по сторонам, словно Громовержец примостился где-то скромненько в зале.
Тане достались вопросы про Лабиринт, когда надо было назвать его хозяина, и про то, кто поселился на острове после ахейцев. Свои ответы девушка дополнила шутками:
– В лабиринте жил Минотавр, ужасное чудовище с телом человека и головой быка, который лакомился преступниками и жертвами, присылаемыми из Афин. Хорошо, что сейчас он мёртв, иначе полагаю отношения между Критом и Грецией были бы напряжёнными, да и туристов было бы значительно меньше.
Лена тоже с лёгкостью расправилась с вопросoм про свадьбу Зевса и Геры, по легенде прошедшую на Крите и римской столице острова – Гортине.
После того как все  конкурсантки были опрошены, а ответы получены, Крису с компанией ручного жюри (ну кто пойдёт против инициатора шоу?) предстояло определить шесть девушек, которые пройдут дальше.
Он сделал это сразу же, решив не томить присутствующих ожиданием. Это оказались, Таня, Лена, две их блондинистые знакомые, с фуршета, обе давшие хоть и краткие, но правильные ответы, девушка, выступавшая первой, и ещё одна из претенденток.
Остальные участницы получили утешительные призы в виде подарочных сертификатов одного из крупнейших торговых центров острова и огромных корзин с цветами.

*Закулисье*

– Больше этот номер у тебя не пройдет, понятно! – мужчина был в бешенстве.
– Да я-то тут при чем? Мало ли откуда они достали ответы, я же не могу за ними следить!
– А ты уж проследи в следующий раз! Будь добр. Если такое повторится, то мне все равно, я их не выберу. И да, слова к рассказу я буду тоже составлять сам во время конкурса. Это понятно?
– Понятно, Крис, это же всего лишь второй тур.
– Вот именно уже второй. Какого черта! Я наивно ожидал честности от всей этой затеи? Шоу-бизнес и честность никогда и рядом не стояли! Но ты меня понял, еще раз и я закрою эту лавочку, никого не выбрав! А ты останешься с носом, моей подписи на чеке не дождешься!
– Не горячись, такого больше не повторится.
***
– Жорж, ну ты же пойми, им очень трудно отказать, – мялся собеседник, отводя взгляд.
– А еще труднее отказать их деньгам. A мне выпутывайся из всего этого. Чтобы это было в последний раз, понял?
– Конечно-конечно, что ты. Больше ни слова  не скажу им.
– Кстати, Крис распорядился: сам придумает  условия для рассказа во время конкурса, – вытянувшееся лицо собеседника, сказало мужчине, что тот несмотря на свои заверения все равно бы продолжил помогать блондинкам. Но менять ведущего сейчас было  поздно.
***
– Слушай, тебе не кажется подозрительным победа этих блондинок? – спросила Лена Таню, когда они снова отправились на ужин. – Они же ничего не смыслят в Крите, а их ответы смахивают на заученные наизусть.
– Знаешь, почему я не удивлена, – скривилась Таня. – Это же конкурс, а тут по- любому все куплено. Где ты видела абсолютно честный конкурс, тем более тот, в котором участвуют девушки. Помнишь, мы с Аней учились, так она ещё на втором курсе, попробовав свои силы в городском конкурсе красоты, рассказала нам про всю эту кухню. Как там первые места через постель достаются. А тут и размах другой и приз вон какой! Конечно же, будут те, кто пробил себе путь наверх нечестно.
– Да уж, ты права, – согласилась с ней подруга. – Глупо было ожидать честности. А тут ещё и трансляция на весь мир. У меня иногда складывается впечатление, что уже все решено, а нам отведена просто второстепенная роль, только я не могу понять какая.
– Ладно, давай просто отдохнём и получим удовольствие. Когда бы ещё мы  провели отпуск так шикарно, да ещё и с бесплатными развлечениями?
– Это точно. Жаль только, что поездки на раскопки уже отпали, времени совсем не остаётся. Но у нас ещё только неделя отпуска прошла. Так что как бы там дальше ни сложилосьлибо мы пройдём в финал, либо останется время заняться нашими древностями. Любой вариант мне подходит.
– И мне тоже, – кивнула Таня.

*Закулисье*

– Ну что там, милый? Ты достал слова?
– Нет, ничего не изменилось, Крис непреклонен, все выдаст во время конкурса, – печально сказал мужчина.
– Ну как же так? А что же мне теперь делать? Ты ж знаешь, я ничего длиннее подписи под контрактами в жизни не писала. Как же я выкручусь?
– Как-нибудь, лапочка, уж как-нибудь. Ты справишься. Немного фантазии и все получится, – начал убеждать ее собеседник пытаясь успокоить, но в глазах его не светился оптимизм.
– Не справлюсь, ну надо же, всего один тур, а потом я бы нашла способ, как выкрутиться. Но тут все на ходу, да еще и за час. Это ужасно, просто ужасно.
– Зайка, на фоне остальных ты королева, он выберет тебя и без этого глупого рассказа, успокойся. Давай, иди соберись и все будет хорошо.
– Ну ладно, смотри мне, если не выберет, то тебе же хуже! – пригрозила разгневанная конкурсантка.
– Выберет, выберет, – кивал мужчина, а когда девушка развернулась и ушла, его лицо тут же приняло раздраженный вид. Глупая, фифа, которая думает, что за деньги можно все, так ей и надо. Гордячка! Будет знать, как такому видному мужчине, как я давать от ворот поворот!

Третий и заключительный перед финалом тур собрал не только гостей и журналистов, но и как слышали подруги, велась прямая трансляция на несколько стран. Задание, указанное в распечатках, было творческим. Сгорая от интереса, заинтригованные участницы собрались все в том же зале, в котором проходил  второй, предыдущий тур конкурса. Только теперь на сцене стояли столы с листками бумаги и ручками. Девушки расселись и когда зал немного успокоился, снова появился ведущий.
– Третий тур, насколько вы помните, у нас творческий. Наш уважаемый маэстро Крис выбирает не только подругу жизни, но и делового партнёра, соавтора своих песен и литературных трудов. Помните условия, нет? Ну да, неважно, я сейчас все расскажу. Уверен, девушкам, которые уже продемонстрировали нам свой ум в предыдущем конкурсе, он покажется даже слишком лёгким. Так как финал нашего конкурса предполагает, раскрою наконец тайну, написание романа и в очень сжатые сроки, то мистер Жетьер решил, что не будет лишним проверить, а в состоянии ли участницы вообще хоть что-то написать. Никто из вас не играл в игру «Набор слов»? – ведущий обратил своё внимание на девушек, которые покачали головами. – Ну что ж, тогда я объясню вам правила. Вам даются слова, у нас это будет десять слов, и вам надо написать рассказ, который их включает. Oграничение у нас только пообъёму и времени, все должно быть по сути, сжато и написано за час. Придумать, записать и потом прочитать нам. По-моему, все просто.
    Девушки переглянулись. Час – это было слишком мало, чтобы что-то написатьв любом случае, а тутещё и сопределёнными словами. Невероятно, как они выпутаются из этой ситуации? Что организаторы себе думают?
«Надеюсь, они не будут сильно придираться». – подумала Таня.
«Ох, хотя бы слова были интересные». – молила про себя Лена.
Когда ведущий дал кому-то знак рукой, сверху опустился экран, который располагался между сценой и зрительским залом. Он был двухсторонним, так изображение могли увидеть и участницы и зрители. Одно за другим нанём появлялись заданные слова:

ГРОЗА, ВСПЛЕСК, ВЕРИТЬ, КОРАБЛЬ, СОМНЕНИЕ, ГОЛОС, БЕЛЫЙ, ДУМАТЬ, КРАСОТА, ЛЮБОВЬ.

Ведущий дал участницам пару минут на то, чтобы прочитали слова и обдумали их, а затем вверху экрана загорелось время и начался обратный  отсчет минут, оставшихся до завершения третьего тура конкурса.
И Лена и Таня достаточно быстро справились с заданием. В их работе случались моменты и похуже, когда надо было почти полностью переписать статью за каким-нибудь новеньким журналистом в номер, которые через полчаса шел в печать. И переписывали, и справлялись. А тут рассказ, на любую тему, да еще и слова выдали.
Остальные девушки тоже что-то придумывали. Все в поте лица кортели над заданием, склонившись над листиками. Одна из «не разлей-вода» блондинок, подошедших к подругам, Карла, вроде так ее звали, скомкав пятый по счету листик уже через полчаса откинулась на спинку стула и, закинув ногу за ногу, начала рассеянно рассматривать свои ногти.
– Отлично, уже минус одна, – Лена подняла голову и, словив взгляд Тани, улыбнулась.
Время вышло и третий тур конкурса подошел к концу. Тут результаты оглашались не сразу, а вечером на очередном фуршете, где будут названы имена двух победительниц, проходящих в финал.
– Как думаешь, у нас все получилось? – возбужденно крутилась перед зеркалом Лена, примеряя вечернее платье.
– Конечно же, получилось! – Уверенно кивала Таня. – Мы же с тобой умницы. Если все не провернут, как в первом туре, с этими породистыми трахимудками, то мы будем в финале.
– Да ладно, ты же видела, эта вторая жердь вообще выбыла из конкурса так ничего и не написав. Думаешь у другой что-то получилось?
– Кто ее знает? – резонно заметила Таня. – Может у этой кобылы денег не хватило, или чего там еще надо, умений в постели, чтобы пройти дальше.
– Есть правда в твоих словах. Ух, ты только представь, если мы будем вдвоем в финале, это же Фуриозо, как говорит ведущий!
– Фуриозо, это точно. Отпуск придется продлевать за свой счет.
– Мелочи какие, отпуск! Зато какое суперприключение! Я уже знаю, буду писать про Икара, а ты про своего Минотавра можешь. Интересно, что больше понравится Крису?
– Без понятия, – рассмеялась Таня. – Я, вообще, плохо себе это представляю. Как-то так выбрать себе жену среди совсем незнакомых девушек. Странный он.
– Ну и что, что странный, зато красивый и знаменит. А ты всегда была слишком подозрительной.
– Да уж, зато ты слишком доверчивой, – подруга поняла, что задела больную струну в душе Лены, которая недавно пережила душевную травму из-за своей наивности, и пошла на попятную. – Забудь. Просто я считаю,  нельзя так сразу и замуж, a что мы о нем собственно знаем?
– Мне достаточно того, что я вижу. Уверена, от идеален, а недостатки, если такие есть, можно легко простить, – мечтательно закатила глаза Лена.
Дальше спорить было бесполезно, и Таня это понимала. Когда у подруги становилось такое выражение лица, наставить ее на путь истинный было уже невозможно. Лезла ли она в неизвестный курган, который мог обвалиться прямо ей на голову в поисках до сих пор не найденных раритетных артефактов, или увлекалась очередным парнем, Лену уже было не сбить с цели. Вздохнув, она пошла в ванную тоже собираться к вечеру.

*Закулисье*

– Ты это читал? «Гроза началась, ударила молния и корабль утонул». Да в детских сочинениях и то лучше пишут. Это ж не рассказ даже, всего три предложения с кучей ошибок и поправок,  –  ужаснулся певец, откладывая прочитанный листик.
– Нет, у меня тут шедевр получше. Послушай. «Красота белизны ее кожи, заставила его воспылать к ней любовью. Он не мог думать, в его голове звучал только ее голос».
– Да уж, налицо чрезмерное увлечение женскими романами, – мужчина снова погрузился в чтение. – Нет, я не могу, – застонал он. «Голос сомнения колебал его веру. Любовь, как гроза , всплескивалась в сердце».
– Ужас, – он отшвырнул от себя и этот листик.


Глава 4 


Двум оставшимся претенденткам на право стать невестой знаменитости дали вечер на сборы, а с утра их обеих ждали в отеле Корсет для объявления условий финала. Только какие уж тут сборы, когда голова идёт кругом, на каждом углу поджидают репортёры, желающие поговорить с девушками и выяснить их отношение к выходу в финал и дальнейшие планы, а от волнения не получается даже просто сложить вещи.
Таня и Лена попытались, конечно, собраться, но сдались и собрались вместе в номере, хотелось пообщаться по привычке, а также чего-нибудь выпить, чтобы успокоиться.
– До сих пор не верю, – начала Таня, разливая вино по бокалам. – Что же теперь делать?
– Ну как что, – Лена взяла наполненный бокал. – Писать роман. С отпуском мы все уладили, я даже не ожидала, что всё будет так просто, а прочие формальности организаторы взяли на себя.
– Да уж, – засмеялась Таня. – Удивление нашего редактора, когда он узнал, почему мы продлеваем отпуск, дорогого стоило. Думаю, мы теперь так просто не отвертимся, придётся об этом написать в журнал.
– Ну, об этом думать ещё рано, и, вообще, не этого ли ты хотела – статья, которая сделает нас знаменитыми сама просится в руки. И все же я больше хочу выиграть. Он же такой, такой. Ты представляешь, ещё совсем немного и однa из нас станет его женой.
– Вот именно – одна! Нашей дружбе теперь остались считаные дни. – усмехнулась Таня. – Мы ж с тобой теперь соперницы.
– Брось, нашей дружбе столько лет и она столько всего пережила, что не сломается.
Обе девушки замолчали, так как прекрасно понимали, что никто из них не знает, как завершится финал и какова будет их реакция.
  Таня была бы счастлива победить, но в то же время понимала, что не видит, как тогда сложится жизнь. Для неё, привыкшей к стабильности и спокойствию, проще было представить, как она возвращается в Москву и пишет статью о своём отпуске, получая заслуженное признание и шанс на успешную карьеру. Жизнь с Крисом представлялась ей чем-то туманным, но сдаваться в то же время она не была намерена. «Нет уж, она напишет, выполнит задание для финала, а там будет видно, что к чему».
Лена, в свою очередь, так загорелась новыми перспективами, что с присущим ей энтузиазмом уже представляла себе, как выигрывает и выходит замуж за Криса. Ей всегда было просто влюбиться, а тут – с ума сойти! Она и мечтать о таком не смела. Какая там прошлая жизнь, какой журнал? Только мечты о будущем с певцом затмили все мысли девушки. Лена прекрасно осознавала, что если победит Таня, то для неё это будет катастрофa. Как быстро жизнь стала испытывать их дружбу.

*Закулисье*

– Привет, как ты вовремя, Пол, у нас уже определились две финалистки, – мужчина протянул собеседнику два фото.
– Ничего так девушки. И что же ты хочешь от меня?
– Погоди, все расскажу. Для начала хочу предупредить, Крису ни слова о наших планах. Нем как рыба или как могила, это, кстати, записано в твоем контракте.
– Становится все интереснее.
– А теперь пошли, почитаешь и подпишешь бумаги и представлю тебя Крису.
***
– Камеры все расставил?
– Да, конечно, в каждой комнате по несколько штук для лучшего ракурса. Не упустим ни одного момента. Ты время в эфире выбил?
– Прайм-тайм для наиболее интересных эпизодов за сутки и четыре часа в ночь для остальных моментов.
– Отлично, теперь надо согласовать, когда и кто будет навещать наших девушек.

– Уважаемые дамы и господа! – распинался ведущий перед собравшимися в главном зале отеля Корсет ведущий. – Вот мы и подошли к заключительному этапу! Впереди только финал и мы определим, кто же из двух претенденток станет женой Криса Жетьера! Задание для финала наша звезда решилa объявить самa. Прошу, мистер Жетьер.
К ведущему вышел Крис, улыбнулся Тане и Лене и начал свою речь:
– Итак, все вы знаете, что я не только пою, но ещё и пишу романы. И я решил выбрать жену, которая будет разделять хотя бы одно из моих увлечений, а именно я хочу, чтобы она написала роман, – в толпе удивлённо зашептались. – Да, да, именно роман. Думаю, так я смогу определить не только умна ли моя избранница, но и её характер и мечты. Требований у меня не много. Это должен быть роман о любви, а как же иначе. Придумайте ситуацию, которая мне понравится и впечатлит и я выберу ту, чья история будет лучшей, – обратился он уженепосредственно к девушкам.
– Отличное решение, мистер Жетьер, – вклинился ведущий в монолог певца. – Мы уже приготовили все, чтобы финалисткам было комфортно. Два номер люкс в разных корпусах отеля. Сроки – две недели. Но, девушки, никто не ограничивает вас по объёму, вам не надо писать огромные тома, хватит небольшого романа. Как говорится, краткость – сестра таланта!
Таня и Лена переглянулись. Всего две недели – не слишком-то много, но вполне реально. Если начать писать сразу и не растягивать сюжет. Cоперницы улыбнулись друг другу и снова перевели взгляд на Криса. Да уж, он стоит любого романа. Да глядя на него, они были готовы написать роман хоть прямо сейчас.
Таню с Леной проводили в люксы, которые были копией друг друга. Гостиная с оборудованной зоной для кабинета, спальня и ванная, все в современном стиле, светлая мебель, дерево и стекло, огромная лоджия, охватывающая все три комнаты. Идеальное место для отдыха. Но им предстояло провести большую часть времени за ноутбуком, который им предоставили для этих целей. Сам ноутбук был современным, но в нём была только одна программа – собственно для печати текста, а также не было доступа к интернету или прочих удобств. Для заметок и
разных мелочей, которые могли бы помочь в творчестве, у них в кабинете были листики, магнитная доска, словарь и музыкальный центр с подборкой дисков на любой вкус.
К девушкам был ограничен допуск персонала, только один человек обслуги. Им нельзя было выходить во время написания романа из номера, запрещено было звонить и советоваться с кем-либо. Телефон в номерах отсутствовал, мобильники они сдали на хранение менеджеру отеля.
Обе финалистки, расположившись, сразу рьяно взялись за дело. Таня весь день промаялась, вспоминая все, что знала о лабиринте Минотавра, записывая всплывавшие в памяти названия мест и событий. Она решила написать историю связанную с Лабиринтом. О том, как девушку увозят, чтобы принести в жертву, но за ней следует её любимый и уже, когда она попадает в Лабиринт, он спасает её, уводя из этого страшного места. Не слишком оригинально, но зато уж точно о любви и роман можно было наполнить событиями и героями, которые придали бы колоритность и достоверность происходящему. Таня любила эту тему и составление заметок увлекло её до самого вечера, она даже пропустила момент, когда принесли обед, а сейчас за окном уже смеркалось, а девушка все ещё что-то бормотала себе под нос, исписывая очередной листик.
Лена же поняла, что её история с Икаром, которая ей так нравилась и о ней же она хотела написать статью, никуда не годится. Не было там любви, значит, надо придумать что-то ещё. В отчаянии девушка бродила по номеру, не обращая внимания на красоту. Ничто ей было не мило, пока не складывалось с романом. Обед она тоже проигнорировала и все размышляла и размышляла, когда, наконец, пришла к решению, что и ее Икара можно использовать в романе. Пусть это будет о любви, но трагедия. Влюблённая в Икара девушка, которая отговаривает его отбезумной затеи, но у которой это не получается, его гибель, отчаяние девушки и её прыжок со скалы в пучину моря за любимым. Накал страстей, буря эмоций – то, что надо. Лена как раз остановилась на этом варианте, когда принесли ужин.

*Закулисье*

– Как могли выйти в финал эти две шалавы? Ты же обещал мне!
– Но лапочка, что я мог сделать? Ты же видишь, как они умеют писать, – мужчина уже отчаялся успокоить разбушевавшуюся мегеру.
– Итак, если уж я не победила, то и эти двое победить не должны! Ни за что! Это понятно? Делай что хочешь, но они не должны написать ни строчки. Я доплачу, сколько скажешь. Это уже вопрос принципа, понял?!
– Но что я могу, – мужчина резко замолчал, когда увидел: женщина сейчас окончательно выйдет из себя. – Хорошо, я что-нибудь придумаю, но зайка, это будет тебе дорого стоить.
– Меня это не волнует. Сделай.
***
– Марта, ты уже приготовила ужин нашим девушкам?
– Да, мистер Лайнел, – уже заканчиваю.
– И как там питаются наши красавицы? Ты же помнишь, без тяжелого или острого, чтобы ничто не мешало творчеству, – он приподнял крышки с блюд на двух подносах пока Марта отвернулась и бросил в одну из тарелок шепотку красного перца прямо на белый рис. – Это что такое? – указал он на россыпь красных кусочков на поверхности. – Ты представляешь:  съев это, девушке будет не до романа, она будет мучиться от жажды всю ночь!
– Простите, я, – женщина испуганно взмахнула руками. – Не знаю, как оно туда попало, сейчас я все поменяю. Ох, как же так, – она забрала тарелку и ушла заменить гарнир.
А мужчина в этот момент достал какой-то пузырек из кармана и вылил содержимое в вино поровну, разделив его между бокалами девушек, размешал все и дождавшись Марту, проследил, чтобы та прямо сейчас унесла два подноса в комнаты финалисток.
***
– Ого, ничего себе как она строчит, да она ж сейчас за день роман напишет, – мужчина, наблюдавший за изображением на экране, удивленно приподнял брови.
– Не напишет, там еще вторая, та, вообще, весь день из угла в угол проходила.
– И что же требуется от меня?
– Завтра принесешь им обед и познакомишься. Намекнешь, что можешь помочь с романом. Посмотрим, что они скажут на это.
– Как скажешь. Кто платит, то и заказывает музыку.


     Вкусный ужин обернулся сущим мучением позже ночью. Причём ни Таня, ни Лена не могли понять, чем оно вызвано. У девушек было ощущение, словно они только что прокатились на особо крутом аттракционе и сейчас их мутило, голова кружилась, а перед глазами все немного плыло. Они с трудом смогли уснуть, а наутро состояние хоть и улучшилось, но недостаточно. Добавилась сухость во рту, а головокружение мешало думать.
Таня совершенно отчаялась, идеи, которые так легко приходили вчера, сегодня никак не хотели стройно ложиться на бумагу. Она что-то набирала, стирала, пыталась снова, рвала листики и была на грани срыва к моменту, когда принесли обед.
     Сегодня не пришла  женщина, которая приносила еду вчера, на этот раз еду принёс мужчина, высокий блондин с идеально уложенными короткими волосами и светло-голубыми глазами. Его внешность никак не вязалась с разносчиком обедов, тем более его улыбка, когда он посмотрел на девушку. Да ему небось оставляли на чаевые больше, чем стоил обед. Таня, несмотря на отвратительное самочувствие почувствовала, как отвечает на улыбку.
– Доброго дня, – поздоровался незнакомец. – Надеюсь, вам понравится обед, – он начал приподнимать крышки с блюд, представляя те Тане. Девушка была более, чем удивлена. К чему весь этот сервис. Но мужчина, не дав ей опомниться, продолжил. – Как продвигается ваш роман?
– Нормально, – машинально ответила Таня даже не до конца осознав вопрос.
– Идеи так и витают в воздухе. Интересно, о чём же можно написать в такие короткие сроки? – мужчина подмигнул Тане.
– О многом. Если честно, – Таня решила, что разговор с этим внимательным и учтивым мужчиной может ей хоть чем-то помочь. По крайней мере, отвлечёт от плохого самочувствия. – Вчера у меня была такая идея, просто отличная, а сегодня я чувствую себя как не в своей тарелке. Все валится из рук.
– Есть ещё время в запасе, – проговорил мужчина, подходя ближе к девушке. – Меня зовут Пол. Я теперь буду приносить вам обеды и ужины и мы могли бы общаться. Это, наверное, тяжело сидеть взаперти и в одиночестве.
– Да, тяжеловато, – усмехнулась девушка. – Я Таня. Хотя, вы, наверное, знаете.
– Знаю. Мне уже пора, но я хочу сказать, что если с написанием будут проблемы, то мы тоже можем об этом поговорить. Всего хорошего, – мужчина наклонился, поцеловал Тане руку и вышел, а она осталась в недоумении размышлять над его последними словами.

Что он имел в виду? Oчевидно просто предложил обсудить, он же сам сказал, она может с ним поговорить. Ну что же, собеседник не помешает.
Лена в это время тоже была не в лучшем состоянии. Она начала писать историю, но потом монитор расплылся перед глазами и девушка пошла немного прилечь, надеясь, что это поможет. До обеда ей тоже не стало лучше, она даже не заметила, что обед принесли немного позже, чем вчера.
С Полом у неё состоялся примерно такой же разговор, как и у Тани. Он предложил ей стать её собеседником и та согласилась.

*Закулисье*

– Ты в своем уме? Это же может быть опасно! – мужчина уставился на экран, глядя как ведущий что-то подсыпает в стаканы девушек.
– Ничего опасного, я вчера сказал проверить. Там всего лишь порошок, который вызывает головокружение, дезориентацию в пространстве. В общем, безобидные мелочи, которые помешают нашим подругам написать роман, но нам сыграют на руку.
– Это как же? То-то я думаю, они сегодня выглядят не слишком хорошо.
– Проще будет уговорить их согласиться на наши условия, – усмехнулся мужчина. – Думаю уже завтра можно предлагать. Хотя, лучше подождать до послезавтра, когда они окончательно отчаются. А пока продолжай свои беседы.
– Как только Крис согласился передать это шоу тебе, – покачал головой мужчина.
– Не поверишь, он сам ко мне обратился.
– Да ладно, ну тогда тем более за свои оплошности надо платить.
– В этом случае удачно, что платят нам. Благодаря твоим посещениям девушек рейтинги растут как на дрожжах. Расспроси их еще о личной жизни, вызови на откровения. Давай, действуй. Иди, как видишь, ужин уже готов.
Один делец уже тотализатор раскрутил, как на лошадиных бегах. C ставки растут день ото дня. Публика не отрывается от телевизоров.
- Только проследи, чтобы камеры отключались, когда, ну сам понимаешь...

     Таня сидела на лоджии, глядя на закат. Неужели ей сегодня предложили написать роман за неё? Она же может написать и сама, но вот что-то с ней творилось не то. Она старалась изо всех сил, писала и переписывала, но если к вечеру ей становилось лучше и получалось написать пару страниц, то уже с утра снова накатывала дурнота и мысли разлетались. Если бы это было возможно, то она могла подумать, что беременна. Но такой вариант полностью исключался. И сейчас девушка не знала, как поступить. Прошло уже пять дней и шансы на то, что она допишет роман в оставшиеся сроки таяли на глазах. Оставалось только согласиться на условия Пола.
– Вижу, дела совсем плохи, – сказал он вчера за ужином. – А, знаешь, я мог бы тебе помочь. Не просто так, но посуди сама, всё равно у тебя ничего не выйдет.
– И что же ты захочешь за свою помощь? – уточнила Таня.
– Одно желание, красавица. Когда напишу, там и договоримся. Обещаю: все останется между нами, так что тут тебе нечего опасаться. Роман же будет на высоте. Если согласишься, уже завтра в это же время я расскажу тебе о нём и к концу следующей недели он будет у тебя.
Заманчивое предложение, но все же одно желание. Какое оно будет? Что он захочет от неё, а вдруг она не согласится на такое желание, а потом будет уже поздно? Таня лихорадочно размышляла, не зная, так ли ей нужна победа. Но на завтра, почувствовав себя снова плохо и поняв, что написать самой у неё ничего не получится, она всё-таки за обедом согласилась на условия Пола.
Лена мучалась ещё меньше. Настроенная выиграть любой ценой, она согласилась ещё вечером, сразу же за ужином, даже не долго думая. Её идея с Икаром и в нормальном состоянии была в реализации на зачаточном этапе, а когда её так мутило каждое утро, какой уж тут роман. А проигрывать девушка не собиралась. Она была уверена, что сможет расположить к себе Пола, чтобы желание было не слишком требовательным или унизительным по отношению к ней.

*Закулисье*

– Ну вот они и определились. Иногда я думаю, откуда меня посещают такие гениальные идеи.
– Я бы не назвал их гениальными, – пробурчал мужчина.
– Кто бы жаловался. Одной доставишь удовольствие, от другой получишь – делов-то. Расположение камер ты знаешь, устроим все в лучшем виде.
– Да уж. Я не подписывался на участие в порно.
– Да какое там порно, эротика. И к тому же я сказал, что доплачу.
– А что там с этими романами?
– Роман уже готов надо только передать девушкам.
– Роман, я не ослышался? В единственном числе? – мужчина приподнял брови в изумлении.
– Да-да, в единственном.
– Черт, я сам бы доплатил, чтобы увидеть реакцию Криса и жюри. Как же они выкрутятся.
– Увидишь, не переживай. А там будет видно. Шоу приносит неплохие деньги, надо из него выжать по максимуму.
– Ну что ж действуй. А я пошел к нашим девочкам. Они и не догадываются, что народ их обозревает, но роман – это для публики будет сюрприз! Содержание все узнают после финала! Уже подписан контракт в трех издательствах на безумный тираж сто тысяч!
Хорошие деньги мы сделаем на этом, не хуже кокаиновых королей Колумбии, уже недолго осталось ждать!

     К концу второй недели утренние недомогания у девушек прошли так же внезапно, как и начались. Обе изначально подозревали, что что-то тут не так, не может быть совпадением такое самочувствие? Им разрешалось общаться раз в день при свидетелях в фойе гостиницы на пять минут. Но это время было таким утомительным, вспышки блицев, нескончаемые вопросы прессы. Только в лифте и могли обменяться впечатлениями за несколько секунд. А сейчас их подозрения только подтвердились, но кто же им поверит. Таня пыталась поговорить с Полом, но тот сделал вид, что не понимает о чём она пытается поговорить, списал все на климат и нервы. Лена же ничего не обсуждала. Она плюнула на все и получала удовольствие от отпуска, пусть и в заключении. Пол продолжал приходить каждый день и то, что он поможет, сомнений в девушке не вызывало. Немного нервировало условие, но она же сама согласилась, так то чего уж там. Будь что будет.
За два дня до окончания срока Пол принёс обеим девушкам роман и дал им время до следующего вечера, чтобы прочитать его. К удивлению Тани и Лены роман был в электронном варианте, но защищён от редактирования. Обе девушки погрузились в чтение и уже через пару минут забыли даже о присутствии Пола в их номере. Сюжет затягивал с первого абзаца.

Глава 5
1
Финалистки погрузились в текст романа настолько, что, забыли обо всем, но уже поздно ночью реальность дала о себе знать. Обе понимали, что завтра или в крайнем случае послезавтра Пол что-то с них потребует, бесплатным бывает только сыр в мышеловке.
Но предпоследний день пошел по совершенно другому сценарию. Их навестил не Пол, а Крис.
— Добрый день, — проговорил он, входя в комнату Тани едва она успела дожевать последний кусочек проглоченного впопыхах обеда.
— Добрый, — Таня встала, испытывая неловкость. Девушка не привыкла выдавать чужие вещи за свои. Oна совсем растерялась, пойдя на подлог.
— Как дела? Настроение? Роман?
— Дела хорошо, как ещё они могут быть? — Таня обвела глазами комнату, желая перевести разговор на что-то другое и отвлечь Криса. – Обстановка и условия идеальные, спасибо, что позаботились об этом.
Маэстро вежливо улыбнулся и склонил голову, словно оценивая девушку, напомнив петуха в курятнике, оценивающего свой гарем, чем рассмешил Таню, которая едва не прыснула со смеху, но с трудом удержалась. Она только улыбнулась и тут же опустилась на грешную землю, щеки ее горели пунцовым румянцем. Нет ничего хуже для человека
— Так как же все-таки роман? – повторил заинтересованный свой вопрос.
— О, уже на стадии вычитки и правки,— сдержанно ответила Таня, – Я просто хочу, чтобы это стало сюрпризом, — как бедной девушке тяжело давалась ложь. Она была уверена, что  чем-то бы выдала  себя, если начала расхваливать не свое «детище». Робость или излишняя хвальба грозили проколом. До представления романа у финалистки было ещё два дня и она надеялась, что разберётся с этим. В официальной обстановке на людях, как ни странно, ей было легче, а сейчас она боялась себя.
— Что ж, я уважаю твоё желание. Тогда, может, поговорим о чем-нибудь другом?
— Да конечно, — кивнула Таня и замолчала.
Разговор явно не клеился. Таня, которая никогда не была застенчивой, почему-то представить себе не могла, о чём разговаривать с этим едва знакомым человеком. Она терялась и нервничала, на вопросы отвечала хоть и вежливо, но сухо, сама же и вовсе вопросов не задавала. Только ближе к концу всё-таки не смогла  сдержаться:
— А почему ты решил выбрать себе жену так? – тихо спросила она.
— Подумал, что этот способ не лучше и не хуже других, — с усмешкой ответил Крис. – Это не планировалось как шоу, но получился почти экспромт. Но я все ещё надеюсь, что все получится хорошо. Жаль, у меня не вышло пообщаться с вами за эти недели,  литературное творчество  поможет мне узнать вас лучше и определиться.
Таня опустила голову, глядя в пол. Если Крис на это рассчитывал, то он здорово ошибался. В  романе не было ничего такого, что помогло бы её узнать. Это был чужой роман. Она поколебалась какое-то мгновение, раздумывая, стоит ли рассказать ему, но потом все же решила подождать, мотнула головой, тихо с ним попрощалась и когда он ушел, упала на кровать, глядя в полоток, где и пролежала до самого ужина, раздумывая над ситуацией, в которую попала. Ощущение гадливости происходящего не отпускало. привыкшего лгать, когдa приходится говорить неправду.
— Так как же все-таки роман? – повторил заинтересованный свой вопрос.
— О, уже на стадии вычитки и правки,— сдержанно ответила Таня, – Я просто хочу, чтобы это стало сюрпризом, — как бедной девушке тяжело давалась ложь. Она была уверена, что  чем-то бы выдала  себя, если начала расхваливать не свое«детище». Робость или излишняя хвальба грозили проколом. До представления романа е у финалистки было ещё два дня и она надеялась, что разберётся с этим. В официальной обстановке на людях, как ни странно, ей было легче, а сейчас она боялась себя.
— Что ж, я уважаю твоё желание. Тогда, может, поговорим о чем-нибудь другом?
— Да конечно, — кивнула Таня и замолчала.
Но разговор не клеился. Таня, которая никогда не была застенчивой, почему-то представить себе не могла, о чём разговаривать с этим едва знакомым человеком. Она терялась и нервничала, на вопросы отвечала хоть и вежливо, но сухо, сама же и вовсе вопросов не задавала. Только ближе к концу всё-таки не смогла  сдержаться:
— А почему вы решили выбрать себе жену так? – тихо спросила она.
— Подумал, что этот способ не лучше и не хуже других, — с усмешкой ответил Крис. – Это не планировалось, как шоу,  получился почти экспромт. Но я все ещё надеюсь, что результат оправдает всю эту мишуру. Жаль, у меня не вышло пообщаться с вами за эти недели,  литературное творчество  поможет мне узнать вас лучше и определиться.
Таня опустила голову, глядя в пол. Если Крис на это рассчитывал, то он здорово ошибался. В  романе не было ничего такого, что помогло бы её узнать. Это был чужой роман. Она поколебалась какое-то мгновение, раздумывая, стоит ли рассказать ему, но потом все же решила подождать, мотнула головой, тихо с ним попрощалась и когда он ушел, упала на кровать, глядя в полоток, где и пролежала до самого ужина, раздумывая над ситуацией, в которую попала. Ощущение гадливости происходящего не отпускало.

***
2
— Нет, ну ты видел это? Или только у меня создалось впечатление что она может все рассказать Крису? — возмущался мужчина, глядя на монитор.
— Она не решится, хотя было бы интересно увидеть его реакцию.
— Да ты что, — усмехнулся мужчина. – Думаешь это сойдёт нам с рук?
—А почему нет? Зато рейтинг вырос бы до небес. Только представь себе.
— По-моему, ты заигрался.
— Это же шоу. И потом контракты и все прочие формальности. У него нет иного выхода, кроме как жениться на победительнице. Уж я позаботился об этом. Он не потянет неустойку. Так что все эти метания и волнения были бы как нельзя кстати.
—Ты же его друг, верно?
— И при чём тут это? Пусть женится, обеспечит мне прибыль, а потом делает что хочет. Дружба дружбой, а это – бизнес.
— Да уж, — собеседник покачал головой. — Ладно, я пошёл.
— Не забудь, что ты тоже в игре, — проговорил мужчина перед тем, как закрылась дверь.

3
К Лене Крис заглянул ближе к ужину. И там все получилось совсем по-другому. Девушка была искренне рада видеть певца.
— Ох, а я уже думала мы и не увидимся до окончания срока, — засмеялась она. – По-моему, это очень романтично: то, что, ты выбираешь себе жену вот так.
— Романтично? – переспросил Крис.
— Конечно, — с энтузиазмом заговорила девушка. – Это напоминает сказку про золушку и вообще настолько необычно, что мне даже не верится, что я в этом участвую.
Её настроение было заразительным, и Крис с удовольствием поболтал с ней, задавая вопросы о том, как она провела тут время. Лена с охотой рассказала про роман:
— Думаю, именно необычность ситуации повлияла на меня, — проговорила она. — Мне так захотелось передать все это. И роман, он у меня получился, таким, ну знаешь, о любви, конечно же, но о том, что любовь может все преодолеть, она возникает и ты с этим ничего не можешь поделать. Ох, что-то я слишком заболталась, — спохватилась она, запоздала вспоминая, что мужчины больше любят, когда их слушают, чем выслушивают что-то сами.
— Нет, что ты, — успокоил её Крис. – Это замечательно. Я очень рад, что ты получаешься удовольствие от этого конкурса. Остаётся только надеяться, что это удовольствие связано и со мной тоже.
— Ну конечно же, — заверила его Лена. – С тобой в первую очередь. Ведь все это ради тебя, — соблазнительно улыбнулась девушка.
Прощаясь с Крисом, она была уверена, что произвела на него хорошее впечатление. До обсуждения романов осталось всего ничего, но очень многое зависело и от того, как будет сам Крис относиться к девушкам. Лена не сомневалась, что Таня напишет хороший роман. Девушка уже и думать забыла о том, что тот роман, который собиралась представить она, был не её авторства. Подумаешь, кому какая разница, как она его получила. Важен сам факт. Но при этом она не собиралась забывать и о том, как важно получить расположение самого мужчины, чтобы победить.
«Тане так будет даже лучше. — размышляла она. – Вряд ли Таня со своим серьёзным характером будет счастлива, если выиграет. А для меня это шанс. И я его не упущу!» Успокоив себя, Лена быстро уснула.

4
— Итак, ты все сделал? – спросила девушка, передавая мужчине очередной конверт с деньгами.
— Да, конечно, как ты можешь во мне сомневаться. Уверяю тебя с той головной болью и головокружением, что их мучили по утрам, им было совсем не до романов.
— Отлично, — девушка расцвела торжествующей улыбкой. – Значит им ничего не останется,  кроме как признать, что обе финалистки провалились. И,вообще, вся эта их идиотская затея не удалась.
— Не думаю, что Жорж с этим согласится. Всё-таки сюда были вложены немалые деньги.
— А мне не важно, с чем согласится или нет Жорж. Главное, Крис снова будет свободен, а там уж я найду способ его вернуть.
— Не сомневаюсь, моя лапочка. Хотя, я тут слышал, ну знаешь, проходил мимо режиссёрской и они там разговаривали.
— И что?
— Они упоминали про какой-то роман. Сама понимаешь, подслушивать я не мог открыто, поэтому к чему это было сказано не знаю.
— Я слежу за всеми эфирами, — отмахнулась девушка. – Там не одного кадра, где эти девицы бы что-то набирали или записывали. А показывают немало. Они только и делают, что общаются с этим как его, Полом. Кстати, а кто он?
— Не знаю, Жорж нанял какого-то безработного актёра, чтобы было интереснее. Крис-то не мог пообщаться.
— Да уж, хорош жених. Даже не нашёл время на невест. И все же, разузнай все, я заплачу больше, только мне надо обо всём узнать, что они там затевают.
— A как же я уже узнаю? Ну ладно, ладно, я постараюсь, но ничего не обещаю. Тем более послезавтра уже выходит срок.
— Неважно, всё равно, я хочу разобраться, что там происходит.

5
Таня неуверенно открыла дверь, когда на следующий день после ужина к ней зашел Пол. Она понимала, что надо рассчитываться. Завтра уже роман надо будет отдавать, а значит, сегодня тот самый день, когда с нее потребуют желание. Роман стоил того, чтобы за него, исполнить желание, но вопрос в том, каким это желание будет.
— Добрый вечер, — улыбнулся Пол. – Ну как тебе роман?
— Он отличный, — пробормотала Таня.
— Тогда почему же я не вижу радости в твоих глазах?
— Все это немного нервирует. Я имею ввиду, ты же тут не только для того, чтобы поговорить и я не знаю, что ты от меня попросишь и вообще.
Девушка что-то еще бессвязно лепетала, когда Пол перешагнул через порог, закрывая дверь и прерывая поток ее слов, нагнулся, обхватив ее лицо ладонями, и поцеловал. От неожиданности Таня замерла. Пол быстро оторвался от губ девушки, как-то странно на нее посмотрел и потом поцеловал снова, только теперь уже более уверенно, а Таня ответила. Это было какое-то безумие, она умом понимала, что она тут ради другого человека, что целью всего конкурса было замужество с Крисом и все же она отвечала на поцелуй Пола.
Только когда мужчина начал снимать с нее майку, она отстранилась.
— Нет, что ты делаешь? – воскликнула она.
— Требую свое желание, — твердо ответил Пол.
Желание, точно, до поцелуя Таня помнила только о нем, а во время поцелуя ей показалось, что в этом было что-то большее. Надо же было такому случиться, наверное все это из-за нервов. Она ошарашенно смотрела на мужчину, который очевидно полагал, что она переспит с ним вот так просто, чтобы выиграть. Это было как-то дико. Таня отвернулась.
— Нет, я… думаю, что тебе будет лучше забрать роман и завтра я просто скажу, что ничего не написала, — она не видела лица Пола, поэтому повернулась, чтобы увидеть реакцию мужчины.
— Мне стоит сначала все объяснить. Я не собираюсь спать с тобой.
— Что же тогда? - распахнула от удивления глаза Таня.
— Просто хочу доставить тебе удовольствие, — усмехнулся мужчина, явно показывая, что понимал по этим. — Это не такая уж большая плата за роман, как думаешь?
Таня засомневалась. Правду ли он говорит? Тут везде было полно слуг, но она не была уверена, что если закричит, ее услышат, да и соглашаться на это было само по себе безумием.
— Я не могу, — прошептала она.
— А я уверен, что можешь, — настаивал Пол. — Оцени выигрыш и то, что я прошу. Это же пустяки. И потом никто ничего не узнает. Ну же. Решайся, — он подошел ближе и снова поцеловал девушку.
Таня все еще не была уверена, надо ей этот роман или нет, тем более такой ценой, но Пол умел целоваться и решимость девушки сошла на нет. Действительно, никто же не узнает, а требование было не таким  ужасным. Теперь когда мужчина потянулся к ее майке она не возражала. Пол подвел ее к кровати, но перед тем как уложить девушку, обошел кровать, словно выбирал определенное место. Таня даже не обратила на это внимание, как не заметила и того, что расположив ее на покрывале, мужчина поднял голову, глядя куда-то в угол комнаты. А затем снова вернулся к девушке, спускаясь поцелуями по ее телу ниже и ниже, к тому, что было на сегодня его целью прихода сюда.
6
— Итак. Что ты думаешь о завтрашнем финале?
— Даже и не знаю. Все так закрутилось с этим шоу. Я же с ними почти не пообщался, одни романы и все.
— Ну, ты с ними разговаривал вчера и потом, по романам тоже многое можно понять о человеке.
— Наверное, ты прав. Я всё-таки сам все это затеял, просто теперь мне это почему-то не кажется такой уж удачной идеей.
— Не я пришёл к тебе с этим, а ты ко мне, так что придётся разбираться. Помни, ты должен выбрать одну в любом случае.
—Да, я знаю. Читал контракты и все такое. Как-то это не вяжется с романтикой, да?
— Контракты – это все необходимость, ты же понимаешь. Выберешь, не переживай. И потом брак же может быть и не на всю жизнь.
— Не очень-то оптимистично ещё до свадьбы задумываться о разводе, верно?
— А я и не говорю тебе задумываться, просто хочу, чтобы ты относился к этому проще. Никогда не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь.
— Это точно, но я надеюсь, всё-же найти.
— И я уверен, что найдёшь.
7
— Пол, дорогой, роман просто изумителен! Ты талант! Ну скажи, это же ты написал, да? Да? Ох, он такой, такой! Я просто не сомневаюсь в своей победе! – с порога Лена бросилась к мужчине, сразу обняв его.
— Спасибо, — улыбнулся Пол.
— Это замечательно, — все ещё пребывала в восхищении девушка. – Идем, — она сама потянула Пола к диванчику. – Располагайся, у меня тут есть сок, фрукты, будешь?
— Да, пожалуй, буду сок, — согласился мужчина.
— Я так понимаю, ты пришёл за желанием? – щебетала девушка, разливая апельсиновый сок по стаканам. – Должна признаться, что даже не могу представить, что ты потребуешь за такое произведение, — она стрельнула в него глазками. – Но не могу не сказать, что оно того стоит.
— Да уж, — усмехнулся мужчина, наблюдая за девушкой.
— И что же это за желание? – Лена вернулась к диванчику.
— Я вот уже думаю, что продешевил, — невесело ответил Пол.
— А что такое? – занервничала Лена. – Ты же ещё не сказал, ну в смысле, ты можешь передумать, — девушка хоть и не показывала виду, но ей это тоже было непривычно и волнительно. Мало ли, что он потребует. Она даже не знала, в курсе ли кто-нибудь того, что тут происходит. Да и Пола она знала всего ничего – полторы недели. Впрочем, раз решив для себя что-то девушка редко отступала, а позавчера, дочитав роман, она однозначно решила, что выполнит любое желание, тем более Пол же пообещал, что оно будет в рамках разумного. Подумаешь, один вечер за перспективы радужной жизни со звездой.
— Нет, не передумаю. Один минет и мы в расчёте, — без всякого предисловия выдал Пол.
Лена прищурилась и, словно не веря, посмотрела на него, но уже через минуту нервно улыбнулась и опустилась на колени, расстёгивая брюки мужчины. Почему-то с ней целоваться Пол не стал.



Глава 6

***
— Так что ты предлагаешь мне делать? – растерянно уставился на собеседника мужчина, в который раз сверяя два лежащих перед ним романа, и не находя разницы ни в одном слове.
— Женись на обеих, — пожал плечами другой мужчина, смотрящий на все это из-за своего стола.
— Нет, так не пойдет, — возразила единственная, находящаяся в помещении женщина. – Ты хоть представляешь, как это скажется на его имидже?
— Ну почему же, любвеобильность у нас всегда уважалась, можно найти страну и сделать все на законных основаниях.
—Да к чёрту имидж. Это скажется на всей моей жизни, — мужчина запустил пальцы в свои волосы, окончательно приводя их в беспорядок. Ему казалось, что то же самое происходит и с ним. – Как меня только угораздило на все согласиться, — пробормотал он. – Это же чистой воды фарс. И что никто за ними не наблюдал? Как так могло получиться, что они написали одинаковые романы?! Приносящий им пищу  человек дотошно обыскивается.
— Возможно у них была какая-то возможность обмениваться информацией, — предположил мужчина, до этого молчавший. Он находился в такой же растерянности, и вообще до сегодняшнего утра был уверен, что девушки ничего не напишут. – Надо все это выяснить. И всё равно я не понимаю, зачем им это?
— Сейчас уже ничего не изменить. Дать им ещё один шанс написать что-то мы не можем, — отмёл все возражения первый говоривший. – Наши деньги вылетят в трубу ещё за две недели и о прибыли от проекта можно забыть.
— Тебе бы все прибыли считать, — наконец сорвался тот, чья жизнь катилась в тартарары, — из носа вон нужно  найти причину.
— А ты не забывай, что я все это организовал, и вложил сюда деньги. Да, это шоу невероятно популярно, все хотят узнать, кого же ты выберешь. И ты должен выбрать! Тем более, если ты внимательно читал контракт, там это тоже написано.
— Знаешь, иногда я сомневаюсь, что ты мне друг. До завтра твоё шоу подождёт, а мне надо кое-что решить.

Когда к Тане снова пришёл Крис уже после того, как девушка отдала жюри свой роман, она ничего не смогла понять по его лицу, но что-то в мужчине точно изменилось.
— Итак, ну давай рассказывай, — спокойно проговорил он, глядя прямо на неё в упор, как удав.
— Что рассказывать? – сердце у девушки ушло в пятки.
— А как так получилось, что у вас с Леной одинаковые романы?
— Одинаковые? – девушка распахнула удивлённо глаза. Она не сразу поняла, что ей сказал Крис, но потом кусочки  пазлы картинки собрались вместе.
«Чёрт, это все подстроено, изначально было. А нас... нас просто использовали, как игрушки, пешки в этом их проклятом шоу».
— Не представляю, как такое могло случиться, — проговорила девушка, не зная, насколько спросившему можно доверять, и, возможно, сейчас это все ещё часть шоу, а может нет, но тогда она подставит Пола. А этого ей почему-то не хотелось. Она не могла сейчас объяснить почему, но выбирая между этим совершенно незнакомым ей мужчиной и тем, который приходил к ней почти каждый день на протяжении двух недель, она выбрала второго.
И потом, если это все шоу – то не её проблемы, как они из этого выберутся. Пусть делают что хотят, лишь бы это закончилось. Она уже жалела о том, что согласилась на участие.
— Не представляешь? – язвительно переспросил Крис. – Ваши романы совпадают слово в слово. Бред какой-то!
— Это не важно. Я всё равно не хочу больше в этом участвовать, — твердо проговорила Таня. – Я сейчас же соберу вещи и уеду домой. Тем более раз уж наши романы одинаковы, то думаю — конкурс окончен. Выберешь себе жену другим разом.
— Ну, уж нет. Ты бумаги подписала, так что никуда  не поедешь, —  зло проговорил мужчина и вышел, захлопнув за собой дверь.
Лена же не растерялась, когда Крис пришёл к ней. Она не сразу сообразила, что значит его слова: «Это романы как близнецы», - но быстро поняла: признавать не в её интересах, так как сейчас она может просто вылететь. Тем более неизвестно, что сказала Таня, но Лена со свой стороны будет настаивать на том, что роман написала она. Так что даже, если подруга и рассказала про Пола, то мало ли... может он как раз Тане передал роман, написанный Леной.
— Роман написала я, сама, без чьей-либо помощи и никуда его не отдавала, — раздражённо проговорила девушка. – Это вам стоит задуматься о вашей системе безопасности, если такое вышло. Я всего лишь участвую в конкурсе, не я его организовываю. Если вы в чем-то там прокололись, то разбирайтесь сами.
От неё Крис ушёл ещё более разозлённый, понял, что обе девушки ничего не расскажут и надо на что-то решиться.

***
—Уф, — облегченно выдохнул мужчина, отвернувшись от монитора. – Они ничего не рассказали. А ведь могли же!
—Могли, но шанс на это был маленький. Я больше волновался за Таню, хотя и Лена могла сыграть на жалости или ещё на чем-то. Но соль в том, что девушки-то не общаются и обсудить своё поведение не могли, да и об идентичности своих копий романа узнали только что. Элемент неожиданности. В общем, как я и говорил, никто не признался. Так что шоу продолжается!

***
— Ещё один тур? Нет, это неприемлемо.
— А что прикажешь мне делать? Меня загнали в угол, и мне надо выбрать.
— Это уже слишком и такого нет в договоре.
—Да ладно тебе, но и нет там того, что дополнительных туров организовывать нельзя. А тут я же предлагаю просто песенное состязание. Уверен, ты что-нибудь из этого выкрутишь.
— А ты подумал о том, что девушек надо подготовить, снова собрать журналистов, оформить зал, все продумать.
— Да журналисты отсюда и не уезжали, а все остальное думаю тоже можно приготовить быстро.
— А проживание девушек? Им надо будет время на подготовку и хотя бы одну репетицию.
— Одна репетиция и пусть заливаются соловушками, как умеют. Дополнительные расходы я оплачу из своего кармана. Лишь бы уже выбрать и закончить все это.
— Ладно, ладно. Как скажешь.

Песни. Голосом Таню Бог не обидел, она ещё в университете была активисткой, а потом даже выступала какое-то время от университета на городских мероприятиях. Что касается её подруги, то девушка не знала, как Лена справится с этим, но та хорошо играла на гитаре и вокруг неё они всегда собирались вечерами в походах у костра. Так что этот последний тур будет сложным и все же она может победить.
Вот только девушка уже не хотела этой победы. Ей было противно все то, что происходит. Она едва встретилась с подругой, которую не видела две недели, а та чуть ли не сразу обвинила её в плагиате, укоряла в том, что Таня присвоила её роман. Как бы Таня не распиналась, что она ни при чем, конкурентка, кажется, не хотела даже слушать, а отвернулась и ушла разговаривать с ведущим, который знакомил девушек с тем, как будет проходить выступление, когда и какую песню они должны будут исполнить. Естественно, это были две песни Криса.
Таня вроде бы и понимала, что скорее всего певец тут не замешан. Её подмывало рассказать обо всём, так как в тот вечер, придя к ней после того, как обнаружил что роман одинаковый, он выглядел растерянным и злым. Было видно, что и знаменитый рокер тоже не больше чем пешка в этой истории, которой крутят как хотят для получения выгоды. Но до конца девушка в этом уверена не была и потому, решила:  раз он решил так выбирать себе жену, то часть вины за все, что происходит, лежит и на нём  и облегчать муки совести Криса она не хотела. Нет бы выбрать как все нормальные люди, познакомиться, повстречаться и потом уже жениться. Так он захотел конкурс, вот пусть теперь расхлёбывает.
Лена же всерьёз готовилась к выступлению. Она все пела и пела у себя в комнате. Хорошо им оставили ноутбуки и даже установили программы для записи звука и выдали микрофоны. Она могла часами петь, записывать, прослушивать, поправлять себя и снова все повторять, пока не достигла отличного звучания. Уж девушка-то знала, какой у Тани замечательный голос и что победа в этом конкурсе может уйти совсем не к ней. Она добавила в исполнение немного своего, а также попросила гитару, решив, что сможет подыграть себе сама, чем заработает ещё баллов. В общем, Лена была нацелена на победу.
Она немного переживала из-за того, как поступила с Таней при той единственной встрече после завершения финального тура, но отбросила от себя эту мысль, решив, что они дружат вечность и как-нибудь потом с подругой разберётся. Тем более по Тане было видно, что победы она совсем не жаждет, а, значит, Лена только сделает ей одолжение выиграв. А потом они поговорят и обязательно помирятся.

***
—Ну что же, выбор, по-моему, очевиден, — развёл руками мужчина, глядя на все ещё сомневающегося собеседника.
— Но я уверен, что вторая может лучше, я не понимаю почему она постоянно фальшивила. Я же певец, я слышу — у неё замечательный голос.
— Возможно, но тогда это значит, что она не хочет. Подумай сам, тебе нужна жена, которая этого не хочет?
Собеседник промолчал.
— Вот и я так думаю, поэтому делай выбор и закончим уже это.

Лена с Таней с нетерпением ждали за кулисами оглашения результатов. Таня была спокойна, но при этом не смотрела на подругу. Она видела, как та старалась во время выступления, как  отлично выступила. Удивительно, учитывая, что им дали всего три дня на подготовку. Но подружке всегда нравились песни Криса. А вот сама девушка выступила из рук вон плохо, но этого она и добивалась. Осталось надеяться, что её маленькая  хитрость удалась и она уже сегодня сможет уехать домой.
— Таня, прости меня, — подошла к ней Лена. – Я не хотела говорить то, что сказала в коридоре. Я не думаю, что это ты сделала просто там было столько людей и…
— Не надо объяснять, я все понимаю — ответила подруге девушка. – Ты сразу хотела победить больше, чем я, думаю, теперь ты этого добилась.
— Я просто не желаю, чтобы это разрушило нашу дружбу, — нервно перебирая пальцы проговорила Лена. – Понимаешь, тут все так завертелось и я поняла, что очень хочу стать женой Криса. Я понимаю, это меня не оправдывает. Но думаю так будет лучше. Правда ведь? – с надеждой посмотрела она в лицо подруге.
— Правда, — соврала Таня. – Но ты понимаешь, что это все просто шоу? Неужели ты думаешь так найти своё счастье?
— А что такое счастье? Я думала счастье – это быть рядом с любимым, но ты вспомни как поступил последний, с кем я встречалась. А потом мы думали, что счастье – это заниматься любимым делом. Но у нас все никак  не клеилось. А тут, я получу Криса и, возможно, он разрешит мне ездить на раскопки. Я добьюсь хоть чего-то из того, о чём мечтала.
— Может ты и права, — с понимаем ответила Таня. – Тогда я буду только рада за тебя.
— Я понимаю, ещё рано и все же, я хотела спросить у тебя. Ты согласишься быть моей подружкой невесты?
— Соглашусь, — улыбнулась подруга. – Если это действительно то, чего ты хочешь.
— Очень хочу, спасибочки! – девушка обняла Таню, словно действительно считая, что этим они решили все свои проблемы. Решение жюри, как всегда, полностью совпало с желанием Криса.
Свадьба состоялась уже через неделю. Режиссёр подгонял Криса организовать все как можно быстрее, да и Лена горела нетерпением. Таня, как и обещала, стала подругой невесты. В последнее время девушка редко видела подругу, та почти все время общалась со своим будущим мужем и занималась приготовлениями к свадьбе.
Лена же летала как на крыльях, все ещё не веря, что ей так повезло. Все казалось нереальным. Красиво украшенная арка на берегу моря, ряды сидений, все это утопало в цветах и белой ткани. Она такое видела только в кино. Да и с Крисом у них обнаружилось много общего. Он в своих книгах тоже затрагивал тему мифологии, так что они быстро нашли о чем поговорить. Она даже как-то раз за всей этой суматохой вытащила его посмотреть на достопримечательности острова. В общем, жизнь казалась ей сказкой. А день свадьбы был апогеем этой сказки, в которую Лена попала. А потом молодые уехали в свадебное путешествие, а Таня поехала домой, в Москву, увозя  машинально пустой  обратный билет подруги. А в глазах у нее стояло изумительное свадебное платье и божествевенная шляпка, заменившая  традиционную фату.


Глава 7

  Месяц спустя

***
— Это же бомба! Просто бомба! И почему ты не достал это раньше?
— Лучше спроси, как вообще мне удалось это заполучить. Жорж меня на новый проект пригласил, а там надо было отобрать видео, ну я и наткнулся на вот это. И сразу же вспомнил про тебя. Ты же у меня просила что-нибудь раскопать.
— Да, ты гений, просто чудо! Ты прости мне ту истерику после его свадьбы, — поморщилась девушка. – Но теперь-то всё будет так, как надо и Крис снова будет моим.
— Я бы на это не слишком рассчитывал, он выглядит счастливым со своей молодой женой.
— Не называй её так. Пигалица и выскочка, скоро она узнает своё место! А Крису надо будет, чтобы кто-нибудь его успокоил, вот тут и буду я.

Лена наслаждалась домом на побережье в Лос-Анджелесе, который теперь принадлежал также и ей. Они провели отличный медовый месяц хотя скорее это были медовых две недели, но не важно. Крис объяснил ей, что он слишком много времени упустил, когда шёл конкурс и теперь ему надо работать.
А девушка уже две недели наслаждалась отдыхом и делами по дому. Кое-что надо было изменить, пару вещей докупить, да и обновить весь гардероб. В общем, куча всего. Она даже пару раз созванивалась с Таней, но разговоры были короткими, что-то не клеилось хотя подруга вроде и была за неё рада, но общих тем не находилось.
— Крошка, я вернулся. Мы идём сегодня ужинать к моим друзьям. Ты не забыла? – прокричал Крис с порога, прерывая мысли девушки.
Надо отдать ему должное, несмотря на необычный выбор жены, вести он себя старался образцово, действительно пытаясь создать семью. Не зря же он все это затеял. И Лена была очень довольна. Она и не мечтала, что так будет. Все на что она рассчитывала – был брак, который, возможно, будет просто удобным союзом для обоих, но она ошиблась. Девушка не знала, сколько это продлиться, но пока все указывало на то, что Крис серьёзен в построении отношений.
— Да я уже почти собралась, — крикнула в ответ Лена. – Ещё немного и можем выходить. Там, кстати тебе принесли почту.
Крис в холле взял в руки бумажный конверт, лежащий сразу у входа, и распечатал его. В нём оказалась только флешка, которая сразу выпала ему в руки.
— Собирайся, я пока гляну что тут, — проговорил он, направляясь в свой кабинет.
Лена припевала и заканчивала расправлять складки на платье, когда в комнату вошёл Крис. Выражение его лица напугало девушку. Оно было смесью чистой ярости и отвращения.
— Что? Что случилось? –  прошептала она, боясь даже пошевелиться.
— Значит, ты не знаешь, почему романы совпали? Значит, Таня украла твой роман? А не хочешь ли рассказать мне, как всё было на самом деле?
— Я не понимаю о чём ты, — пролепетала девушка, отходя подальше.
— Не понимаешь, как ты отсосала, чтобы заполучить роман? Или как потом врала мне? А? – мужчина настиг девушку, впиваясь руками в её плечи, глядя прямо в глаза. – Что именно ты не понимаешь? Действительно, где уж тебе понять, — он толкнул девушку на кровать. – А я думал, что у меня все получится. Вот идиот! И Жорж тоже. Он же был в курсе? Конечно, был чёрт побери. Они обвели меня, как какого-то мальчишку, заставив жениться на шлюхе. И я теперь в ловушке.
Лена со страхом смотрела на Криса. Она даже не представляла, откуда он узнал обо всём. Наверное, было что-то в конверте. Надо было самой посмотреть, но откуда же она могла представить, что там будет.
— Идём, — он схватил девушку, рывком поднимая на ноги и повёл за собой, не обращая внимания на то, что она спотыкалась, не поспевая на своих высоких каблуках. – Раз ты не понимаешь, я тебе покажу.
Крис привёл Лену в кабинет, где на экране монитора было видео, остановленное как раз на том кадре, когда Лена стояла на коленях в номере перед Полом. Девушка зажмурилась. Было видно: съёмка велась профессионально, точнее, это Пол, скорее всего, так подобрал ракурс, что самого действия видно почти не было и все же сомнений в том, чем была занята девушка, не возникало. Глаза щепало от слез, но Лена и не рассчитывала на милость Криса. Она не представляла, что он сейчас предпримет. Она не думала даже, что сама будет делать, если все выяснится. Словно бы забыла о том, как стала его женой и делала вид, что все осталось в прошлом, а время заметет следы.
— Я не хочу тебя больше видеть. Никогда. Поняла? – холодно в отстранении проговорил он.
— Крис, это всё было, но прости. Я не думала, точнее, я люблю тебя, я так хочу, чтобы мы были вместе, а там, нам что-то подсыпали, у меня не получалось написать роман и он, он предложил, а я согласилась и, но все это в прошлом. Я люблю тебя, снова повторила Лена. – Прости меня, если можешь.
— Любишь? – язвительно произнёс мужчина. – Хороша же любовь. Через постель одного под одеяло к другому. Если это твоя любовь, то мне она не нужна. Сегодня же ты уедешь. Скажем, что у тебя дела в Москве, что-нибудь с родственниками и тебе срочно пришлось улететь. Документы на развод я пришлю тебе туда же, не переживай, я помню про компенсацию по контракту, чек приложу, все подпишешь и можешь быть свободна. Иди, найти кого-нибудь ещё таким же способом.
Всю дорогу в аэропорт и время полёта Лена то плакала, то сидела бездумно уставившись в одну точку. Она ещё не осознала, что все разрушилось, её мечты о том, как построит жизнь с Крисом распались, a она ведь действительно в него влюбилась. Забыла вот только, что на лжи нельзя построить будущее. Как бы там ни было, в один момент ложь открывается и тогда все, что было построено, разваливается. Как ей дальше  жить с этими руинами, которые oстались от  надежд и планов.
Она набрала из аэропорта Танин номер, не зная, куда  обратиться, кому ещё она сможет рассказать все, и кто ее поймет. Подруга как раз была дома, так что Лена сразу же направилась к ней.
— Представляешь, — плакала она на кухне, рассказав всю историю. – Он обо всём узнал. Я не представляю откуда, да это и не важно. Он выгнал меня, сразу же. Даже слушать не стал.
— Мне очень жаль, — проговорила Таня, которая и в самом деле переживала за подругу. – И что теперь?
— Не знаю. Он отправил меня сюда, наверное, продолжу делать то, что делала, и буду жить дальше.
— Неплохой план. Располагайся пока у меня, завтра все решим.
— Спасибо. Ты настоящая подруга, - пробормотала Лена. – Я не знаю, что бы я без тебя делала?
— Ну а кому же остается спасать тебя из очередного  любовного водоворота.
— Ты была права, это все – шоу. Мне только жаль, кажется, Крис и в самом деле не знал обо всём и тоже пострадал от этого.
—- Не знал, но он же сам решил выбрать жену таким образом, — резонно возразила Таня. – Так что мне его тоже, конечно, жаль, но уверена, он как-нибудь разберется. Знаешь, а я ведь написала статью о нашем приключении. Представляешь? – подруга постаралась переключить внимание на что-нибудь другое. – Она такой фурор произвела. Никто не мог похвастаться тем, что не просто посетил подобное шоу, но ещё и был его участником. У меня  статью оторвали с руками и ногами и теперь в нашем журнале мне обещали выделить колонку под рубрику о раскопках и древностях. Как мы и мечтали.
— Невероятно, — улыбнулась Лена. – Ты добилась этого. Но как?
— Ну, мне сказали, конечно, что нужно писать не только о старине, но и добавлять новые события, может, какие-то актуальные истории, которые происходят сейчас в тех местах, но уверена я справлюсь. Точнее, мы справимся. Ты же снова в команде?
— Да, скорей всего, но впрочем я не знаю пока, — пожала плечами растерянная  девушка, а потом снова заплакала. - Я ведь действительно в него влюбилась. Думала все получится.
— Я понимаю, я тоже так думала, — соврала ей Таня. – Но не всегда все происходит так, как мы того хотим. Так что давай допьем чай и я постелю тебе, перелёт был нелегким. Отдохнем, а там может вы ещё пообщаетесь, когда он все выяснит, кто это организовал и как. Мало ли, кто знает, что будет. Возможно, он даже позвонит.

***

Но Крис не позвонил ни нaзавтра, ни позже. А через неделю пришли бумаги на развод. Лена получила компенсацию, достаточно большую, чтобы на ближайшие несколько лет не задумываться о средствах на поездки и посещать те раскопки, которые ей захочется. Казалось бы, цель, которую она ставила перед собой до этого конкурса тоже осуществилась. Но это не принесло того удовлетворения, которого бы ей хотелось.
Они с Таней обе получили то, чего хотели до того, как все это закрутилось. Таня добилась резрешения писать на любимую тему, Лена теперь могла путешествовать. Но Лена часто думала, как там Крис, что с ним, как он переживает все это, она намеренно не смотрела новости о нём, пытаясь все забыть, словно дурной сон, как будто этого и не было. И жить дальше, надеясь, что там она найдёт свою любовь, только уже нормальным способом, без всяких конкурсов и прочего.
Таня же спустя какое-то время всё-таки решила узнать, чем закончилась вся история, проведя поиск по именам тех, кто тогда участвовал в конкурсе.
Оказалось Крис снова встречался с Лайзой, той блондинкой, что участвовала в конкурсе и которая, как поняла девушка, бросила Криса до того, как все началось. Наверное, эта дамочка не упустила своего шанса успокоить певца. Таня предполагала, что возможно она и передала ему информацию о том, как роман был написан на самом деле, так как Лайза выиграла от этого больше всего.
Режиссёр того конкурса, сейчас снимал какое-то очередное шоу в Европе, в котором как ни удивительно участвовал и Пол. Впрочем, что же тут удивительного, они друг друга стоили. Один решил использовать девушек и Криса для получения выгоды, а второй согласился в этом участвовать. Не удивительно, что и дальше они работали вместе.
Закрыв ноутбук, Таня ещё раз вспомнила все произошедшее тогда на Крите. Всего месяц из жизни, ну, возможно, для Лены, учитывая время ее замужества, чуть больше, а это столько изменилось. Хоть иногда Таня и жалела, о том, что они приняли тогда решение участвовать в этом конкурсе, но не могла не признать, что он многое дал им, фактически осуществил их мечты, именно те, к которым они стремились до него. А все остальное отсеял как шелуху. А ещё проверил на прочность их дружбу. После всего произошедшего они с Леной очень сблизились. Так даже не смотря на то, что любовь или личное счастье ни одна из них не нашла, Таня не сомневалась - им ещё повезёт. Так же, как повезло тогда, когда они подавали заявки нa конкурс. Возможно, они даже не будут догадываться об этом. Кто знает, когда судьба решит вмешаться в их жизнь и каким ещё невероятным образом она это сделает?
***
Месяц спустя после описываемых событий.
– Лена, Ленуся! Ты тут? Открывай! Спишь, что ли еще? – Таня барабанила в дверь подруги.
– Эй, что за переполох в восемь утра в субботу? – заспанная Лена появилась на пороге, но ей не дали опомниться и сразу же сунули в лицо какие-то бумажки.
Девушка не сразу сообразила, что это, а потом, когда разглядела и поняла, опешила и замерла на пороге, не обращая внимания на подругу, которая уже зашла в квартиру и закрыла за собой дверь.
– Ну что, допетрила? Хотя чего спрашиваю, я же уже и билеты купила. Так что идём однозначно.
–  И что? Какой смысл? – Лена попыталась вернуть подруге билеты на концерт Криса, который приезжал в Москву. – Ещё скажешь цветы ему подарить! Бред, там толпа фанаток будет, а даже если бы и не было, он явно дал понять, что слышать и видеть меня больше не желает, даже бумаги на развод и те прислал по почте.
–  И что? Наверняка уже остыл, подумал. Да и ты же так и не обналичила отступной чек, что он прислал. Думаю, понял, что это значит, раз ты отказываешься от компенсации. Это, кстати, как повод для разговора можешь использовать, возьмёшь и отдашь ему. Я вот уверена, что вам надо просто поговорить и тогда сможете все решить!
–  Да что решать? Он с Лайзой же уже.
–  А вот и нетушки, — весело парировала Таня. – Это ты за новостями не следишь, а в интернете все есть как раз вчера читала – расстался он с ненаглядной, a ты вся в печали. Встрепенись. Свободна душа поэта!. Так что я тебе говорю, это судьба вас свела вместе и она же меня сегодня к афише с его концертом привела.
–  А по-моему, ты слишком сильно полагаешь на судьбу, — возразила ей Лена уже не так уверенно, ощущая, как пока ещё слабый и крохотный расточек надежды прорастает в сердце.
–  Ну вот и посмотрим. —Таня закатила глаза. — Концерт уже на следующей неделе, так то соберемся, приоденемся, приведем себя в форму и пойдем проверять версию. A я как раз поищу способы проникнуть за кулисы или на встречу с фанатами, что-нибудь, где будет меньше народа, чтобы вы с ним точно могли объясниться.
–  Ну ладно, попытка не пытка, — согласилась Лена.
 
***
Татьяна поставила на уши всех своих знакомых, чтобы правдами и неправдами пробиться за кулисы, но ничего не получалось. В отчаянии за день до концерта она ходила по зданию, где событие должно было происходить, ожидая подругу, которая преподавала тут в каком-то кружке. Выхаживая взад-вперёд, она внезапно врезалась в кого-то, подняв глаза, была ошарашена, увидев Пола.
–  Таня? – не меньше её удивился мужчина. – Привет.
–  Привет. — пробормотала она, вспоминая их последнюю встречу. Но минутная неловкость быстро рассеялась, когда в душе всколыхнулось возмущение от того, чему виной был этот мужчина, сейчас стоящий перед ней. Рука сама по себе взметнулась к его лицу, отвешивая звучную пощёчину.
–  Это все из-за тебя! – почти прокричала девушка. – Она полюбила его, понимаешь! А сейчас по твоей вине несчастна! – боль за подругу и все эти нервные дни проведённые в поисках шансов, как попасть за кулисы, дали о себе знать, и Таня скороговоркой высказала все Полу в лицо.
Мужчина виновато посмотрел на неё, а потом уверенно взял под локоть и увёл в одну из пустующих комнат здания.
–  Знаю, мне жаль, честно. Я не хотел, чтобы все так получилось. Но неужели ты не понимаешь, это же было шоу, там нет ничего настоящего, все это мишура для того, чтобы получить больше прибыли.
–  Не настоящее? То, что Лена все это время места себе не находит – не настоящее? В ней что-то сломалось после шоу. Я осталась за чертой, и не могу даже представить каково это — победить, получить мечту, влюбиться и потом все потерять только потому, что кто-то посчитал это ненастоящим и для кого-то это всего лишь деньги.
–  Я был против, — смущённо сказал мужчина. – Но так часто делают дела, пойми. Кого-то нанимают, чтобы сделать шоу интереснее. И в тот раз, это был я. Так уж вышло.
–  Ах так вышло! – все ещё не успокаивалась девушка. – Кстати, — прищурилась она. – А что ты тут делаешь?
–  У нас тут шоу будет проходить, — недоуменно ответил мужчина, не понимая, к чему был этот вопрос.
–  Шоу, значит, — на раздумья Тане потребовалась секунда. – Отлично! Ты-то мне и нужен. Раз уж ты говоришь, что ты был против, то сейчас все и исправишь. Нам с Леной надо завтра после концерта попасть за кулисы! А ты добудешь нам пропуск туда.

 

 
***
В день концерта Лена жутко нервничала, она двадцать раз решалась идти и снова передумывала. Ну вот в самом деле, кому нужны её оправдания, когда все уже закончено, да и как скажет? Хотя Таня и рассказала подруге, что добыла пропуск за кулисы, но не объяснила, ни как она это сделала, ни как они туда попадут. И все же когда за ней заехала подруга, Лена была готова.
Сам концерт прошел для девушки как в тумане. Вокруг прыгали люди, кричали фанаты, все толкались и пихались, пытаясь занять более удобное место, но ей было всё равно.

С того момента, как Крис вышел на сцену, она смотрела только на него. С первой ноты слушала только его голос. Другие двигались под музыку, как обычно бывает нa концертах знаменитых рокеров, подпевали, откликаясь на призывы со сцены, а Лена оцепенела. Она просто стояла, смотрела и слушала. И понимала, что все ещё любит его, как бы там ни было, сколько времени не прошло, было неважно. То, что началось как желание победить, переросло в сильное чувство.
Затем, когда концерт закончился и Таня потащила её за кулисы, девушка не сопротивлялась. Только немного удивилась, когда увидела Пола, который присоединился к ним, как только вышли из зала. К возникшей сразу беседе Лена даже не прислушивалась, вся ушла в себя.прислушивалось, в ушах стучало: «Сейчас ты увидишь его!».
Они прошли по каким-то коридорам, много поворотов и вот уже вышли к той части здания, где размещались музыканты. Тут было шумно и многолюдно, но Пол уверенно провёл их мимо охраны, показав какой-то пропуск, и повёл дальше. Лена так и не поняла, как её впихнули в комнату, где она оказалась наедине с Крисом.
–  Я же просил, чтобы меня не беспокоили, — раздражённо проговорил артист, оборачиваясь к двери. А потом застыл, поняв, кто его побеспокоил. – Ты? – по его, уставшему после концерта голосу, не было понятно, что он испытывает, удивление или недовольство. Но, по крайней мере, Лена отметила, что в тоне не было отвращения, с которым он говорил на их последней встрече перед разрывом.
–  Я, прости, я не хотела беспокоить, я просто. — Лена полезла в сумочку и начала рыться там в поисках своего предлога для разговора. – Вот, — она протянула Крису руку с зажатым в ней чеком.
–  Что это? – он удивлённо взял бумагу и просмотрел, а потом поднял глаза на девушку. – Это все, зачем ты меня побеспокоила? – спросил он с каким-то непонятным Лене удивлением в голосе.
–  Нет, не только. Я хотела тебе сказать, объяснить...
–  Ну так говори, — загадочно улыбнулся Крис девушке, окончательно сбивая ту с толку.
Таня, которая была готова умолять, чтобы её выслушали, теперь несмотря на шок от реакции на её появление, начала рассказывать. Тогда в доме, когда он выгнал её, она так и не нашла слов, но сейчас они у неё были и она рассказала все как есть. И как попала на конкурс, и как потом мечтала выиграть, просто для победы, потому что ей нравился Крис. Рассказала и о том, как потом это желание победы затмило все остальное, как им давали что-то те две недели, когда они писали роман, чтобы они плохо себя чувствовали и не могли ничего написать. И как потом пришёл Пол и предложил роман, уже готовый всего за одно желание, а она согласилась. Потому что победа была так близка, и какое-то желание – она посчитала его вполне выполнимым. Даже потом, когда узнала, что это за желание, как она не пошла на попятную и дошла до конца, до победы. Закончив, Лена удивилась, стало легко, словно камень с души свалился. Даже удивительно, как она прожила с ним месяц, так ничего и не рассказав?
–  Да, я всегда была безрассудна, немного даже бесшабашна. Если бы у меня спросили сейчас, жалею ли я об этом, то не могла дать ответ на этот вопрос. Я не знаю, зачем это сделала, честно, почему пошла на все, чтобы добиться победы, обычно это совсем мне не свойственно, а там, это было какое-то отчаяние и постоянно ощущение эйфории, глупо звучит, да? Я жалею о цене, честно, но о том месяце, проведённом с тобой – нет, единственное, о чём я на самом деле сожалею – это что не рассказала тебе обо всём сама, уже когда поняла: для меня наши отношения переросли в любовь. Все откладывала и откладывала, а потом этот конверт и ты даже не захотел меня слушать.
В конце своей речи Лена почти плакала, любимые черты Криса расплывались перед глазами и она не могла понять, почему он улыбается, но ничего не говорит и не делает.
– Наверное, зря я это затеяла, — проговорила она, вытирая слёзы, которые все текли и текли. – Зачем рассказывать все тому, кому я безразлична? Я просто подумала, что тогда за месяц, ты тоже что-то начал испытывать ко мне.
–  Почувствовал, — проговорил мужчина, наконец-то подходя к девушке. Он взял её лицо в свои руки и вытер дорожки слез.
–  Я действительно влюбился в тебя, только вот потом когда узнал, как ты получила победу, — Крис замолчал. – Это было ужаснокак гром среди ясного неба. И я выгнал тебя, а сам, решил, что лучше вернуться к прошлому, Даже не помню, как я опять оказался с Лайзой. Если бы я знал, сразу.
–  Знал? Что знал? – спросила Лена.
–  Это всё было подстроено. То вещество, что вам давали, оно воздействует не только на самочувствие, но и на психику. После его приёма возможны неадекватные действия, я проконсультировался со специалистом. Понимаешь? Ты сказала, что не знаешь, почему так поступила, зато я знаю. А ещё знаю, что все это подстроила Лайза. Co всеми поговорил. Вас просто использовали, да и меня тоже, чтобы получить деньги. Это моя вина, ведь я решил таким образом искать себе жену. Я и нашёл, только чуть было не потерял.
–  Не потерял? — все ещё не вникнув в смысл происходящего, переспросила Лена.
–  Нет, но мог бы, если ты не рассказала все сейчас. Думаешь, Пол так просто получил сюда пропуск? И вас провёл? Он, кстати, сейчас объясняет суть всего происходившего Тане. Не то  чтобы мы с ними были в хороших отношениях и все же я думаю никто не заслуживает быть использованным, как марионетка, даже для шоу. Он, по крайней мере, знал на что идёт, а вот вы с Таней – нет.
Лена ошарашенно смотрела на Криса. Он хотел сказать ей, что прощает. Кажется, последний свой вопрос она задала вслух.
–  Да, именно это я и хочу сказать. Думаю, нам надо попробовать ещё раз. Тогда было слишком много лишних свидетелей. А теперь, как ты смотришь на то, чтобы поужинать сегодня вместе?
–  Хорошо, да, — Лена растерялась. Она максимум ожидала, что Крис её выслушает, а тут... От радости они потянулись друг к другу и обнялись, потом  поцеловались.
–  Подожди меня, мне всего минут пятнадцать надо, чтобы собраться и пойдём куда-нибудь. Ты лучше свой город знаешь.
–  Хорошо, я пока к Тане выйду, а то она меня там ждёт.
В коридоре Лена увидела Пола и Таню, которые о чем-то спорили, Наверное, Пол и ей рассказал обо всём и теперь подруга была зла на мужчину. Таня что-то объясняла ему, а тот смотрел на неё и улыбался и чем больше Таня расходилась, тем шире становилась его улыбка, а потом он просто наклонился и поцеловал её. Таня не растерялась и оттолкнула его от себя, выглядела она при этом удивлённо, но уже не зло.
–  Я заеду за тобой завтра, а пока что мне надо бежать работать, — услышала Лена, подходя ближе к паре и Пол махнув ей рукой, развернулся и ушёл.
Оказывается, у подруги тоже складывается своя история. Кто знает, может, и ей повезет. Лена ещё не решила для себя, как относится к Полу, для неё , вообще, когда она осознала, что он был тем, с кем Таня говорилась о пропуске за кулисы, это стало шоком. Но для подруги она хотела только счастья и если что-то получится с ним, то Лена будет за неё рада.
–  Ну, как? – подлетела к ней Таня. – Вы поговорили? Что он сказал? Он рассказал тебе, как все подстроили?
–  Да, рассказал, — улыбнулась Лена. – Он простил меня, представляешь. Мы ужинать идём – на одном дыхании выпалила она. – И, знаешь, в этот раз я своего счастья не упущу. Кто бы мог подумать, что жизнь даст мне ещё один шанс. Уж поверь мне, я его использую. Я так счастлива!
- И я счастлива за тебя, — закружила её по коридору Таня. – Я всегда знала, что ваша с Крисом песенка ещё не спета! Вы справитесь, вместе, я уверена. Со всем, что бы ни преподнесла вам жизнь, судьба и рок!
 
***
Счастье, говорят, что это только миг и на большее нечего и рассчитывать. И то верно, разве можно быть счастливым постоянно? Мы упускаем его по своей или по чужой воле. Вот и сейчас сказка переплелась с жизнью, а Ульма и Адриатис, которые в этой истории Лена и Крис ещё не знают, что скоро им придётся расстаться. Год неумолимо подходит к концу и бой курантов для них подобен полуночи для Золушки. Времени совсем мало, всего пара месяцев счастья осталась у них. По сравнению с мигом много это или мало? А может, Таня в своей последнее фразе была права, и они наконец-то смогут отвоевать больше?

*** ВНУТРЕННИЙ РОМАН ***

Бессмертие или любовь


Пролог 
1
     Попробуйте остановить любого спешащего по делам прохожего и задать ему единственный вопрос: «Чего вам больше всего хочется сейчас?»
Человек растеряется и в лучшем случае улыбнётся, сказав: «Не знаю», а в худшем — просто подвинет вас рукой и покрутит у виска указательным пальцем.
Но вы-то знаете ответ... и не потому, что ясновидящий, а потому, что...
Да! А как вы догадались? Конечно, сказка! Я рад что попался такой умный и вдумчивый читатель.
А кто не хочет оказаться в этом поддёрнутом дымкой таинственности мире, где сбываются все, казалось бы, самые неисполнимые желания.
Считайте, что вы уже на станции «Сказка». Пора проверить или все вещи с вами и на выход. И пожалуйста, не забудьте с собой волшебную палочку. Она вам там очень даже пригодится.
   *** 
     День клонился к закату. Кровавые лучи, заботливо обступившие умирающее светило, крепко держали утомлённое солнце, не давая ему разбиться, они бережно опускали на временное морское ложе своего властелина. А как же иначе — разгорячённое солнце должно было перед тем, как исчезнуть с небосклона, принять свою законную, заслуженную трудами за день, морскую ванну. Вот уже его край погрузился в пучину морскую и издалека раздался протяжный стон через весь небосвод, словно хозяин дня из последних сил заползал, как измученный зверь, в своё логово. Ему ведь завтра опять предстоял нелёгкий день. И вот на небо выпрыгнули испуганные звёзды, словно ночь вытрясла из мешка туч свои запасы.
     В это время принцесса Брудиагра, как всегда, обходила жителей пролонций, то есть пригородов столицы Атлантиды Брамсды. Очень устала за день, ноги ныли от длительной ходьбы.
Но она не принадлежала себя. Необыкновенная красота Ульмы, принцессы Брудиагры, была волшебным образом связана с процветанием края. Ведь улыбка Ульмы дарила нищим богатство, больным — излечение от недугов, несчастным — надежду на скорое исполнение мечты. Её любили все. Не было человека, который при встрече с принцессой не почувствовал бы радость. Магическим образом улыбка принцессы приносила всем девушкам, мечтающим о возлюбленных исполнение мечты. Не успевала её тень скрыться за ближайшим деревом, как откуда-то появлялись молодые люди, один краше другого, и начинали кружить девушек в хороводе, нашёптывая ласковые слова.
И любой мужчина при появлении этого цветка природы (Ульмы) мечтательно закатывал глаза, но происходило чудо и давно опостылевшая жена начинала волновать этих уставших от жизни мужей, как в первый раз после свадьбы. А глубокие старухи, глядя на принцессу, казалось, видели не её, а себя, опять стройными и счастливыми, морщины разглаживались, они выпрямлялись, как молодые тополя, матроны опять становились покорительницами мужских сердец: седые, спутавшиеся, волосы превращались в замысловатые причёски и снова, как в молодости, дышалось легко и свободно. Жизнь вновь казалась чередой бусинок в жемчужном ожерелье.
Маленькие дети брали Ульму за руку и им чудилось, что перед ними вспыхивают огни желанных сказок. В каком-то калейдоскопе, пока рядом была Ульма, перед детками проносились волшебные миры, им так не хотелось отпускать ласковую ладонь. Но девушка извинялась и убегала. Ей нужно было успеть везде. Как она переживала, что одновременно не могла быть во многих местах. Ульмa знала, что несёт людям счастье только своим появлением и не щадила себя, до крови ободрав босые ноги за день. Почему-то обувь мешала её дару. Куда доходили её ноги, там появлялось счастье, изобилие, любовь — такова была сила улыбки принцессы.
     Никто не мог устоять перед светом, который «волшебница» излучала. У всех тут же повышалось настроение и люди заливались радостным смехом, поругавшиеся мирились, враги начинали трясти в извинении друг другу руки. А разве это не волшебное дарование? Уметь укрощать разбушевавшихся, дарить умиротворение и радость людям. И при этом ничего не делать, даже не спрашивать, что человеку нужно? Откуда-то появлялись богатые, несущие беднякам деньги, они считали благом поделиться с соседями добром, добытым в праведных и не очень трудах. Люди ведь знали, что если с ними случиться что-нибудь подобное, то другие поделятся.
     Да, невозможно было устоять перед её улыбкой. Страна Атлантида процветала. Замечательные города и посёлки, чудесная растительность, прекрасный климат, пастбища с диковинными животными, незнакомыми другим жителям планеты и удивительной красоты горы, вершины которых, покрытые голубым льдом, сливались с таким же голубым небом где-то на необозримой высоте. И над всем этим благоденствием — Ульма, дарящая свет своей улыбкой. Она дарила всем радость.
     Никто не посмел и подумать о том, чтобы лично посягнуть на право разделить личное счастье с ней. Она принадлежала всем. Никто даже не помышлял забрать такое сокровище себе и лишить народ благополучия.
Но сама Ульмa от этого страдала. Ей хотелось, как каждой девушке, иметь личное счастье. Но, как этого достичь и где её судьба, принцесса не знала. Вот так часто в жизни бывает. Мы раздаём себя по кусочкам, не получая ничего в ответ.
2.
     Однажды, когда принцесса купалась, на неё напала странная птица и стала клевать огромным клювом, целясь в прекрасные глаза. Чтобы спастись от взбесившейся птицы, Ульма опустила голову под воду и захлебнулась. Ноги подкосились и девушка упала на дно. Странная птица тут же прилетела в царский дворец и закричала человеческим голосом: «У-у-л-л-ь-ма-а уто-онул-ла!» Владыкарий, как именовали царей Атлантиды испокон веков, почувствовал недоброе и послал узнать все ли в порядке с дочкой, которая каждое утро встречала зарю на берегу моря. Слуги нашли её бездыханную, выброшенную прибоем на кромку пляжа. Волны перекатывались через тело, которое не подавало признаков жизни и громко шипели пеной, словно оправдываясь, чувствуя и свою вину в преступлении. Перед этим несчастьем девушке как раз исполнилось 18 лет. Владыкарий Брудиагр только накануне послал гонцов в соседнюю страну, которая соседствовала с Атлантидой, к царю острова Крита Адриатису. Гонцы несли приглашение молодому миносу, как прозвали всех царей Крита, приехать в гости и, возможно, ...они породнятся, если Ульма и молодой Адриатис понравятся друг другу.
Но вот теперь все сокрушались. Лучшие врачи ничего не могли поделать. Принцесса не умерла, но впала в какое-то оцепенение, подобие летаргического сна, и никак не удавалось её пробудить. Страна впала в отчаяние, её больше не освещала таинственная неземная улыбка девушки. И скоро стали происходить странные вещи. Давно спящие вулканы Труистской гряды проснулись. День и ночь происходили извержения и раскалённая лава заливала всё больше территорий, людям скоро не осталось места на земле. Они сели на корабли, подняли паруса и отправились, куда глаза глядят, а в одном из кораблей был неутешный владыкарий Атлантиды Брудиагр и его дочь Ульма в хрустальном саркофаге, спящая почти вечным сном. На лице принцессы застыла знаменитая улыбка, но она уже никому не дарила счастье, поскольку глаза принцессы были закрыты.
Внезапно, когда они отплыли на некоторое расстояние, Атлантида на глазах изумлённых людей пошла ко дну. Их едва не затянуло в гигантскую воронку, которая образовалась на месте, где стоял огромный, как им казалось, остров.
Разыгрался нешуточный шторм. Огромные валы перекатывались через палубы кораблей флотилии. Вскоре все парусники были разбросаны по морю в разные стороны, поскольку уставшие гребцы-рабы выбились из сил, а паруса, сорванные сильным ветром, безвольно повисли бесполезным грузом.
Флагманский корабль остался один. Люди закрылись в каютах и молили богов о прощении и спасении.
Наконец, море успокоилось, из-под угрюмых зловещих туч стали пробиваться первые робкие лучи испуганного солнца. Все, шатаясь, словно ещё продолжался шторм, повылезали из кают на палубу. Но случилось непоправимое: саркофаг с принцессой во время шторма смыло в море и атланты впали в безутешную скорбь. Ведь все надеялись, что Ульма когда-нибудь проснется и опять подарит им счастье. Но теперь принцесса казалась безвозвратно утерянной.
 
 
3
           A произошло чудо. Когда одна из волн смыла с палубы стоящий там на цепях саркофаг (хоть и крепко он был укреплён, но волна оказалась сильнее), то светящийся перламутром ящик не пошёл на дно, а понёсся на гребне волны. Волна никому не отдавала свою добычу. Может быть, она тоже любовалась спящей красавицей? Другие «подруги-волны» толкали её, налетали в неистовстве, круша пеной и своей злостью, пытаясь отнять добычу. Но волна, гордо несущая саркофаг, в конце концов, устала и обессиленная ударилась о берег. Грозное препятствие в виде внезапно появившихся скал оказалось непреодолимым. Волна закружилась в отчаяньи водоворотом в агонии и погибла, изойдя пеной. От бесконечных беспорядочных ударов об острые скалы хрустальный гроб распался на множество мелких осколков, а тело бедной принцессы все изрезанное, кровоточащее привлекло массу акул.
       Началось сражение между хищниками, победителю доставался лакомый кусочек. Внезапно глаза девушки раскрылись. Но лучше бы она не просыпалась. Что чувствует человек после долгого сна, оказавшийся внезапно в такой отчаянной ситуации? Лучше бы никому не знать! Принцесса закричала нечеловеческим голосом, вернее, она еле выдавила из себя стон, но его подхватил ветер, который, пронёс его под скалами и подземными гротами, усилив в тысячу раз.
Её призыв услышали. Скоро рядом на лодках появились люди, их было много, они плыли с разных сторон. Острыми гарпунами воины ловко пронзали огромных хищников, втыкая в их зубастые пасти острые жала гарпунов и бросая туда камни. Скоро море закипело от акульей крови. Полчища чудовищ ретировались. Люди подплыли и поскорее подняли на борт испуганную, трясущуюся от озноба девушку. Несчастье, страх и боль помогли ей окончательно проснуться. Сколько она спала, не помнила, может, день, а, может, тысячу лет.
     Это была Земля Египта. Несмотря на истерзанное состояние, красавица улыбалась и необъяснимый свет засиял вокруг создания неземной красоты.
Фараон Аменхотеп Второй после того как спасённой была оказана первая помощь, пригласил её в свои покои. С сочувствием выслушал рассказ бедного создания о страданиях, и o гибели Атлантиды. Как он мечтал посетить благословенную землю, так и не пришлось. И корабль, который Фараон строил для посещения Атлантиды так и остался недостроенным. Вот перед ним принцесса того мира, она единственная, кто остался в живых. Фараон Аменхотеп Второй, когда увидел прекрасную девушку, решил её удочерить.
     Вскоре на берег был выброшен корабль с посланцами критскому правителю-миносу. Спасённые признали свою принцессу, их было семнадцать гордых атлантов. Все, кто уцелел. Но с посланцами другого мира произошли удивительные метаморфозы. Их исполинский рост на глазах стал уменьшаться и скоро инородцы стали такими же, как египтяне. Исполинский рост принцессы во время её долгого сна тоже уменьшился и теперь она ничем не отличалась от местных женщин. И куда-то пропала способность атлантов проходить сквозь стены, превращаясь на мгновения лишь по одному желанию в дымчато-желеобразные существа. Но больше всего атланты скорбели о потере общения мыслями. Возможно, эта способность каким-то образом была связана с судьбой их родины Атлантиды, которая навсегда исчезла в пучине океана.


4 Совет богов.
     Уважаемые Вотан, Род, Кетцалькоатль, Амитарасу, Зевс, Шива и другие представители Высших Разумов, к вам обращается великий Матрейя.
Для вас доступно прошлое, настоящее и будущее. Они как скатерть на столе времени, выстелены перед вами единым целым. Для существ, которые мы именуем людьми она (скатерть времени) невидима. Мы подарили человечеству лишь мощный инструмент, который позволяет связать эти три слоя воедино, мы дали людям память. Но имеем ли мы право приоткрывать весь мир, все пространство, которое создатель доверил нам хранить как зеницу ока? Ведь кроме людей есть ещё фиции, трумаверты, азнии и много других разумных существ на необозримых просторах вселенной. Нам создатель доверил Землю с её прогрессирующими цивилизациями. Из всех, поселенных сюда на планету, человек кажется нам наиболее перспективным, но не самым организованным. В мире насекомых идёт борьба не на жизнь, а насмерть между пчёлами, муравьями, пауками, и другими. Разве они не более организованы, чем люди? А чего стоит преобразование гусеницы в бабочку! Существо живёт в двух мирах. Его удел и земля и небо. Два мироощущения. Если бы мы придали сознания этому организму, то кто знает? Я уже молчу про дельфинов водной среды! Но всех вас вместе собрал не для этого.
     Поскольку мы решили уже давно, что человек — наш приоритет, а я не люблю менять своих решений, то и поговорим о людях. После исчезновения Атлантиды, что мы оставили людям? Что мы оставили им, перед тем, как стереть память человечества о прошлом? Воспоминания Салона, предка Платона, старинные карты Земли, одна из которых (карта адмирала Пири Рейса) взбудоражила умы!
     Пусть ниточка в прошлое будет, но этого, пожалуй, и достаточно. Не рассказать же людям правду, что Атлантида — этот космический корабль, который долгие тысячелетия находился в грунте дна океана, в один прекрасный момент взмыл в пространство космоса и покинул Землю?! Да его, функция была закончена. Перенос на Землю одного из подвидов атлантов человечества, растительного и животного мира с других звёздных систем закончился. Весь этот мир прижился на Земле, искусственно созданной до этого коллективным разумом Галактического Cовета высокоорганизованных миров.
Да, помню, как нелегко было собрать из пояса астероидов пять миллиардов лет тому назад этот мощный массив, разогреть его ядро, покрыть мантией, корой, океанами, материками, насытить атмосферой. Мы тогда хорошо поработали. Сегодня последнее наше собрание. Все мы, кроме Зевса навсегда покидаем Землю. Хотя люди в разных участках космоса ещё будут вам поклоняться, здесь вас уже не будет. Вспомните о явлении, которое люди назвали всемирным потопом, когда корабль Атлантида поднялся над землёй. Его отрыв от мантии повлёк огромную волну-цунами, которая произвела на земле огромные разрушения. Но разве не входило в нашу задачу проверить, кто выживет после этого? Пусть это и жестоко, но закона борьбы за выживание ещё никто не отменял. Если бы не он, то изнеженные и слабые создания, не познавшие борьбы, не прошедшие великого оледенения, просто не были бы жизнеспособны и вымерли за несколько поколений. Вот вам пример — озимые и яровые, пшеница, если зерно не почувствует освежительной силы холода никогда не станет полноценным стеблем и не нальётся колосом.
     Я вижу, как горят ваши глаза. Для вас эта новость, то что покидаете Землю — неприятна. Но разве после выполнения вашей миссии, чувство исполненного долго не должно превысить все остальные чувства? Зевс, ты остаёшься один. Ты создашь из своего воображения пантеон богов, ну а дальше тебе уже все известно — цивилизацию древней Греции. Туда мы и частично в Египет и переселим отдельных жителей Атлантиды, которые даже не подозревали, что их материк всего-навсего корочка земли на спине гиганта-корабля.
   Я читаю грусть в ваших глазах. На скатерти времени, где прошлое, настоящее и будущее выстелены единым покрывалом, вы заметили мечущиеся фигурки людей. Да, их будет много, тех, кто погибнет от потопа и проснувшихся от возмущения вулканов Земли. Но это и есть закон борьбы за выживание. Земля возмутилась, что оторвали её часть, она извержениями вулканов, проявила злость и негодование. Все верно! Ну кто согласен на добровольную ампутацию? А мы, оторвав космический корабль Атлантиду, словно ампутировали Земле одну из конечностей. Но она забылась. Атлантида, хотя и была временно покрыта материковым слоем земли, все же не часть мантии. Ну, об этом хватит.
     Сейчас мне нужно с вами решить один тонкий вопрос, на который было наложено табу на протяжении долгого времени. Это касается переселения душ, реинкарнации. Слушайте все, решение будет общим. А Зевс проследит, чтобы оно соблюдалось.
     В течение долгого времени человеческое тело при рождении получало субстанцию, которая делала его сознательным существом. Это душа. По сути — это часть нас. Мы наделяем эти субстанции возможностью общаться с нами, а вследствие этого, — сознанием, способностью мыслить, получать информацию и перерабатывать её.
Все шло по заведённому нами однажды порядку. Когда рождался ребёнок, ему давалась душа того, кто перед этим умер. Но потом человечество стало расти огромными темпами и не помогали ни войны и эпидемии, которые мы периодически насылали на людей. А ведь всего 8 миллиардов душ запланировано и имеется в хранилищах для людей. И больше не будет. Вы понимаете меня?
     Реинкарнация себя изжила, перед тем, как мы покинем Землю навсегда, для Зевса нужно составить чёткие правила, мы не имеем правa оставлять столь сложный вопрос только на его усмотрение. Я предлагаю поставить эксперимент, который, если пройдёт успешно, Зевс преобразует из правила в закон для людей.
   Карма, поведение человека в течение жизни не может быть идеальным. В борьбе за свои интересы и потребности человек невольно подминает под себя других, совершает проступки против морали (свод неписаных законов поведения), а часто и преступления. Потом, переселившись в новое тело, карма тянется за этой душой и невиновное существо должно отрабатывать, расплачиваться за прегрешения своей души, находившейся прежде совсем в другом теле. Разве это справедливо? Да и переселение душ уже стал анахронизмом, оно изжило себя. Почему бы нам не попробовать мою новую идею?
     Эксперимент. Допускаю, что, как во всяком новом деле, обнаружaтся тупики, но нет ничего ни преодолимого.
Вот смотрите, сколько достойных кандидатов для эксперимента. Я, например, часто, превратившись в человека и бродя в толпе, видел Ульму, принцессу из Атлантиды. Почему бы её не избрать для эксперимента. Она девушка достойная?
Почему молчите? Или вам всё равно?
     Боги зашумели. Они почти хором ответили
— Да, Матрейя, ты прав. Улыбка Ульмы освещала жизнь атлантов с момента её появления на свет. Вотал спросил, понурив взор:
— А не ты ли проявил сострадание к её матери, вследствие чего та забеременела? Может быть в Ульме и твоя капля крови?
Матрейя обвёл жёстким взглядом присутствующих.
— Я не обязал перед вами отчитываться. Мой долг — преподнести вам своё мнение. А решение будет общим. Если большинство решит, то проведём эксперимент на Ульме. Тут вступил Кетцалькоатль.
— Я считаю, если ты выбрал особу женского пола, то мы должны выбрать и мужчину.
Боги загалдели:
— Правильно.
Матрейя посмотрел исподлобья на всех.
— Но в эксперименте, который я предлагаю вам поставить уже не нужны мужчины и женщины.
Кетцалькоатль спросил:
— Так ты, Матрейя, хочешь людей лишить радости соединения с противоположным полом. А захотят ли это люди?
Верховный Правитель ответил:
— В первую очередь мы должны решить это за них, мнение человека второстепенно. Не он создавал этот мир.
А разве вам не интересно в чём заключается эксперимент?
— В самом деле, — вступил Шива, — мы же ещё не знаем сути предложения владыки, а уже проявляем недовольство.
— Слушайте же, — продолжил Матрейя, — суть эксперимента в том, что мы подарим людям вечную молодость.
Боги зашумели.
— Пoчему вы не рады? Мы же людей сделаем равными богам?
Зевс вступил:
—Тогда зачем нужны мы, боги, если станем одними из толпы?
Все правильно, — продолжил владыка. — Мы дадим людям шанс, но при этом им придётся соблюдать ряд правил.
Всё будет протекать так, слушайте. Ульма будет проживать каждый год, как новую жизнь. Её душе не нужно будет переселение в новое тело.
Она не будет стариться при одном условии.
Если зачеркнёт свою прошлую жизнь, то есть прожитый год и вступит в Новый год, как бы заново, полюбив нового человека и создав с c ним или семью или ставши его верной спутницей на триста шестьдесят пять дней. Каждый её год будет, как маленькая жизнь. А если не попадётся любимый, то всё равно, как появятся обстоятельства, все предусмотреть невозможно, жизнь полна случайностей. В ней есть место и одиночеству...
Амитарасу спросила:
— А как же всё будет происходить?
Матрейя оживился, боги явно проявили интерес к его затее, хотя проще оставить, как было, реинкарнацию.
— Когда наступит 31 декабря, мы будем подбрасывать Ульме книгу её жизни, там всё будет записано о прожитых годах, но не о будущих. Каждый год эта книга будет все толще и толще. Наступит день, когда она уже не будет в состоянии прочитать всю книгу. Но придётся ей читать каждый раз с первой страницы.
Итак, в последний день года Ульма узнает, все что было, все свои предыдущие годы. Первого января она уже не будет ничего помнить. Это будет юное создание, хрупкое с чистой душой, незамутненной никаким жизненным опытом, по сути, младенец в образе молодой женщины. Она каждый раз будет переживать свою первую любовь.
Боги опять загалдели. Род спросил:
— А где она будет встречать свою новую любовь?
Матрейя покачал головой, нужно было удовлетворить любознательность своих подданных.
— А для этого мы бога Рока, правую руку Зевса обяжем проследить и позаботиться об этом.
Матрейя продолжил:
— Того, кого она встретит в первые часы или, увидит при пробуждении 1 января и будет её мужчина года. Ну, может и проведёт год в одиночестве, если Зевс с Роком не проявят заботу.
И тридцать первого декабря следующего года все повториться. Она опять найдёт книгу своей жизни и на следующий день станет опять как бы новорождённой.
Вотан спросил:
— А как же её прежняя любовь?
— Прежняя любовь уйдёт в прошлое, если она останется с тем же человеком, то просто потеряет год жизни и состарится. Я надеюсь, что Рок этого не допустит, он обязательный в своих делах, а впрочем...Теперь голосуйте. У нас не так много времени. Нужно покидать Землю. Выпьем же по пенистому бокалу божественного нектара на прощание. Она из винограда, выращенного на Атлантиде, редкий вкус.
...Боги все проголосовали единогласно. Если эксперимент удастся, то все люди получат статус вечной молодости и назовут его статусом Ульмы. Ну и мужчину выбрали для этого. Пусть им будет царь (минос) Крита Адриатис, который собирался поехать к ней свататься на Атлантиду, но не успел.
     Человек никогда не ведает, кто распоряжается его судьбой, почему происходят те или иные события в его жизни. Не знало бедное создание, принцесса, что решением Верховных Cил над ней поставили эксперимент.
     А теперь остаётся резюмировать решение богов. Поскольку конечная временная точка, в которой окажется читатель предполагалась в двадцать первом веке, то и решили Боги, сделать точкой отсчёта времени Рождение Иисуса Христа.
И как современные программисты рассчитали жизненный цикл Ульмы и Адриатиса. Годовой жизненный цикл у них начинался первого января. Ульму все знали. Почему она была избрана? Да потому, что всегда была на виду. И боги Ульмой любовались тоже, когда иногда превращались в людей и ходили в толпе, проверяя или правильно они запланировали историю человечества. И, естественно, она попала в «лучи прожекторов», когда на тайном совете богов решили провести странный эксперимент. По правилам, когда человек умирал, его душа покидала умершего и реинкарнировалась в новое тело новорождённого. Решили попробовать другое. Каждый год, первого января Ульма должна была перерождаться. Как змея теряет свою шкуру раз в году, так и девушка должна была сбрасывать свой возраст. В тот момент, когда часы отсчитывали первый удар Нового года, стрелки часов её жизни возвращались на год назад. Все становились на год старше, а Ульма должна была оставаться такой же, неизменной. Но...Одно условие. Она забывала все, что с ней происходило за год и оказывалась в новом мире с незнакомыми людьми. А горячо любимый ею мужчина оказывался в прошлом. Если он оставался рядом с ней-то был уже для неё никем, чужим человеком, она его не узнавала. А если узнает и захочет остаться с ним, то потеряет год жизни. Ей нужна была новая любовь.
И заботу об этом Cовет Богов возложил на бога Рока и его слуг Шую и Тутриcа. Старая привязанность, старая любовь должна была исчезнуть из жизни Ульмы. Память ей стиралась за весь прожитый год. Только на один час, последний час старого уходящего года Ульме возвращалась память о прожитых днях и всех предшествующих годах. Будет ли это для неё страданием или счастьем, совет богом этим не интересовался.
   5
Начинался новый год, новая жизнь с подаренной любовью. Но красиво, как говорят, все бывает только на бумаге. В жизни же — часто наоборот. Ульма, ничего не ведая о том, что на ней поставлен эксперимент, дарящий ей вечную молодость при соблюдении определённых условий, беспечно гуляла по старой привычке вдоль морского прибоя. Накатывающиеся небольшие волны с радостью, играя камешками, как дети, перекатывались через ступни её босых ног. Внезапно раздался какой-то свист и она посмотрела в сторону, откуда он раздался. Непонятно, кто издал звук, но девушка увидела вдалеке плывущее бревно.
— А вдруг там кто-то из моих близких? — она замерла в оцепенении. A вдруг там отец? Что же я стою, дурёха, нужно что-то делать?
Ульма прокричала, находящемуся недалеко мальчишке-рыболову, чтобы бежал в город за подмогой, ей кажется, что на бревне кто-то есть.
Не дожидаясь помощи, принцесса сама бросилась в воду, плавала она отменно, ведь выросла на море. Наконец, она подплыла к бревну, покачивающемуся на волнах. Не рассчитала силы, хотелось побыстрее успеть на помощь и сама теперь в изнеможении ухватилась за бревно. Даже не было сил оглядеться. Когда отдышалась, раскрыла широко залитые солёной водой глаза и услышала слабый мужской стон. Так и есть, кто-то живой, мертвецы не стонут.
Она осторожно обогнула бревно, которое оказалось мачтой с парусника. Так и есть. С противоположной стороны на остатках парусов лежал молодой мужчина.
Он открыл воспалённые глаза.
- Я узнал тебя, принцесса Атлантиды, я плыл в Атлантиду, не дождавшись гонцов от твоего отца, мне столько хорошего рассказывали o принцессе Брудиагре!
Я хотел убедиться поскорее или достоин тебя, но вот, как видишь.
Человек потерял сознание. Ульма осторожно приподняла его голову над водой и держала, пока не подплыли спасатели. Спасённый оказался миносом Крита. Адриатис ехал знакомиться с принцессой Ульмой, но увидел, что Атлантида вся в огне, гибнет. Он повернул назад, а потом попал в шторм. Минос единственный спасся, много дней провёл в океане на бревне, умирая от жажды и голода.
     Владыка Крита понял, кому он обязан своим спасением, это была судьба! А красота девушки просто сражала наповал. Густые русые пряди волной ниспадали на плечи божественных очертаний, стан-богини Афродиты и, главное,  неотразимая улыбка, которую хотелось видеть день и ночь. В первый же день знакомства он спросил у Фараона Аминхотепа второго, как приёмного отца Ульмы, руки принцессы. Как наследнице престола фараон выделил ей приданое, хотя был только приёмным отцом.
Свадьбу отгуляли прямо во дворце фараона. Балюстрады дворца фараона и лестницы были все усыпаны лепестками роз. Потом на Крит был послан корабль, чтобы оповестить, что верховный владыка с молодой женой скоро прибудет на остров.
 
***
     Первый год в дворце для Ульмы прошёл, как в раю. Молодые жили в ласке и взаимной заботе друг о друге. С приходом Ульмы жизнь народа превратилась в ожившую сказку. С ними было солнце, которое сияло ярче того, что на небе.
Царь Адриатис был на седьмом небе от счастья, как и принцесса.
     Но за все приходится платить. Судьба безжалостна к людям. Шестёрка богов, возглавляемая Матрейя решила, что для продолжения эксперимента c сохранением людям молодости нужен и мужчина. Поскольку Адриатис был рядом с Ульмой, на него обратили внимание боги. Девушка оказалась приманкой. Человек часто, не ведая того, навлекает на других неприятности.
     Боги ещё не были до конца уверены, оставить ли обычное переселение душ из мёртвых тел в новорождённых или заменить вечной молодостью и отменить вообще деторождение. Некоторые видели в этом большую экономию и считали, что пора уже из истории человечества убрать тягомотину с рождением детей, взрослением, учёбой, слишком все долго и тоскливо и непредсказуемо. А вот сохранение вечной молодости живущих на Земле уже сейчас даст лучшие результаты. Все с нетерпением ждали, насколько успешно пройдёт эксперимент.
     Прошёл год, Ульма потеряла сознание и тогда все произошло в первый раз. Вот она проснулась тридцать первого декабря в опочивальне царицы Крита и обнаружила записку от Совета Богов с посланием-проклятием, там была горькая правда. Она должна самолично уйти, покинуть любимого, вычеркнуть его из своей жизни. Ульме пришлось подчиниться воле богов. Она удирает на лодке со слугой в Египет к фараону, приёмному отцу Аминхотепу Второму. Но заканчивается тридцать первое декабря и ей нужно выбрать мужчину на год. А в лодке с ней лишь слуга. Ульме ничего не остаётся, как стать женой слуги, его женщиной. Когда она приплыла в Египет, уже наступил новый год, девушка все забыла. Она стала спутницей по жизни своего спасителя-слуги. Но она не помнила, что этот человек её слуга, она считала его своим мужем. Случайно на рынке один из бывших атлантов узнал Ульму, она там торговала рыбой. Он привёл туда Фараона. Правитель Египта искренне обрадовался приёмной дочке, счастлив, что пропажа нашлась, но, не понимает, почему она не царица Крита? Девушка в растерянности. Она ничего не помнит из прошлой жизни.
 
6
Едва Ульмa проснулась, как в глаза ей ударил первый луч нового девять тысяч девятьсот девяносто восьмого года до нашей эры. Глянула на заплаканное от дождя небо, откуда на нем солнце? Потом заметила, как пытается пробиться сноп лучей из-под низко нависающих туч. Наконец, ему это удалось, но гонимый ветром и дождем, солнечный посланец из последних сил влетел в окно, которое тут же с треском ударилось несколько раз, развернувшись на петлях, как дверь в другой мир. Комната сразу наполнилась светом. Потом Ульма не раз вызывала на свидание этот кусочек своей жизни, настолько он ее потряс.
«Что это за чудо? У меня возникло ощущение, что свет проникший в комнату, живой. И чувства меня не обманули. Скоро в середине пространства комнаты возник розовый дрожащий клубок, который стал набирать очертания. Уже через несколько мгновений передо мной стоял мужчина могучего сложения с большой, бурно растущей бородой. В глазах его светилась мудрость и сила. Одет он был в голубую тунику, подпоясанную рубиновым ремнём с бриллиантовой пряжкой».
- Ну, вот и встретились, наконец, Ульма.
- Откуда вы меня знаете и кто вы? Считаете, что такое появление не может испугать  девушку, даже если она храброго десятка?
- Должен вам сделать комплимент. Умеете держать себя в руках. Вы не только обворожительны, это я знал и раньше, но и удивительно приятны в общении.
- Так кто вы?
- Если станет известно моё имя, то вы впадёте в обморок, зачем вам это? Не достаточно ли того, что я здесь и мы общаемся, я обещаю не причинить вам вред, а только могу помочь вашей нужде, я вижу, что вы в растерянности, вам нужна помощь?
- О, владыка, Зевс, я узнала вас. Не говорите, пожалуйста, несколько мгновений, дайте мне прийти в себя.
- Как вы меня узнали, госпожа Проницательность? Вы, я чувствую, дадите сто очков вперёд всему моему окружению.
Зевс выполнил первую её просьбу. Он замолчал. Ульма смотрела не отрываясь в эти широко раскрытые, наполненные мудростью глаза, словно пытаюсь набраться в них мужества. Она сразу поняла, что ей пришла помощь. В минуту отчаянья, когда, казалось, весь мир против неё, сам владыка Олимпа появился перед ней. Ещё каких-то несколько минут назад, когда старый год ослабел настолько, что ему оставались считаные минуты жизни и новый год готов был взять у умирающего скипетр времени, у женщины была истерика. Она закончила читать книгу своей жизни, в ней была одна глава, но какая!
Значит, она избранница богов, ей суждена вечная молодость. Но какой ценой?! Больше она не увидит своего горячо любимого миноса Крита Адриатиса, больше не будет его обожания, когда он по утрам сносил её на руках по царской лестнице, увитой с двух сторон вьющимися розами, миртами и олеандрами к морю? Больше не будет радостного купания вдвоём в лазурных водах, в которых просматривались мельчайшие камешки и ракушки, даже можно было разглядеть улитку, ползущую по морскому дну на скале, покрытой бархатными водорослями. Она нежилась в этих водах, а вокруг радостно сновали маленькие золотые рыбки и каждая не преминула при этом ласково прикоснуться к её телу своими маленькими плавниками, словно приветствую свою принцессу. Неужели больше этого не будет?
     Неужели больше не будет страстных ночей с любимым, когда, казалось, она тает, как воск свечи в пламени его страсти.
Неужели она больше не будет выходить к людям на балюстраду и сквозь ветки платанов в тени магнолий раздавать страждущим пищу, вино, деньги, а всем остальным людям дарить бальзам своей улыбки?
Неужели она больше не будет целовать своего ненаглядного перед тем, как он отправится с армадой кораблей на покорение новых земель? Её поцелуй ведь предохранял миноса от смерти, она заговаривала его вернуться живым и невредимым. О! Как страстно молилась она богам, прося о милости и пощаде для него! А где её подруги-минервы, которые взяли отпуск на Олимпе, чтобы отдохнуть в её благословенном крае, на Крите. Неужели и их она потеряет? Верная, трудолюбивая Клото, постоянно плетущая свою пряжу, Лахесис, маленькая интриганка, постоянно организующая все шутки и приколы, но такая занятная и любимая всеми, Амнерис, чутко предвосхищающая проделки своей сестры, милая сердцу и мудрая. Она всегда остановит, если чувствует, что-то не то. Где вы подруги, я вас тоже потеряю? Неужели весь мир уйдёт в небытие и жестокая правда новой жизни обернёт меня своей терновой туникой? Как и было записано в пока тоненькой книге её жизни, она сейчас потеряет память, забудет все. Да тогда ей станет легче. О! Скорей бы!
   Туман стал застилать сознание. А кто это? Перед ней стоял мужчина, явно чем-то знаменитый и выдающийся.
Она только что узнала его, но уже все забыла. Судьба начинала исполнять предначертание богов. Ещё пару минут и сознание совсем заволочёт девственная чистота. Она забудет все, кто она,  её муж, где она живёт. О, Поскорей бы, раз уже суждено, то пусть закончится поскорей эта мука!
Ульма забылась на несколько мгновений, но целебный сон к ней не пришёл. Девушка открыла воспалённые глаза. Она уже ничего не помнила. Комната была наполнена ярким светом, а к ней приближался, сбрасывая на ходу тунику, какой-то мужчина. Ульма ничего не понимала. Только смотрела не отрываясь в глаза идущему к ней. Что-то подсказывало: «Не бойся! Тебя не обидят. Тебя будут сейчас любить так, как никогда прежде. Отдайся чувству, не отгоняй его. Доверься этому могучему человеку. Он знает, что тебе нужно для счастья».
Вот так, глядя неотрывно в глаза богу Зевсу-Громовержцу, она почувствовала, как он вошёл в неё.
Новое осознание себя проснулось в этот момент в Ульме. Она ведь была наполнена в этот момент божьей благодатью. Сам владыка снизошёл к ней. А может быть она тоже богиня? Нет, что-то подсказывало Ульме, что она простая смертная. Нет! Не смертная, она почувствовала могучий прилив, который впустил в неё владыка. Она наполнилась изнутри его могучей силой, часть его семени осталась в ней, чтобы зародить новую жизнь. Когда Ульма осталась одна, она уже знала, что беременна. Что в ней зреет божий сын. Она знала и то, что больше Зевса никогда не увидит.
 
 
Глава 1
 
1
     Я понимаю ваше желание посмотреть, что же случилось с принцессой Брудиагрой, когда она оказалась в нашем времени через десять тысяч лет после начала эксперимента богов. Но было бы несправедливым не написать о том, как все началось. Поэтому устройтесь поудобней в кресле и окунитесь мысленно вместе с героями в лазурные воды Средиземного моря и мы перенесём вас в древнее время на остров Крит, где среди блаженства мягкого средиземноморского климата, апельсиновых рощ и романтических веерных пальм, анфилады комнат, увитых виноградной лозой и белоснежных колонн замка миноса, правителя государства оказалась наша героиня. Я думаю и вы бы не прочь оказаться там и вдыхать одуряющий запах магнолий и олеандр, но согласитесь, что не вы героиня или герой нашей книги, а жаль. Может быть в следующий раз, не печальтесь. Никто не знает, когда он окажется героем. Жизнь полна неожиданных поворотов. Главное верить в свою мечту. Но мы отвлеклись. Вернёмся же к Ульме, она давно ждёт нас.
     Итак, остров Крит. Десять тысяч лет до нашей эры. Женщина встала с кровати и рассеянно посмотрела вокруг, день был в разгаре. Палящие лучи южного солнца в это время чувствовали себя безраздельными хозяевами снаружи. А внутри дворца было нежарко. Прохладный мрамор пола приятно освежил своим прикосновением босые ступни и пробудил сознание девушки, которая грациозно, но, как-то, неуверенно шла через нескончаемую последовательность веранд. Так обычно двигается человек, попавший в новое помещение, когда на каждом шагу подстерегает неизвестность. Гостья растерянно оглядывалась. Нужно было начинать новую жизнь, но она не знала как это сделать?
     «Кто она? — Ульма вышла на улицу. Каждый бежал по своим делам. - Какие у неё дела, чем она живёт, кто её близкие? Кто ей скажет?»
     Вдруг она нечаянно задела локтем проходящую мимо женщину. Та ойкнула и уронила то, что несла в руках — раздался лёгкий звон разбитой посуды. Женщина наклонилась и стала собирать черепки, чтобы нечаянно кто-то не наступил босой ногой и не поранился.
—  Извините, — Ульма растерялась.
Женщина внимательно посмотрела на неё и сказала.
— Ничего, не переживайте. Вы наверно голодны? Идёмте со мной.
     Ульма, как послушная собачка, последовала за предложившей поесть. Она действительно была голодна. Молодую женщину угнетало то, что у нее словно отшибло память. Пугающая тишина в глубине рассудка не давала никакой информации, кроме того, что она видела вокруг себя. Ульма была словно новорожденная. Дома у незнакомки, девушка узнала много интересного. Она, оказывается, находится на острове Крит. Недавно вся страна оплакивала пропажу царицы, минос (царь) Адриатис был в отчаянии. Но панихида закончилась. Память о пропавшей без вести отпели в храмах. И у царя появилась новая избранница, не положено было такому человеку по рангу страдать в одиночестве, завтра состоится свадьба. Если бы Ульма только знала, что её пригласили на свадьбу в качестве гостьи-наследницы фараона Египта!
— Так быстро? — промелькнуло в сознании Ульмы. Она даже не могла понять откуда эта мысль и по какому поводу.
   А догадка мелькнула в светлой головке и тут же растворилась без остатка. Память едва не выдала свой секрет, но на неё был поставлен заслон-условие бессмертия.
— Меня зовут Шуя, представилась женщина, моего мужа Тутрис.
Мы работаем у одного господина по имени Рок. Он хороший человек, он, может, возьмет и вас на работу, я похлопочу.
— У меня нет слов для благодарности! — Ульма наклонилась и потерлась носом о нос Шуи в знак признательности.
— Ну, будет вам, я просто хочу помочь. Посидите у меня, а я пока схожу к моему господину Року.
Через несколько минут Шуя уже докладывала богу Року, что все в порядке. Ульма в их руках.
— Хорошо, — Рок задумался. Мы ей подыщем кого-нибудь, но после такой царской жизни в дворце миноса, ей нужно что-нибудь попроще. Для контраста. Люди ценят только то, что теряют, когда это уходит от них безвозвратно. Нужно и Ульме показать степень её потери. А год, который она провела в качестве жены слуги закончился неподобающим образом. Подумать только: её нашёл Фараон и вернул в высшее общество! Мы исправим эту ошибку Мойры Клото, слишком она сдружилась тогда с Ульмой, судьбу постоянно исправляет её, хватит.
Он посмотрел на проходящего мимо окон горбуна.
— Вот, Шуя, и мужчина для «страдалицы»!
Всем хорош! И горб при нём. Отведи нашу подопечную к нему и скажи, чтобы подчинилась судьбе.
     Две женщины честно плакали, пока не закончились слёзы. Ульма узнала от новой подруги, что ей предстоит жить с горбуном, и Шуя уже была у жениха и сосватала её.
Принцесса в отчаянье воскликнула:
— Но почему горбун? Я же хороша собой, неужели никто из более достойных не хочет такую невесту, как я?
— Понимаешь, золотко, у нас такие традиции, что самая уродливая невеста, если она с приданным, становится в глазах всех прекрасной. Красота в нищете — это всё равно, что уродство. А просто так, тебя на работу никто не хочет, я узнавала, нужны рекомендации, а у тебя их нет. Вот поэтому горбун в твоём положении — это наилучший выход.
Что-то внутри подсказало Ульме согласиться. Да, она ничего не помнит, но портрет миноса Адриатиса, который висит на главной площади показался ей таким родным! Почему? Откуда? Наверно никогда никто ей не ответит на этот и другие вопросы.
 
***
     Год с горбуном тянулся вечность. Жизнь Ульмы могла показаться ужасной. Уродец над ней издевался. Он оказался сексуальным маньяком. Сам ни на что не способный, заставлял жену сожительствовать со своими собутыльниками и по пять раз в день убирать квартиру.
     А в глубине Ульмы все явственней пробуждалось новое существо. Оно уже шевелилось. Она интуитивно чувствовала, что это ребёнок Бога. Маленький Громовержец скоро появится на свет и отплатит извергу за её унижение.
     В день, когда она родила, Ульма была избита мучителем до полусмерти. Он не хотел наследников. Чудовище ведь думалo, что это его ребёнок. Жадный скряга, пересчитывающий свои богатства между пирушками с отъявленными мерзавцами, как и он сам.
     «Как он сможет расстаться даже с частью сокровищ? Наследник, сын? Который отнимет у него часть таких милых сердцу драгоценностей! Нет! А если дочь? Нужно потратиться на приданное!».
     Эти страшные мысли изводили изверга и ничего хорошего Ульме не сулили. Но принцесса не умерла от побоев. Она еле доползла до основания лестницы, там под ступеньками и родила. Женщина боялась только одного - Обезумевший горбун может её обнаружить, забрать дитя и убить его. После первого крика, младенец успокоился. Он словно понимал, что кричать не в его пользу. Он ведь так хотел жить!
   Когда бесноватый тиран наконец успокоился, не найдя их, напился и захрапел, Ульма, завернув ребёнка в какие-то тряпки, как тень, выскочила из дома. Она не помнила сколько ходила по улицам, может быть день, а может быть целую вечность. Она шла по ночной улице и внезапно споткнулась. Потом подняла предмет, из-за которого чуть не сломала ногу. Это была книга. Подойдя к фонарю, на котором горели несколько свечей, единственному на всём квартале, Ульма прочитала название на обложке: «История Ульмы, принцессы Атлантиды».
Сознание её прояснилось в последний день года, как и было записано в условиях эксперимента богов. Ульма лихорадочно всматривалась в страницы. Сегодня же было тридцать первое декабря девять тысяч девятьсот девяносто восьмого года до нашей эры. Принцесса сразу все вспомнила. Значит, её вечная молодость продолжается. Ничего хуже, чем жизнь с горбуном уже не будет. Ульма с оптимизмом посмотрела в будущее. Страницы следующего года были вырваны. Но первые два года она освежила в памяти, как она могла забыть?
Внезапно рядом раздался цокот копыт. Кто-то остановил коня и спрыгнул на мостовую. Ульма резко обернулась. Перед ней стоял  минос, её любимый. Адриатис. Он тепло поприветствовал бывшую жену, обнял её, поцеловал и радостно произнёс:
— Ульма, не переживай, со мной произошла та же история. Я уже не не царь Крита. Я сейчас простой скорняк. У меня такая же книга, как у тебя.
Он протянул Ульме «Книга миноса Крита Адриатиса». Главное, что мы опять встретились. И у нас будет замечательный год. А это целых триста пятьдесят шесть дней счастья. Я знаю чей это ребёнок у тебя на руках. Не переживай, я буду к нему относиться, как к родному сыну.
     На следующий день — первое января ни Ульма, ни её муж-скорняк, бывший ещё два года тому назад верховным владыкой Крита, уже ничего не помнили из вчерашнего. Они только знали то, что им положено было знать о новой жизни. И так будет пока не пробьют часы последнего дня года, когда станут доступны опять книги их судьбы и они узнают на считанные мгновенья правду о себе. Так будет повторяться из года в год. Эта мука потери всего и эта радость бессмертия. Дадим же им покой. Оставим влюблённых наедине на этот год. Не будем посягать на святое. Нехорошо подглядывать в замочную скважину. Иногда простое любопытство может обернуться трагедией.
2 пантеон богов
 
     Закончилась десятилетняя война Богов с Титанами. Боги Олимпа взяли власть над миром в свои руки и решили устроить вселенский праздник. Предыстория войны такова.
     Сын Урана и Геи Титан Кронос по наущению матери оскопил серпом отца, чтобы прекратить его бесконечную плодовитость, и занял место верховного бога. Титан Океан получил власть над морем, а остальные над четырьмя сторонами света: Гиперион — Восток, Криос — Юг, Япет — Запад, Кей — Север. Воцарившись вместо отца, Урана, Кронос взял в супруги свою сестру Рею. По предсказанию матери, его должен был лишить власти собственный сын, поэтому как только у Реи рождались дети, Кронос тотчас проглатывал их, желая избежать исполнения предсказания.
Кронос и Рея родили Зевса, который, в свою очередь, сместил отца и встал во главе нового поколения богов — олимпийцев (титаны, кроме Океана выступили с Офрийской горы, а боги, рождённые Кроносом и Реей — с Олимпа). Сражение (титаномахия) между титанами и олимпийцами длилось десять лет.
Через десять лет, которые пронеслись, как один миг, титаны были повержены и мир полностью перешёл во владение Олимпийцев. Божественное вино (нектар) на празднике в честь победы текло рекой, а амброзии, пищи богов было столько, что решили поделиться ею и с людьми.
Гера, жена Зевса, предложила пригласить туда несколько выдающихся людей.
— A почему бы нам не пригласить на праздник кого-то из представительниц прекрасного пола людей? — сказал приглашённый в качестве гостя Матрейя.
В список приглашённых попала и Ульма, ведь эксперимент с вечной молодостью был в самом разгаре и боги хотели обменяться мнением по поводу его.
Зевсу мысль понравилась.
— Я тоже не откажусь увидеть её волшебную улыбку. Да и проверить, как на третий год жизни в эксперименте она себя чувствует. Жаль, что придётся ей расстаться со своим любимым мужем. Но прошли первые два года её новой жизни, а третий она может начать и со знакомства мной, ну хотя бы начало.
Зевсу уже не терпелось опробовать на зуб первую бессмертную среди людей. Его не интересовало то, что он сделает её несчастной, побалуется денёк и бросит. А может и не день, а какой-то час или просто несколько минут. Ну, значит родит ему сына или дочь. Зевс был не прочь.
«Пусть память обо мне сохранит хотя бы до конца года».
У Зевса-громовержца было столько дел, что он уже забыл, как год назад появился в спальне Ульмы и зачал ей ребёнка. У верховного бога было много детей, он их метил родинкой под пупком, а женщин, которые удостоились его внимания, то есть матерей, рисунком трапеции на правом плече.
     Но Ульма не догадывалась о коварных планах Громовержца. Она была вся в плену приглашения на Олимп. Вначале за Ульмой прислали карету, всю состоящую из янтарных слезинок c вкраплениями жемчуга, и когда перед девушкой кучер открыл дверь из слоновой кости и благородная матовая белизна таинственно пригласила войти, Ульма остолбенела. А потом, впряжённый в карету волшебный конь Пегас, в несколько прыжков, цокая копытами по звёздам, в два счёта доставил гостью-пленницу богов на их праздник.
     Такого великолепия Ульма ещё не видела. Её все восторгало до звона в ушах и искорок в глазах. Взгляд устал наслаждаться великолепием лепки храма Зевса и бесчисленных статуй, установленных в роскошном саду среди изумрудного цвета травы и оригинально подстриженных деревьев. Каждое было, словно произведение искусства. Каждое напоминало определённого бога, так ловко было подстрижено небесным садовником.
     Потом Ульму посадили на удобное кресло, инкрустированное малахитовыми виноградными гроздьями, и дали в руку кубок с нектаром, напитком богов. А на серебряном подносе сверкала пища богов - амброзия, к которой Ульма боялась даже прикоснуться. Слегка прихлебнув нектар, Ульма обомлела. Как этот напиток напоминал вино из винодельни её отца! А потом небо боги затянули белыми облаками, это они создали экран для просмотра фильма о первых днях Олимпа.
Ульма с замиранием сердца, мельком глянула в программу вечера, чтобы потом перевести глаза на небосвод, где перед ней, как избранной, открывалась святая святых — фильм о создание пантеона богов на Олимпе.
Она даже приоткрыла рот от восхищения и туда успел залететь како-то случайный представитель насекомых, но быстро вынырнул из тёмной пещерки с белыми сводами зубов, где нечем было поживиться.
Прогремела далёкая молния, небо озарила зарница и представление началось. Невидимый киномеханик взвёл проектор на пелену туч и все примкнули внимательно к небесному экрану. То тут, то там среди кучек друзей (боги тоже дружат порой) раздавались одобрительные возгласы и крики восторга и умиления.
 
***
Сегодня у Зевса был трудный день. Ему предстояло по настоянию Владыки Матрейи создать свой пантеон богов:
Не много, ни мало: двенадцать небожителей. Чтобы им поклонялись люди и легче было управлять миром. Но первым делом нужно было воссоздать бога Рока. Рок — это был тайный слуга Зевса, Бог, который не должен был контактировать ни с кем, кроме Громовержца. Зевс всегда после деликатных поручений прежде не церемонился и убивал Рoкa. Зачем лишние свидетели? Но он умел и воссоздавать это странное существо, проводника, который осуществлял самые тайные желания заместителя Верховного Владыки галактики Матрейи. Вот и сегодня Зевс не мог без него обойтись.
     Зевс со всей силы ударил жезлом по скале. Монолит раскололся на две равные половины и из расселины вышел в звериной шкуре приземистый крепыш. Зевс промолвил:
— Ну что Рок?
В обиде на меня, что я тебя молнией убил в прошлый раз?
- Что ты, господин мой, как я могу на тебя обижаться? Ты ведь каждый раз возрождаешь меня.
А это была не смерть, а целебный сон. Ты дал мне хорошо отдохнуть, я опять готов выполнять твои самые деликатные поручения.
— Твои слуги с тобой?
— Конечно, — Рок толкнул к ногам повелителя два существа напоминающие мужчину и женщину. Ложитесь ниц, ничтожные, перед вами сам Зевс, один из пантеона бессмертных.
— Шуя и Тутрис, представил он павших ниц.
А это мойры (Судьбы) Клото, Лахесис, Атропос. Рок оглядел свой штат: выглядело неплохо: выполняющие все его поручения Шуя и Тутрис и мойры из греческого пантеона богов.
Лахесис — одна из мойр, «дающая жребий». В греческой мифологии Лахесис, назначает жребий ещё до рождения человека и следит за его исполнением. Лахесис как бы проводит через всю жизнь смертного человека ту нить, которую для каждой судьбы прядёт Клото. Нарушить жребий невозможно, исполнить его помогают все боги.
Атропос — дочь Зевса и Фемиды, мойра, богиня человеческой участи, перерезающая ножницами нить жизни, которую её сестра Клото прядёт, а другая сестра Лахесис тянет через все превратности судьбы.
— Хорошо, — сказал Зевс, — вижу вы уже готовы выполнить  первое поручение. Кого ты Рок считаешь, нужно создать первым?
— Прости меня за моё мнение, но я считаю, что первой нужно создать тебе жену, чтобы был верный спутник и было кому поддерживать очаг в доме, да и мужчина ты видный, как без женского пола?
— Прав ты, старый плут, Рок. Так и поступлю.
А то, когда одеваю человеческий облик, то сразу тянет на «ратные» подвиги, а мысли о женщинах отвлекают, значит, решено. Отойди в сторону, могу нечаянно забить насмерть.
     Едва Рок успел отскочить, схватив в охапку перепуганных слуг Шую и Тутриса, как раздался гром. На голубом небе возникло яркое свечение и какой-то предмет с невероятной скоростью пронёсся над землёй
— Ну, теперь твоя работа, Рок, не упусти, как бы не улетела куда-то, кто его знает?
Рок подпрыгнул на невероятно большую высоту и поймал летящий предмет в огромный савок.
Он тут же опустился на землю и подбежал к Зевсу, которому уже не терпелось посмотреть, кого же он создал. Рок вывалил добычу на землю. Раздался вздох и с поверхности встала необыкновенного благородства женщина. От неё ещё шёл жар. Красоты она была бесподобной.
Зевс не выдержал.
—  Слушай, не мог бы ты со своими людьми нас оставить на часик, а?
— Какие могут быть разговоры, владыка! — в мгновение ока Рок скрылся за расколовшейся скалой, уводя с собой Шую, Тутриса и мойр.
— Ну что, красавица, здравствуй, ты теперь моя жена и должна во всём мне повиноваться. А назову тебя - Гера, согласна?
     Женщина улыбнулась, сняла с себя тунику и гордо пошла навстречу мужу. Зевс залюбовался произведением своего искусства, а потом совершил с ней свою святую обязанность. Он, конечно, мог бы выйти из облика человека, но тогда бы не смог  удовлетворить свою прихоть. Не превращаться же в молнию или тучу?
Он остался доволен Герой.
Теперь, когда телесный голод был утолён, ему захотелось вина. Но кто будет ему приносить лучистые кубки нектара?
— Сделаю ка я бога вина теперь.
Ещё одна скала была расколота пополам и из обломков к Зевсу вышел, сияя от счастья Посейдон, которого расчувствовавшийся Зевс тут же назвал своим братом.
Вот и сегодня он не мог без него обойтись. Пусть Посейдон будет и повелитель всего, что течёт, всего, что не имеет водяную структуру: озёр, рек, морей, океанов. Да и пищи тоже. Так где пьют, там и едят.
— Ну кто там следующий? Свет нужно отделить от тени. Нужно успокаивать умершие души, дать им страну, пусть следующим будет повелитель подземного мира!
Зевс опять ударил по скале скипетром и из под обломков появился устрашающего вида мужчина.
— Вот ты, значит, какой! Братом мне будешь, как и Посейдон. А назову тебя Аидом.
А слушай, Рок, как считаешь, не создать ли мне для Посейдона помощника? Много воды на земле, захочется мне вина хлебнуть, а его рядом не будет. Пусть ещё один будет бог,ответственный за праздники - Дионисий, он мне нужен, как застольный товарищ.
Зевс хитро улыбнулся и тихо постучал по скале.
— Выходи, хватит там прятаться, предстань перед нами. Скоро все боги соберутся и некому будет нам устраивать праздник.
При этих словах Зевса из тени внезапно вышел худощавый с копной ниспадающих волос мужчина.
— Я тут, господин. Зевс к нему обратился:
— Налей ка мне, Дионисий, кубок самого лучшего вина с острова Сардиния, моё любимое красное, янтарное.
— Слушаю, повелитель.
Откуда-то, по мановению руки Дионисия в воздухе застыл огромный кубок с пенящимся вином, а играло оно от радости, что будет выпито Зевсом.
Но удивительно было то, что рядом с Дионисием стояла ещё какая-то женщина.
— Кто ты, откуда пришла? — заинтересовался Зевс.
— А ты создал меня вместе с Дионисием. Я буду охранять твою семью и домашний очаг, ну и людям.
Зевс расчувствовался.
— Вот смотрите, боги, первая, кто заговорила не только о себе или обо мне, как вы, эгоисты и льстецы, а о людях тоже. Храни тебя Бог, а ты храни нас, богов.
— Спасибо сказала Эстия и пошла разжигать очаг, для пиршества.
Зевс изрядно выпил с богами, которых записал себе в братья, Аидом и Посейдоном.
Внезапно он топнул ногой и к его ступням подкатила морская волна, а из пены встала женщина необыкновенной красоты.
— Афродита, — вырвалось у восхищенных богов, они хором назвали одно и то же имя.
Зевс загорелся:
— Иди к нам, Афродита, в нашей мужской компании ты не помешаешь. Тут из за его спины зашипела Гера.
— А я как же так?
Извини, укоризненно сказал Зевс. Но тебе, кстати, нужно отдохнуть, много дел предстоит. Пойди поспи, наберись сил, Афродита не даст нам соскучится. Да и в положении ты уже от меня. Иди рожай быстрее.
Лицо Геры покрылось багровыми пятнами, но она не смела перечить повелителю богов и мужу и молча удалилась.
Каждый из богов приглашал Афродиту сесть рядом с ним, но как только Зевс вступил, все осеклись.
— Иди ко мне, не пожалеешь! Афродита услужливо села рядом и обворожительно улыбнулась .
Зевсу уже не терпелось остаться с ней наедине, но правила хорошего тона он впитал с молоком матери. Он понимал, что если захочет, то его все оставят, но размякший, подобрел, ему не хотелось наживать себе сразу врагов, он спокойно дождётся, пока все разойдутся. Ведь свой первичный голод он утолил с Герой. Афродита игриво поглядывала и на других представителей мужской компании. Все были ею довольны. Каждый в мыслях рисовал себе картины божественного счастья в её объятьях. Боги ведь тоже, когда в обличии людей, перенимают их привычки и желания. А желания людей, как они считали, примитивны, попить, поесть, а потом утолить и телесный голод. А что ещё людям нужно? Боги не знали всех тонкостей души людей. Приняв облик людей, они не смогли принять всех чёрт духовного мира человека. Да, в этом компоненте люди даже превосходили богов, но не те, ни другие об этом не догадывались. А собраться вместе одной компанией боги могли лишь приняв человеческий облик.
Не успел Зевс даже подумать об музыкальном сопровождении их праздника, как появился Аполлон — Бог искусства предсказаний, этики и логики, покровитель муз. Он cлавился и как Бог-врачеватель. Сразу вокруг раздались звуки арф и лир, перемежающиеся звуками флейт. Откуда он взялся? Захмелевший порядком Зевс уже не мог вспомнить, когда и как создал его. А вслед за Аполлоном пришла ещё одна прекрасная женщина - богиня Артемида. Рядом с ней был чудный оленёнок. Всем захотелось его погладить.
А почему до сих пор не приготовлен ужин?
— Ты ещё не создал Гефеста-бога огня. Некому разжечь мой очаг. — сказала Енимия.
— А! — хлопнул себя по лбу размякший от вина Главный Бог Олимпа.
От крепкого щелчка возникла искра, которая перенеслась к очагу и чан с пищей стал наконец разогреваться на всё больше и больше разгорающемся пламени. Огонь весело побежал по сухим веткам, словно изголодавшись, а и из бушующей стихии вышел, отряхивая с одежды искры, Гефест.
— Давай к нам, затараторили все. Боги уже напились нектара, им хотелось что-то сказать, но пьяные языки еле ворочались во ртах, издавая лишь какое-то мычание.
Зевс ударил себя в грудь, сейчас он создаст оратора, того, кто украсит их застолье пламенными речами.
Появился Гермес и тут же начались зажигательные речи, застольные тосты и комплименты в честь дам - Афродиты и Артемиды.
«Аполлон и Артемида — близнецы, пусть будут мне считаться детьми, как и Гефест»,  — решил Зевс.
Он тут же вспомнил: все правильно, Гера их только что родила, но они по божественным законам выросли в считанные секунды.
Потом боги уже забыли о своём божественном призвании и их пиршество превратилось в оргию, когда все по очереди опробовали не только вина и яства, а и друг друга. И они, как люди того времени пресыщения, стали наслаждаться телами друг друга и совершать неподобающие действия.
Если бы люди увидели в этот момент богов, то перестали  их уважать, строить им храмы и восхвалять.
Внезапно, посреди пиршества и оргии кто-то ударил в гонг, висящий на столбе рядом с местом, где возлежали и пировали боги.
Это был, появившийся словно из под земли Арес, бог войны. Все застыли в самых неподобающих позах. Пока боги пировали Гера, забеременевшая от Зевса, успела родить и Ареса, которого тут же мгновенно вырастила и послала к богам, чтобы прекратить пиршество и оргию, есть повод - война с Титанами.
В круг взволнованных богов вошла ещё одна гордая женщина богиня Aфина, без неё невозможно было идти в поход на войну с Титанами. Во время оргии она тихо посмеивалась, лишь оглядывая своё оружие, а любого, пытавшегося приставать к ней Бога в образе мужчины, тут же легко щекотала кончиком кинжала и её оставляли в покое.
3
 
     Экран погас, фильм о создании пантеона богов закончился. Опять звёзды выскочили на небо, резво, словно соскучились за пространством ночи.
      Все остались довольны и уединились группками, для обмена впечатлениями, а услужливые нимфы разносили финики, бананы, ананасы, орехи, амброзию и другую божественную еду, а также разливали по серебряным кубкам нектар.
      Перед просмотром фильма о битве олимпийцев с титанами был объявлен перерыв, боги, по своему обыкновению, избрали каждый удобное облако, превратив его на время в скрытые апартаменты, чтобы никто не отвлекал их от тесного общения друг с другом. Чем они там занимались никому не было ведомо. Бог Рок подошёл к Ульме с очаровательной улыбкой, решив не вмешивать на этот раз свою верную Шую.
 — Прекрасная Ульма, я вижу ты в восторге от фильма о создании пантеона богов Зевсом. А не хотела бы ты лично выразить ему своё восхищение? Я думаю, что верховному будет только приятно, да и знакомство с Громовержцем полезно смертным. Кто знает, когда ещё представится такая возможность?
 Ульма, околдованная обстановкой на Олимпе и тем, что запросто общалась с богами согласилась не раздумывая. Она ещё находилась в плену общения с Афродитой, рождённой из пены, когда титан Кронос отсек половые органы собственного отца Урана и бросил их в море. Какая Афродита оказалась приятной в дружеской обстановке. Она общалась с Ульмой, как с равной, познакомила её с Артемидой, не расcтающейся с чудным оленёнком. И Афина, такая грозная в официальной обстановке, оказалась премилой в тесном общении, в узком кругу. А близнец Афродиты Аполлон так смутил бедную девушку своим неотразимым взглядом небесно-голубых очей, что она даже была рада удалиться, чтобы перестать бороться с соблазном. Ульма чувствовала, что если Бог возьмёт её за руку и увлечёт в одну из беседок, увитых виноградной лозой, то у неё не хватит сил сопротивляться. «Ах, Каким Аполлон оказался галантным кавалером!»
      Она уже была готова на все. Но борьба со своими желаниями продолжалась. Разве для этого она здесь, чтобы отдаться первому встречному, пусть и Богу. У Ульмы была чрезвычайно развита женская гордость, да и правила Атлантиды не позволяло такие вольности принцессе.  Поэтому приглашение Зевса пришлось кстати. Она простилась с Афродитой, Артемидой и Аполлоном, который заставил ее покраснеть, когда поднес ее руку к губам и поцеловал ладонь. Рок в мгновение ока переправил Ульму на облако, где Зевс уединился для временного отдыха перед просмотром фильма о битве богов с титанами.
      Ульма еще находилась в околдованном состоянии от общения с богинями, как оказалась на облаке рядом с Зевсом, Рок куда-то бесследно исчез.
 — О! Ульма, ты наша гордость, я надеюсь, что сегодняшнее пиршество не зачеркнуло у тебя из памяти осознание того, что ты выбрана богами для эксперимента. Уже два года, как ты не стареешь. Как тебе вечная молодость, еще не успела почувствовать прелесть нового состояния?
 Ульма набралась храбрости и решила сказать всю правду.
 — Нет, Верховный, я ведь так натерпелась за прошлый год, да и память мне, как вы знаете, стирается. Тут, на Олимпе, я все помню, поскольку нахожусь в особой божественной зоне. А приду на землю и все забуду. Скажу вам откровенно, что два первых года вечной весны отняли у меня много сил.
 — А думаешь, мне легко? Ты не представляешь, какое количество дел я должен успеть за день! Только среди богов возникает столько конфликтов, что дня не хватает. А сколько женщин я обязан осчастливить своим семенем! Кстати, я не прочь и тебе доставить такое удовольствие?
 Ульма вся вспыхнула, но не ответила.
    Зевс подошел к ней и тут же начал без промедления расстегивать пряжки на тунике женщины.
 — Я думаю, мы успеем до второго великого фильма. Тесное общение со мной пойдет тебе на пользу. Только ты делай все, как я тебе скажу, чтобы мое семя проникло глубоко и ты наверняка забеременела. Постараюсь сдерживать себя, чтобы не убить тебя своей божественной силой. Ульма, ошарашенная от скорости Зевса, только и успела сказать, когда уже стояла перед ним, в чем мать родила:
 — О, великий, ты уже приходил ко мне два года назад. Ты уже сделал мне одного ребенка. Но самое страшное — я помню все, но после момента рождения сына даже книга моей судьбы не хранит памяти. Страниц о нашем ребенке нет, они кем-то вырваны.
 Зевс, уже готовый войти своим достоинством в принцессу вдруг задумался.
 — Подожди, как? Ты уже родила мне сына? Почему моя память девственно чиста? Кто посмел из моей памяти вырвать те чудные мгновенья?
 Зевс рассвирепел:
 — Да! Эти проклятые титаны! Это их проделки. А я то думал, что уже их победил! Вот, оказывается, целые отсеки моей памяти мертвы! Ужасно сильно я расстроился. Но давай все же я тебя сначала осеменю, а потом поговорим. Стала ли ты в прошлом матерью моего ребенка или нет, мы еще выясним. А мое божественное желание твоего тела я обязан удовлетворить, извини и подчинись.
      Зевс не церемонясь, быстро вошел в Ульму и она потеряла сознание, таков был его напор и сила божественного желания. Когда она пришла в себя, то вся находилась в какой-то луже, почему-то благоухающей нектаром.
 — Извини, —  Зевс уже оделся в тунику. Моего семени оказалось слишком много для простой женщины, ты же не богиня. Ты чуть в нем не утонула бедняжка! Но зато ты приняла божественную ванну, она будет хранить теперь тебя от всех болезней.
 Зевс стал отрывать куски ваты от облака и протирать ими испуганную женщину.
 — Давай одевайся, скоро начнется второй фильм о моей борьбе с титанами. Я таки заметил у тебя свою метку-трапецию на плече. Я всегда оставляю ее, чтобы знать, каких женщин или богинь я осчастливил своей близостью. Ты права, я уже был с тобой в тесном общении. Вспомнил, два года назад. А вот где наш сын, не знаю? Нужно будет навести справки у Рока. Негоже сыну бога где-то влачить существование рабом или слугой! Я должен ему дать достойное место в жизни.
      После этих слов Зевс надул губы и обдул Ульму сильным приятным ветром. Она в мгновение ока оказалась суха. Ей хотелось продолжения, возникло желание, чтобы этот сильный ветер, исходящий из божественных уст, никогда не прекращался. Ничего подобного женщина раньше не испытывала. И того, что она получила от бога, а также осознание того, что она опять от него беременная, наполняло Ульму гордостью. Она родит богу второго сына, а может дочь. Ей больше на этот раз хотелось дочки. Сила бога наполнила ее изнутри и все будущие испытания (а она чувствовала, что они будут) уже не казались такими существенными. Что они по сравнению с осознанием своего величия? Ведь каждый человек ощущает себя тем, кем хочет. Насколько у человека высока мера уважения к себе, настолько он и велик. Кто ощущает себя слугой — будет слугой, кто чувствует себя богом — станет им обязательно!
Откуда-то, словно из-под земли, появился Рок и потянул Ульму за руку вниз с облака.
 — Прыгай, не бойся. Ульма внезапно ощутила, что может летать, у нее за спиной появились невидимые крылья и она мягко спланировала на зеленую лужайку, где ее гостеприимно приветствовала богиня Артемида. А рядом с ней стояла Лахесис. Ульма узнала ее. Сколько счастливых минут она провела с этой мойрой-полубогиней на берегу лазурного моря возле критского дворца. Женщины радостно приветствовали Ульму и она уселась на траву цветочной поляны, чтобы смотреть второй божественный фильм.
      Во время просмотра этого эпохального фильма о битве богов с титанами, Ульма начинала что-то понимать. «Значит люди — это просто слепок с олимпийцев, у них то же самое, что у богов: любовь, распри, дружба, войны. А может быть, боги просто копируют людей, может быть люди и созданы были богами, чтобы научиться у них жизни. Боги берут пример с людей? Какой абсурд! »
      Вот такие противоречивые мысли роились в прекрасной головке девушки, оказавшейся между людьми и богами. А те, кто на виду, посередине, всегда оказываются удобны как для комплиментов судьбы, так и для ее пощечин.
      Потом боги остались праздновать на Олимпе, а грустный Пегас, звонко стуча копытами по синеве, отталкиваясь от облаков в два счета примчался с Ульмой к ее новому обиталищу. Здесь она никогда еще не была. Воля богов (проживать каждый год новую жизнь) стала ее судьбой.
      Пегас улетел, оставив ее у высокого замка. Из ворот замка выскочила карета, которую сопровождали несколько вооруженных копьями всадников. Ульма подумала: «Вот теперь в этом замке я буду жить и меня уже ждет принц. Она рисовала в воображении картины, одна краше другой, еще не закончился последний день года, она еще помнила свое сказочное пребывание в роли царицы Крита. А вдруг это один из замков ее любимого и они опять будут вместе?
 Но карета, обдав ее тучей пыли промчалась мимо, а одна из лошадей больно ударила девушку по спине копытом, отбросив в какую-то придорожную канаву, ужасно смердящую отбросами.
До девушки стало доходить, что боги над ней гнусно поиздевались. Показали великолепие своей жизни и бросили на произвол судьбы.
«Неужели верная подружка Лахесис и ты в заговоре с богами?»
     А поступок Зевса уже не казался благородным, он, воспользовавшись благоговением к нему и не сопротивлением, просто ее изнасиловал. Если Зевса не интересовала судьба их первого сына, то он давно забыл о ней и том, что ее опозорил. Судьба второго ребенка тоже его не будет тревожить. Но в этот момент до Ульмы дошло, что у нее где-то есть сынок. Она не одна на этой многострадальной земле. Сейчас ему должно быть два года. Живой ли он? С такими грустными мыслями Ульма поплелась прочь от замка, где ее наверняка не ждали.
      А именно там ее и ждали. Но пьяный бог Рок, набравшись, как алкоголик, волшебного нектара на празднике на Олимпе, все перепутал.
Карета в мгновение ока уже возвращалась обратно, везя в дворец какую-то испуганную девушку. А Ульма грустно посмотрела вслед. На мгновенье лицо перепуганной девушки, оказавшейся на месте Ульмы, мелькнуло в окошке и карета скрылась в воротах замка.
 И вот годы, десятилетия, столетия закружились перед глазами женщины под именем Ульма, которую боги выбрали для эксперимента.
 Они хотели узнать, будут ли люди счастливы, получив такой суррогат жизни — один год, потом потеря памяти и новый год жизни и так до бесконечности, а вдруг это принесет людям счастье? Но кому нужна цена такой вечной молодости, когда не успев построить или наладить жизнь, человек впадал в беспамятство и вынужден был собирать опять себя, свою судьбу по кубикам, как маленький ребенок?

Глава 2
      «Помогите! Помогите же, хоть кто-нибудь! Помогите!»
     Вопль отчаянья прорезал налившийся кровавыми испарениями воздух. Этот крик был словно стрела безысходности, которой не суждено долететь до цели. Казалось, что существу, издавшему его, находящемуся внутри этого крошева из деревьев, пыли, хаоса предметов, среди беснующихся вихрей, уже ничего не может помочь.
Огромные стволы, вырванные с корнем, эти исполины лесов неслись, словно щепки в потоке воздуха вперемежку с острыми обломками скал, которые ранили их без всякого уважения к почтенному возрасту. Если бы деревья могли говорить, они  рассказали как им больно! Но довольно об этом. Горе всех не возьмёшь на свои плечи. Дай бой справиться достойно со своим.
     Безысходность девушки, оказавшейся в диком водовороте можно было сравнить только с состоянием висельника, из-под которого выбивают опору. Сейчас наступит агония. Но до спасительной смерти ещё предстоит помучаться, подергаться, схватившись за веревку, которая все глубже вонзается в шею! A спасение оказалось совсем рядом. И для этого не нужно проявлять волю, героизм, лить горючие слезы. Нужно просто набраться сил и оторвать глаза от книги, в которой описана твоя жизнь.
Но как это порой тяжело дается. И далеко не каждому попадает в руки подобная книга.
 Ульма оторвала глаза от страницы, испытываю при этом почти физическую боль. С трудом перевела дыхание. До сих пор её ноздри и лёгкие были словно забиты пылью и каждый вдох вызывал мучительный приступ кашля. Странно. Какие яркие впечатления, словно это было вчера! А ведь прошло уже семь тысяч лет. Ульма посмотрела на свои трясущиеся непроизвольно руки — побелевшие от напряжения костяшки пальцев свело судорогой от нечеловеческого напряжения. Почему она это все переживает, словно случилось только что? Откуда у природы столько злости? Не заразил ли её злодей этой гадостью в момент зарождения ненависти?
Нужно успокоиться. Она ведь такая старенькая, мудрая. Неужели за тысячелетия не набралась терпения сносить неприятности и лишения?
Стыдно перед самой собой. Ну да, старуха древняя, а на вид 25 лет.
     Всегда в этот последний день года Ульме, словно подбрасывала сама судьба,  откуда-то попадала  в руки книга, её летопись, где год за годом были описаны все её похождения. Некоторые страницы были кем-то наспех вырваны, словно невидимый друг хотел пощадить хрупкую душу от самых страшных переживаний. Что было на этих страницах Ульма уже никогда не узнает. Сколько раз, она начинала перечитывать эту книгу, но уже собралось столько лет, что конец летописи был ей недоступен. Ведь приходилось каждый раз читать книгу сначала, едва она отрывала взгляд, а открывая в середине, женщина ничего не видела, кроме сиреневого тумана. Первые годы она уже не читала, а просто перелистывала страницы, за столько повтором успела выучить все наизусть. Как жаль, что завтра она все забудет до конца декабря следующего года будет жить в неведении, кто она, откуда, как прошли эти (страшно подумать) тысячелетия жизни. Она пережила десятки, нет сотни поколений, она прожила тысячи жизней с разными людьми, впитала море знаний из тысяч книг, научилась говорить на десятках языков. Как это могло только вместиться в её маленькую головку? Она оказывалась раз в году  умнее всех  ученых и мудрецов на свете.
Но вместо того чтобы использовать этот день на благо людям, она читала книгу своей жизни. Ульма подумала: а может быть это жестоко с её стороны? Может нужно передать людям те знания, ту информацию, которая облегчит их жизнь? Ведь в родной Атлантиде, как она узнала из книги, ее появление несло людям счастье. А сейчас она сама затравленная и несчастная металась в поисках разгадки. Почему ей никогда не удавалось заранее организовать свой последующий год, раз уж такова судьба - проживать каждый раз новую жизнь?
Да, Ульме нравилось быть вечно молодой, юной, но все это была плата за  личное счастье. Где её дорогой минос Крита Адриатис? Она давно потеряла его в одной из прошлых мини-жизней.
   Менялись люди и страны, языки, эпохи, калейдоскопом мелькали мужчины, с которыми она была близка. О боги! Сколько мужчин терзали её нежное тело, сколько грязных пальцев касались её чистого чела и губ, сколько недостойных пенисов накалывали её, как кусок мяса на шампур и мучили, мучили...хотя нет. Не всегда ей было плохо. В ее долгой жизни были и любимые мужчины, но они куда-то все исчезали в конце года безвозвратно, как и её мучители.
 
***
     Ульма, наконец, взяла себя в руки. Этот год был непохож на предыдущие, она много выстрадала.
В результате войны, она попала в плен и стала рабыней. Целый год в рабстве. Её красоту и привлекательность эксплуатировал хозяин направо и налево. Он был визирь у какого-то шейха. Каждый божий день она проливала потоки слёз на берегу реки. Если вода Евфрата поднималась, это значит в неё прибавились выплаканные Ульмой страдания. Но никто об этом не знал, кроме девушки. Визирь, её хозяин сам был оскоплён в детстве. Теперь он воспылал страстной любовью к Ульме. Но поскольку сам был лишён возможности выполнять мужские обязанности в постели, то приглашал своих друзей, а сам с наслаждением, устроившись поудобнее с тарелкой фиников и халвы, получал удовольствие от сцен, которые перед ним разыгрывались. А друзей у него было много. О его странном хобби узнала вся округа и скоро друзей прибавилось. Каждый хотел обладать таких нежным розовым гибким и соблазнительным телом, какое было у Ульмы.
Иногда она думала:  зачем её бог наградил такими женскими прелестями — слегка пухлый ротик, очаровательные груди с зовущими к себе сосками, лебединая шейка, которая словно создана была для поцелуев и все остальное. В ней не было такой части тела, которая не стала бы чьим-то фетишем.
Во всём этом самое неприятное было для девушки то, что её истерзанное тело, не хотело больше страдать, оно тоже хотело радоваться жизни, как и все. А ведь оно имело на это право. Её бедное тело, когда уже не оставалось сил сопротивляться отвечало мучителю лаской. Она сама не понимала почему?
     Какой-нибудь прыщеватый выродок с обезумевшими глазами впивался в неё, как удав, в душе кипела ненависть, а тело отвечало ему приязнью, телу хотелось тоже грамульку радости. И Ульма прощало его, глупое, что с него взять? Но иногда ей говорили и приятные слова, слух её ласкало порой и такое:
- Раскрой восторженность своего бутона, раздвинь свои очаровательные лепестки, я хочу вкусить запах блаженства с богиней, чтобы завтра умереть с памятью о том, что в моей жизни не было прекрасней мгновений! И пусть твои губы-ромашки нежно меня целуют, чтобы я не заснул, околдованный тобой и не потерял возможности вознестись с тобой в небо от удовольствия.
     Да попадались и сладкоречивые. Но девушка знала, что за прекрасной оболочкой стоит то же самое. Вся эта мишура оформления отношений, которые длились считанные минуты, уже её не завораживала.
     А порой ей приходилось работать, как машина. Не успевал один мужчина встать с ложа, как появлялся новый и вместе с ним в опочивальню входил раб-слуга с новым блюдом фиников, халвы и бутылкой вина для хозяина. Все заканчивалось только тогда, когда хозяин сваливался носом вниз пьяный или визирь уже не мог принимать пищу. Ему же надо было обязательно что-то поглощать в момент истязания своей наложницы. Ульма, когда солнце падало за горизонт, с надеждой смотрела на глаза хозяина, вымученно ждала, что они вот-вот закроются, но иногда изверг не спал до полуночи.
     А порой он брал плётку и вместо глаз и ушей предоставлял удовольствие своим рукам. Он так старательно вкладывал вся свою дряхлую силу в удары. Какое счастье, что возраст отнял у него силы.
   Но Ульма быстро раскусила трюк. Она кричала даже от слабых ударов, на лице её мучителя было неописуемое удовольствие и он быстро прекращал экзекуцию. Вначале же Ульма терпела и визирь, ожесточённый её молчанием долго наслаждался ударами по бархатной коже. Когда руки его уставали, он брал в пальцы иголки, садился рядом и продолжал издевательство уже другого рода. Он медленно подводил иголку к Ульминому животу, чуть пониже пупка и, не отрываясь, почти полностью вводил иглу в её живот. Если бы он это делал быстро, то наверно убил. Потом следовало новое «развлечение». Приводили приговоренного к смерти.
И подонок заставлял Ульму... нет лучше это не вспоминать.
Ульма отвернулась к стене. Но видение преследовало её, оно вошло в неё навсегда.
Особенно ей врезалась, как шрам, навечно память об одном человеке. Он наверно совершил какую-то мелкую кражу. Его осудили на смерть! Какая несовместимая кара по сравнению с маленьким преступлением! С полной тарелкой фиников и ртом, набитым халвой Горбун три раза хлопнул в ладоши и слуга-раб внёс на подносе орудия пыток. И пытал не визирь. Он заставлял её, Ульму делать людям больно. Загонять иголки под ногти, прижигать раскалёнными палочками мочки ушей. Буйная была фантазия у садиста. Ульма заплатила бы любые деньги, сколько угодно талантов, ей не жалко, пусть берут все, что у неё есть, ли ж бы только кто-то из богов вырвал эти жуткие страницы, читая которые она снова переживала все, словно наяву. И так продолжалось целый год. А если Ульма отказывалась,то пытали ее.
Боги, поставив эксперимент, не задумывались над тем, что человек не может полагаться на счастливый случай,  невозможно за один год прожить целую жизнь. А если Ульме и удавалось в отдельные годы получить хоть какой-то намёк на счастье, то пришествие нового года его разрушало — ведь следовала полная потеря памяти и опять новая судьба.

Глава 3

1
     Налетел шквал и стал вырывать одну за другой странички из книги жизни Ульмы. Женщина пыталась ловить эти улетающие с порывами ветра годы и столетия, записанные в главы книги, но всё было бесполезно.
Она была в отчаяньи. Потом вдруг словно по мановению волшебной палочки части книги, как перелётные птицы, стали возвращаться обратно и падать к ногам принцессы. Но собрать все по хронологии у отчаявшейся женщины уже не оставалось ни желания, ни сил. Она открыла первую же попавшуюся страницу и углубилась в чтение.
***
     Перед глазами проносятся диковинные цветные переливающиеся изображения.
Словно она попала опять в детство и крутит любимый калейдоскоп. Уже повзрослев, узнала, что там в коробочке всего три-четыре стеклышка и в изломанном пространстве оптического обмана создаются необыкновенные картинки и построения. Подумалось: «Нет, это не калейдоскоп». Реальная тупая боль в голове и конечностях. Лишь стоило подумать о боли, как та усилилась, словно обрадовалась, что о ней вспомнили.
— Где я? — женщина попыталась открыть глаза, но не смогла, повернуться на бок, словно мешали невидимые цепи.
— Ах! Это не цепи. — ей удалось приоткрыть глаза. — Это провода капельниц, значит я в больнице, мне плохо, что со мной?
     Больная попыталась вспомнить, что же произошло? ... От напряжения голова стала просто раскалываться. Она прекратила бесплодные попытки и провалилась в успокоительный сон, успев услышать:
— Пришла в себя, ну слава богу, теперь уже легче, пойдёт на поправку.
Ульма спала недолго, но назвать её сон целебным рука не поднимается. Ей приснилось, что она мчится на огромной скорости и крепко вцепилась в руль гоночного Феррари: «Она гонщик? Невероятно!»
     Внезапно слева её стала обходить ярко-красная машина. Девушка даже увидела дьявольски-насмешливую улыбку водителя. Внезапно окно машины открылось и шея водителя вытянулась, как у жирафа, в её сторону. Она даже не успела удивиться. Рядом с девушкой оказалось вспотевшее ухмыляющееся лицо. Внезапно оно сплющилось и на поверхности кожи остался один предмет — губы и они стали, как пиявки, приклеиваться к ее губам. Ульма была в ужасе!
Она уже ничего не видела. Что-то в ней замкнулось внутри. Все внимание сконцентрировалось на этом фантастическом поцелуе лица-губ. Девушке захотелось отпустить руль и полностью отдаться ощущения сладости, которое её охватило. Ульма начала бороться с собой. Она постаралась вспомнить, что замужем уже десять месяцев, и дома её ждет любимый. Но эти губы-присоски делали своё мерзкое дело, они загнали мысли о дорогом человеке куда-то в угол подсознания. Хотелось только одного, полностью слиться своими губами с этими волнующими лепестками. Просто наваждение! Возникло желание сбросить руки с руля и притянуть к себе это непонятное сочетание, которое дарило наслаждение.
     Тут же последовал толчок. Две машины ударились несколько раз бортами и разошлись в разные стороны. Ульма с содроганием увидела, что целует чьи-то оторванные непонятным образом губы, а рядом кто-то смеётся басом, противно, насмешливо. Она сорвала со своего лица эти обрывки-присоски, которые превратились в две маленькие реальные пиявки. Кровь залила лицо, а Ульма увидела, что, непонятно откуда появившийся на пассажирском сиденье пассажир, пытается притянуть её к себе. Девушка в борьбе с ним отпустила руль и тут же раздался удар, треск и oна, выбив лобовое стекло, взлетела высоко вверх, как птица в сопровождении шлейфа осколков. Цветные круги перед глазами, потом внезапно наступившая резкая боль и провал... Пострадавшая в аварии проснулась, открыла глаза и с облегчением увидела, что никуда уже не летит. А правдой была только боль, которая объединила содержимое сна и реальность.
 
2
     Больная попыталась сосредоточиться: «Нет, конечно, феррари ей только почудился, а что же было на самом деле? Ах да, вспомнила: oнa увидела себя сидящей в гостиничном номере. В руках у неё случайная книга. Но почему-то не хотелось её открывать. Так держала в руках, по привычке. Всегда ей нужно было держать что-то. Вот сейчас оказалась книга, а в другой раз карандаш, а может быть, и пепельница. Нет она не курящая. Просто так рассуждает в общем. Ну ладно, мелькнула мысль: "Oткрою, может на пару минут отвлекусь, все равно жду его"».
Ульма всё больше с интересом вникала в книгу. Героиню тоже звали Ульмой. Удивительные вещи там описывались. Скоро она так увлеклась, что не заметила, как дверь тихо открылась и вошёл кто-то.
«Это надо же, — подумала она, — какая интересная история, девушка была копией её! — Ульма себя считала тоже неотразимой».
     Кто-то её попросил о чём-то. Она машинально продолжaла читать книгу. Потом опять какую-то просьбу пришлось выполнить. Книга настолько околдовала, что Ульма ничего не замечала вокруг. С ней что-то делали, ей было всё равно, у неё в руках была история её жизни, пусть и придуманная, но кто знает? Потом было прямо обращение к ней через десять тысяч лет.
     «Это что-то! ...Кто это пытается её оторвать от такого неописуемо-захватывающего чтения? — машинально девушка опять выполнила ещё одну просьбу. Чьи-то руки притянули её к себе. Она не отбивалась, лишь бы не оторвали от ставшей необходимым, как вдох, книги. — Какая необыкновенная история! — c ней уже попытались что-то сделать, она почувствовала наконец прикосновения в разных точках тела. — Нет, все что угодно, только дали бы возможность читать дальше! Она умрёт если не дочитает до конца! Не книга, а какое-то безумие! — внезапно она ощутила укол внизу живота, а потом что-то вошло в неё . — Пусть все что угодно, только книгу бы не отняли! — потом она отбивалась от каких-то скользких прикосновений к губам — ей же нужно читать, а тут мешали. — вдруг по телу разлилась божественная нега. — Неужели от книги? Книга, дарящая такие странные ощущения? Она волшебна? — потом она почувствовала, что из неё что-то вынули и отпустили, наконец. — Теперь ничего не будет её отвлекать! Она держала как раз на самом интересном месте!».
     Как бы со стороны Ульма услышала:
— Пока, мне на работу, увидимся вечером, чудная ты сегодня, не в себе!
Ульма не ответила. Она нервно перелистнула страницу и опять куда-то провалилась.
 
***
     Девушка широко открытыми глазами изучала капельницы: «Что за странные сны-видения? Что правда, а что ложь?
Книга была? Вроде какая-то. — ничего не помнила. — О чём книга? Это же так важно! — констатировала — полный провал памяти. А голова продолжала тупо болеть. — А, зацепилась за мысль! Там был ещё какой-то мужчина! — попыталась вспомнить его лицо. — Что он с ней делал? Невероятно! Они занимались сексом, а она продолжала читать книгу, не замечая его. Но удача! — ей удалось вспомнить его лицо. — Это же её муж, Виктор. — квартира их сгорела от пожара и пару временно поместили жить в дешевой гостинице. Страховая компания оплачивает все расходы — проживание, свет, газ, воду. — А что было потом? Неужели она ничего не вспомнит,  кроме малинового абажура, который сохранился с незапамятных времён? А книга о чем? С таким увлечением читала, что забыла начисто! Полный абсурд».
     Женщина взяла себя в руки и стала кропотливо обходить все уголки памяти. От такой охоты ни одна мысль не спрячется. Но, когда очень стараешься, все получается до наоборот.
     Внезапно снаружи больничной палаты раздалась сирена и медсестра, не замеченная раньше, поскольку сидела за спиной у больной, выскочила, как пуля, даже не закрыв за собой дверь. Сквозь раскрытую настежь дверь раздался топот многих ног. Люди куда-то бежали. И над всем — музыкальное сопровождение рёв противной сирены.
     Ульма скосила глаза, рядом, на больничном столике лежала ее книга. «Сейчас все узнает». Она заметила, что не одна в комнате. Какая-то женщина в больничной рубашке сидела у окна. Она стала комментировать происходящее. Больше для себя, чем для других, лежачих больных. В комнате находилось всего шесть женщин.
— Подумать только! Сколько скорых одновременно приехали! Что-то в городе случилось! Хоть бы не война! Смотрите, врачи как засуетились, давно уже не видела их на таких скоростях.
— Извините, — произнесла Ульма, — вам не трудно подать мне вон ту книгу.
— Пожалуйста, возьмите.
— Спасибо. — Ульма увлеклась, сразу все вспомнив. Женщина у окна что-то живо комментировала, но Ульме было уже всё равно о чём та говорила. Она читала книгу своей жизни.
3
     Потянулись больничные будни. Ульма стала замечать, что доктор её осматривает чаще, чем других больных.
Женщине нужно немного, она замечает по мелочам, что в неё влюбились.
Когда однажды доктор вызвал выздоравливающую в кабинет и сказал, что это последний осмотр и она уже выписана, он выглядел сильно расстроенным. В смущении доктор протянул визитку и назначил контрольный осмотр. Ульма понимала, что он будет ждать её с нетерпением. А потом она порылась в своей душе. Странно, это напомнило, как рылась когда-то среди маминых платьев, чтобы выбрать себе одно, мама разрешила. Доктор смотрел не на пациентку, а в пол, словно интереснее чем старая паркетина не было места на свете.
     Удивительно, но факт. Ульма не вызвала такси, а пошла по сонному городу домой пешком. Она вдруг потеряла страх перед ночью и всем, что её сопровождает. Пугающие шорохи, мелькающие тени, мрачные заборы в конце которых мог ждать какой-нибудь прощелыга от такого одними деньгами не отделаешься. А ещё мыши, она их смертельно боялась. Внезапно дорогу перебежала огромная черно-серая крыса. Ульме показалось вначале даже, что это маленький грязный поросёнок. Нет! Она не испугалась. Когда крыса затормозила и оглянулась на неё, словно рассуждая, а вдруг Ульма сгодиться ей на обед, девушка пнула грязное животное ногой и по- мужски выругалась. Вот она уже зашла в парадное, осторожно открыв дверь, настолько облупившуюся, что остатки краски на ней светились, как буквы таинственного алфавита.
Тихо вставила ключ, жаль Виктора, но придётся его разбудить. Кровать у них одна, а он наверно устроился поперёк, как всегда после дружеских посиделок с не слабыми напитками.
     «Но что это? — какой-то  чужой запах ударил в нос. — Да и духами запахло, не её духи, очень странно».
Потом она заметила на вешалке песцовую шубку. Женская, констатировали глаза: «Может сестра к Виктору приехала? А он наверно мне сюрприз решил сделать, не предупредил». Сердце ещё отказывалось верить, что здесь кто-то чужой. Она пошла сначала в душ. Хотелось смыть больничную грязь, да и: «вдруг муженёк вспомнит о своих потребностях». Шум воды успокоил душу, Ульма расслабилась. Она привычно закуталась в полотенце и пошла в спальню.
Страшно хотелось спать. «Ничего, она Виктора не потревожит, как мышка зайдёт».
     В спальне было тихо. Ульма приподняла край одеяла и осторожно легла. Сон пришёл сразу, по привычке, она засыпала почти всегда без приключений.
Внезапно Ульма сквозь сон почувствовала прикосновение к своим губам чьих-то губ: «Ага, значит всё-таки разбудила. Ну ладно, буду спать, пусть берёт, что дают». Тело её словно отделилось и что-то там совершало, а она заснула.
Утром она спросила будущего мужа (Виктор накануне ей сделал предложение):
— Что сестра приезжала:
— Ах, да, — растерянно промямлил Виктор. Но уже уехала, она ведь проездом.
Женской шубки уже не было, но запах духов ещё витал в комнате.
     На следующий день опять жизнь зарядила, как унылый осенний дождь. В Ульме проснулось желание походить по вечернему городу. Виктор отказался.
— Ну куда ты в слякоть, посмотри погода — потеряй и забудь!
     Ульма укоризненно посмотрела на мужа и вышла на улицу, держа в руках огромный зонт. Доктор советовал ей бывать побольше на свежем воздухе. Ах, доктор! Она опять вспомнила его лицо и насмешливо-доброжелательное выражение лица.
Она гуляла долго до двух часов ночи, пока насквозь не промокла. Но ей почему-то нравилось бродить по ночным улицам, может потому, что никто не мешал думать...о докторе...и мечтать. Показалось странным, что будущий муж не нарушил её прогулки обеспокоенным звонком, обычно люди в таких случаях тревожатся.
 4
     Опять тихо вошла, как и вчера в дом. После пожара помещение едва можно было узнать: залатали на быструю и пустили их обратно. Ну, да ладно, не капает с крыши и хорошо. Ульма была неприхотливая в быту.
Она ещё была под неприятным впечатлением того, что возлюбленный, обычно тревожащийся где, она, не позвонил ни разу на мобильник. И опять эти духи, знакомые со вчера и та же шубка. Что-то зачастила сестра по ночам приезжать на пару часов. Ульма на этот раз не пошла в ванную, хотя и вся была пропитана дождём, ей захотелось посмотреть на сестру мужа. Он наверно родственнице уступил их кровать, а сам на диванчике. «Вот, наглец, не подумал, что Ульма придёт и ей тоже  надо спать. Видимо, сестра дня него важнее. Ладно, стерпим». Ульма на цыпочках вошла в тёмную комнату.
     «Ну конечно, храпит её драгоценный. Но почему в кровати. Он что привык с сестрой в одной кровати? Ну да! Наверно привычка детства. —  Ульма тоже любила забираться в кровать к родителям, но после 12 лет мама ей запретила.
Но что это? Сестра удобно пристроилась на груди у Виктора и была в одной рубашке. — Ну какая я же глупая, а в чём же ей быть ночью. — поза какая-то странная была у сестры, вроде как любовью только что занималась... с братом. — Фи! Как она может такое подумать о человеке, который и ей скоро станет родным?»
     Внезапно девушка открыла глаза. Она испуганно посмотрела на Ульму.
— Извините, вы сестра будете  Виктору?
— Да, конечно, — девушка торопливо представилась , — Меня зовут Нина. Мы с Виктором погодки. Вы не удивляйтесь, мы с ним привыкли в одной качалке (гойдалке) с детства, — девушка с ходу приняла Ульмину версию, видимо, неспроста, была подготовлена так, на всякий пожарный случай.
     Ульма посмотрела на Нину, такая славная. Нина вскочила с кровати.
— Идемте на кухню, я там вам гостинцы привезла из деревни. Мне Виктор о вас много рассказывал.
Обнявшись, как закадычные подруги, сразу воспылав друг к другу симпатией, девушки прошли на кухню и стали тараторить о всяких мелочах, которые были интересны только им.
***
     На следующую ночь Ульма опять гуляла по ночному городу. На этот раз пришла под утро. Ей не хотелось идти домой, опять беспокоить девушку, сестру Виктора. Почему она приезжает ночью и всего на несколько часов?
Странно. Никакие плохие идеи не заползали в её очаровательную головку. Она даже в мыслях не могла представить, что её предпочтут кому-то. Она ведь  неотразима. Иной раз девушки бывают о себе такого мнения, а потом горько — горько плачут, расплачиваясь за самонадеянность.
А причина ночных походов была, кроме пользы ночного чистого воздуха ещё в том, что она думала о докторе. Она не рисовала никаких картин, она просто представляла его себе.

 5
     Опять дома чужой запах, опять чужая шубка. Только запах был другой да и шубка явно другого размера, хотя из того же универмага, наверно из той же очереди.
Ульма по привычке зашла в комнату, где тихо посапывали Виктор и его сестра. Придётся лечь на софе ей. Да, сестра потихоньку её выживает. Если и любовью будет с ним заниматься, то совсем кранты.
Она прыснула со смеху, представив себе, как её без пяти минут муженёк напрягается с сестричкой. Но  воображение на этот раз её не обмануло. Все! Так и есть. Сестрица возлежит на её «верном» муже в недвусмысленной позе и мерно подпрыгивает, словно мячик. А сзади её обвили знакомые волосатые руки, а чуть ниже и ноги, заменяющие, как сказали бы в таких случаях остряки, тазобедренную повязку. Она не чувствовала унижения, она почувствовала облегчение, потому что... ну это не объяснить.
     Она подошла к ним и зажгла ночной светильник. А сестрица изменилась за сутки, стала выше и почернела, вчера ещё была блондинкой. Да и вытянулась как-то. Может принимает таблетки для роста? Вряд ли. Не ребёнок ведь. И лицо показалось совсем другим, словно успела за день сделать пластическую операцию или так умеет внешность менять парфюмерией?
— Я вам не помешала, извините.
Женщина, возлежащая на муже, полуобернулась.
— Нет что вы, милая, мы уже скоро, во всяком случае я, на подходе. Неужели молодой человек вызвал подмогу мне, ну дела! Исполин страсти! А кто вы будете? Но впрочем — это неважно. Вы не могли бы мне помочь? Помассируйте мне лопатки, это слегка ускоряет процесс. Потом она обратилась к Виктору:
— Подожди дёргаться, дай мне слово человеку сказать.
Потом уже снова обратилась к хозяйке:
— И еще знаете, помассируйте мне вокруг кобчика, тоже тонизирует хорошо.
Ульма, несмотря на двусмысленность ситуации, развеселилась:«Значит все-таки её будущий муж занимается непотребством с сестрой, а ведь жене о таком не говорил, ну скотина и есть скотина». Желание выходить замуж за кобеля отпало окончательно.
Но она выполнила просьбу сестры Виктора. Не преминув сказать при этом:
— А вчера вы были пониже ростом, да и причёска другая. А вам не стыдно этим заниматься, я понимаю, что вас отвлекаю, но скажите мне откровенно...
Женщина запыхтела, потом как-то расслабилась, сползла с Виктора и села на кровать.
Она дружески улыбнулась.
— Я ведь почему хотела ускориться, место уступить будущей законной супруге. Я знаю кто вы.
Ульма почувствовала себя оплёванной.
— Что вы говорите, вы в своём уме, разве сестры с братьями этим занимаются?
— Ещё как! — Женщина удивленно посмотрела на Ульму, потом подмигнула ей, —У меня для вас подарок есть, но я понимаю, что вам хочется сначала исполнить супружеский долг, подожду.
Ульма была потрясена и сложившейся ситуацией и свойским обращением женщины, словно шла речь о какой-то мелочи, а не супружеской измене. Но окончательное решение порвать с этим боровом сразу её раскрепостило. Нужно же ей как-то его унизить?
Ульма брезгливо ткнула пальцем в ослабевшего «бойца после боя». Подумалось: «А он не сдохнет от таких перегрузок?»
Она толкнула мужа в живот ладонью. «Сестра» вздохнула:
— Ну я подожду вас в другой комнате, Виктор столько хорошего мне о вас рассказывал.
Ульма засмеялась. Решение бросить Виктора пришло сразу без подготовки. Ей как-то стало легко на душе. Сестра мужа ей дала моральное освобождение. Таких подонков, который не гнушается интимных отношений с сёстрами, она на дух не переносит. Перед глазами на мгновенье мелькнул доктор. Потом она хотела встать и ухватилась для упора во что-то. «Ах, вот это самое, набухшее и горячее. Принадлежит её бывшему не супругу. Как звучит романтично — бывшему. А почему это 'горячее и набухшие' последний раз не использовать себе на пользу? Ну и показать этим свое презрение к нему?».
Oт необычной ситуации, в какую попала, ей вдруг парадоксально захотелось близости, секса. Душа возненавидела, а тело попросило. Она удобно пристроилась и получила привычно то, что хотела в последний раз. Виктор даже глаз не открыл, скотина, словно ему было всё равно, что с сестрой, что с невестой. Боров, одним словом, оплодотворитель. Хорошо, что она успела кончить раньше его и противная мутновато-белая слизь только оцарапала ей бедро, встала, пнула ногой грязное животное, которое ещё час назад считала женихом, и пошла складывать чемодан.
В кухне её ждала, уже одевшаяся женщина. Она смущённо смотрела на хозяйку.
— Вы меня извините, я по вызову работаю, никакая я не сестра. Она с сожалением и состраданием посмотрела на Ульму. Первый раз в жизни видит, что женщина, уличившая мужа в неверности, не устраивает скандалов. Она обняла Ульму.
— Не расстраивайтесь. Я понимаю, а хотите у меня пожить? Просто так, по-дружески, я вижу, с ним уже не будете, уйдете. А вы часом не в интересном положении.
Ульма напряглась.
— А откуда вы взяли?
— Подумала.
— Да, именно в интересном. Но избавляться не буду.
— И правильно делаете. Я так тоже поступила. И не жалею. Мать-одиночка сейчас, а что. Такая работа сейчас, что уже детей не будет никогда, всю меня выжгли.
Она расплакалась.
В Ульме что-то всколыхнулось. Ей стало жаль эту продажную женщину, хотя та только что сделала ей больно.
— Милая, не расстраивайтесь, а пару ночей у вас действительно переночую. А он вам заплатил?
— Нет ещё, как-то смущённо проговорила брюнетка.
— Вот, возьмите, — Ульма раскрыла кошелек.
— Да бросьте, мне от вас ничего не надо. Идёмте со мной.
Не всегда люди, продающие своё тело, продают и душу. И иногда они могут даже вызывать чье-то уважение.
И две женщины, почувствовал глубокое расположение одна к другой, пошли вниз по ступенькам, лифт, как всегда, не работал.
***
В Ульме что-то всколыхнулось. Ей стало жаль эту продажную женщину, хотя та только что сделала ей больно.
— Милая, не расстраивайтесь, а пару ночей у вас действительно переночую. А он вам заплатил?
— Нет ещё, как-то смущённо проговорила брюнетка.
— Вот, возьмите, — Ульма раскрыла кошелек.
— Да бросьте, мне от вас ничего не надо. Идёмте со мной.
Не всегда люди, продающие своё тело, продают и душу. И иногда они могут даже вызывать чье-то уважение.
И две женщины, почувствовал глубокое расположение одна к другой, пошли вниз по ступенькам, лифт, как всегда, не работал.
***

Когда на следующий день Ульма пришла к доктору на контрольный визит по состоянию здоровья, она тихо сказала вместо приветствия:
— Я ушла от мужа.
Потом посмотрела в его молящие глаза, где читался явный вопрос и сказала кончиками губ:
—  Доктор я согласна.
Мужчина чуть не свалился со стула. Его мечта осуществилась.
Вместо ответа он взял руку Ульмы и покрыл каждый её палец тысячею поцелуев.

Глава 4

     Слава богу, удалось кому-то склеить страницы книги жизни принцессы Брудиагры, атлантки Ульмы. Все, возвращаемся во временa древности. Шёл третий год эксперимента богов.

***
    Ей крупно повезло. Она опять оказалась рядом с Адриатисом. И пусть он теперь простой человек, но от этого их любовь не измельчала. Чувство простолюдинов иной раз богаче любви королей, пусть и обладателей несметных богатств. Должно человеку хоть иногда сопутствовать удача? Иначе зачем существует слово справедливость? Если его нет, то и пусть не пылится в словарях, как анахронизм.
    Необыкновенно легко, словно с песней, пронеслись счастливые секунды, часы, дни, недели и месяцы. Но почему-то все тяжелее становилось на душе у Ульмы. Она не понимала отчего. В её памяти отчётливо стоял прожитый год со всеми его маленькими и большими радостями. Неприятностей было мало. Да и какие неприятности, когда ты плечо в плечо с любимым человеком смело смотришь в будущее. Муж работал тяжело, отделывал шкуры, она смотрела чужих детей, тоже приходилось не сладко, попадались вредные экземпляры, всю душу выматывали. Когда утомлённые, но довольные, что опять вместе, супруги садились вечером к столу, то, казалось: не было тяжело прожитого дня. Ведь впереди была ночь любви. От одной этой мысли у Ульмы начинало сосать под ложечкой и она почти падала в обморок от предчувствия счастья.
     С утра моросил мелкий дождик. Так непривычно для здешних мест. Солнечная Эллада решила ненадолго себя скомпрометировать. Люди сгибались под колючим северным ветром, словно и не было европейских просторов на пути незваных гостей. Холодные мраморные полы уже не служили своему назначению — охлаждать разгорячённые ступни после солнцепёка снаружи зданий. Мрамор уже пугающе пронизывал до глубины своим холодным беспристрастием.
В один и тот же час откуда-то, по уже заведённой традиции, у Ульмы и её мужа в руках появились  книги их судьбы. Каждый углубился в чтение.
      Первый год с горбуном и второй  в рабстве у визиря для принцессы Брудиагры были ужасны, но их вполне компенсировал год с любимым человеком. A книга жизни помнила все. Ульма готова была забыть подробности тут же, а не через несколько часов. Но жестокая книга заставляла опять проходить через череду страданий и унижений, правда не знала пощады. Потом, словно сговорившись, супруги бросили читать, подошли друг к другу и взялись за руки. Каждый смотрел на свою половинку пронизывающим взглядом, словно хотел выпить, как стакан воды в жаркий полдень. Затем они сели на веранду и, не прекращая держать друг друга за руки, посмотрели вдаль. Сердца влюблённых бились синхронно и они чувствовали это. Только что судьба опять, уже в третий раз приоткрыла секрет их вечной молодости. Но из книги супруги знали, что предстоит расставание. Даже воспоминания об ужасах года вечной молодости с горбуном и рабства у визиря, которые книга отчётливо продемонстрировала ей, Ульма перенесла стоически. Но ей предстояло расставание с любимым, увидятся ли они когда-нибудь опять на просторах вечной молодости, обещанной им судьбой? Как сделать так, чтобы они узнали друг друга при встрече? Как сделать так, чтобы они оказались в тот момент в одной стране, в том же городе или поселении, и столкнулись на улице? И как сделать, чтобы они не прошли мимо один другого?
— Давай почитаем дальше, — как не хотелось Ульме побыть с милым побольше вместе, но книга тянула. —  Может ней есть какие-то спасительные страницы?
Внезапно критянин вскрикнул:
— Ульма смотри! — oна прильнула к указанному месту и сверилась с соответствующей страницей своей книги.
«Да, так и есть! У них есть выбор, как это она раньше не видела? А, может, это новые строчки, которые туда вписала для них судьба?» —  вот что им открылось.
Если участники эксперимента вечной молодости не захотят расставаться на ближайший год, то нужно будет пройти следующую процедуру.
Взяться крепко за руки, поклясться друг другу в вечной любви и сковать себя единой цепью.
Адриатис вопрошающе посмотрел на жену.
— Ульма, ты сможешь пойти на это? Будет больно и ты постареешь на один год, если останешься со мной?
— Ты ещё сомневаешься? Мне же только 22 года, неужели я не согласна? Ты меня обижаешь своим вопросом. Предприми что-нибудь!
     Адриатис срочно побежал за помощью, год заканчивался, если они не успеют это сделать, то исчезнут с поля зрения один другого. Ульма нервно смотрела на часы. Ну где сможет её любимый найти помощника в том, что задумал, вo  время, когда все уже празднуют приход нового года, вернее провожают пока старый год?
     Это было похоже на чудо. Все её внимание сконцентрировалось на стрелке часов. «Почему она, противная бежит все быстрее и быстрее? Кто увеличивает скорость времени? Это несправедливо! Ведь она на все согласна, чтобы остаться с любимым. Их разлучница — вечная молодость, она согласна потерять ее. Состариться на год! Разве год жизни — это малая плата за счастье? Почему же Адриатис не идёт?»
У девушки даже закралось подозрение: «A не встретил ли её любимый другую, краше и моложе её и...а впрочем...может он не хочет стариться? Многие бы на его месте выбрали молодость! И кто она такая, что в ней особенного, чтобы из-за неё жертвовать годом жизни?»
     Ульма стала изучать себя в зеркало: «И где её знаменитая царственная улыбка? - девушка сегодня прочитала, что ещё три года назад, до гибели Атлантиды, она своей усмешкой возвращала людям надежду, радость, здоровье. — Как же она изменилась! —  в зеркале она видела затравленную жизнью молодую ещё женщину, но с намечающейся сеточкой морщинок вокруг глаз. И опущенные вниз уголки рта говорили о внутреннем страдании. — Какая уж тут улыбка? О, Боги! Вот, наконец!»
     С Адриатисом был мужчина,   тяжело дышавший. В руках у него была длинная цепь, а из-за спины выглядывала сумка с инструментами.
— Плиний, я за ценой не постою, завтра ты придёшь утром и раскуёшь нас, ладно? Я заплачу так, как никто никогда в жизни тебе не платил. Сколько ты хочешь?
— Понимаешь Адриатис, дело не в деньгах. Я всегда боготворил твою жену. Я понимаю, что моё желание неисполнимо, но... Я хочу плату натурой.
Лицо Адриатиса посерело от злости. Ты, безумец, как ты мог даже в мыслях подумать, что я пойду на это!
— Но понимаешь, сосед, если ты не выполнишь это условие договора, то кто придёт завтра тебя расковать? Вы умрёте в объятиях друг друга. Я не думаю, что это твою цель.
— Пошёл вон, пакостник, я не согласен на твои условия.
— Я закую вас за плату, а расковать приду, только если ты уступишь мне жену... ну на часок.
     Адриатис нанёс прямой удар  кулаком в лицо мучителя. Кровь брызнула из разбитой губы.
Кузнец позеленел от злости, но сдержался. Он в жизни и не то проходил. Жизнь научила его из камня выжимать воду и терпеть боль от которой Боги извиваются, как ужи.
Он нанёс Адриатису ответный удар и у того тоже окровавилось лицо.
— Теперь мы квиты, сосед. А сейчас ложитесь на стол, время без пяти. Не успею я к праздничному столу, так останетесь здесь с цепями в руках. Странное у тебя желание, но я и не такие выполнял. Одна пара попросила закопать их вдвоём в гробу, похоронить, а утром откопать. — процедил Плиний  сквозь разбитые десна.
— И как ты поступил?
— Как поступил бы всякий нормальный человек на моём месте, я их поместил в гроб, забил и похоронил.
— А что было потом, ты выполнил приказ совести?
— А перед кем мне отчитываться, сосед, ты что только на свет народился? Плата была вперёд. Дуракам закон не писан. Ну, я, конечно, через недельку пришёл проведать покойников, — он криво улыбнулся, — На букет  на могилку мне деньги не жалко.
— Так ты же нарушил закон совести?
— Какой-какой говоришь? Совести? Я знаю только один закон — справедливости. Я честно выполнил свою работу, в договоре было сказано, что я их вдвоём закопаю в гробу, но ни слова о том, как раскопаю на следующий день. Человек тот, простак, договорился со мной об этом на словах. А устный договор ломаного гроша не стоит, сам знаешь.
Короче говоря, ложитесь на стол, а утром я приду на вас посмотреть. Если захочешь выполнить мою просьбу, то раскую, если нет, то... подыхайте, как раненые ястребы под колёсами телег.
— А если ты не придёшь, как к тем, кто в гробу остались навечно?
— Да ты, что умом тронулся. Как можно не прийти, если меня будет ждать такой пахучий цветок, как твоя Ульма?
     Женщина не проронила до этого момента ни слова. Кузнец ей подмигнул и помог подняться по лесенке на стол. Он вдруг превратился в такого галантного и предупредительного, а кровь тонкой струйкой стекала на мрамор пола с разбитого лица.
— Ну, а ты, что приглашения ждёшь. Кузнец грубо толкнул Адриатиса в бок.
— Не беспокойся, сам лягу, — сказал Адриатис с такой ненавистью, что казалось прожег бы ею стены.
     Застучал молот, через пять минут кузнец уже любовался своим произведением искусства.
— Ну, да, замечательно. Словно Лаокоон с сыновьями, да! Талант во мне умер ваятеля! Жаль придётся завтра нарушить композицию и расковать. — oн засмеялся. - А, может быть, и передумаю, мало ли красивых женщин на меня заглядывается?
     Закованная в цепи Ульма уже не так сильно возбуждала воображение мужчины, картина малопривлекательная.
— Ну вот и все. Беру свою часть, первую часть за труд, — подчеркнул все же он, а завтра посмотрим. Кузнец сгрёб в карман приготовленное золото и таланты со стола.
Настроение у него было предпраздничное, он даже пошутил:
— Просьба дверь на ночь не закрывать, а то кто же меня завтра впустит?
Едва кузнец скрылся, Адриатис произнёс взволнованно:
— Ульма, мы убийцы, как же наш ребёнок, ему четыре месяца, он в соседней комнате, как ты могла забыть о нём?
— Ульма глухо ответила:
— Я не забыла о нём. Путь и жестоким тебе покажется мой план. Но Ольгис плачет всегда по утрам. Его могучий писк слышен на весь дом. Соседка в любом случае прибежит и поможет нам.
— Но ты забыла, любовь моя, что она позовёт того же кузнеца. А что хорошего нам от него ждать? Он же хочет нас...тебя опозорить.
— Не волнуйся, дорогой, что-нибудь придумаем. Завтра мы проснемся, освобождённые от знаний и памяти. Мы будем чисты, как первый снег. Но мы будем вдвоём...
— И начнём нашу совместную жизнь с того, что ты наставишь мне рога?
— Успокойся, милый, если даже я так поступлю, то для того, чтобы сохранить наши жизни и провести оставшиеся триста шестьдесят пять дней в чистоте и непорочной любви. А завтра... это будет просто плата за верность...и мы постареем на один год.
— Не жалей ни о чём Ульма, с нами остаётся наша любовь.
     Наступил девять тысяч девятьсот девяносто шестой год до нашей эры. Ульма и Адриатис не сомкнули глаз. Они уловили момент, когда наступил новый год. Они не потеряли память, значит они стали старше на год. Сейчас придёт их мучитель. Он потребует плату за их счастье. Год начнётся с позора. Разве это хорошее предзнаменование?


Глава 5

     Наступило утро. Ребёнок, как ни странно, не кричал, неужели он не голоден? Ульма начала терзаться сомнениями. А все ли с ним в порядке? «А вдруг... — это вдруг разрывало её сердце. —  Скорей бы пришёл этот проклятый сосед и освободил от железных пут. Она готова к позору, это поможет ценить то, что у неё есть». А у прикованной цепью женщины богатств было немало: сын от бога и любимый муж.
     Рассвело. Солнце неласково заглянуло к ним в комнату сквозь приспущенное жалюзи.
Вот раздались, наконец, неторопливые шаги. Кузнец, видимо, с трудом поднялся после попойки в честь Нового года. Наконец, он ввалился в комнату и как куль с грузом повалился на скамейку.
— Ну что, красавцы мои, соскучились за мной? А я вот полюбуюсь на вас и пойду досыпать, очень уж меня картинка вдохновляет. Сковал я вас мастерски, дело своё знаю, жаль нарушать произведение искусства, может ещё сутки понежитесь в таком виде?
Железных дел мастер скорчил сострадательное лицо и вслед за этим произнёс наигранно навзрыд:
— Нет, я должен привести мою жену и показать вас во всей красе, это что-то!
С этими словами он удалился.
Ульма истерически закричала ему вслед:
— Посмотри в соседней комнате на ребёнка, что с ним?
— Да будет тебе, — не оглядываясь промямлил кузнец, — ничего с твоим сосунком не случится, в крайнем случае подохнет в луже из собственной мочи, переживёшь. Родишь нового, будет причина поводить задом с мужем. А пока готовься к этим упражнениям со мной, я уже весь извёлся, видишь в какую рань приплёлся. Но хочу ещё вздремнуть маленько, чтобы ты на меня не серчала, а довольна осталась.
Ульма готова была его растерзать, но неотвратимость расплаты надвигалась, как лавина, и мысли о ребёнке отошли на второй план. Тем более что он о себе не напоминал. Волновался скорей скорняк. Почему дитя не подает голос? Хоть и не родное ему, а привык.
     Тут кто-то прошмыгнул из соседней комнаты со свёртком в руках на улицу мимо пары, когда оба закрыли глаза, измучившись от бессонницы и скованного положения. Вдруг дверь скрипнула и пропустила вперёд кузнеца и его жену.
«Чудеса, — подумала Ульма, она же знала, что жена кузнеца первая ревнивица в их квартале, а может и в городе. — Как же так? Зачем жену приволок? Не будет же он при жене с Ульмой нежится? — тут резанула мысль:  А вдруг я в нём ошибалась и он очень порядочный человек?»
 Насколько кузнец был порядочным Ульме и скорняку-мужу вскоре предстояло убедиться. Кузнец вступил без приветствий:
— Вот полюбуйся, Нистрата, на что людей угораздило. Новогодний подарок они друг другу преподнесли.
 А что, Нистрата, славненько я их повязал цепью?
 — Да, — задумчиво произнесла жена кузнеца.
Не в одном женском сердце в этот момент проснулось бы чувство радости, что такая великолепная Ульма проведёт ночь по прихоти мужа на цепи. Такова природа зависти. А Ульме все завидовали, на благородное лицо, на изумительную шею, великолепные ланиты, стройное тело античной богини. Казалось, что скульптура Афродиты, стоящая в храме была копией с Ульмы. А мужчины всегда почёсывали в затылке, когда их жены посылали ей вслед: «Чтоб ты уже не дожила до следующего дня, плутовка, мужья наши, уже сомлели от созерцания твоих прелестей, вот-вот разродятся желанием за тобой приударить».
  Кузнец в пьяном виде выложил Нистрате, как на духу, обещание скорняка уступить ему Ульму для лобзаний и большего. Сейчас от неё самой зависело, чтобы этого не случилось иначе она потеряет мужа навсегда. Она с сожалением оглядела свои худые бока и потрогала плоскую грудь. Да нелегко будет ей, но попытаться нужно, коль муж-дурак проговорился. Она перед приходом сюда его хорошо выутюжила своими ласками на семейной кровати, может опозориться и не сможет с соседкой паскудиться? Повезло ей: пьяный муж был с языком, что помело. Проговорился и ещё похвастался, словно не жена перед ним, а пьяный матрос с галер. Ульма обрадовалась соседке:
— Посмотри милая, Нистрата, что там с моим дитятей, что-то голос не подаёт.
Соседка пошла проведывать ребёнка, а кузнец зашумел ножовкой. Скоро под умелой рукой цепь подала последний стонущий звук и с неохотой освободила пленников. Ульма бросилась в соседнюю комнату, что-то Нитрата не выходила оттуда. Через секунду раздался душераздирающий крик:
— Помогите, кто-нибудь, умоляю, ребёнка нет! Украли! Мужчины бросились на крик. Действительно, кроватка была пуста. Только на полу валялся маленький красный сапожок и все. «Далеко не уйдёт» — закричали хором мужчины. «Мероприятие переносится на неопределённый срок» — подумал Кузнец. Ну что ж так даже интересней. Когда приспичит, соседка всегда под рукой, должок выплатить согласна. Он побежал за исступлённо оравшим Адриатисом. Скоро на ноги подняли весь городок, но ребёнка и след простыл. Ни у кого даже не было хоть каких-то подозрений. Одно понимали, сам ребёнок в таком возрасте еще сбежать не мог — шесть месяцев. Ульма надеялась на счастливый год с любимым. Судьба зло посмеялась над ней. «Ах, эта лицемерка Клото, что она мне сплела?» Женщина почувствовала, словно у неё вырвали из груди сердце и там теперь поселилась пустота. И причиной была не только кража ребёнка.
     Как это случилось? Ведь, казалось, ещё вчера, когда заканчивался очередной год-цикл её вечной молодости, она была «насмерть» влюблена в своего миноса. Но что-то в ней надломилось. Отлаженный механизм любви дал сбой, ласки приелись, внимание стало раздражать, многое из того, что раньше ценило на вес золота, потеряло первоначальную стоимость. Ей нужно снова кого-то полюбить, чтобы не растерять себя, своё желание добра миру и не зачерстветь. Она должна с миносом расстаться на время, чтобы оставшийся любовный огарок не погас совсем, а так...может быть когда-нибудь они опять будут счастливы?

Глава 6

     «О чудо! Она полюбила снова!» —но кого? — Ульма ещё не знала. Сегодня, освежив в памяти первые годы бессмертия (вечной молодости) из книги своей судьбы, которая давалась ей раз в году, атлантка почувствовала огромный прилив сил. Она была почти уверена, что в новом жизненном цикле с ней случится невероятное и она встретит того, кто засияет на её небосклоне ярче самой яркой звезды! — Жизнь — ты всё-таки прекрасна!
     Принцесса Брудиагра лелеяла в себе это удивительное состояние восторженности. Ей даже было жаль миноса, который только что, отлюбив её, отвернулся к стене и думал о чем-то своём. «Может быть он тоже чувствовал, что должен, просто обязан отпустить её. Подарить ей снова вечную молодость?»
     Ульме стало жаль мужа. Она погладила его по спине, приголубила и в каком-то отчаянном порыве заставила полюбить себя опять на эти несколько минут, когда тела сплетаются и кажется, что люди проникают друг в друга до самой глубины, до самого корня, а потом становятся единым целым. Но она ласкала Адриатиса сейчас от благодарности за все хорошее, что он принёс ей за последние два года. За его внимание, ласку, предупредительность, доброту. Ульма знала, что даже если судьба навсегда сожжёт её память, то никто не принесёт на «блюдечке с голубой каемочкой» такую нежность, такое забвение своих интересов ради неё, как нынешний супруг.
     Она ещё тесней прижалась к нему. Женщине хотелось, чтобы он навсегда запомнил её страсть, её глубинное чувство, которое по-настоящему раскрывается только в момент интимной близости. Она его сейчас любила с отчаянием раненой птицы, которая знает, что если не выдержит тот экзамен, то рухнет вниз и погибнет.
«Ну давай же, любимый! Пронзай меня своим копьём, я же полностью твоя. Постарайся достать до моих потайных глубин! Там тебя ждут! Будь даже жесток и груб на какое-то мгновенье! Сотвори маленькое чудо! Раствори меня в себе, расплющи силой своей страсти! Смотри, как я активно отвечаю тебе! Мне ведь нужно утолить огненный "голод" в животе, который сжигает меня, только ты способен потушить это пламя! Туши же его, вот так! Активнее, сильнее! Крепче сожми свои руки у меня за спиной, чтобы я случайно в порыве не выскользнула из твоей любовной западни. Она ведь такая подвижная! Как легко тебе меня потерять! Я ведь не жду молчаливо твоего участия! Я наравне с тобой участвую в процессе, мы активно любим друг друга! О боже, как хорошо!»
     Ульма знала, что сегодня, в момент прощания, будет умирать во время близости с миносом, ей был вещный сон. «Вот так и нужно любить, чтобы чувствовать, что сердце бьётся на пределе. Что трение тел, кожи, лиц, основ дойдёт до безумия, когда хочется умереть в объятьях!» — oна в остервенении укусила миноса в грудь.
      Но вот раздался крик! «Чей это крик? А, да! Это её победный крик! Она уже на вершине. Там она продержится какое-то время и опять вернётся к жизни, но обновлённая. А вот и он, её мужчина, тоже поднялся к ней на вершину. Они застыли на некоторое время, пока тёплая струя эликсира жизни переливалась из одного сосуда в другой и мужчина отдавал свой нектар женщине. Вот ли все».
      Нет не все! Через несколько мгновений она посмотрела в глаза любимому. Огонь страсти в них молил её о продолжении. Возлюбленная знала, что делать в таких случаях. Ему нужна некоторая помощь. Наклонившись к подрагивающей  обессиленно части тела ее мужчины, Ульма прикоснулась губами к предмету, который только что подарил ей столько радости. Она своим язычком поблагодарила его и улыбнулась. Достаточно было этого её неприхотливого движения, как «малыш»  стал расти, принял устойчивую позу готовности, затвердел и Ульма с гордостью впустила его опять в себя. И так повторилось бессчётное количество раз.
     Прощанье затянулось. Ульме уже все приходилось делать на автомате. Очарование и страсть уступили место привычке и накапливающемуся раздражению.
«Когда же незаметно была пройдена грань? — но её мужчина не хотел останавливаться. Казалось он делал все, чтобы оправдать их расставание. Сейчас, уже Ульме все приелось, разлука выглядела вполне желанной. — Ну когда уже ему это надоест? Ещё раз — и я сама откажусь!»
     Раздражение постепенно переросло в злость. Когда в очередной раз мужчина пристал к ней, она ударила с силой по его любвеобильному страдальцу и решительно соскочила с кровати. Место радости трансформировалось в место казни.
— Хватит! Слышишь! ненавижу, нам нужно расстаться!
      Муж рассвирепел. Он наотмашь ударил Ульму и заставил ее еще раз войти с ним в сексуальный контакт. Это уже было похоже на изнасилование! Ульма сопротивлялась, но ничего не помогло. Мужчина с силой раздвинул ее ноги и вонзился своим пенисом, как разъяренный лев.
     Ульма душой уже была в другом месте, она подумала: «Как странно, то, что мне недавно казалось верхом блаженства, теперь видится мерзким и противным! А ведь ничего не изменилось. Ни участники, ни действия. Как все в мире условно. Значит можно от одного и того же испытывать и блаженство и ненависть! Когда же уже закончится это наваждение? Значит, мы живём в мире обмана и кривых зеркал? Скорее в душ, чтобы смыть с себя всю эту мерзость, которая еще недавно казалась счастьем!»
      Когда она вышла из душевой, мужа уже не было. Он ушёл. Видимо, или обиделся,  или понял, что они должны расстаться. Потом мелькнула мысль: «A вдруг он это сделал специально, чтобы морально оправдать разлуку?»
Мысль мелькнула, укусила и исчезла незаметно, как маленькая змейка. Адриатис уже казался отжившим прошлым. «Докатилась!» — пронеслось в душе женщины . Но тут же неожиданно сладкое чувство ожидания счастья опять заныло под ложечкой.
     Она была уверена, что её где-то ждут. До нового года оставалось несколько минут. Ульма накинула какие-то тряпки на себя, выскочила на улицу. Она даже не почувствовала, что на улице мороз. Какой мороз - 15 градусов ниже нуля по Цельсию для девушки, которая знает, что сейчас встретит своё счастье. Одетая по-летнему Ульма бежала по улице, оставляя на снегу следы своих шлёпанцев.
     Если бы знала подопытная, что боги сыграли с ней злую шутку и перебросили сразу на тысячелетия вперёд, чтобы ускорить эксперимент. Если бы девушка знала, что за несколько минут совершила бросок в XX век новой эры. Но какая разница? Дождь всегда будет дождем, за тысячелетия ничего не изменилось. И холод всегда будет холодом, какой бы век ни был на календаре. Ульма переместилась не только во времени, но и в пространстве.
Выскочила она босиком, налегке на берегу Эллады, а уже через несколько минут оказалась где-то в холодном краю и вместо тёплых капель дождя её окружили льдинки снежинок и мороз.
     Какой-то мужчина замаячил впереди. «Это он, — решила Ульма для себя! — безумная назойливая идея все чётче пробивалась на внутреннем дисплее сознания . — Сейчас догоню его и скажу, что влюблена».
     Мужчина, почувствовав спиной, что кто-то его преследует, испуганно оглянулся и ускорил шаг.
 «Глупенький, он не понимает, что мой и никуда ему от меня не уйти! Ещё немного и я его догоню, кажется он уже запыхался».
     В этот момент наступил новый год. Ульма стала все забывать. Она уже не помнила куда бежала и зачем, несчастная, словно торпеда, только знала: перед ней цель, которую нужно достичь во что бы то ни стало!
     Мужчина остановился и повернулся лицом к Ульме. На лице его застыло состояние обречённости. Он подчинился судьбе. Ульма по инерции налетела на застывшее «изваяние». Но оно не дало ей упасть. Ульма схватилась за руку, прижалась к незнакомцу и прикоснулась обледеневшим носом к его губам. Тут же последовала реакция пострадавшего.
— Бедняжка, да вы замерзли! Как могли в такой мороз без шубки! Босиком? Ужас! Я тут рядом живу! Идёмте скорее, чаем напою, а может... да вам надо что-нибудь покрепче, а то сами понимаете - пневмония не дай Бог... не шутки.
     Он схватил за руку девушку и почти поволок к ближайшему дому. Все забывшая, женщина подчинилась. Мир с миносом и прежней жизнью, как всегда первого января,  ушёл куда-то далеко, словно был сном. По заснеженному тротуару вскоре они пришли к какому-то  старому двухэтажному флигельку. Дверь открылась, как показалось Ульме на мгновенье раньше того, как её новый друг успел повернуть ключ в замке.  Русоволосая средних лет женщина, уперев ладони в бока, встретила недоброжелательно.
— Силий, кого это ты привёл? А?
Муж одуревшим взглядом смотрел на супругу.
— Сам не знаю, на улице подобрал.
— Ну, даёшь! Так о собачках бездомных говорят.
Она обратилась к Ульме:
Девушка, кто вы, почему без верхней одежды?
Ульма растерянно смотрела на незнакомку.
— Я, понимаете, все забыла, извините, даже не помню... как меня зовут.
Наступила неловкая тишина.
«Наверно её обокрали». — мужчина испугался.
Хозяйка квартиры, разрубив сомнения, разжалобившись  решительно произнесла:
— Ладно, бедняжка, заходите, побегу чаем вас отпаивать, а то Cилий, и початую доставай, есть повод, за новый год, уже и не чаяла тебя с таким подарком увидеть.
Женщина растрогалась, но выглядела немного растерянной.

***

     Ульма оттаяла у добрых людей. Поговорили о разном.
— Сейчас наш сын придёт с работы, он в больнице сейчас один на всех, сам вызвался дежурить. — вдруг она распалилась. — Что-то у него с личной жизнью никак. А вы,  часом, не замужем?
Хозяйка с надеждой посмотрела на милую девушку, которая даже в таких обстоятельствах выглядела привлекательно. Ульма отхлебывала чай крупными глотками, обжигаясь. «Ну и пусть, лучше, чем заболеть!»
     Вдруг раздался скрип поворачиваемого в замке ключа. А вот и наше сокровище.
В комнату вошёл высокий молодой мужчина лет тридцати с копной вьющихся волос и чистым взглядом серых глаз. Он сразу понравился Ульме. Выпили за Новый Год.
Всем стало хорошо. Ну что с того: пусть Новый Год встретили во втором часу, зато весело. Все шутили, обстановка за столом была сердечной. Хозяйка следила: тарелки с закуской не должны быть пустыми, а хозяин заботился, чтобы в рюмках все время что-то плескалось.
     Ульма лишь пару раз краем взгляда скользнула по сыну радушных хозяев, чувствовала, что тот с неё не спускает глаз.
Потом внезапно отец, прилично охмелевший,  поднял бокал, чтобы произнести тост: «За молодых, горько!»
Жена с ужасом и одновременно восторгом посмотрела на спутника жизни.
— Ну что ты, дурак пьяный, Ульма у нас только пару часов, а ты всякие глупости...
Но прилично выпивший мужчина упрямо твердил: «Горько!»
— Придется подчиниться, а то на улицу выставите, на мороз, — пошутила Ульма.
Oна повернула к себе лицо молодого человека и закрыла глаза. Потом почувствовала, как к её губам что-то прикоснулось. Нет это были ни губы. А что же? Ульма даже не хотела отгадывать эту загадку, ей стало очень хорошо. Все её волнения, все расстройство от потери памяти прошло, она подчинилась чувству. Она знала, что оно её на этот раз не обманет. Ульма на миг приоткрыла глаза. На неё смотрели ласково два солнца, это не были глаза человека, это были глаза божества. Она смело пошла навстречу. Её губы медленно коснулись его губ.
     Они уже были в другом мире. Куда-то ушли его родители, словно их и не было рядом. Ульме казалось, что она на каком-то волшебном облаке, а рядом с ней Бог.
     Девушка отпрянула, а молодой человек уже на этот раз взял инициативу на себя.
«А он не умеет целоваться, — весело подумала Ульма. — и ей стало почему-то приятно от этой мысли. — Ничего, она его научит».
     Принцесса осталась у этих добрых людей. А своего нового возлюбленного ей пришлось учить всем премудростям любви. «Ну и хлопот с этими девственниками!» Но, Арсений оказался способным учеником. Скоро он сдал «экзамен» и повел Ульму в загс. Впервые Ульма держала корочку брачного свидетельства, а в уши бил набатом свадебный  Марш Мендельсона. И ничего, что музыканты фальшивили, они ведь очень старались. «Ульма готова была сейчас простить всему миру его грубость,черствость, безразличие. Она ведь была на седьмом небе от счастья!»
      Все познаётся в сравнении. Человеку свойственно забывать плохое. И ещё. Людям нужна периодическая встряска, чтобы переоценить свои возможности, пересмотреть свои взгляды, сделать ревизию своим чувствам.
     Рок потирал руки. Молодцы Шуя и Тутрис, поработали на славу. Есть с чем идти к Зевсу на прием. Отчет за этот год по эксперименту будет выше всех похвал! Да. Год в год не приходится.
     Но сценарий и этой мини-жизни подошёл к завершению. Опять, по сложившейся традиции, в этот последний день жизненного цикла длинной в год Ульма увидела, кем-то подброшенную книгу своей жизни. «Значит, она с Атлантиды, интересно, а как же ей удалось спастись? Ведь по легендам дошедшим до нас материк Атлантида исчез в недрах океана, погибнув в результате каких-то катаклизм. Может извержение гигантского вулкана или подвижка тектонических плит или...»
Девушка по  опыту прежних лет  знала, что все прочитать невозможно. Книга была очень странная. На вид в ней было не больше двадцать страниц. «Как же могла в них уместиться  такая длинная жизнь? —  но не этот вопрос был главным. Ульму гораздо больше волновало то, что она до сих пор не стареет. — Как ей удалось прожить тысячелетия и сохранить возраст юной девушки? Ни лицо, ни шея, ни фигура не имели ничего общего с реальным её возрастом. Да к тому же она дочь властителя одного из самых могущественных государств Атлантиды». —  выглядевшая юной женщина уже в этом не сомневалась.
      Первые страницы книги обдали её саднящим ветром веков и тысячелетий, правдой её жизни. Но принцесса Атлантиды абсолютно не ощущала тяжести лет. «Кто ей подарил в награду вечную молодость, а может в наказание? Ведь в книге она прочитала, что были и годы лишений страданий и мук. Были циклы несчастной любви, годы, когда ей изменял любимый, подло предавали друзья, злопыхатели подталкивали на плохие поступки, за которые приходилось тяжело расплачиваться».
Но бедной девушке, которая начинала читать книгу каждый год с самого начала, никогда не удавалось дойти до страницы, где был ответ почему? — «Отчего она оказалась в таком сложном положении? Завтра она все забудет, память к ней о прошлых годах и тысячелетиях возвращалась только на один день, какой же это страшный день, сколько она узнавала из своей книги!»
     «А интересно, хотелось бы одним глазком посмотреть на себя завтрашнюю, что она будет делать, как проживёт следующий год? Может к ней придет случайно встретит бесценную любовь и сама отдастся святому чувству. Ведь она была в этом уверена, на свете нет ничего выше, святее и прекрасней любви во всех её проявлениях».
     А сколько мужчин атлантка любила? Как только она начинала читать дальше первых глав в глазах ее туманилось и буквы начинали плавиться, словно они свечи, которые, догорев, оплыли парафиновыми огарками и  стекли в блюдечко. «Может быть ей когда-то и удастся прочитать книгу где-то в середине? Пока что она вынуждена была читать с самого начала. О! Она его уже знала наизусть. Словно готовилась к экзамену. Какому? Перед судьбой? Ничего, когда-нибудь она научится быстро читать и узнает все. А сейчас, если открывает книгу посередине, то буквы расплываются. Её судьба — читать каждый раз опять с самого начала. Да. Прекрасная жизнь в Атлантиде закончилась в один день. Наверно виновата она, Ульма. В этот день она впервые перестала улыбаться и все с этого началось. А, может быть, и улыбаться она перестала, когда почувствовала, что наступило начало конца?»
Но, наперекор ожиданиям, в этот год, героиня Книги Судьбы читала необыкновенно быстро. Ей удалось, наконец, добраться до страницы, где раскрывается секрет вечной молодости.
«Она заговорена быть молодой. Кем? Богами».
Глава 7

     Ах! Какой ошибкой был прошлый год! Там, где больше всего на что-то надеешься, там и спотыкаешься. Неужели вредно мечтать? Неужели вредно строить радужные планы? Разве человек может жить без мечты и ожидания её прихода? Мы все время чего-то ждём, днём — вечера, вечером — наступления ночи, ночью сна, чтобы проснуться утром освеженным для реализации своей мечты.
     Ульма обманулась. Легко написать эти несколько слов, но сколько за ними страданий, выплаканных слез. Её избранник быстро стал из того, что мы называем неотёсанным бревном, блестящей паркетиной, на которой спотыкаешься и падаешь. Он очень скоро усвоил уроки наивной Ульмы и превзошел многих с кем она сталкивалась в жизни в коварстве, лжи, двуличии. Короче, супруг стал ей изменять направо и налево, не пытаясь даже сильно это скрыть перед женой.
     Родители все видели, сострадали девушке, но своя рубашка ближе к телу. Это был их сын, а Ульма — не их дочь.
И потянулись долгие вечера в ожидании загулявшего мужа, когда с друзьями, а порой в обществе веселых женщин. Совсем  чаша её терпения переполнилась, когда однажды Арсений завалился домой пьяным. Его почти волокла какая-то рыжая блондинка, как показалось Ульме с перепугу.
— Поз-з-знак-к-комся,— сказал муж заплетающимся языком, моя помощница, Линда. Мы с ней на работе — не разлей вода!
— Это и чувствуется печально подытожила Ульма.
Женщина тоже пьяно улыбалась, но была посвежее не вяжущего лыка спутника.
— Вы не подумайте что-то там особенное. Мы просто отмечали коллективом съёмочной группы окончание работы над фильмом.
— И как же называется фильм?
— «Измена на подножке трамвая».
— Да, романтическое название, наверно главные герои эквилибристы?
— Ну, что вы! У всех есть дублёры, они, даже если выпьют, по ровной линии не пройдут, мы сегодня их проверили в ресторане, вот смеху-тo было, все попадали! Это те, у которых, как говориться, рожа не вышла, а ноги и руки, как у обезьяны.
Девушка смачно икнула и опустила пьяного мужа Ульмы на стул.
— Да вы садитесь, смотрю — натаскались. —Ульма презрительно-вежливо скривила губы.
— Увы, уж пришлось, — женщина была благодарна за сочувствие. Хотя она и была в состоянии опьянения, понимала двусмысленность ситуации.
Герой разговора захмелевший Арсений открыл глаза и притянул к себе Линду.
Эй! Ты, как тебя? Cадись, — он с силой опустил девушку к себе на колени. Ульма больше не могла терпеть унижение.
— Я лучше выйду, не буду мешать сотрудникам общаться.
— Вы, поймите, он мой начальник, — промямлила в оправдание незваная гостья.
— Конечно, все понимаю, продолжайте выполнять его указания, я не хочу, чтобы вы из-за меня потеряли работу, — хозяйка вспыхнула и, резко развернувшись, вышла из комнаты.
Она готова была даже выскочить на улицу, злость и обида переполняли её через край.
Арсений, после ухода Ульмы, опять оживился:
— Давай, снимай.
— Что?
— Ну, не притворяйся, ты же на работе меня понимаешь с полуслова.
— Арсений Степанович, может, не надо? Люди же.
— Ты что самовольничаешь. Я лучше знаю, что н-н-над-д-до. Раздевайся.
— А вещи куда складывать?
— Вот тебе стул, не так много барахла, все поместится. Он сделал резкое движение рукой и смахнул халатик жены на пол.
— Ну побыстрее.
— Арсений Степанович, а у вас есть для предохранения... — у женщины уже не оставалось сомнений в том, что с ней сейчас будут делать.
— Какого предохранения? Ничего не бойся, от одного разa дети не бывают.
— Ещё как бывают, — возмутилась Линда и тут же спохватилась, — конечно, я вам доверяю.
— Ну вот видишь глупенькая, я старше, я знаю лучше тебя. Завтра любовную цену снимать будешь со мной. Ты же мой помощник кинооператора или нет?
— Да, обречённо произнесла Линда.
— Ну так, вот и пройдём на практике, а завтра уже как по маслу. Нужна реп-п-питиция.
— Так не мы же актёры?
— Дурочка,  сцену нужно прочувствовать, тогда и раб-б-б-бота будет сп-п-пориться.
— Конечно, я с вами согласна.
— Так почему же не раздеваешься? Время теряем, мы же можем несколько дублей заснять, тьфу сделать.
«Дубль первый» — громко произнёс он и попытался ввести в растерявшуюся женщину свой пенис.
— Пошире, пошире ноги, а то никак не получается, ну  ты в самом деле, тупая, что ли?
— Арсений Степанович, я стараюсь, не получается.
— Ну, сразу видно, что по физкультуре в школе была тройка. И с такими неловкими людьми я должен работать?
Линда постаралась пошире развести нижние конечности, но они ее не слушались.
—  Ну, вот получилось, — Виктор задвигал своим проходимцем и внезапно застыл.
Неужели заснул? Голова кинооператора безвольно упала на плечо женщины, которую он взгромоздил на себя.
Пикантная ситуация. У Линды появилась возможность сбежать. Но что-то в ней противилось этому.
Она сжала руки за спиной начальника и стала сама совершать ритмические движения. Тело под ней оживилось, хотя сознание этого тела было в беспробудном сне.
Линда с радостью подумала, что никто её не будет на этот раз мять и лезть с пьяными поцелуями. Она чувствовала себя словно еще на работе. Давил груз ответственности. Под ней был начальник и нужно было выполнять его указания. Но начальник спал и у неё появилась редкая возможность самой управлять процессом. В голову лезли всякие дурные мысли — дома её ждал муж. Наверно волнуется, что её поздно нет. Обещала такси взять. Она так и сделает, но сначала...Тело Линды напряглось, она вытянулась внезапно как стрела, по ней прошла волна, словно ударило электрическим током, внутри вдруг стало липко и тепло.
— А обещал же, что все будет ок, верь после этого начальству! Но она ликовала. Она была на 3 месяце беременности и немножко горючей жидкости на этот раз для неё безопасно.
«Нехорошо получилось, перед мужем как-то неудобно». — каждый раз, попадая в подобные ситуации, а их в таборной жизни съёмочной группы было немало, Линда чувствовала угрызения совести. Менялись коллективы, менялись и мужчины.
     Она вдруг вспомнила, как на прошлой неделе уединилась в обед с одним весёлым балагуром. Перед ней пронеслась во всех подробностях сценa в костюмерной за кучей тряпок. Линда наблюдала как бы со стороны, как она развлекалась с Пашкой, любимцем группы. Нет ничего лишнего она ему не позволила, кроме...ну в шутку, он пару раз в неё вошёл и все... Но то была шутка. Она представила, что с ней сейчас Пашка, воображение у неё было богатое.
     Внезапно за спиной раздался хриплый от напряжения голос Ульмы:
— Ну вы уже скоро управитесь? Мне нужно с вами поговорить.
Линда еле выдавила из себя:
— Говорите, извините, что в таком состоянии.
Она постаралась набросить на себя и напарника какую-то тряпку.
— Ничего, нам нужно выяснить кое-что, но я не буду вам мешать, я понимаю, вам хочется уже дойти до финала. —Ульма скривилась в какой-то дикой усмешке.
— Да, как вы предупредительны, но это не мешает мне вас внимательно слушать.
С хозяюшкой внезапно что-то произошло. Ей стало смешно. Почему она не устроит этой женщине скандал? Но у нее вырвалось наоборот:
— Вы мне нравитесь, приятная женщина, ли ж бы с какой мой муж не станет, понимаете...
— Да, понимаю, ой извините, я на подходе.
Но сама гостья не торопилась почему-то закончить щекотливую ситуацию. Её она даже веселила.
Раз жена так прореагировала. И почему-то возбуждение временно ослабло и она почувствовала, что может продлить удовольствие, если отвлечётся. Пусть где-то там внизу будет приятная волна, как прибой на море, а она пока поговорит с этой чудной женщиной, которая ей нравилась всё больше и больше.
Внезапно Линду прорвало, она стала рассказывать о превратностях профессии помощника кинооператора, о том, как к ней пристают и, боясь потерять работу, она вынуждена, вот как сейчас.
— Да? — саркастически съязвила Ульма, — Между прочим, он спит.
— Извините, отвлеклась от этого... — гостья продолжала наглеть. — Я уже должна дойти до коды, как говорят музыканты, а то буду завтра на работе разбитая. Ну вот почти...
У Ульмы вырвалось неожиданно для неё самой:
— Ну, миленькая, постарайтесь скорей уже...Она нежно погладила странную гостью по спине.
Что-то произошло с Ульмой, она схватила за руку Линду и внезапно чувство девушки, наставившей ей рога каким-то непостежимым образом передалось Ульме и она испытала все то, что испытала временная наездница ее мужа. Из ее горла вырвался, как всегда в таких случаях, гортанный крик победительницы. «Боже мой! — подумала, Ульма, —Такое со мной впервые. Я тоже испытала блаженство, я кончила!» Она расхохоталась. Но чудо свершилось. В придуманном трансе, а она умела создавать мир перед собой,Ульма представила, что это не незванная гостья, а она в объятиях Арсения и... Неужели она его ещё любит после этого? Грязное животное её муж. А против девушки, с которой познакомилась таким странным образом, она ничего не имеет. Ей даже стало её жалко. Зависимый человек. Муж Ульмы был её начальником. А такую интересную работу найти нелегко.
Обе женщины благодарно смотрели глаза в глаза, чувствуя взаимную симпатию после того, что случилось. Долго они не могли промолвить ни слова. Наконец, Ульма выдавила из себя:
— Наверно муж дома?
— А как ты догадалась?
— Почувствовала.
— И часто ты ему изменяешь?
— Ну что ты, я не какая-нибудь. Бывает, разок в неделю.
Судорога ревности, вначале сдавившая душу Ульмы, была уничтожена этим искренним признанием.
— А много их?
— Я — честная!
Обе женщины рассмеялись.
— Как тебе сказать, я стараюсь вести себя честно, мужа люблю, а это все, как сверхурочная работа, ну и потребности у меня несколько выше стандарта. Муж сам это понимает. Но все в рамках приличия.
Ульму, как облили кипятком:
— Это вы называете рамки приличия?
Линда ей не ответила. Её всю передёрнула судорога сладкого чувства. Она встала аккуратно оделась. Внезапно Ульма потянулась к ней и обняла. Ты не подумай ничего такого, ты мне просто понравились. Вы живете естественной жизнью. Может быть, твое поведение и идеал для вашего образа жизни, мне хочется с тобой дружить.
Так началась эта странная дружба. Линда внесла в жизнь подруги много нового, она рассказывала обо всех подробностях жизни съёмочной группы. Ульма, затаив дыхание, слушала о всех этих дублях, о тонкостях режиссёрской работы, а подруга обучила её и искусству кинооператора. Две женщины стали настолько неразлучны, что первым делом Линда мчалась с работы к подруге. Она знала — там её ждёт искренний друг, которому она может раскрыть душу, кто выслушает с восторгом, глядя ей в глаза, все, что накопилось на душе. Ульма даже забыла, как началось её знакомство с этим странным существом — Линдой.
Больше на приставания Арсения она не отвечала, повод был под рукой — беременность.
И, естественно, когда пришёл срок, Ульма поехала забирать подругу с ребёнком из роддома вместе с Линдиным мужем. Мальчик родился — прелесть. По дороге Линда шепнула подруге на ушко, рассмеявшись при этом.
— Только ты меня не выдавай! Ребенок не от мужа. Это главный режиссёр постарался. Он у нас очень высоко морализованный человек, от жены ни на шаг.
— Как же тебе удалось?
А режиссёр в этот момент отправил жену на кинопробу к другу в соседнюю студию. Её, конечно, на роль не взяли. Таланта актёрского  ноль, но режиссер успел нашкодить.
 Обе женщины рассмеялись. В этом человеческом мире часто понятия лжи, бессовестности, подлости настолько смещаются, что выглядят в глазах у людей уже правдой, справедливостью, честью, порядочностью.


2
     Однажды Линда пришла задумчивая.
— Как дела? — обрадовалась подруге Ульма.
— Как тебе сказать? Вроде неплохо и появилось новое романтическое увлечение.
— Ну, Линденция, рассказывай. — Ульма готова была за хорошее к себе отношение и просто по человечески оправдать подругу во всём. В любой житейской мелочи, в её упрямстве, даже в отношении Линды с мужчинами. Со стороны могло показаться, что женщина ведёт распутный образ жизни, не теряя ни одной возможности уединиться с кем-то из съёмочной группы, а вечером отдавать «святой», как она говорила, супружеский долг. Ульма готова была простить подруге всю эту грязь человеческих отношений ради того света, который приносила ей домой Линда. Общительная, разговорчивая, она не была болтушкой, она умела замолкать именно в тот момент, когда чувствовала, что этого хочет собеседник. Голос её был для Ульмы, как щебетание соловья. Да, иногда хорошие, светлые люди тянутся к таким сорнякам человеческого общества, каким была Линда. Эта женщина брала от жизни все, что тай ей давала: деньги, удовольствия, приключения, мужчин и...
Однажды Ульма узнала от неё такое, что чуть не свалилась на пол. Линда сказала:
— Ну, осторожно, Ульмочка, не падай в обморок, я сама не предполагала, что когда-нибудь займусь этим. А может и ты попробуешь? — шепот Линды, казалось, заполонил все пространство комнаты, обжигая своей правдой. Ульма отстранилась.
Линда загадочно посмотрела на Ульму, которая скорчила гримасу отвращения.
— Ну, как знаешь, я пошла. Надумаешь, скажи мне. Мы и тебе подберём экземпляр. А то представь, я ревнивая, глазки твои дорогие выцарапаю, а потом расстроюсь.
Ульма обратила внимание, что даже походка у Линды изменилась. Что-то появилось в ней звериное.
     Она не могла заснуть целую ночь. «Как Линда могла? Это же противоречит всяким человеческим законам».
Потом она вспомнила, как сама в детстве заводила себе животных, откуда-то пробились воспоминания, как она гладит кошечку, а потом берет её к себе в кровать. « А были ли у неё собачки?» — ничего вспомнить не удалось.
Скользнула мысль: «А может стоит попробовать разок? Не понравиться, никто ее казнить за подобное не собирается, просто больше так делать не будет».
И когда однажды на немой взлёт бровей Линды, который она прочитала, как вопрос, у Ульмы вырвалось:
— Я согласна.
— Молодец, одобрительно хлопнула её по спине подруженция. Человек должен все в жизни попробовать, бери с меня пример.
И вот Ульма уже в гостях у Линды. Та подбадривала оробевшую.
—Ты не напрягайся, подружка, наоборот, расслабься, думай о чем-то приятном. Гарантирую, получишь новые неизведанные ощущения, но что я буду рассказывать? Сама эту «книжку» прочитаешь. Хочешь конфетку шоколадную для храбрости?
— Да, давай, может, отвлекусь. А то как-то не по себе. А скоро уже он войдёт?
— Ждём с минуты на минуту, его «величество». Тебе подушка удобна? Под коленями не жмёт? Да, рано я тебя в позицию поставила, коленки натрёшь. Но это так надо для первого раза, мне тоже так советовали.
У Линды аж челюсть свело от удовольствия, предстояло увидеть такую картинку! Не каждый день удаётся. Когда с ней самой такое происходит, она в отключке, а тут - живое кино.
Вот за дверью раздался радостный лай. Линда выскочила из комнаты, на ходу воскликнув:
— Ещё не хватает, чтобы мой с твоим кавалером поразвлеклись, ну и служанка-растяпа! Вот в наказание не разрешу ей сегодня с Джеком.
— А как же так, ты ведь ревнивая?
Линда пыталась что-то сказать, но покраснела и осеклась.
— Понимаешь... но это неважно.
Через пятнадцать секунд за спиной, у стоящей на коленях спиной к дверям женщины раздалось радостное рычание. Потом Ульма почувствовала, что ей на спину легли две мохнатые лапы. Она испугалась, но приказала себе не двигаться.
Ещё через какие-то мгновенья собака навалилась на неё всем весом, а он был немалый. «Ну и кобеля подобрала подруга, раздавит меня, как асфальтовый каток». Ещё через мгновенье Ульма почувствовала какие-то молниеносные толчки у себя внутри. Как обычно в таких случаях, тело отреагировало и подарило вначале боль, потом наслаждение. Оно было окрашено в другие тона, чем ощущения от мужчины. Но не успела женщина подняться, как обычно, на вершину, как все закончилось. После тёплой волны, которая вошла в неё с рычанием удовольствия, толчки прекратились, животное весело спрыгнулo на пол и уже радостно хлебалo какую-то собачью похлёбку, начисто забыв об Ульме.
Раздался голос Линды:
— Ну что, как впечатления?
     Ульма прислушалась к себе. Вместе с удовольствием в ней поднялась какая-то волна отвращения к себе. Только что она была близка с собакой. Опустилась до уровня животного. Но ведь она  человек! Стало мерзко и противно. Женщина встала с места своей «казни» и пошла к окну. Посмотрела краем глаза на собаку. Это был боксёр средних размеров рыжего цвета с белыми пятнами на спине. Ей показалось что собака на миг оторвалась от миски и посмотрела на нее ласковыми глазами. «Да, опустилась». — oна отвернулась к окну и медленно стала натягивать юбку. Помоется уже дома. Пусть от неё в транспорте люди шарахаются, как от опозорившей себя. Потом она повернулась и посмотрела на подругу, которая с довольной улыбкой устраивалась на то же место, служанка уже вводила её кавалера.
— Ты меня наверно презираешь? — грустно сказала Линда. Но учти, ты приобрела незаменимый опыт. Человек не должен ничего в жизни чураться, никакой грязной работы, никаких проявлений чувств. Я понимаю, нашей дружбе конец, но я обязана была дать тебе этот опыт, ты ещё мне спасибо скажешь.
Ульма хотела обойти подругу, но кобель, который только что обладал ею подбежал, не дохлебав свой суп с мясом и стал радостно лизать ее колени и выше. Скоро она почувствовала: собака совсем обнаглела, забралась мордой под юбку и лижет ей уже там, где только что побывала своим собачьим мохнатым копьем. У Ульме закружилась голова от удовольствия. Она невольно погладила собаку и подумала, что влипла. А рядом подруга вовсю занималась любовью со своим Джеком и Ульме показалось, что она радостно повизгивает. «Ну точно, как собака!» Ульма набралась мужества и оторвалась от собачьего языка, который опять почти довёл её до оргазма.
     Она с силой оттолкнула собаку. Та взвизгнула и со злостью прокусила Ульме лодыжку. Но Ульма не почувствовала боли, она получила от своего тела дозу анестезии в виде удовольствия. Кобель виновато вильнул хвостом и побежал в угол дохлёбывать свой суп. А рядом у её ног два животных, Джек и Линда, продолжали совокупление.
«Как это все мерзко и грязно, как мне противно!»
Ульма выскочила за дверь, даже не подумав, что раздетая, с упавшей до колен юбкой и вырвала прямо на лестничной площадке. Потом она начала хлестать себя по щекам, приговаривая: «Паскуда! Паскуда! Собачья жена! Получай». У нее возникло желание даже броситься в лестничный проем. Ульма билась в истерике головой о стены. Как долго продолжалось потом не могла вспомнить. Внезапно чья-то рука её остановила. Сквозь кровавый туман, застилающий глаза, она узнала Линду.
— Идём, что-то увидишь.
Подруга почти силком затащила Ульму обратно в квартиру.
     В комнате пахло кровью. Там в агонии бились два пса, которые каким-то непостижимым образом вцепились намертво в холки друг друга.
Ульма обомлела:
— Что это?
— Животные бились насмерть за право обладать самкой, это закон животного мира.
— А кто же эта самка?
— Ты!
Ульма подбежала к умирающим псам.
— Пёсики, отпустите друг друга, может, мы вас ещё спасём.
     Ульма, сама только что бившаяся в истерике, теперь была в отчаянии. На её глазах погибали две божьих твари. И погибали он из-за неё и ничего нельзя было сделать с этой животной ревностью. Вот он жизненный опыт, о котором говорила Линда! Натурой!
Оказывается, она приносит не только свет, но и смерть в мир! И какая разница! На месте двух собак, могли оказаться двое мужчин. Какая жизнь несправедливая, но не может же она быть одновременно в двух лицах! Остаток вечера прошёл в уборке квартиры. Ульма с остервенением работала тряпкой и чистящим раствором, чтобы не оставлять Линду одну после такого. Приехала полиция, составили акт. Трупы увезли. Осуждающе посмотрели на женщин, словно раскусив,что здесь происходило в действительности. Полицейский написал протокол и дал ручку Линде, потом Ульме: «Распишитесь!»
Потом он взял с брезгливой гримасой ручку обратно, словно она заражена какой-то неизлечимой болезнью, с нескрываемым презрением посмотрев на женщин, следователь с криминалистом удалились.
Бывшие подруги остались вдвоём.
Линда сказала вместо слов прощания:
— Вычеркни мой номер из своей записной книжки... потом она обратилась к кому-то уже не к Линде, в пространство... А я заведу новую собаку. Я уже не могу жить иначе.
— А где муж?
— Какой муж после этого! Я давно с ним рассталась. А это, знаешь, хуже чем бросить курить или пить, это, как наркотик.
Ну, бывай.
     Ульма медленно опускалась по ступенькам. Она была уверена только в одном, что не забеременеет . Собака и человек несовместимы. «Но человек ли она еще?»
Ульма оглянулась в витрину ближайшего магазина, по привычке. Ужас закрался под самое сердце. Она увидела оскалившуюся собачью морду. «Неужели? Она превратилась — в собаку! Так быстро!»
      Внезапно Ульма опустилась на асфальт и стала на четвереньки, потом она быстро засеменила по шероховатой поверхности четырьмя конечностями, не замечая стёртых до крови коленей. Вслед ей послышалось:
— Мамоцка, смотли, а вон собацка бизит.
Внезапно кто-то крикнул: «Фас!» и бросил рядом с Ульмой кусок кости. Потом раздалось завывание скорой.
Ульму несли на носилках санитары. Ей подумалось: «А что, собак тоже везут в неотложку?. — и она отключилась...»


Глава 8
     «Как тонка нить из которой сотканы наши души! Как часто спасительная соломинка становится для нас непосильной ношей. И неужели мелкая обида, как капля яда, способна разрушить с таким трудом выращенный цветок человеческих взаимоотношений?»
     В голове дервиша, бредущего по кромке дорожки над пропастью, залетали мысли, словно порывы ветра и так же покидали его голову. Какая разница между юностью и старостью?
Они обдуваемы одним и тем же ветром. Но порывы этого шквала идеи пролетают юное сознание за считаные секунды, чтобы выветриться, как утренний туман под первыми лучами солнца. У стариков же эти же самые мысли блуждают долго. Они не могут покинуть их головы, поскольку заблудились в бесконечных улицах воспоминаний и аналогий. Им трудно выйти наружу. Они страдают, но вынуждены идти до конца, посещаю все переулки и тупики стариковского сознания. И кто знает? Может быть никогда так и не находят выход при жизни этого человека. Старчески ум цепко держит все, что касается воспоминаний. Ведь это последнее, что ему осталось в жизни, превратившейся из цветущего сада в пустыню.
     Ноги дервиша ступали по самой кромке над пропастью. Иногда казалось, что его ступни касались уже не пыльной дороги, а воздуха. Но он этого не замечал, а пока человек не замечает чего-то, оно для него не существует. Ну и что с того, что иногда Нога соскальзывала в пропасть и отталкивалась для очередного шага уже не от твердой поверхности, а от аморфного пространства пустоты?
Разве это мешало его телу переваливаться дальше?
     Пока мы не замечаем опасности, пока ее не боимся, она для нас не не существует. Посмотрите — вот дорожка закончилась и бездна радостно позвала бренное тело, а дервиш продолжал же как ни в чём не бывало, идти дальше. Его босые ступни, не замечая пустоты, бодро шагали по воздушной тверди, созданной воображением. Но он даже не создавал эту твердь, его воображение спало. Дервиш просто не верил в то, что он идет над бездной. А если мы во что-то не верим, то его и не существует для нас. И наоборот, если во что-то верим, то это всегда с нами. Все что угодно, даже неисполнимая мечта. Мы ведь существуем в том мире, где все реально, даже невозможное. Главное - ни на секунду не покидать этот мир мечты, который для нас давно стал реальностью.
     Вдруг рассуждения путника прервала жизнь. Он из мира мечты вернулся в реальность. Впереди показались огни неизвестного города. И ноги стали уже ступать по чему-то острому. Голые ступни сразу окровавились. Здесь было полно битого стекла. Одним словом, городская свалка, кузов обгоревших автомобилей перемежались с остатками строительного мусора и пищевых отходов от которых шёл убийственный смрад. Где-то рядом подкашливали, едва сдерживая лай, бездомные собаки, для которых, в отличие от людей, не было прекрасней места на земле. Здесь можно было поживиться и выброшенными какой-то хозяйкой несвежими кусками мяса, остатками фуршетов ресторанов и другой всякой всячиной.
Внезапно дервиш услышал над своим ухом:
— Слушай, хмырь, ты со мной не шути и ручки вверх за голову, да по быстрей, а то все косточки переломаю, станешь не просто инвалидом, а гордостью кунсткамеры. Ну вытаскивай свой Эрмитаж!
— Что, не понял? — путник вздрогнул.
— Кошелёк давай, непонятливый, мне уже противно ждать. И зачем это я в такую погоду только вылезла из уютной берложки на... — последовало грязное ругательство. — Неужели для того, чтобы на такую дрянь, как ты глаза пялить? Пошевеливайся. Что пальчики, блин, замёрзли, так потерпи! Мужчина ты или прыщик на попе?
     Человек сразу попал из мира грёз в реальность в самом её неприглядном виде. «Оказался, как последний дурак, на городской свалке, да ещё какая-то особа женского пола хочет его пристрелить. Но он много прошёл и видел на своём веку. Не даст он судьбе прикокошить его в этом месте. Слишком велико зловоние и мерзок пейзаж, но чего можно ждать от свалки?»
Дервиш послушно вынул свой кошелёк, который уже много раз опустошался разными криминальными элементами в десятках стран, грабители были всех цветов радуги и каждый говорил на другом языке, но весь антураж и грубые голоса плюс оружие не оставляли сомнений, что им нужно было от него. Он развернулся в пол-оборота, чтобы при свете выглянувшей луны разглядеть лицо грабительницы, судя по голосу, это была женщина.
     За несколько часов до печального события-встречи человека с грабительницей, произошло вот что: Ульма, как всегда в первый день нового года лишилась памяти. Она вышла на улицу. Ветер свистел так, что её шапку сразу сорвало с головы. Ульма погналась за ней. Та, переваливаясь и цепляясь за ветки деревьев, неуклонно удалялась. Как только девушке казалось, что она уже схватит свой головной убор, новый порыв ветра уносил шапку опять дальше и, как назло, бросал посреди дороги, словно заманивая. «Ну давай! Еще маленькое усилие и я опять твоя!» Но стоило Ульме протянуть руку, как она опять ловила лишь воздух.
Так  она добралась до городской свалки. Словно судьба играла с Ульмой в кошки-мышки.
Тут её окрикнули. Двое мужчин явно были рады такому стечению обстоятельств. Женщина прямо пришла к ним, не нужно было выходить, как обычно, на охоту.
Но когда они устремились к ней и пытались повалить на доски, усеянные ржавыми гвоздями, то девушка проявила прыть. Одного она ударила в пах ногой, он согнулся пополам, взвыл от боли и повалился на кучку из битого стекла. Второму же удалось то, что не смог первый, но девушка упорно сопротивлялась и кусалась вовсю. Он уже почти добился своего, превозмогая боль от укусов, как вдруг из-за спины появился третий, видимо, не из их компании, и резко опустил камень на голову насильника. Раздался хруст сломанного черепа и человек повалился туда же, где уже находился первый напавший. Только в отличие от своего кореша, издающего нечеловеческие крики от боли, он молчал, как покойник, да и, по-видимому, им сразу и стал. Ульма испуганно встала, вся в изодранной одежде и исцарапанная, она представляла не лучшее зрелище.
Человек внезапно обратился к ней по имени. Это единственное, что она всегда помнила.
— Ульма, что ты здесь делаешь?
— А откуда ты меня знаешь? — в голове девушки, только что вышедшей из зоны потери памяти, что-то зашевелилось.
Как, разве не знаешь? Я твой муж, Евсей.
Ульма напряглась.
Она ничего не помнила, но, как всегда в таких случаях раньше, беспрекословно подчинилась тому, кто называл её по имени и следовала всем его указанием. Она каким-то непостижимым образом уже поверила, что это её муж, ей передались его образ мыслей, жизненный опыт и привычки. Несколько минут разговора с человеком вылепили из Ульмы почти двойника этого мужчины, она словно сканировала его мозг. Все что он хотел, его желания, его мысли, все передалось женщине, мозг которой был несколько минут тому, словно сознание новорождённого. Амнезия, которая была обещана богами, продолжала работать, как и правило, что Ульма не состарилась ни на час.
Поскольку этот человек был бандитом с большой дороги, то и Ульма, впитав в себя его привычки скоро освоилась с мыслью, что она с мужем вышли на ночной промысел.
Потом было пару ограблений людей, которые задержавшись на праздновании Нового Года, неудачно выскочили поздней ночью на улицу в тот момент, когда рядом проходили Евсей с Ульмой.
Преступник дал ей тоже пистолет и молча показал на что нужно нажимать. Она с благодарностью посмотрела на него и хотела прижаться к плечу.
— Не сейчас, оборвал Евсей, потом, мы сейчас на работе. Потерпи немного. Потом он дружески дал Ульме подзатыльник, иначе свои чувства он не мог выражать. Ульма приняла все, как должное, она ведь уже стала тоже преступницей. Человек, который назвал её по имени уже слился с её жизнью, женщина думала, что всегда была с ним.
Когда они грабили второго прохожего,  тот оказал сопротивление, всё было для ночных грабителей настолько неожиданно, что когда жертва, которую грабили внезапно применила болевой приём (видимо, занимался борьбой), Евсей не успел среагировать и выронил пистолет. Мужчины сцепились в единый клубок и катались по земле. Ульма подошла вплотную и не долго размышляя, выстрелила.
Человек вскочил, а Евсей остался лежать на земле, корчась от боли.
— Добей, не хочу мучиться, рана в животе.
Ульма наклонилась и увидела что из рваного отверстия, видимо, пуля была разрывной, выглядываю кишки. Она, недолго размышляя, вставила дуло в рот Евсею и повторила выстрел. Потом она встала и побежала за человеком. Он в ужасе бежал от неё, она же могла спокойно пристрелить и его. Ульме захотелось закричать: «Не бойся! Я не причиню тебе вреда. Я пойду с тобой, приведи меня куда-нибудь, я ведь не знаю даже где живу.»
Но человек, испугано озираясь, тяжело дыша, бежал от неё сломя голову, как от чумы. Ульма не знала, как остановить его и решила выстрелить. Человек упал. Она подошла,наклонилась. Он был мёртв.«Как странно. Почему люди так быстро умирают?» Это уже была третья смерть на её глазах. Две из них были на её совести. Ульма уверилась в мысли, что человеческая жизнь не стоит ничего, вернее, она приравнивается к одному нажатию на курок.
       И с этим жизненным опытом она вернулась на свалку. Ульмы было еще на уровне сознание трехлетнего ребенка, хотя внешне она была  взрослая женщина, которой перевалило, если верить книге за девять тысяч лет.
Хотя прошло уже два часа, на мусорнике, куда она вернулась, еще корчился от боли ее обидчик. Сознание  Среди пищевых отбросов, куда перебрался раненный, («Видимо был голоден». — подумала она), запах стоял невообразимый. Ульму вырвало несколько раз, что воспринялось ею вполне естественно. Женщина присела рядом с тем, кого она ударила. Он, кажется, уже немного отошёл. И несмотря на ужасную обстановку, тело её позвало. Ей захотелось этого человека.
Она не понимала ещё ничего, она не знала, что с ней, женщине просто захотелось прижаться к нему и целовать.
Ульма склонилась, а потом присела рядом.
— Тебе ещё больно? — участливо спросила она.
— Нет, человек отвернулся. — Зачем ты пришла, хочешь меня убить?
— Нет, я сама не знаю,  может ты мне будешь другом? Женщина попыталась поцеловать робко бездомного в губы. Тот отшатнулся. Он ещё помнил, как хладнокровно она расправилась со своим мужем. Это происходило недалеко от него, на её глазах.
Ульма ухватилась за его шею.
— Ну почему? Ты не хочешь быть мне другом?
Она внезапно схватила пистолет и ударила его ребром человека по лбу. Раздался короткий крик, как лёгкий всплеск воды, и снова стало тихо. Человек молчал, видимо, потерял от удара сознание. До Ульмы дошло, что она опять одна и не с кем поговорить. «Неужели здесь в темноте, больше никого нет?» — ей вдруг стало жалко потерявшего сознание. «Почему не углубить его сон?» — она приставила к виску раненного дуло и опять нажала на курок. Вслед за выстрелом раздался глухой выдох. Это, видимо, душа покинула навсегда тело. Ульме стало скучно. Ей захотелось общения.
Потом она заметила, что какая-то тень летит по воздуху на фоне звёзд и внезапно исчезла за одно из мусорных кучек. К ней подошла собака и лизнула в лоб. Она погладила собаку, встала и пошла наугад. Сама бы ни за что не нашла, а собака её привела. Пёс ощетинился и зарычал тихо, почти беззвучно, здесь не привыкли выдавать себя, собака давно усвоила законы свалки.
Ульма подумала, раз человек у неё на пути, то нужно его грабить. Ведь это было все, что она усвоила от Евсея за их недолгое общение.
Грабить, а если сопротивляются, то нажимать курок и люди замолкали навсегда. Маленький жизненный опыт она уже успела получить. О, если бы видели Боги, на что они облекли несчастное создание?
Ульма повторила то, что сказала раньше, она словно вслушивалась в звуки своего голоса.
— Хмырь, а хмырь? Что-то у тебя не густо.
— Понимаете, девушка, я хожу по разным местам, наблюдаю жизнь, далёкие страны.
     Ульме внезапно стало интересно. Она отдала удивлённому дервишу его деньги и тихо произнесла:
— Расскажи, я ведь мало что знаю. Вот кроме работы...
— Это вы называете работой? — дервиш осуждающе посмотрел на Ульму и смело протянул руку, чтобы забрать у той оружие.
Но девушка внезапно ощетинилась, как и собака рядом.
— Нет, не дам.
— Дадите, — дервиш повторил попытку, опять неудачно.
Внезапно девушка расплакалась и сама отдала ему пистолет.
— Эх ты, бедное создание. Он, в какoм-то порыве прижал к груди трясущуюся от слез Ульму.
— Знаешь что, пошли со мной, веселее будет, а это мы выбросим, чтобы пальчиком не хотелось на курок нажимать.
Путник встал, Ульма тоже, дервиш обнял растерянную девушку за талию и так медленно они пошли куда глаза глядят. Он много рассказывал. Он много видел и знал. И этот поток знаний и фактов каким-то непостижимым образом переходил в сознание девушки. Через несколько часов пути, Ульма уже начисто забыла о том, что было на свалке, судьба сжалилась над ней. Память её была опять девственно-чиста и впитывала все, что говорил старик, как губка. Пусть и начался этот год так печально для Ульмы, зато все дальнейшие дни были наполнены интересными беседами с дервишем, многочисленными встречами со многими людьми в разных странах. И никто больше не посмел положить на Ульму злой взгляд, никто не причинил ей вреда. Ведь этот дервиш был сын Божий. А в день откровения, когда Ульма прозрела, то она поняла, что провела весь год со своим сыном. Да это был её и Зевса отпрыск. Он дал её душе уединение. Материнская ласка слегка зaпоздала. Дервиш покинул её накануне спящей. Почему он не хотел, чтобы она признала в нём сына? Почему он скитается по миру? Может быть только так хочет замести следы, чтобы его не разыскал отец — Зевс?
Не все хотят власти и богатства. Некоторым уже осознание того, что они человечны, даёт радость существования. Ульма только сожалела о двух вещах.
Первое, что потеряла сына, возможно навсегда. А второе. Ей стыдно было в этом признаться. Но ведь она не сразу узнала. Если бы знала, то ни за что  не вступила с ним...ах! Ей больно было это вспоминать. Она один раз поддалась слабости. Целый год они находились рядом. Однажды её тело попросило. Оно уже давно было лишено мужской ласки. Разговоры с дервишем о жизни не могли заменить ей сексуальных потребностей. И она однажды разбудила спящего дервиша и попросила его.
— Я понимаю, что тебе покажется странным моя просьба. Но мы уже давно с тобой друзья. Я всегда чувствую твою дружескую руку. Ты не отказал мне ни в одной моей просьбе.
— Как бы тебе это сказать? — дервиш нахмурился. Он словно прочитал и так прозрачное желание в глазах женщины. — Нет, это невозможно.
— А если я тебя очень попрошу. Это, как болезнь, как страдание. Только ты можешь вылечить меня, ты всегда рядом, ты такой хороший, верный друг.
Дервиш сильно расстроился от слов Ульмы. Он повернулся спиной и с силой натянул на себя одеяло.
Он только сдавленным голосом повторял: «Не надо, не надо, не проси меня об этом, это невозможно!
Но Ульма уже не могла остановиться. Её сознание, как бы раздвоилось. Одно осталось на стороне и наблюдало за вторым. А второе заставило её раздеться. Она аккуратно медленно раздевалась. Стриптиз перед звёздами. Внезапно дервиш повернулся и сказал очарованный:
— О, Как ты прекрасна, но не заставляй меня делать это.
Но Ульма, вернее одна её половинка была неумолима. Она сняла с шеи шарф, которым всегда её прикрывала. Дервишу открылась изумительная лебединая шея. Нет, пожалуй она прекрасней чем у лебедей, они, видимо, завидев Ульму, ей завидуют. Потом показались плечи. Это были словно два откровения.
Много дервиш повидал на своем веку, но таких красивых очертаний никогда не видел. Он восхищенно вздохнул:
— Как же ты прекрасна, но, пожалуйста, прекрати это испытание, я больше не могу с собой бороться.
Ульма ответила:
— А ты не борись. Ты заслужит это. Пусть твои руки касаются складок моего тела. Я хочу затеряться на твоей груди. Я хочу с тобой соединиться в порыве чувства. Неужели я хочу невозможное?
 Дервиш неожиданно встал и побежал. Он больше не мог выносить этой муки, его умерщвлённая плоть, которую он убивал каждый день лишениями и молитвами, возмутилась.
«Неужели все годы прозрений, что чувство страсти мелко, не стоит внутреннего единства с самим собой и созерцанием в себе вселенной, пойдут насмарку?» — Он прибежал к водопаду, резко нарушавшему сонное течение горной речушки. Страдалец стал под падающую плоть воды, чтобы под её тяжестью усмирить свою плоть. За что ему это испытание? Он должен выстоять перед наваждением, иначе вся жизнь в скитаниях — даром.
Он ведь обрёл себя в соединении с богом, с чистотой праны. Может Бог ему посылает специально это искушение, чтобы проверить его силу?
Внезапно сквозь холодные струи, дарящие бодрость и успокоение, когда он уже овладел вполне собой, до дервиша донеслись другие ощущения.
Это Ульма догнала его, стала на колени в ледяную воду и нежно, взяв в руки его пенис, стала ласкать  языком.
Когда до дервиша это дошло, было уже поздно. Женщина встала в полный рост и в ледяной воде прижалась к страннику.
— Мне холодно уведи меня отсюда?
Ты же не хочешь, чтобы я заболела?
— О нет, вырвалось у доведённого до отчаянья дервиша. Он сдался.
Он поднял замёрзшее тело женщины и отнёс его на траву, потом не понимая,что делает покрыл его миллионом поцелуев. От каждого поцелуя Ульма отходила. Каждая ее клеточка, получая поцелуй, возвращалась к жизни. Скоро уже её замёрзшее тело попало в другое ощущение. Оно пылало от жара страсти. И тогда Ульма, повинуясь инстинкту, развела свои мраморные ноги в стороны и приказала: «Жду!» У дервиша уже не было сил сопротивляться. Но он так и не вошёл в неё. Он встал, усмехнулся и тихо сказал: Я люблю тебя больше всех на свете, ты родней мне, чем все мои клеточки тела, ты выше всех истин. Да, ты дороже мне всех на свете.... мама.
Ульма упала от этих слов в обморок, в глазах потемнело. Она хотела сказать:
— Сынок, как я счастлива, но губы её прошептали что-то невразумительное и, когда она пришла в себя из глубокого обморока, вызванного потрясением, на следующий день, дервиша она уже не застала.
О где, ты, сынок, ты знаешь все обо мне, ты сын и меня и Бога. Я горжусь, что у меня такой сын. А в книге своей судьбы в этот день Ульма прочитала, что никогда его больше не увидит.



Глава 9

     В пространстве космоса между планетой Земля и её спутником Луной внезапно возникло какое-то напряжение. Безвоздушная субстанция, как это ни парадоксально, напряглась и выдавила из себя точку, которая стала вращаться, каждые пять секунд меняя направление. Словно космическая оса залетела сюда во вселенскую глухомань и потревожила пустоту своим жужжанием. Но точка, в отличие от беспокойного насекомого не создавала никаких шумовых эффектов. Она просто пыталась определиться, как показалось бы постороннему наблюдателю. Она напоминала человека, который открыл глаза и не мог понять, как его занесло в это место, он мотал бы головой и вертел её в разные стороны, пытаясь сориентироваться. Но ориентиров было немного. С одной стороны, мерцающая бликами отражающегося в ней солнца Луна, а с другой стороны, закрывающая полнеба Земля с её разноцветом океанов, гор и облаков. Облака покрывали своим облезлым панцирем в этот момент большую часть планеты, но изредка просеивалась синева океанов и озер со склеротическими прожилками рек. A в других местах проступали, словно нарисованные, коричнево-серые пятна гор c выступающими над планетой, кое-где, как бородавки, бело-матовыми шапками ледников. Точка, наконец, определилась с вращением. Расскажу для непосвящённых: вращение нужно было субстанции, чтобы систематизировать уровень местной гравитации, в результате которого живые существа, если они там присутствовали, чувствовали бы себя комфортно. Точка находилась в зоне южного полюса земли, в южном полушарии и поэтому вращение её было по часовой стрелке. То есть космический пришелец принял земные правила, окажись он в районе севера, то вращался бы против часовой стрелки. Да, точка оказалась в зоне притяжения Земли и постепенно откланялась в космическом пространстве к планете. Наконец, она поймала и впитала в себя гравитационную волну окончательно, сроднилась с ней и стала смещаться в направлении земной поверхности по вытянутой орбите. Эллипс орбиты говорил о том, что это объект искусственного происхождения. Внезапно, когда нарушитель спокойствия оказался в самом близком к Земле пространстве своей орбиты, точка начала увеличиваться. Но процесс не был стремительным. Он напоминало пребывание животного в пространстве опасном для жизни словно интеллект этой точки ожидал какого-то подвоха от приближающейся земной атмосферы. Совершив несколько оборотов на своей орбите, которая внезапно стабилизировалась, пришелец, уже успел превратиться в продолговатую капсулу, напоминающую таблетку антибиотика, выпустил антенны. Этой капсуле хотелось сориентироваться в этом пока враждебном пространстве, узнать или нет откуда-то опасности. Вполне естественное состояние для человеческого разума. Поэтому мы можем предположить, что капсула была создана людьми или управлялась ими в настоящий момент. Постепенно капсула в процессе роста превратилась в продолговатый светящийся серым огнем предмет, который при желании можно уже было заметить с телескопов Земли. И её заметили.
— Слушай, Ульма, — вдруг промолвил молодой учёный Укиорош, — а ведь чудеса происходят в космосе?
 — Ты о чём? — А о том, что повезло тебе невероятно. Когда пригласил прийти ко мне, даже не предполагал, что принесёшь мне такое открытие!
 — Какое? Не понимаю.
 — Ну, знаешь, я виноват перед тобой, не рассказал сразу. Видишь ли, на моих глазах из ничего возникло космическое тело, оно появилось, видимо, в процессе аннигиляции из другого мира. Я стал свидетелем этого чуда! Первый на Земле. Теперь интересно, что будет дальше?
 —Ты с ума сошёл! Ведь ещё неизвестно, кто он или они  друзья или враги?
— Понимаешь, Ульма, по моей теории, которой я придерживаюсь с времён окончания Гарвардского университета, все, что из космоса приходит — не может быть другом. Скорей всего это разведчик, который хочет нас протестировать, определить не степень нашей дружелюбности, а опасности. Не верю я в друзей из космоса.
— Но ведь человечество так ждёт их уже столько лет, сколько центров работает днём и ночью посылая сигналы ко всем возможным точкам вселенной, где возможно зарождение жизни? И пока все бесполезно! Космос молчит!
 — Успокойся! Даже если есть кто-то кроме нас во вселенной, то они враги. Да! Космос бесконечен, но в нём не так много планет пригодных для белковой жизни, понимаешь?
— Понимаю, — Ульма задумалась, - дай мне посмотреть.
Учёный с неохотой оторвался от глазка телескопа. Ульма приложилась с нескрываемым воодушевлением к волшебному окуляру, дарящему столько интересного и уносящему в мир загадок. Она почувствовала, словно прикасается к какой-то тайне. Укиорош не терял время даром, он стал, названивать своим коллегам. У одного из них оказался более мощный телескоп. Укиорош передал координаты обнаруженного космического тела. Он опять прильнул к окуляру телескопа, почти оттолкнув обиженную Ульму. Девушка подумала: «Молодой человек был всегда внимательным и предупредительным к ней. Но когда в нём просыпалась бешенка, как она это называла, то девушка всеми фибрами души чувствовала, что переставала для него существовать. Для учёного весь мир исчезал, когда его глаз нацеливался, как глаз охотника, на вид ближнего или дальнего космоса. Страсть к звёздам и их мирам побеждала в учёном все чувства. Один раз даже во время их близости он оттолкнул её, Ульма чуть не упала на пол, она больно ударилась о стену головой. Укиорош, с безумным взглядом выскочил, в чём мать родила в соседнюю комнату и бросился к своему другу телескопу, он вспомнил, что может прозевать затмение солнца, когда луна в солнечной короне выплывет из небытия мрака ночи. Да, главная его привязанность не она, жена, а телескоп и космос». — женщина тяжело вздохнула.
***
   Два друга молча смотрели в иллюминатор на приближающуюся Землю. Потом они заговорили. Но как это было принято у атлантов,  не глядя друг другу в глаза, даже не открыв рта. Они общались мыслями и не было у них тайн друг от друга.
— Как думаешь, Брудиагр, нас еще помнит планета?
— Ты о чем, Фoсжар?
— Да о том же, о чем говорили вчера. Мы уже здесь чужие. Рана затянулась и уже давно. Прошло десять тысяч лет, как мы покинули Землю. Словно вчера, помню этот день, а ты помнишь?
— Нас тут только двое осталось из того поколения. Мне сказали великие представители разума, что они проводят на земле эксперимент. Где-то тут должна быть моя дочь Ульма.
— Просто, Брудиагр, не верится. Мы ведь были в другом измерении, для нас прошло только двести лет. Мы уже состарились, хотя еще бодры телом и духом. А твоя дочь, принцесса Атлантиды почти такая же, как я ее видел последний раз, сто восемьдесят лет тому назад. Но это для меня. A ей, реально прожившей десять тысяч лет...нет! Не вериться, фантастика, как такое возможно?!
 — Если мы её встретим, то поверишь. — царь Атлантиды посмотрел с грустью на друга. Потом встрепенулся. — Впрочем! Чудеса иногда случаются и пусть это чудо случится со мной. Во всяком случае, мумия жены хранится в одной из египетских пирамид. Они стоят на месте, где располагались, когда мы покинули Землю.
— Да, сударь, когда мать Ульмы ушла от тебя к фараону Египта Тутaнхамону Предтече, я помню, ты готов был землю грызть. Велико было твоё горе.
Два старика синхронно тяжело вздохнули.
— Брудиагр, — продолжил -Фoсжар, — Я, как сейчас, вижу, как наша Атлантида поднялась с Земного грунта, отряхнув с себя слой гор, и поднялась над Землей. Страшная волна-цунами тотчас прошла по планете.
— Да, Фосжар, но у нас не было выбора. Многие миллионы людей тогда погибли. Глупые люди, думали: сразу все вулканы на земле проснулись,  боги на них разгневались. А на самом деле наша Атлантида, космический корабль, ушла в космос. Наш владыка, Матрейя, потребовал возвращения. Всего каких-то тясячa лет пребывания атлантов, а что мы сделали с Землёй: воздвигли пирамиды, дали людям знания. Правда, только те, что они могли усвоить в тот момент. Мы же могли и убить их. Лишнее знание попавшее в руки варвару превращается в мощное оружие, как было на Марсе, помнишь?
— Ну, как же, мы это ещё в школе проходили. Но то было миллионы лет назад.
— Никто ещё не отменял законов космоса. Мы биологическая цивилизация, у нас везде, где бы ни были рассеяны по вселенной одни закономерности.
— А помнишь, Брудиагр, как твой прадед рассказывал нам, как они учили людей знаниям. Почему-то ему Египет пришёлся по нраву больше других мест.
— Да потому, Фосжар, что это была страна, люди были организованы в общество в отличие от варваров, населяющих остальной мир. Люди ведь нам родственники, они произошли от атлантов. Мы давно теряемся в догадках, кто приложил к этому руку? Но оставим эту неразрешимую проблему.
— Да, Фосжар, я первым делом, когда окажемся на Земле хочу посетить гробницу в долине царей, где лежит моя незабвенная. — он расплакался. —  Сколько лет прошло, а рана продолжала болеть. Знал бы чем закончится наше посещение дворца фараона. Почему она от меня сбежала? Неужели фараон обладал такой гипнотической силой?
— Брудиагр, он околдовал твою жену. Но, Боги! Ты же мог ее вернуть,  даже не применяя силу. Ты бы мог одной мыслью парализовать фараона.
— Фосжар, а зачем? Насильно счастье не вернёшь. Она выбрала его. Но я ей благодарен. Она мне подарила необыкновенную дочь. Сколько Ульма и мне и всем людям Атлантиды доставила счастья! Моё солнышко! Неужели я смогу ее отыскать здесь, на этой огромной планете, которая по сравнению с нашей Атлантидой, как гора и мышь?
Как думаешь,Фосжар, сколько мы на этот раз пробудем на Земле.
— Чувствую, что на этот раз недолго, несколько недель. Наша задача подготовить Приход Атлантиды, выбрать для неё подходящее место, исследовав тектонические сдвиги Земли, её опасные сейсмические зоны. Нужно, чтобы Атлантида приземлилась в спокойном районе. А как насчёт Геркулесовых столбов, люди называют их теперь Гибралтар, я успел ознакомиться с новейшей историей. Ты думаешь прежнее местонахождение Атлантиды будет и на этот раз подходить?
- Фосжар, не думаю, вулканическая деятельность должна былa многое изменить с тех пор. Не ставить же Атлантиду на середину океанического Срединного хребта в Атлантическом океане, хотя она там раньше располагалась. Знаешь, я вдруг вспомнил, день, когда наша Атлантида взмыла в космос, отряхнув с себя, как пыль землю и леса, пустыни и реки. Сильная волна поднялась тогда. Помнишь, как столб воды поднялся на высоту двадцать км, словно океан и не хотел отпускать нас. А волна цунами после этого.

— Да, Брудиагр, волна уничтожила три четверти человечества. А проснувшиеся от возмущения вулканы, довершили начатое отлётом Атлантиды. Мы же тогда нарушили главный закон космоса — не причинять зла земле, приютившей тебя.
- Фосжар, а что нам оставалось Верховный владыка нашей звезды Триоколджи приказал всем кораблям вернуться домой. Главная из пяти планет была в опасности: нашествие гардинарий.
— Да эти противные кремниевые муравьи, Брудиагр, много беды наделали. Они просто сметали с земли наши города, ещё немного и уничтожили бы планету. Мы тогда здорово подсобили своим. Ведь у нас было самое мощное в то время оружие — лучи преваты.
— Какое гуманное оружие! Убивая, оно не заставляет мучаться, а вызывает удовольствие.
— Да, Брудиагр, интересно, как они умирали? Получали удовольствие и...
— Фосжар, хватит, сейчас давай лучше сосредоточимся на задании. Я уже кое-какие выводы сделал. Тихий океан нам не подходит, так очень активны тектонические подвижки, много активных вулканов. Индийский или Южная часть Атлантического, а может, рядом с Антарктидой. Помнишь тюленей и этих смешных пингвинов?
— Да, Брудиагр, помню, но не хотелось бы в шубе щеголять, как когда-то. Лучше в плавках, — он грустно улыбнулся.

Глава 10

     А в это время на Земле все астрономы и те, у кого имелось хоть какое-то подобие телескопа, уставились в одну точку. Внимание всех было приковано к капсуле, в которой мирно беседовали два атланта. Они уже знали, что люди их обнаружили, да человечество не стояло на месте, развивалось. Но оно стало жёстче и коварней. Встреча двух миров приближалась.
— Ульма, — промолвил Укиорош, какой сегодня число?
Тридцать первое декабря, милый, скоро новы...
Внезапно что-то больно ударило женщину по переносице, она подняла с пола ранивший её предмет. Память медленно возвращалась. Она уже узнала эту книжку, где записана вся ее прожитая жизнь.
 «Какая же та стала толстая и тяжёлая. — девушка все вспомнила, кто она и что с ней происходит лишь взглянула на заглавие. — Да! Это ведь та самая книга, в которой она узнает о своей прожитой жизни! Она больна вечной молодостью, бессмертием! Это и её проклятье и в этом её сила! Но имеет ли она право жить только для себя, в своё удовольствие? — когда -то будучи принцессой Атлантиды, девушка дарила людям свет, радость, а теперь её жизнь превратилась в бессмысленное существование. — Зачем она прожила эти десять тысяч лет?»
     Ульме стало страшно: «Неужели она уже не сможет никогда быть полезной людям, а не только удовлетворять прихоти своего организма: есть, спать, зарабатывать какие-то гроши, чтобы как-то прожить, любить мужчин, которые в конце концов оказываются так ничтожны?»
     Ульма истосковалась по каким-то глобальным делам. После того, что она несла свет людям Атлантиды, все годы этой проклятой вечной молодости выглядели такими никчёмными! Но что-то Ульме подсказывало, что её час ещё не пробил.
     Внезапно женщине показалось, что  позвал отец... из глубины веков. «Нет это не может быть! Завтра  она опять забудет кем была, и начнёт с кем-то  с нуля новую жизнь». Иногда ей удавалось самой найти мужчину,a порой ее подруга Шуя, которая появлялась всегда будто  из-под земли, хватала за руку и тянула куда-то и, словно подкидыша, оставляла на ступеньках чьего-то дома. Шуя нажимала на звонок и быстро убегала, оставив Ульму наедине с тем, кто открывал дверь. Этот человек и становился новым путеводителем по жизни. А иногда Шуя не приходила, Ульма сама в отчаянье металась по улицам, чтобы найти хоть кого-то. Так страшна была мысль, что может остаться одна! И этот страх заставлял делать глупости. И связывала свою судьбу обречённая на бессмертие с первым встречным стариком, горбуном, нищим. Иногда судьба соединяла её с бандитом, проходимцем. Ульма уже не выбирала, она не имела правa потерять год жизни, женщина  хотела продления вечной молодости. Она была больна этим состоянием, это было словно наваждение! Это стало её вторым я, вошло в Ульму, как инстинкт. И все это происходило интуитивно, поскольку перед самым началом нового цикла Ульма впадала в состояние близкое к безумию, а в первые минуты новой судьбы сознание её становилось стерильным.

***
      Однажды, около ста лет тому назад, когда мировая война охватила все страны, Ульма потеряла надежду. Она брела по тёмным улицам южного города и плакала. Подруга-спасительница забыла её. Где-то на одном из углов ей повстречался мужчина, который представился Тутрисом, мужем Шуи. Он ей приказал в буквальном смысле слова стоять на месте. Тутрис сказал, что всем сейчас плохо, все мужчины на войне и никого не может ей предоставить для дальнейшей жизни. Это был день прозрения. Ульма знала из своей книги, что Тутрис муж Шуи и  Рок должен о ней заботиться через эту пару дружелюбных полубогов. Женщина прождала, как ей показалось, целую вечность, но никто не пришёл. Может быть, обеспокоенный супруг побежал к своей Шуе, которая в эти мгновенья корчилась в предродовых схватках. Видимо, ему было тогда не до Ульмы. Да и кто она ему, посторонняя, чужая? Ну пожурит Тутриса Рок и простит, войдёт в его положение, а она, Ульма состарится ещё на один год. Представьте себе, она потеряла всего несколько из прожитых десяти тысяч лет, но и эти годы ей было так жалко! «Подумать только — её жизнь укоротилась на целую вечность!» Каждый имеет свою меру измерения. Кому не жалко полжизни отдать, а кому не хочется терять и секунд из долгого существования.
     Да, эти десять лет принцесса Атлантиды Ульма была счастлива со своим царём (миносом-владыкарием) Крита, который тоже переживал вечную молодость. Хотя он не всегда был царём. Был и скорняком и матросом, и ещё в нескольких трансформациях. Неисповедимы пути господни. За счастье оставаться с Адриатисом женщина заплатила этими незабываемыми годами молодости. Жестокая плата за удовольствие быть с одним человеком. Иногда им удавалось обмануть судьбу. Они встречались через год, чтобы по истечении его расстаться, а потом опять встретиться. Но последний раз он зачеркнул любовь Ульмы своим недостойным поведением. Она больше не хочет встречать этого человека. Разве так бывает? Разве девушки не мечтают о вечной любви со своим избранником? Ульма поняла, что и у сказок бывает конец. Да, сказки заканчиваются точно так же, как и все остальные истории. Просто одни мы называем иначе, рассказами, а другие истории — сказками. Но все когда-то приходят к финалу. Спасибо её мужчине за все. Ей казалось, что всегда будет счастлива. Нет, Ульма уже поняла, что жизнь не стоит на месте,  люди меняются, тот, кого она боготворила, навсегда канул в вечность. А то, что осталось — только оболочка, зеркальное отражение. А отражению всё равно, ему не радостно и не больно, оно, как тень, просто следует за нами. А иногда так хочется остаться одной. Но нет, этот стражник всегда сторожит нас, не даёт побыть наедине со своими мыслями.
     Внезапно кто-то сбил задумавшуюся девушку с ног. Из рук выпала её книга. Она, даже не поднявшись на ноги, стала шарить в темноте сгущающейся ночи, но мечущиеся руки натыкались на пустоту. Вот и книга ее жизни исчезла во мраке. «Ах, да! Как я могла забыть: она ведь всегда появляется в последний день года из неоткуда и уходит куда-то в небытие». Интересно, а что случится, если она никого не встретит в эти первые мгновенья Нового года?
 Сейчас  все забудет и потеряет год молодости. Ну что ж придётся смириться с судьбой! Вон сколько вдов сейчас, идёт страшная война.
    Ульма доползла до какой-то скамейки, она догадалась, что это скамейка по изогнутой металлической ножке. Опираясь на край, Ульма приподнялась и устало плюхнулась на холодное сиденье. Ей уже ничего не хотелось. Нет, впервые ей захотелось... умереть. Странная мысль. Она же так ещё молода. Девушка рассмеялась, сказать кому-то, что ей десять тысяч лет — поднимут на смех.
Тут тишину нарушил чей-то голос:
- А я вам верю.
- Кто вы? — удивлённая Ульма чуть вздрогнула от неожиданности.
- Я студент, сердце больное, в армию не взяли, вот и прозябаю здесь. Одни девчонки в группе и я, мне даже стыдно.
- Ну зачем вы так, — Ульме стало неловко, значит, все время она разговаривала с собой вслух и этот мальчик, сидящий рядом на расстоянии протянутой руки во мраке все о ней знает.
- Я верю, что вам десять тысяч лет, вы ведь нереальная. В отблеске звёзд, когда на несколько секунд испуганная луна выглянула из тучи, я успел разглядеть ваше лицо.
 - И что? Я похожа на древнюю старуху?
- Нет, что вы, передо мной прекрасная девушка, богиня, которая может сделать счастливым любого человека.
Ульма ухватилась за соломинку, провидение послало ей мужчину, она спасена. Слух её ласкал голос человека.
- Вы необыкновенно хороши. — Парень замолчал.
     A молодая женщина уже начала входить в состояние лёгкого безумия, транса, как описывала книга, она была словно так запрограммирована. Ульма протянула в темноте руку к невидимому собеседнику. Она уже не владела собой, механизм перерождения в новый жизненный цикл всегда проходил подобным образом.
Она коснулась его лица кончиками пальцев и невольно провела ими ласково по щеке студента.
- Не надо, — ответит тот, — вы все равно исчезнете, как сон, вы мне снитесь, уверен. Вы исчезнете, я буду страдать, а мне нельзя — у меня больное сердце.
- А вы знаете, — неожиданно сказала Ульма, — я знаю метод, как укрепить сердце.
- Вы шутите, уже все лекарства перепробовал. Не помогает.
- А это? — Ульма едва прикоснулась своими губами к его, попав сначала в ухо и потом соскользнув по щеке вниз. Получилось, что она покрыла щеку парня серией мелких поцелуев. Парень ощутил словно прикосновение розы. Нет! Это было что-то необыкновенное.
Его поцеловала девушка...впервые в жизни...Он даже не знал, что делать. Ответить ей поцелуем или отстраниться? Он же никогда ещё не целовался, вдруг опозорится? Ульма почувствовала состояние юноши.
- Глупенький, не бойтесь меня, я не укушу.
Они оба рассмеялись. Парень подумал: «Да мужчина я, в конце концов, или нет?» Но в действительности ему захотелось сбежать, чтобы его не разоблачили в неумении, он боялся этого позора, он пугался насмешек. Это было похуже страха провалиться на экзамене. Потом что-то всколыхнулось в душе юноши, но он должен перебороть себя, чего только это ему стоило! Боль в сердце усилилась. Парень выхватил из кармана коробочку с лекарствами и положил под язык таблетку нитроглицерина. Сразу отпустило. Да ему уже и не удастся сбежать, он же не может бегать. Эта девушка-богиня всё равно догонит и сделает так, как ей хочется. А что ей хочется?
***
      Внезапно тучи рассеялись и небо залил лунный свет. Звезды отчаянно соревновались с луной. Стало светло, почти как днём, словно природе захотелось помочь людям увидеть лица один другого. Молодые люди посмотрели друг другу в глаза. Они долго молчали. Потом парень заговорил.
— Я слышал, как вы вслух читали свою книгу. Не бойтесь, я не оставлю вас одну. Такие девушки должны украшать нашу жизнь. Какое право я имею забирать у вас год жизни, кто я такой? Маленький человек. А вы  богиня, сошедшая на землю. Как вы красиво и интересно жили. Я также слышал о годах ваших страданий. Я не знаю, сколько мне осталось жить на земле, но этот год, который вы проведете со мной будете вспоминать, как один из самых счастливых в своей жизни. Я буду любить вас, оберегать, делать все, что в моих силах. Я не дам вам состарится. Я понимаю,  сейчас война и, если бы не это, на моем месте оказался  более достойный, но простите меня за то, что именно я стал на вашем пути.
— Спасибо тебе, добрый мальчик, — девушка расчувствовалась, — я буду тоже тебя любить. Ты такой добрый, ласковый, хоть и неумейка в отношении женщин. Но не это сейчас самое главное. Не бойся, я тебя всему научу, но не сейчас, а когда ты захочешь.
Транс все больше овладевал несчастной женщиной.
А знаешь что? Всё равно когда-то это должно случиться. Я вижу, ты девственник, доверься мне. Давай прямо сейчас, ночь прекрасна, она нам поможет, смотри, как призывно мигают звезды.
Парень закатил голову и закрыл глаза. Он подчинился судьбе. Да, ему было стыдно, но он ничего уже с этим не мог поделать. Сейчас это случится. Он познает женщину. Нет не женщину, богиню. Это же сон, а во сне все происходит. Пусть он этого и не заслужил, так решила судьба. Парень всегда чувствовал, что не уйдёт из жизни, пока в ней не случится что-то необыкновенное. О такой девушке, как Ульма, он даже не мечтал. Внезапно в кустах затрещали тритоны и словно под прикрытием этого звука его стали раздевать.
Вот он почувствовал нежные прикосновения. Он приподнялся и сам стряхнул с себя эту мишуру-одежду, которая сейчас мешала перейти в новый неизведанный мир. Потом он почувствовал, что стал тяжелее, на самую йоту. Ульма была необыкновенно тонка и легка. Она прижалась к нему всем телом и обвила шею юноши, опершись своими губами о его.
Потом она отстранилась на пару секунд и сказала: «Вот твое падение и совершилось, "греховодник"!»
Оба рассмеялись. Парень уже ничего не боялся. Тело Ульмы казалось ему продолжением своего, всё было так естественно. Когда она надавила низом живота на его мужское достоинство и сделала движение вперёд, какая-то новая гамма чувств проснулась в молодом человеке.
— Все, малый, не бойся, все уже позади, теперь наслаждайся жизнью и будь мужчиной, а то я рассержусь.
     Транс уже почти полностью овладел молодой женщиной. Ульме опять удалось растормошить заробевшего юношу. «Давай, милый, давай. Не взваливай на плечи слабой женщины всю ответственность в "преступлении". Мы оба соучастники».
Вот так, где, нежностью, где шуткой, Ульме удалось вывести парня из стресса. И когда у него непроизвольно вырвалось извержение, Ульма его успокоила.
— Так всегда бывает у мужчин, не переживай.
Она же была очень-очень опытной. И одновременно чистой. Если бы принцесса поступила так с мальчиком, как сейчас, час тому назад, то ей было  стыдно. Но в трансе люди не контролируют свои поступки.

***

       Наступила полуночь. Ульма все начисто забыла, кто этот парень рядом, с которым она идёт за руку? Ах да! Её муж. Почему он держится второй рукой за сердце? Ах да, у него же слабое сердце. Куда они идут? Кажется, домой. Он знает, а она ничего не помнит. Ульма ещё крепче ухватилась за руку мужчины, словно малый ребёнок. Внезапно из тени кустов выскочила огромная обезьяна, она оттолкнула парня от Ульмы, схватила девушку за руку и куда-то поволокла под кусты. Ульма только услышала звук падения тела и слабый вздох. Но она почувствовала, что ещё одна душа покинула бренное тело. «Прощай хороший мальчик».
Боже, что там обезьяна с ней творила. Даже когда её насиловали под мостом два проходимца, у женщины не было таких мерзких ощущений. Тошнотворный запах и звериная плоть терзали её недолго, но после этого хотелось умереть. Как быстро ушло куда-то счастье, добрый, неопытный юноша.
Значит, Рок над ней поиздевался. Но это все Ульма прочтёт через год. А сейчас ей казалось, что так и должно быть. Она ведь не знала, не помнила другой жизни. В стае обезьян она не пришлась ко двору. Все её пихали и обижали, когда вожак стаи, её, так сказать, муж, был в отлучке.
Однажды женщину изнасиловал его старший брат. А её самец, придя домой, и разузнав по гортанным крикам, кто напал на его жену, просто загрыз родственника, перекусив ему сонную артерию. A caм вожак, весь покусанный, лежал пластом, почти не подавая признаков жизни. Ульма долго ухаживала за больной обезьяной, пытаясь вернуть её к жизни, но все напрасно.
Когда вся стая разразилась гортанными криками, обнажая клыки (они оплакивали смерть вожака), Ульме тоже стало его жаль, хотя она ничего другого, кроме  звериного чувства с ним не знала. Слезла с дерева. Ей вдруг захотелось смыть с себя всю обезьянью жизнь. Человек решил опять стать человеком. Оставались несколько мгновений до смены жизненного цикла и амнезии. Она окунулась в лужу и стала тереть себя какой-то тиной со дна, как поступали всегда обезьяны. Даже появившаяся откуда-то книга не привлекла ее внимания.
— Девушка, что вы делаете? Это же ужас, вы в своём уме? И почему на вас нет одежды?
Ульма услышала чей-то голос. Как ей было знакомо это мычание. Откуда оно? Она встала в полный рост. Человек в ужасе вначале отшатнулся, а потом схватил её за руку и куда-то повёл. Они вошли в дом. Ульме всё было знакомо и запахи тоже. «Что это?» — на столе лежал кусок мяса, она схватила его и начала рвать зубами.
— Ульрих, кого ты привёл?
Она же полностью, как обезьяна. Наверно в стае жила.
— Мама, но посмотри, как она сложена, она прекрасна, а глянь какие у неё умные лучистые глаза. Давай её отмой. Потом будем говорить.
— Ульрих, и это чучело будет жить у нас, может, в цирк шапито к цыганам сдадим?
—Мама, я из неё сделаю человека и очень скоро. Долго Ульму не удавалась одеть, щеголяла в чём мать родила. Постепенно она стала говорить и назвала вдруг своё имя, ткнув себя в грудь, а потом пальцем указала на мужчину и сказала: «Ульрих». Потом ей подарили яркое платьице, которое девушке понравилось так, что даже в нём спала. Постепенно обезьяньи привычки уходили, а человеческого становилось всё больше.
И наступил день, когда опять книга жизни оказалась у неё в руках. На этот раз Шуя не подвела.
Она привела Ульму к какому-то моряку, который успел с ней расписаться в загсе перед тем, как ушёл в дальнее плаванье. Все это, как миг промелькнуло в сознании девушки. Как далеко унесли её воспоминания! Потом она опять всмотрелась в изображении капсулы из космоса. Телескоп не врал. На неё смотрели глаза отца. Она вспомнила через вечность в десять тысяч лет, как послать ему свою мысль. Атланты опять заговорили на родном языке.
— Папа, я здесь, скоро мы встретимся.
... На корабле её услышали. Брудиагр был потрясён до глубины души. Его дочь жива. И она все о себе помнит, а ему говорили, что в конце года все забывает. Чепуха! Главное, что они скоро сожмут друг друга в объятьях и прикоснутся ухо к уху, как было принято у атлантов среди близких. Произошёл какой-то сбой в жизненном цикле, по которому Ульма жила все эти долгие тысячелетия. Встреча с отцом все перемешала. Она помнила все. Что это значит?

Глава 11
     Все в жизни случается. Человек даже не может предположить порой, что будет в следующую секунду. Есть такая штука - интуиция, но она у большинства населения находится в спящем состоянии. Ульма тоже думала, что её интуиция спит. Раз в году по традиции, она потеряннаяи растерявшаяся, в первые часы нового года всегда ощущала себя новорождённой девочкой. Первые минуты нового жизненного цикла вообще проплывали в тумане. Потом начинала вырисовываться окружающая действительность. Казалось, ещё несколько минут назад общалась с отцом мыслями на расстоянии, с человеком, которого потеряла десять тысяч лет тому назад, а сейчас перед нами была маленькая девочка, Онa с удивлением разглядывала свои руки. «Какие-то отростки, что это? Их пять. Они сгибаются. А что случится, если я их поднесу к этому, как его. — вдруг из глубины сознание выплыла подсказка, — Ко рту. Ну да! Поднесу ко рту, потом осенило, — руки». Взяла палец в рот, невкусно, захотелось откусить кусочек, но передумала, позывов есть не испытывала. Страшно хотелось спать. «А что это вокруг? Какие-то тени. Ах да! Стеклышко, я смотрела в стеклышко. Что я там видела? — внутренний голос подсказал, — Папу. — А кто это?  — Ульма еще не вернулась в мир людей».

*** На другом конце контактного пространства человек страдал. Это был отец Ульмы Брудиагр на орбите в маленькой капсуле, посланной Атлантидой. Брудиагр спросил Фoсжарa:

— Неужели она тронулась? — человек был в трансе. — Я понимаю, страшно даже подумать, — десять тысяч лет не проходят даром, ещё никто столько не жил. Но все же, может есть надежда, как думаешь? — Мы её возьмём сюда, применим наши последние методы. Кто знает?

***

     A тем временем Ульма, находящаяся под пристальным вниманием двух атлантов, один из которых был её отцом, продолжала изучать себя. Она ощупала все тело. Со стороны её поведение действительно могло показаться поведением умалишённой. Но так всегда проходило возвращение в этот мир. Она прогрессировала даже не по часам, а по минутам. Уже через час, это несчастное существо вспомнилo своё имя, вспомнилo, что женщина, Ульма вспомнила привычки, правила поведения в человеческом обществе, она только не помнила, что с ней произошло в последние годы. Какие-то картины десятилетней давности мелькали урывками и опять исчезали в подсознании.

— Брудиагр, смотри, она, кажется, опять смотрит в телескоп, видишь.
Брудиагр прищурился. Его зрение было посильнее любых телескопов, ему только нужно было привести себя в состояние джа, когда атлант все видел и слышал на огромном расстоянии. Это требовало сильной концентрации, а он сейчас был сильно не в форме. Но все же, взяв себя в руки заговорил на родном языке — мыслями.
— Доченька, ты меня слышишь, милая.
— Да папа, — Ульма неожиданно для себя произнесла фразу, которая вернула её в реальность. Пелены, как не бывало.
— Доця, ты знаешь правду?
— Какую, папа?
— Ты знаешь свой возраст, кто ты откуда?
Внезапно что-то произошло в пространстве перед девушкой. Оно сгустилось и выбросило из себя старую книгу с пожелтевшими страницами.
— Что это, папа?
— Это, доченька, книга твоей жизни. Боги разрешили мне вернуть тебе её на некоторое время в неурочный час. Ты являешься главной участницей эксперимента молодости, вечной жизни, по сути, бессмертия. Но твою жизнь каждый год ломается на корню. Сколько тебе, бедняжке пришлось пережить! За что на долю моей дочки достались такие испытания?
— Ничего папа, — Ульма уже успела пробежать по вертикали первые страницы. — Я же держусь, ты видишь. И мне помогает, она на секунду задумалась, —  хорошая женщина, её зовут Шуя.
— Доченька, она не женщина, а полубогиня. Она служит у Бога Рока. Я с ним встречался на симпозиуме высших сил.
— Так ты, папа, тоже Бог?
- Нет дочка, я не бог, я атлант и ты атлантка. Мы стоим рядом с богами, мы всемогущи. Перед нами открыты все кладовые космоса, мы посвящены во все тайны самых высокоразвитых цивилизаций, но мы...смертны. Мне уже двести лет.
— Папа, мне уже десять тысяч лет, пошутила всерьёз Ульма.
 — Да дочка, мы случайно встретились во времени. Но для этого мне нужно было оказаться в пространстве Земли.
На нас возложена почётная миссия — Атлантида должна скоро вернуться на Землю. На Целых сто лет атланты опять станут называть Землю родиной и жить, как братья рядом с людьми.
— Папа. На Земле многое изменилось. Люди стали другими. Ты не встретишь тех, завёрнутых в туники великодушных и образованных патрициев, умеющих благородно выражать свои мысли. В твоё время даже враги, перед тем как напасть, торжественно присылали гонцов к странам, на которые шли войной. Всё было обставлено честно и со вкусом. Люди читали умные книги, учились у мудрецов. Правила хорошего тона были в порядке вещей, а не в виде исключения. И была замечательная любовь. Высокое чувство рождало произведения искусства высокой духовной силы, стихи от которых даже птицы, заслушавшись, опускали крылья и парили над говорящим. Больше нет благородства и понимания между людьми. Мир стал грубым, безнравственным, невежественным.
— Что ты говоришь дочка? Неужели все это правда?
— Да, отец, ты встретишь здесь других людей, не тех, кому атланты передавали свои знания и умения, свою культуру.
У Брудиагрa потемнело в глазах. Он так ждал этого момента, он втайне надеялся на встречу с дочкой, сейчас их встреча состоялась, они беседуют, находясь на маленьком расстоянии друг от друга, но главная все же цель экспедиции — подготовить место для Атлантиды и наладить контакт с людьми.
Брудиагр взял опять себя в руки, проговорив скороговоркой ряд цифр, содержащих код уверенности в себе.
Внезапно что-то замельтешило перед глазами старца.
— О, кошмар! Доченька! Я забрал у тебя год жизни. Мне рок послал гневное сообщение, что я, вызвав твою книгу жизни из хранилища поля информации, нарушил эксперимент и ты перестала быть бессмертной.
— Спасибо папа! Я просто счастлива, как я устала каждый раз просыпаться и видеть в себе другого человека. Не расстраивайся, я ещё молода, передо мной длинная жизнь. Да и живут атланты, как погляжу, подольше людей. Счастье, словно свежий ветер, когда мы открываем внезапно окно в осень и начинаем дышать пронзительной голубизной, ворвалoсь в душу девушки. Все, закончилось её бессмертие. Дальше она будет жить, как нормальный человек.
— Но дочка, Рок будет нам мстить. Мне он не сделает вреда, я слишком всемогущий, но ты в опасности. Отныне твоя книга всегда будет с тобой. Спрячь её куда-нибудь. Скоро появится Шуя, она теперь из твоего друга превратилась во врага и её муж тоже, они ведь служат Року. Я скоро, через год буду на совете богов и властителей нашей Галактики. Постараюсь оправдаться сам и оправдать тебя. Попытаюсь доказать, что эксперимент закончен. Тебе нужно куда-то на годик скрыться, чтобы не нашли.
— Но как, папа? Шуя всегда находила меня сама, да и её муж, Тутрис.
—Доця, еще не знаю, сейчас я чую интуицией, она приведёт тебе нового мужчину, с которым предстоит тебе провести целый год. Все повторяется, только полубог Шуя ещё не знает, что мы прервали чистоту эксперимента. Я не имел права возвращать тебе сознание и книгу твоей судьбы? Ты стала смертной! Но даже боги ещё об этом не знают, у них столько дел во вселенной!
Прикинься дурочкой, безропотной, на все соглашайся, не вызывай у неё никаких подозрений.
Внезапно Фoсжар вступил в разговор.
— Слушайте, Брудиагр и Ульма.
Я, пока вы о пустяках судачили, нашёл информацию, сделав запрос в центральное хранилище знаний. Ульме нужен оберег, амулет. Ульма ты его сама можешь создать. Cейчас к тебе приведут мужчину. Он и будет твоим амулетом. Старайся ведь год быть рядом с ним, не покидай его ни на минуту. Пока мы с твоим отцом не оправдаемся перед богами. Ясно.
— Да, дядя Фoсжар.
— Ни под каким видом не покидай его, ты должна быть целый год рядом с ним, хотя я не знаю или ты выдержишь?
— Почему дядя?
— Потому что это не просто рядом!
Ты должна провести целый год в его объятьях! Каждый час, только в его объятьях ты в безопасности. Спи, ешь, делай все, что тебе угодно, но помни, как только ты хоть на пядь отодвинешься от него, то смертельная опасность будет тебя подстерегать. Я понимаю, что это дьявольское испытание, тебе ведь нужно спать, есть, выполнять гигиенические процедуры, ходить в туалет. Но помни, на них у тебя будет ровно несколько секунд, сразу обступят враги и вы будете сражаться.
     Шок прошёл по телу девушки, боже, потеряла бессмертие и обрекла себя на такие страдания. О судьба! Почему ты так ко мне жестока?
— Дядя Фосжар, а как же так, мне нужно есть, принимать душ, ходить в туалет, спать. Неужели я смогу без этого прожить год? Это физически невозможно.
— А ты постарайся.
Вот! Нашёл, — Фoсжар расстроено посмотрел в сторону девушки через пространство в сто пятьдесят км, но что это значило для атлантов, которые читали мысли друг друга.
— Да, я нашел правило, странное правило, я бы не пошёл на него, ведь ты испортишь себе карму, которую опять стала зарабатывать, как перестала быть бессмертной. Не знаю, как тебе и сказать.
— Говори, дядя, я готова ко всему.
Ты должна приносить в жертву своих детей, которые будут у тебя рождаться каждый год.
— О, это невозможно, я скорее умру, чем пойду на это, нет, дядя, папа, я хочу умереть.
— Подожди, — Брудиагр, побледневший, затряс пальцем, словно угрожаю кому-то в небе. — Если мы не оправдаемся, значит все мы погибнем, но у меня очень велики заслуги перед богами, неужели за одну ошибку они расправятся с нами?
— Я думаю: ты, мы, слишком нужны им. — вступил опять Фосжар. — Если что, то Атлантида уйдёт в открытый космос к иным мирам, нас примут с распростёртыми руками другие Боги и  мироздания.

— Примут или уничтожат, — резюмировал Фoсжар.
— Ты прав, друг, могут и уничтожить. Нет, недело угрожать кому-то и ставить условия, это ниже достоинства атланта.

Внезапное неловкое молчание нарушила Ульма:
—Не отчаивайтесь, я согласна, это единственный выход. Я постараюсь ненавидеть своих детей ещё до их рождения, чтобы легче было с ними расстаться в день жертвоприношения.
Брудиагр и Фoсжар облегчённо переглянулись.
— Да, дочь, ты мужественный человек, ты настоящая атлантка. Твоя мать, — он запнулся, —-тобой бы гордилaсь.
—Папа, — осторожно спросила Ульма, а где мама похоронена? Я понимаю, столько лет прошло, даже косточек могло не остаться.
— Слушай, дoчь, твоя мама находится в гималайском склепе. Туда могут проникнуть только атланты да и то, войдя в определённое состояние, называемое у нас Друти.
— Значат ли твои слова, отец, что она жива?
— Нет, дочь, она мумифицирована. Но лицо её сохранило свои очертания. Мы, когда попадём на Землю, после карантина, тогда вместе с тобой посетим склеп.
— Но ведь я, папа, должна быть с этим...

—Не волнуйся дочь, с нами отправится навестить Нурию твоя проекция. Ты все будешь видеть, полностью ощущать себя там. Нам вполне это доступно. Ульма расслабилась и потеряла связь с атлантами, она сильно устала, ей хотелось побыть одной. Скоро начнётся ее пытка мужчиной. Наверно после этого она уже не подойдёт ни к одному мужчине ближе чем на километр. Девушка стала размышлять: какой он будет её мучитель? Да, год с ним будет сверхмукой! А если она обманет судьбу и просто будет находиться с ним рядом?
Нет,  — зазвучал голос внутри неё, — обман быстро обнаружится и тебя уничтожат, да та же подружка закадычная Шуя или её муженёк Тутрис.
Потом стукнула в голову мысль: «Так значит она с этим человеком должна прожить весь остаток жизни! Нет! нет! И ещё раз нет! Она уверена, что возненавидит его, как же иначе! А Ведь ей предстоит денно и нощно видеть его, слушать его голос, его храп, ощущать его всем своим телом, стать частью его, как орган. А вдруг она что-то придумает или её отец или дядя? Фосжар  всегда к ней так трепетно относился».
От нахлынувших чувств девушка то покрывалась потом, то чувствовала сильный озноб. Её трясло, как осиновый лист. Сейчас. Она уже слышит чьи-то шаги на лестнице.
Внезапно дверь отворилась и вошёл... нет, Ульма не верила своим глазам.. вошёл её принц, минос Крита Адриатис. Человек, с которым она играла несколько лет вместе в кошки мышки с судьбой.
— Адриатис, это ты? — девушка не верила собственным глазам.
 Ульма бросилась к нему на шею.
— Я, милая. Как я рад, что всё-таки нашёл тебя, мы уже не виделись лет пять. Да, последний раз мы не очень хорошо расстались. Ты знаешь, я понял истину, не беги от добра. Недаром придумали эту пословицу. Чувства не могут сотрясать человека, как ураганы. Даже ураган, если он продолжается вечность, входит в привычку. Человек ко всему привыкает,  как к счастью, так и к беде. Счастье постепенно тускнеет, как перcтень, покрывающийся плесенью и паутинкой тумана, а горе уменьшается, тоже тускнеет, под наплывом времени. У человека появляется привычка. Наступает день и мука уже не кажется мукой, человек привыкает ко всему. Значит, и мы привыкнем к постоянному присутствию наших лиц рядом, наших тел и...



     Ульма запнулась, дверь раскрылась, на пороге стояла Шуя, её, так сказать, подруга, а за ней переминался с ноги на ногу какой-то человек.
— Вот привела тебе красавчика, не пожалеешь. — Шуя повалилась в кресло, — устала. Сейчас отдохну и домой: малой что-то приболел.
Она через некоторое время рывком поднялась, а потом устало прошла, даже не обернувшись, лишь бросила: «Пока». В комнате, как тень Шуи, остался стоять человек. Ульма присмотрелась к нему. О! Старый знакомый-лорд Брекстон.
Мужчина робко подошёл к Ульме и внезапно как-то преобразился. Он выставил одну ногу вперёд и, гордо подняв подбородок, представился:
— Лорд Брекстон.
— Я вижу вы не одна. А Шуя мне вас рекомендовала, как прислугу.
— Что? — С удивлением воскликнула она! — Прислугу? — потом мелькнула мысль: «За прислугой лорды самолично не приходят».
Она указала лорду на кресло. Лорд, ещё не успев присесть, с угрозой спросил:
— А кто это?
Он пренебрежительно указал пальцем на царя Крита Адриатиса. Потом он вскочил, как молния, и в мгновение ока приставил к горлу царя Крита острый клинок.
— Я минос Крита, — раздался слишком спокойный для такой обстановки, голос.
— Впрочем, продолжил минос, если вы хотите разобраться со мной, то придётся потрудиться.
Адриатис упал на пол, одновременно увлекая за собой лорда. Через несколько секунд в его окровавленной руке уже был клинок, только что приставленный к его горлу. Теперь клинок изменил направление. Перехватывая и выбивая клинок из рук лорда, он потерял два пальца, острая сталь не знала пощады. Но, превозмогая боль, Адриатис добился своего. Схватка была короткой. Под ногами у Ульмы была жертва. Вот она первая жертва, принесённая ей. Теперь ей скоро предстоят собственные жертвы. Она наклонилась на пол, подняла отрезанные пальцы любимого и стала их нежно целовать. Потом она закрыла глаза и предоставила его здорового сильного. Ульма увидела его руку, которая нежно гладила её волосы, словно гребешок. Она видела явственно все пальцы на руке любимого. Нужно было действовать немедленно. Ульма открыла глаза, резанула себе по руке. Сразу от острого ножа появилась кровь, она жадно побежала по руке, прокладывая себе путь по нежной коже. Ульма окропила в свою кровь окончания отрезанных пальцев и приставила к ладони любимого. Потом она нежно перевязала рану и из её горла стали вырываться какие-то гортанные звуки. Она сама не понимала, что говорит и кто подсказывает ей эти слова таинственного обряда атлантов по восстановлению органов. Через пять минут Ульма осторожно развернула повязку. Адриатис, неподвижно и стоически терпящий боль все это время не проронил ни слова. Он только с удивлением осмотрел свои отрезанные пальцы, которые сгибались вместе с остальными, словно ничего и не произошло.
— Я не успел сказать тебе, начал он, что тоже потерял бессмертие. Я тоже переговорил с твоим отцом, oн уже на Земле. Я стоял с ним рядом, жал его руку.
Ульма посмотрела большими глазами на мужа:
— Где он?
Вместо ответа минос показал на дверь. На пороге стоял седовласый мужчина благородной внешности с длинной бородой, одетый в свободно спадающую вниз тунику. Словно ничего не изменилось. Она была опять рядом со своим отцом.
— Дочка, я нашёл его тоже, он ради тебя отказался от бессмертия. Теперь ты не будешь с нелюбимым. Теперь вы будете всегда рядом, ведь об этом мечтают все влюблённые на земле. Девочка моя, счастья тебе с ним, а я должен удалиться с Фосжаром, нам нужно подготовить прилёт Атлантиды, мы снова на целых сто лет станем землянами. Так велел наш владыка.
A от мести богов вы скроетесь на острове Крит. Он, твой любимый знает все потайные места.
Царь Крита обратился к Ульме:
— Мы уйдем в Лабиринт.
— Но там же Минотавр!
— Не бойся любимая, мне минотавр не страшен. Он не сильней богов. Я с ним найду общий язык. Да и боги не частые гости там, никто не хочет посещать темного властителя, для богов это проклятое место. Там мы и переживём этот год ожидания. А на конференции высших сил твой отец, я верю оправдается, что остановил по твоей просьбе эксперимент. Он сумеет доказать, что этот путь вечной молодости тупиковый.

Вторая часть

Глава 12

      Печаль и нежность, горе и радость становится когда-то привычкой.
Ульма наловчилась со своим мужем расставаться только на полминуты, она успевала за эти мгновенья все. Привычка — вторая натура. У молодых, если так можно выразиться, людей, выработалась такая скорость, что ниндзя могли бы позавидовать. Да, они и потеряли кое-что, постоянные объятия и спасительный поцелуй уже не вызывала у них приливы удовольствия, она обрубила все. Привычка стала жизненной необходимостью, единственным способом остаться незамеченными. Но они приобрели другое счастье — духовное. Духовная близость теперь для них была желаннее интимной. Ведь объятия — были их блиндажом, укрытием, единственным местом, где можно было отдохнуть и обсудить все насущные проблемы. А объятья часто приводили к интимной близости. То, что является для других желанным, стало для них повседневностью. Они уже не возбуждались, для них это состояние было естественным, как кенгуренок в кармане-сумке матери, мужской орган миноса Крита часто находил приют в уютном укрытии Ульмы. «Мы — сумчатые» - пошутила грустно Ульма. Но они не жалели о потере. Их отношения из страстных перешли в нежные и товарищеские. Они понимали, что спасают друг другу жизнь. Сердце каждого из этой пары наполняла огромная благодарность. Они находились внутри паланкина, закрытого наглухо со всех сторон, который несли четверо слуг.
     Всякий раз, когда они на минуту расставались друг с другом, их обступали враги; какие-то люди, закованные в броню, с копьями и мечами окружали их и медленно круг сужался, но в последний момент, когда гортанные победные крики, вызванные   отчаянным положением пленников, разрывали глотки этих чудовищ, молодые люди становились недосягаемыми и невидимыми. Минос, садился на камень или старое упавшее дерево и Ульма соединялась с ним  уже привычным поцелуем. Один раз, правда, они запоздали и крепкая рука воина схватила Ульму и легко подбросила вверх, но не успела принцесса упасть на землю, как острый клинок миноса вонзился в сердце наглеца. Второй раз на Адриатиса набросились сразу несколько человек и только отчаянная борьба и сноровка помогла ему вырваться из-под груды тел, навалившихся на него. Потом он увидел, как Ульму увозит, положив поперек седла, всадник с раскосыми глазами, словно из глубины веков вынырнул представитесь орды Чингисхана. Адриатис вскочил на ноги, в мгновение ока вышиб могучим ударом кулака одного из ближайших к нему седоков и, невзирая на стрелы и копья, вонзившиеся в его тело, прыгнул в седло. миноc уже почти догнал всадника, уносящего от него жену, но тут сильная потеря крови сказалась и он выпал бездыханный из седла. Всадник, преследуемый им, остановился. Он не мог не доставить себе удовольствие — представившуюся возможность отсечь голову миноса, за которую была обещана большая награда. Но когда острый меч уже извивался в воздухе от замаха, что-то изменилось в глазах воина. Они посерели от злости и боли. Это Ульма догнала его и прокусила шею до крови. Воин взвыл от страдания, удар не получился, меч вместо головы царя Крита вонзился в колено самого воина. Вояка  громкo вскрикнул и повалился без чувств на траву, сделав ее своею кровью из зеленой кроваво-красной. Ульма наклонилась над любимым. Девушка осторожно вытащила несколько стрел, которые застряли в его теле, кровь ударила ручьем. Ей кое-как удалось остановить красноватую липкую жидкость, которая с радостным шумом пыталась покинуть обездвиженное тело. Потом девушка осторожно приподняла тело, которое почему-то оказалось необыкновенно легким. Это порыв доброжелательного ветра поднял миноса и опустил на седло. Адриатис открыл глаза и невидящим взором уставился на дорогу.
Он с трудом сказал: «Спасибо» и тут же потерял сознание, упав головой на гриву коня. Ульма пристроилась сзади седла на крупе коня, обхватив руками миноса, чтобы тот не свалился. В такой неудобной позе, с потерявшим сознание седоком, они отправились в путь. Ульма пришпорила животное и умный конь сам повёл их.
     Прошло всего несколько минут, а погоня осталась далеко позади. Тут впереди раздался какой-то подозрительный гул. За частоколом деревьев трудно было разобрать причину шума. Пришлось спешиться. Ульма повела коня за поводок и ступала тише тени, Конь вёл себя, как человек. Он смотрел такими умными глазами, что, казалось,   вот сейчас заговорит.
Дальше дороги не было. Умное животное стало на колени и Ульма осторожно опустила Адриатиса на траву, которая сразу обагрилась и тут свежей кровью, жадно впитав её, поскольку для травы она была просто жидкостью. Ульма обратилась к любимому, не понимая, или Адриатис слышит её.
- Сейчас, золотой мой, пойду, поищу воду. Нужно раны твои обмыть, чтобы не было заражения. А вдруг копья были с ядом?
Она удалилась. Минос из последних сил поднял голову, ничего не понимая, где он и что происходит и опять оказался в прострации. У него только и хватило сил, чтобы позвать один раз Ульму, но никто ему не ответил. А жена в это время продиралась через колючий кустарник к источнику шума. Все её лицо и шея и голые ноги до колен были исколоты и исцарапаны. На руках, которыми она разводила ветви, вообще не было живого места. Казалось, они оделись в какие-то длинные перчатки. А это были многочисленные шипы, которые глубоко вонзились в кожу. В общем, Ульма представляла неприглядное зрелище, когда внезапно кусты закончились и ей открылась сказочно-красивая поляна, где роскошная трава сразу радостно стала касаться её ног, облегчая страдания своими нежными прикосновениями, а миллион цветов с жёлтыми, красными и голубыми бутонами повернули свои головки, любопытно взирая на пришелицу. Видимо, человек здесь был нечастым гостем.
Шум, оказывается, исходил от горной речушки, обрывающейся в этом месте в воду небольшим водопадом. Ульма радостно бросилась под этот природный душ. Она не замечала ледяных струй, они ей казались блаженством, когда касались израненной кожи.
Потом девушка опомнилась:
«Что это я? Адриатис лежит там, истекая кровью, а я тут нежусь!»
Она внезапно почувствовала прилив сил. Буквально на её глазах свершилось чудо, кожа на теле стала сама очищаться от шипов и заноз, их унесла вода, а целебность этой воды Ульма ощутила, когда посмотрела на свои ладони. Ранки и царапины на глазах затягивались. Что-то необыкновенное.


— Я, видимо, сплю!
Она несколько раз ударила себя по щеке, чтобы проверить или не бредит. Нет. Она вполне ощущала, что происходит вокруг и своё тело. Набрав доверху воды во флягу, она решила отправиться обратно.
К её ногам внезапно прижался маленький зайчонок.
— Какая прелесть, — вырвалось у молодой женщины, она взяла зайчика на руки погладила за ушами и осторожно опустила на траву. Зайчик весело побежал, оглядываясь, словно приглашая девушку следовать за ним.
Внезапно он испуганно вскрикнул, словно случилась неприятность. Ульма подбежала и наклонилась к зайчонку. Так и есть. Он угодил в охотничий капкан. Осторожно освободив животное, Ульма его осмотрела. Одна лапка была перебита, но он всё равно, когда отпустила его, прихрамывая, шёл в каком-то направлении. Наконец, Ульма не веря своим глазам, увидела мужа. «Оказывается зайчонок вывел её другой дорогой, умное животное. Видимо, само провидение послало его. Но откуда он знал, куда ей нужно? Ах да, она уже забыла, что снова стала смертной, превратилась в атлантку, а атланты в отличие от людей, общаются мыслями. Зайчик понимает её, значит он не простой заяц. Он с Атлантиды?!»
Неужели?! Неужели, как говорил ей отец, Атлантида уже приземлилась и эта благословенная земля, на которую вывел их конь, гость её родной страны?
     Принцесса на миг даже забыла, что стоит рядом с раненым мужем, так чувства всколыхнули в ней море воспоминаний. Но потом её взгляд, как орёл,  падающий на добычу, опустился на миноса.
— Извини, мой бесценный, я, дурёха, размечталась. Надо о тебе позаботиться, это самое важное.
Следующие несколько минут она обмывала раны мужа, принесенной целебной водой.
Прямо на глазах, а они в четыре глаза наблюдали за этим чудом, раны из глубоких превращались в маленькие, края их разглаживались и через некоторое время кожа была гладенькая, как у новорождённого.
— О чудо! — воскликнули они хором, когда вода из фляги, принесённой Ульмой, сама поднялась в воздух и устремилась в открытый от восхищения рот миноса.
Он чуть не захлебнулся, едва успел сделать глотательное движение, как новый поток из фляги по воздуху был направлен невидимой рукой. Ульма ничего не понимала. Фляжка — то была уже пуста!
Потом она уже твердо сказала.
— Любимый, мы на Атлантиде. Только здесь такое возможно. Реализация желания происходит сразу вслед самому желанию.
Но я не уверена или мы тут долго будем находиться. Отец сказал, что Атлантида приземлится ненадолго. Что им надо спасаться от мести богов. Я тоже не хочу, чтобы этот чудесный край превратился в выжженную пустыню. Но мы не имеем права бежать с планеты. Нам нужно покинуть этот край. Давай, как и раньше думали и решили, скроемся на твоём острове. На Крите каждый камень знает тебя и ты его.
— Давай, — согласился  минос, он с надеждой ухватился за эту мысль.
Адриатис  понимал: продержаться год, преследуемые разгневанными богами, им будет очень трудно и кто знает, что случится завтра? Но силы с каждым глотком артезианской воды Атлантиды вливались в миноса, а вместе с ними и вера, что он с Ульмой всё-таки не в таком уже и безнадёжном положении.
Муж с женой потянулись друг к другу и впервые им было хорошо опять, когда сплелись их тела. А ведь, казалось, они давно забыли, что это такое — счастье прикосновения. Ведь последние дни супруги испытывали от этого только муку, чувства атрофировались.
Раздалось ржание коня. Умное животное торопило. Погоня приближалась. Минос поднял Ульму на круп коня схватил поводья, ловко запрыгнул тоже словно и не было недавно его смертельных ран, и  произнес:
— Ульма, садись на меня лицом ко мне и обхвати меня руками и ногами, чтобы я мог опять войти с тобой в тесный контакт. После волшебного водопада я уже только чувствую прилив сил от такого соединения с тобой, а ведь ещё час назад это для нас обоих казалось мукой... да и лишняя точка опоры в виде моего мужского достоинства не помешает, крепче будет, чтобы не свалиться с коня в такой неудобной позе...Конь понёс их во всю прыть, а влюблённые впервые за двое суток испытывали все высшие приливы, которые дарит любовь.
Счастливая девушка умудрилась даже заснуть в такой позе, намертво обхватив руками и ногами спину любимого, на время напряжение спало. Она вспомнила во сне, как им вначале было трудно, когда их несли нанятые слуги в закрытом паланкине. На них и напали, когда слуги разбежались, бросив паланкин, и они оказались в безвыходном положении. Но теперь вся надежда на коня.
Она внезапно проснулась от какого-то резкого толчка. Это конь споткнулся о невидимый камень и упал, сбросив седоков. Они сильно ушиблись. Но их верный конь пострадал ещё больше: его передняя нога была сломана. Их испытания продолжались. Не прошло и минуты, как опять они оказались в окружении толпы врагов. Преследователи на этот раз не сужали круг. Никто не хотел отправляться к праотцам. Все уже видели на что способен минос. Окружившие пару воины выжидающе ждали, что предпримут окружённые. Ситуация казалась безвыходной.
— Ульма, ты же на родной земле, а они чужаки, сделай что-нибудь, — минос посмотрел на жену умоляющим взглядом.
Ульма встрепенулась: «Что же это я! Минос прав. Я у себя дома, а они  пришельцы».
Она встала и смело пошла навстречу толпе, их окружившей.
Минос последовал за Ульмой.
     Она приказала им расступиться, как ни странно, хотя и удивление застыло на жестоких лицах воинов, они нехотя, помимо своей воли, создали узкий коридор.
 «Если они сомкнут свои ряды, то от нас ничего не останется». — подумал Адриатис. Но чудо продолжалось. Ульма только боялась, чтобы сила её мысли может ослабнуть или она внезапно подумает о чем-то другом. Так и случилось. Когда осталось пройти последних четырёх воинов, она вдруг отвлеклась, вспомнила об отце. Один из ближайших стражников бросился к ней и схватив за шею, постарался другой рукой обвить вокруг неё верёвку. Ульма из последних сил направила своё желание освободиться, она вырвалась, но её минос остался среди воинов, которые успели уже набросить на него сеть и вязали. Ульма постаралась мысленно сбросить сеть с тела любимого, но ей это не удавалось, её мысль натыкалась на преграду. Неужели кто-то из её соплеменников атлантов изменил родине, стал на путь предательства?
Но потом она подумала, что она знает о современных атлантах? Ведь прошло уже десять тысяч лет.
Нужно поскорей самой вырваться. А потом уже думать, как спасти мужа. Поскольку один из беглецов был пойман, то правило перестало работать. Теперь Ульма свободна, она может спастись. Но зачем ей такая свобода? Разве для этого она отдала вечную молодость? Она отдала её за счастье быть всегда с миносом вместе, какие бы издевательства судьба для этого ни придумывала.
     «Ну, проклятый Рок, ты теперь против меня, ты стал на сторону врагов, поскольку я уже преследуемая богами». — Ульме почувствовала не просто страх, она была в отчаянии. Но потом она опять вспомнила, что на земле Атлантиды и  все-таки она атлантка, и не привыкла сдаваться обстоятельствам. Принцесса ринулась обратно в толпу вооруженных дротиками и мечами воинов, с какой-то дьявольской легкостью расшвыривая их в разные стороны. А вот и он, изменник. Ах, это Тутрис, муж Шуи, да он полубог, но она сильней его. Ульма ткнула Тутриса в грудь и приказала:
— Уходи, прошу тебя, во имя твоей жены Шуи и нашей многолетней дружбы. Шуя и ты постоянно были моими спасителями, неужели вы станете моими губителями. Из толпы внезапно вышла Шуя.
Она в растерянности подошла к Ульме и Тутрису. Чувствовалось, что в женщине боролись противоречивые чувства. С одной стороны, служба Року, богам, а, с другой, многолетняя дружба с Ульмой. Она же столько раз её спасала и давала  новый жизненный шанс. Неужели теперь, когда подопечная стала простой женщиной, смертной, что-то может измениться в её отношении к Ульме? И Шуя не выдержала взгляда атлантки Ульмы, которая смотрела ей глаза в глаза. Ведь Ульма была ей почти как дочь.
— Тутрис прикажи им освободить миноса.
— Ты в своем уме Шуя?! Рок же сотрёт нас в порошок, он лишит нас божественного сана. Мы же станем простыми смертными.
Шуя посмотрела на него презрительно.
— Посмотри Тутрис, вот тебе пример Ульмы и её мужа, они тоже лишились бессмертия. Зачем нам с тобой бессмертие, если будет мучить совесть, что мы загубили Ульму? Разве сможем мы после этого быть счастливы?
Тут на горизонте поднялось огромное облако и смерч незаметно подкрался к месту схватки.
Никто не заметил этого, кроме троих: Ульмы, Шуи и Тутриса. Тутрис выжидающе молчал. Внезапно порыв ветра оказался в середине толпы, в том месте, где был связанный минос. Ульма интуитивно бросилась к нему. Она едва успела ухватиться за края сети, наброшенной на её мужа, как чёрный вихрь оторвал их от земли и поднял высоко в небо. Природа родной Атлантиды сама решила вступиться за свою принцессу.
— Ульма, держись крепко!
— Да, милый.
     Они неслись в пространстве, потом начали вращаться внутри смерча с бешеной скоростью и скоро оба потеряли сознание от этого дьявольского вращения.
     Растерянные стражники и насмерть испуганные Шуя и Тутрис только констатировали, как вихрь поднял в небо преследуемых закружил с невероятной скоростью и они исчезли в чёрной туче из пыли и водяного пара. Вихрь постоял, вращаясь несколько мгновений над этим местом, всосав в себя ещё несколько человек, и удалился с невероятной скоростью на север.
Через минуту опять над этим местом сияло голубое небо и ничего не напоминало о трагедии.
— Как думаешь, Тутрис, они спасутся?
— Шуя, они уже люди, не боги, ты сама видела что произошло. А ещё не было случая в истории, чтобы вихрь-торнадо кого-то отпускал живым из своих лап.
— Тутрис, а если они его гости?

Глава 13

     Адриатис оторвал от себя осторожно Ульму. Приостановил едва уловимым движением коня. Умное животное послушно следовало человеку, которого давно признало своим хозяином. Конь опустился на передние ноги и присел. Минос сошёл и положил заснувшую жену на подстилку.
Он знал, что их сейчас опять окружат враги, но нужно было дать передышку животному.
Каким-то необъяснимым образом, когда падал от усталости один конь, ему на смену приходил другой. Адриатис не знал причину. Но её знала Ульма. Почему же она хранила от любимого свою тайну? Каждый человек должен иметь маленькую тайну, пещерку в сознании, куда он может скрыться от душевной непогоды. И необязательно все рассказывать даже близкому человеку. Зачем его отягощать теми знаниями, которые не возбудят в нём положительных эмоций. И, вообще, полезно иметь каждому хотя бы маленький секрет. Иначе мы становимся неинтересными нашим близким. Человек, который словно открытая книга, становится неинтересен. Он часто становится обузой. А маленькая тайна придаёт каждому ореол таинственности, который прикрывает человека в моменты обострения отношений. А от этого никуда не деться. Наша жизнь - не прямая линия.
 А тайна состояла в том, что когда одно из животных падало, из темноты скал появлялась Богиня, верная Шуя, которая под большим секретом от Рока и своего мужа Тутриса, возглавляющего войско преследователей, приносила пищу. Ульма дожидалась, когда Адриатис, изнурённый и обессиленный, забывался коротким сном и появлялась перед Ульмой.
— О, верная Шуечка, ты опять спасаешь нас. А что будет, если узнает твой хозяин бог Рок или муж Тутрис? Он ведь ведёт преследователей.
— Милая, Ульма, как ты убедилась, я не перестала дружить с тобой даже после того, когда ты пошла против богов. Да, мне страшно, меня может уничтожить Рок, превратив в камень,  может разлюбить муж Тутрис. Но мой священный долг  помогать тебе. Если я перестану это делать, то, значит, перестану уважать себя. А для меня самоуважение превыше всего. Если я его потеряю, то и потеряю себя, как личность, и превращусь в животное, покорное и безропотное. Я стану зомби.
— Я тебя понимаю, моя добрая спасительница. Я знаю, что ты не ищешь корысти. И что можно взять у бедной девушки, как я? У меня нет ничего, чтобы расплатиться с тобой.
— Не печалься, Ульма. Человек никогда не знает, когда может представиться возможность отплатить за добро. Может быть, и ты когда-нибудь сделаешь для меня что-то хорошее. Не думай об этом.
Возьми сейчас этот узелок с едой. И питье тоже там. Это амброзия и нектар. Напиток богов вам не помешает. А когда упадёт ваш конь, то не сомневайся, я пошлю вам другого. Пока я жива, вы обеспечены и транспортом и питанием, но я не знаю сколько может продлиться погоня. Одному Верховному Владыке известно. Прощай. Не пытайся меня поцеловать или обнять. Ты теперь смертная. Моё прикосновение может тебе сделать больно. Но Ульма не послушалась. Она в порыве благодарности попыталась обнять подругу и тут же была сражена ударом невероятной силы, словно её ударила молния.
     В этот момент от яркой вспышки и последовавшего за ней грома разразилась страшной силы гроза. Адриатис проснулся. Царь Крита обнаружил бездыханную Ульму. Она рукой, с побелевшими от напряжения костяшками, сжимала какой-то узелок. Муж стал трясти жену, но та не приходила в себя. Но каким-то способом, даже в обмороке Ульма заговорила с Адриатисом, она же была атлантка. Могла разговаривать мыслями. Даже в таком обморочном состоянии, часть женщины не спала. Минос услышал в себе голос Ульмы. Глаза жены были закрыты, a на лице её начала возрождаться знаменитая улыбка. На вопрос отчаявшегося мужа: «О, Ульма, нам нужно бежать дальше. Но посмотри, наш конь хрипит, он умирает».
Она ответила: «Адриатис, ты не туда смотришь. Посмотри назад. Человек не должен оглядываться в тёмное прошлое, полное обид и разочарований, смотри вперед в будущее. Оглянись».
Минос оглянулся и в блеске молний увидел идущего к ним уверенной поступью нового коня. Конь подошёл вплотную к людям. Он радостно заржал, потом он лизнул пребывающую в глубоком обмороке Ульму и та через некоторое время открыла глаза.
— Где это мы, повелитель?
— Что ты говоришь Ульма? Ты же знаешь, что мы в пути, нас преследуют и ты только что со мной разговаривала.
— Ульма испуганно посмотрела на мужа.
— Как? Я ничего не помню.
Но времени на размышления не было. Уже невдалеке показались первые преследователи. Они заметили беглецов и ускорили шаг. Но теперь у пары был свежий, бодрый конь. Люди, не сговариваясь, забрались на круп животного. Конь в несколько прыжков сразу оставил погоню далеко позади.
   Там за их спиной умирал другой конь. Он выполнил свою миссию. Теперь его жизнь входила в последние мгновения. Но он не хотел к себе жалости. И люди не оглянулись проститься хотя бы взглядом с ним. Но не было времени разбираться кто прав, а кто виноват. На угрызения совести нужно время, а его не было у беглецов.
И опять свист ветра вокруг, и опять цоканье копыт по пыльной дороге, и опять крики преследователей. Опасность, превратившаяся в повседневность.
Да, у них сейчас был бодрый конь. Они опять ушли от приближающейся погони, но за те несколько дней преследования, когда им приходилось каждый час соединяться в спасительный поцелуй, у Адриатиса и Ульмы стал в душе подниматься протест. Почему? Прелесть соединения, очарование объятий, то к чему стремится любой человек в естественных условиях, когда рядом любимый, стала превращаться в муку. Они даже не заметили этого перехода.
Постоянные, ежечасные объятия увели в страну преданий и возбуждение и радость и удовольствие. Они заменились пустотой, а потом эта пустота перешла в раздражение, досаду и стала накапливаться ненависть.
     Наступил страшный момент, когда ненависти в душе каждого стало больше чем любви, а ведь в действительности, если люди любят друг друга, они не задумываются, что любовь отбрасывает свою тень-ненависть. И чем ниже солнце чувства опускается за горизонт, тем тень ненависти становится длиннее. И наступает момент, когда любовь агонизирует. Она полностью заменяется ненавистью.
Но в случае с нашими беглецами произошло иное. Иногда сильное впечатление от чего-то кардинально нового перекрывает на время эту стелющуюся за нами тень, которая ещё недавно была любовью, а стала ненавистью. Судьба отвлекла семейную пару. Это вездесущая Шуя придумала, как отвлечь их внимание от неизбежной бездны, от капкана в который попадают люди, приевшиеся друг другу. На одном из привалов, когда конь пощипывал траву, а пара соединилась в поцелуе для необходимого ритуала, что-то упало сверху и ударило Адриатиса по плечу. Оторвавшись с неохотой от уст возлюбленной, минос поднял предмет.
— Смотри Ульма какая-то книга. Но это не та, что боги подбрасывали нам в последний день года. Почитай мне Адриатис, а я пока отдохну, устала.
— Ульма, это и о нас тоже, слушай, как интересно. Получается, что мы сейчас на Атлантиде, которая соединилась с островом Крит на время в единую землю. Эта книга повествует о двух беглецах, которых зовут так же как и нас. Их преследуют боги.
— О, Адриатис, это не о нас, это о наших двойниках в параллельном мире. Но все что произойдёт с ними, случится и с нами, я читала это в книге своей судьбы.
— Ах! Да, жена, я забыл, совсем, я ведь тоже читал про это, но весь этот каторжный путь выбил мне память. Послушай. Вот я нашёл нужную страницу.
***
     Едва тело Ульмы коснулось земли, как раздался далекий гул. Это преследователи, Адриатис не сомневался. Они неумолимо приближались всякий раз, когда oслабевали объятья супругов. Но эту нестерпимую муку невозможно было продолжать вечно. Адриатис решил, что он не сойдёт с этого места, пока всех преследователей не уничтожит. Сколько уже схваток выдержал он? Не счесть. Или он погибнет в этой, последней, или они с Ульмой приобретут свободу. У Рока не могло быть неисчислимое воинство. Зевс не любил расточительство. Он всем богам приказывал достигать результатом умением. Даже если у Рока была тысяча воинов, то теперь их осталось не более трёхсот. В прошлой смертельной схватке он отправил в Аид пятьсот душ, проявив смекалку.
Поскольку они уже достигли его родины Крита, который Минос облазил вдоль и поперёк, он знал, куда их заманить.
Было такое место Лабиринт, Его построил легендарный Дедал, создатель дворцов того времени. Лабиринт Дедала не был подземным сооружением, это был огромный комплекс домов, дворцов и парков, задуманный так, что тот, кто в него входил, не мог найти выхода. Дедал построил этот лабиринт для критского царя Миноса (с тех пор у всех царей было неофициальное звание минос). Желая стать царём, Минос рассчитывал на помощь могущественного Бога, повелителя океанов Посейдона. Посейдон совершил чудо: из морской пены и воды он создал белого быка и подарил его Миносу в знак того, что тот действительно является царём Крита.
     Лабиринт, собственно это был царский дворец несчастного царя Миноса, которому жена изменила с быком. Легенда гласит, что бык помог Царю Крита стать на вершину могущества, но случилось непредвиденное. Жена царя Пасифая воспылала любовью к животному. Она попросила Дедала, великого строителя, соорудить огромную бронзовую корову, прекрасную и привлекательную, чтобы бык ощутил влечение, в то время как Пасифая скроется внутри неё. Дедал создаёт корову, Пасифая прячется в ней, бык подходит к корове, и от этого странного союза женщины и быка появляется наполовину бык, наполовину человек — Минотавр. Минотавр в своём лабиринте действительно превращается в нечто ужасающее. Царь Крита, победив афинян в войне, облагает их страшной данью: каждые девять лет они должны направлять семь юношей и семь невинных девушек в жертву Минотавру. Когда наступает срок выплаты третьей дани, в Афинах против этого восстаёт герой, обладающий всеми достоинствами, — Тесей. Он даёт себе обещание не принимать правление городом до тех пор, пока не освободит его от напасти, и не убьёт Минотавра.
     Когда Адриатис был царём Крита, а это было на много сотен лет раньше несчастного царя, создавшего лабиринт, его дворец был совсем прост. Он состоял из нескольких комнат и отличался от обычного жилища только роскошью убранства. А то, что построил Дедал — потрясало и ужасало.
Да Адриатис, спросила Ульма, когда их взору предстало монументальное строение из полутора тысяч комнат, - как ты думаешь, почему Пасифая влюбилась в быка?
— Я не знаю, любимая. Может быть, когда она была маленькой девочкой, то предавалась, как и все дети мечтаниям. Ей хотелось вырасти и полюбить могучее создание. Каким-то образом был в ней возбудил детские мечты. А есть люди, которые даже ценой своего счастья и благополучия пытаются, разрушив себе жизнь, осуществить мечту. Мечта ведь не у всех светлая и благородная.
Ульма ответила:
— А может быть, просто царь Минос был несостоятелен, как мужчина? Тебе не приходила в голову эта мысль? Другие женщины в таких случаях или закрываются в себе или заводят любовников.
— Ульма, возможно. Но ведь она царица? Как она может пойти на любовную связь с обычным человеком? В её воображении она над всеми, ее гордость и ощущение повелительницы никогда не позволят пойти на такое. А бык? Он не простой. В нем она увидела мощь богов и их величие. И Пасифая однажды решилась на это. А Дедал видимо полностью был в ее власти. Почему? Мы не знаем. Он создал корову, внутри которой поместилась жена царя. А то, что родилось: Минотавр — Полубык-получеловек — это уже наказание за преступную связь. Ульма, Тесей убил Минотавра, а мы убьём наших преследователей  любовью и верой ну и, — он усмехнулся, — хитростью.
— Но как мы выберемся из лабиринта? У нас же нет плана комнат и нити Ариадны, которая помогла Тесею. Ты же помнишь, что было в книге, как гласит легенда. Ариадна дала Тесею веретено с нитками, которое он распутывал, пока шёл внутрь Лабиринта. Только сматывая обратно нить в клубок, он сумел выйти. А как выйдем мы?
— Не бойся Ульма, наш клубок — это свет нашей любви. Я уверен, что мы спасемся и выйдем отсюда свободными людьми.
— Да, Адриатис, хотелось бы верить.
Минос захлопнул книгу, дальше текст был залит жидкостью, ничего разобрать было невозможно.
  Оба надолго замолчали. Молчание нарушила Ульма.
— Адриатис, дальше нам не нужна книга судьбы. Мы сами будем живой книгой. Мы будем сами создавать план своей жизни.
— Ты думаешь, Ульма, что мы уже вырвались из оков Книги наших судеб?
— Кто знает, дорогой? Давай не будем заглядывать в будущее. Давай ваять его сами.
     Место было вокруг настолько необычное, что Адриатис на минуту забылся и огляделся по сторонам.
Огромные валуны, живописно разбросанные, хаотично, словно гигантский кегельбан. Голубое чистое до пронзительности небо и рядом такое же синее море, с лазурными разводами и шипящими загривками лазурных волн, которые разбивались о его ноги, словно показывая владыке Крита своё почтение. Кое-где между валунами виднелись группки финиковых и оливковых деревьев, которые напоминали подружек, только что встретившихся и шелестом своих листьев, пытающихся сообщить соседке последние и новости. И воздух, разрезаемый, как слоистый пирог крыльями медленно парящих над взморьем чаек и бакланов. Великолепное зрелище, но у них с Ульмой уже нет сил. Может, родная природа даст новый заряд энергии, чтобы победить? Должна же быть на свете справедливость? Адриатис задумался:
«Эксперимент богов — издевательство, которое те придумали, чтобы стереть человека, как личность в порошок. Но боги ещё не знают на что способны люди. И Он с Ульмой это докажут. Но сначала нужно освободиться от погони. Где-то здесь, в развалинах храма-дворца, который известен всем, как Лабиринт, ещё живёт тень Минотавра. Если сказать заклинание, то может и случиться чудо. Дух Минотавра на какие-то мгновения вернётся в свои владения. Главное, заманить преследователей внутрь лабиринта». Тогда Адриатис с Ульмой хорошо набегались. Даже конь едва поспевал за ними. Это был замечательный конь, уже пятый на их дальнем пути. «Странно, кони умирают, а люди выносят все испытания и остаются жить». Минос отбросил от себя эту мысль, как назойливую муху, нет место жалости, сейчас им нужно спасать свои жизни. Ульма едва поспевала замужем. Они все глубже уходили в лабиринт, стараясь как можно громче разговаривать, чтобы преследователи шли за ними. Бесконечная балюстрада комнат. Их здесь около полутора тысяч. Скоро надземная часть Дворца-Лабиринта закончилась и они углубились в подземные переходы, связывающие огромные залы, укреплённые гигантскими колоннами.
«А, вот они, попались!» — раздался радостный клич идущего впереди всех Рока. Ему самому было не по себе в этом царстве мрака, где витал образ Минотавра. Хотя он знал, что Тесей давно уничтожил человека-быка, но все же. Самое ужасное, что в этих подземных переходах Рок не был божеством. Когда он уходил под землю, то становился простым смертным. И жизнь его не стоила ломаного гроша.
     Настал ответственный момент. Минос быстро проговорил заклинание. Под потолком в сиянии факелов возникла фигура Минотавра, которая стала перебегать с одной стены на другую гигантскими прыжками. И все это происходило над головами воинов.
Раздался чей-то испуганный крик:
- Это Минотавр, он воскрес! Он нас всех съест!
Все прекрасно помнили, что чудовище питается человеческим мясом.
C криками и воем воины стали разбегаться в разные стороны. Кое-кому в мигании гигантских теней, которые они сами отбрасывали на стенах, мерещилось чудовище, многие выхватили из ножен мечи и началось настоящее сражение. Но поскольку была паника, то воина сражались друг с другом, факелы упали на пол залы и в почти кромешной темноте воины стали крошить друг друга ударами направо и налево. Со всех сторон раздавались крики и вопли. Скоро они стихли и в зале остался один звук — хрип умирающих и стоны боли от тяжёлых увечий раненых. Этот звук стал песней для преследуемых. Минос схватил за руку Уму и увлёк её к выходу из залы подальше от этого ужасного места, где смерть собрала богатую жатву в пятьсот воинов. Даже те, кто остался в живых, уже обречены. Им никогда не выйти из подземных казематов лабиринта. Тень Минотавра сделала своё чёрное дело. Жертвоприношение состоялось.
     Ульма посмотрела в темноте, сквозь мглу на мужа. Она не видела его глаз, но она чувствовала, держа Адриатиса за руку, что в них зажигается что-то. Невидимые лучи взглядов пересекались. Вот они встретились, нащупали друг друга в кромешном мраке. От соприкосновения взглядов родилась искорка, которая вернулась в сердца пары. Потом так зажглись маленькие свечки, невидимый свет которых говорил о том, что сомнение, а на него сейчас была уйма времени, уже переводит стрелки ненависти на циферблате судьбы опять на время любви.
     Внезапно из сердца Ульмы маленький лучик выскользнул, как змейка, и упал на дорогу.
То же самое произошло с Адриатисом. Две светлые стрелки-змейки расползлись в разные стороны.
Они шмыгнули между ногами пары и исчезли каждый в другом направлении. Люди застыли в недоумении, чувствуя, что сейчас происходит некое таинство. Полная мгла и тишина склепа.
     Внезапно одна из змеек света вернулась, стало светлее, огромные тела мужчины и женщины поползли по стенам, теряясь где-то в высоте купола свода. Потом световая змейка опять исчезла, уползла куда-то в боковую щёлочку. Опять огромные тени поползли по стенам. Это вернулась вторая змейка света. Она тоже посуетилась,  покружила по залу и тоже удалилась. Так продолжалось несколько раз. Пара завороженно следила за происходящим. Потом внезапно световые змейки появились с разных сторон одновременно. Они в нерешительности подползли одна к другой и замерли на несколько долей секунды и внезапно соединились в один луч, который заканчивался стрелкой.
— Что это? - Ульма заворожено наблюдала за происходящим.
— Я думаю, - произнес растерянно Адриатис, - это наша любовь возвращается. Скажу тебе честно, Ульма, что у меня много раз были порывы оставить тебя и уйти одному. Тогда бы боги перестали преследовать меня. Я ведь не нарушал их правил. Ты все разрушила. Мне боги бы мне мстили. Я даже одно время боролся с ненавистью к тебе. Но я себя все время укрощал. И, признаюсь тебе честно, ожесточение на судьбу изматывало меня сильнее, чем бесконечные схватки с преследователями. Душевная мука превосходила во много раз физическую. Но я выстоял. Соблазн покинуть тебя я переборол в себе невероятным усилием воли.
     Ульма растерянно смотрела удивлёнными глазами в которых накопилось столько слез, что дождь их уже казался неминуем. Она не могла вымолвить ни слова. Признание и откровение мужа потрясло её до глубины души. Не ревность к другой женщине, нет, это ещё можно было стерпеть, но постылость. Она тоже боролась с ней, но незаметно для себя переборола. Оказывается, у  мужа был ещё и соблазн, бросить её? «Ужасно!» Она об этом не подумала. Но тогда бы она точно погибла.
— Да, Ульмина, я услышал твоё сердце, ты ведь атлантка и необязательно сказать слово, чтобы его услышали.
Адриатис, с нежностью посмотрел на жену. Руки её, которые он все время держал за кончики пальцев,  нервно подрагивали.
— Ульма, ты права, я не мог тебя бросить на растерзание богам. Мой долг был спасти тебя. Это долг, который у человека должен быть выше любви и привязанности. Я спасал тебя, поскольку если бы не спас, то не имел  право дальше жить. Я заслужил право дальнейшей жизни только благодаря твоему спасению. И сколько мне суждено прожить, а мы теперь обычные люди, я клянусь никогда не расставаться с тобой. Только смерть может прервать эту мою клятву.
    Ульма улыбнулась.
— Посмотри, любимый, на эту световую стрелку. Она нам заменит нить Ариадны и выведет нас из Лабиринта на свет. Лучи наших душ прошли, как и мы через сомнение и стали единым целым. Давай же пойдём за световым лучиком. Доверим ему наши судьбы.
Глава 14
     Внезапно световая змейка уползла в какую-то боковую щель и Ульму с Адриатисом  окутал своим покрывалом, как саваном, мрак. Супруги ощутили страх. Он взял их в свои объятья неукротимой уверенностью в своей правоте, из лабиринта ещё никто не выходил без помощи сам. Люди кожей почувствовали, как мгла сгустилась вокруг них непреодолимой стеной, словно палач, неумолимый, жестокий, готовый решить их судьбу в ближайшие мгновенья.
— Мне страшно, — Ульма с силой ухватилась за локоть Адриатиса, боясь потерять его в кромешной темноте.
Муж ей не ответил. Он боялся что-то сказать, чтобы голос его не задрожал. Он не имел права давать жене даже намёк на свой страх, но ему тоже было не по себе.
— Что будем делать? — голос Ульмы натыкался на стены и, отражаясь от них, уходил эхом куда-то в преисподнюю, как ей казалось. Она думала о муже: «Почему он молчит? Значит, ему тоже страшно? — невидимый враг где-то рядом. Он в любой момент может напасть на них. — Может, они видят в темноте? Нужно взять себя в руки. Я же атлантка. О! Как же я забыла, что могу выдавить свет из своего предсердия, непростительная забывчивость!»
Ульма сжалась в комок.
— Что с тобой тебе плохо? — прошептал Адриатис.
Он почувствовал, как жена присела и напряглась, словно львица, для прыжка. «А может ей стало плохо?» Нет, тонкий человек, опытный охотник почувствовал, что с его подругой что-то происходит другое. Он дождётся. Сейчас, подсказывал ему внутренний голос, что-то произойдёт.
Ульма вздрогнула, открыла широко рот, вернее он сам раскрылся и из него вылетел, образованный слюной шарик, который наполнился слабым мерцающим светом. Шарик застыл в пространстве, словно приглашая путников за собой.
— Пошли, — Ульма с трудом встала, она потратила немало энергии, чтобы создать это светящееся чудо. Хотя свет был, как от слабенькой свечи, но кромешная тьма отступила на два шага и, кажется, сделала это с неохотой, поскольку над головой у людей раздался какой-то тяжкий стон, словно покойник встал из гроба в первую ночь после похорон размять кости.
— Ульма, ты волшебница!
— Нет, любимый, я атлантка. Я давно должна была это вспомнить, я виновата, что забыла о своём происхождении, грош мне цена. Я многое растеряла за годы вечной молодости.
     Но недолго вёл их слабо мерцающий огонёк. Он наткнулся на какой-то острый угол и лопнул как мыльный пузырь с лёгким хлопком, словно детская игрушка.
Оба подумали: «Неужели это конец? Конец их жизни, их любви, всему, что они должны были сделать себе и людям?» Они, привыкшие к бессмертию, давно забыли это ожидание смерти, это предчувствие вечности, забвения.
— Прости меня, родная, я люблю тебя больше жизни, но моя жизнь сейчас ничего не стоит, я не могу обменять её даже на тридцать секунд света.
— Я тоже хочу попросить у тебя прощения. — Ульма вздрогнула, вот, оказывается, как приходит смерть. — Я тебя люблю, но моя любовь уже не может родить свет, я исчерпала все силы.
— Нет, — в отчаянии закричал Адриатис, — я не хочу умирать! Где ты? Где ты, Смерть? Я хочу сразиться с тобой? Посмотрим, кто из нас сильнее? Я знаю, ты коварна, но если у тебя есть хоть капля совести, ты покажешь мне своё лицо!
Тут вдалеке раздался душераздирающий крик, словно сто взбесившихся львов ответили на призыв человека.
— Что ты наделал Адриатис! Ты разбудил дух Минотавра. Это хуже, чем разбудить зимой спящего в берлоге медведя, медведь иногда щадит, Минотавр - никогда.
Тяжёлые шаги приближались. Вой уже был такой невыносимый, что люди закрыли уши, чтобы не лопнули перепонки.
О, скорей бы эта пытка закончилась! Ульма зарыдала и зарылась лицом в грудь Адриатиса.
А он, как воин уже настроился на схватку, вытащил меч из ножен  и повернувшись лицом к стонущему и воющему, как сирена звуку.
      Стало светлеть. Это глаза зверя излучающие свет, как прожекторы просеивали пространство перед ним. Эти прожектора-взгляды шарили по полу, по потолку, по стенам. Жертва же могла попытаться спрятаться где угодно, а ненасытный Минотавр, который вернулся к жизни заклинанием, произнесенным нечаяно Ульмой, не ел уже добрых 3 тысячи лет. Внезапно между людьми прошёл разряд тока. Адриатис отпрянул от Ульмы. Он в ужасе посмотрел на жену.
Рядом с ним вместо Ульмы появилось свирепое чудовище с пастью льва. Между острых клыков проник звук, который чуть не опрокинул своей силой крепко стоящего на ногах воина.
Он был потрясён! Где Ульма, что случилось? Чертов лабиринт. Минотавр оказался совсем не там, где он предполагал! А где же Ульма? Он отскочил в сторону и замахнулся. В этот момент пол залы, где он находился, зашатался. Адриатис оглянулся через плечо. Прямо на него не торопясь, широко разинув пасть, шёл Минотавр. В пасти этого чудовища могли бы вместиться три таких воина, как  Адриатис.
Минос на мгновенье растерялся. Он оказался между двух свирепых созданий. Один Минотавр, а второй.. .Откуда он взялся? Но, как показалось воину, Минотавр его игнорировал. Он устремил свой взгляд на льва, появившегося на его пути.
Минотавр присел на мгновенье и прыгнул вперёд. Но в этот же самый момент лев тоже прыгнул. В прыжке два чудовища столкнулись под потолком залы и раздался удар грома. Между ними пролегла молния. Минотавр упал на пол и стал биться в агонии. Лев приземлился прямо на тушу минотавра и стал рвать его. Полетели клочья и брызнула кровь. Липкие брызги залили стоящего неподалёку воина. Минос вытер рукавом лицо от липкой грязи, и поморщился. Кровь минотавра была такой смердючей и зловонной, что у него спёрло дыхание.
Но Минотавр был хитер. Он изловчился и укусил льва, сорвав с него большой клок шерсти. На этот раз кровь брызнула изо Льва. Два чудовища сцепились в смертельной схватке. Победитель получал все. Адриатис с горечью подумал, что кто бы ни победил, он будет наградой победителю. А ждать от этих чудищ можно было только одного — смерти в пасти и в муках.
И Адриатис побежал. Он побежал куда глаза глядят, ли ж бы подальше от этой схватки за трофей — за его жизнь. Он падал, поднимался, опять падал. Уже шум схватки за ним затих. Он понял, что кто-то вышел победителем и началась уже охота за ним.
Наконец, впереди забрезжил свет. О, неужели? А вдруг это выход из проклятого лабиринта?
Да, предчувствие его не обмануло. Спасительный свет усиливался. Осталось еще несколько шагов сделать и он спасён. Если за ним следует Минотавр, то это самый лучший вариант. Это чудовище никогда не покидает Лабиринт. Если же Лев, который живет в Лабиринте, то неизвестно, что будет дальше. Во всяком случае его шансы спастись увеличились вдвое.
Но не успел воин сделать и нескольких шагов, как споткнулся о какой то камень и тут же почувствовал, что его накрыла какая-то сеть. О боже, здесь и гигантские пауки водятся? .
Но тут же он услышал человеческие крики: «А попался! Хватай его!»
Это были враги. Как он мог забыть, что еще три сотни воинов продолжали преследовать его и Ульму. Они не пошли в лабиринт, они остались в засаде у самого выхода.
Но тут раздался рык и рассвирепевшее животное, а это был лев, стало расшвыривать обезумевших от страха людей. Часть из них бросилась в глубину лабиринта и тут же оттуда раздался нечеловеческий крик. Это раненый Минотавр, преследующий раненого  льва схватил первую жертву.
 Рык льва и рев Минотавра слились в один ужасающий вой, от которого несколько человек, набросивших сеть на миноса, потеряли сознание.
Адриатис изловчился и приподнял сеть. Но когда он это сделал к нему проник лев. Миносу удалось выскользнуть из-под железной цепи, а лев забился там в судорогах. Но минос крепко держал края стальной цепи. Теперь, когда лев был придавлен и его пасть была воину не страшна, силы уравнялись. Хищник судорожно пытался лапами приподнять цепь, но железные пальцы миноса намертво держали край сети.
Потом глаза льва закрылись, у него, раненого Минотавром, уже не оставалось сил. В этот миг над миносом навис Минотавр. Ужасная пасть быка разошлась в стороны, готовясь принять еще одну жертву. На этот раз была очередь миноса Крита.
Внезапно человек сказал спокойным голосом.
- Это так ты меня благодаришь, грязное животное за то, что я тебе посылаю юных дев и юношей? Я, царь Крита. А ну пошёл вон. Иди в свой Лабиринт. Ты уже забыл, что тебе нельзя выходить на свет? Человеко-бык преобразился. Он заскулил, как собачка, и стал лизать ноги хозяина своим гигантским языком. Потом повернулся спиной и затрусил в глубину страшного логова.
     Адриатис не веря своим глазам, наблюдал, как чудовище удалилось во мрак лабиринта, сияя своими глазами-прожекторами. Он устало повернул голову, чтобы посмотреть, в каком состоянии пойманный лев. Но что он увидел? Чудеса продолжались. Под железной сетью без сознания лежал не лев, а его возлюбленная Ульма.
«Что за наваждение? Как она тут очутилась и где лев? — oн с опаской просунул руку и, не веря своим глазам, осторожно коснулся лица. Оно было в крови, как и руки. Ещё одна загадка. «Отчего?» Как не хотелось ему дать покой любимой, но его долг растрясти ее и объясниться.
— Ульма, ты меня слышишь? Он бил её по щекам и тормошил, пока женщина не открыла глаза.
— А! Это ты? Она опять потеряла сознание. «Главное, что жива!» Адриатис пошарил глазами вокруг. Среди воинов, потерявших сознание, было несколько человек с заплечными дорожными сумками. В одной из них минос нашёл драгоценную находку — вино молодости. То, что восстанавливало силы. Он схватил сосуд и поднёс к губам жены. Губы Ульмы интуитивно потянулись к горлышку сосуда. Потом она сделала несколько глотков и открыла глаза.
— Ты наверно удивлён, мой царь. Но я же атлантка. Когда положение наше стало безвыходным я применила колдовство, чтобы на время превратиться во льва. Я сильно рисковала. Я не была уверена, что вернусь опять в человеческий облик. Я тренировалась в детстве с подругами, но это было так давно.
Минос рассмеялся.
— Значит, я столько лет целовал льва, вернее, львицу?
— Да! Ульма улыбнулась. Теперь будешь со мной повежливее, а то укушу.
Адриатис с восхищением и все же с опаской посмотрел на Ульму.
— Теперь я перед тем, как тебя поцеловать буду просить разрешения.
— Договорились. — Ульма была счастлива.
— Но посмотри вокруг, милая. Ты видишь, наши враги не дремлют. В Лабиринте мы были, как это ни странно, в какой-то безопасности. А теперь? Враги могут скрываться за каждым деревом.
— А у тебя короткая память, мой минос. Ты уже забыл, что нам предстоит делать каждый час?
— Ах да! Иди сюда моё сокровище. Первый раз в жизни буду обнимать львицу, но уговор, пока подожди, не превращайся.
— Нет, мой минос, я уже никогда не превращусь во львицу. Количество превращений исчерпано. Я почувствовала: это последний раз, поэтому и испугалась, что не вернусь к тебе человеком. И тебе пришлось бы меня убить иначе  я тебя разорвала.
— Спасибо за правду, но иди сюда. Когда они опять слились в объятьях, минос был чрезвычайно осторожен и предупредителен. Он с боязнью коснулся своими губами губ возлюбленной.
— Что с тобой, милый, вернись ко мне прежним, не бойся. В каждой женщине просыпается львица однажды.
Внезапно какая-то пелена сковала сознание людей и они заснули.
Проснулись они уже в кандалах.
- Значит, и объятия уже не помогает. Нас поймали, как кроликов.
- Нет, дорогой, наверно Боги что-то решили поменять и переписали книгу нашей жизни заново. Придётся смириться. Боги сильнее человека. Но, все же, давай надеяться на лучшее. Надежда умирает последней. Может быть, мой отец с дядей что-то придумают.
- Но до собрания богов, где твой отец хотел попытаться тебя и себя оправдать ещё остаётся целый год.
- Значит, будем терпеть; и ждать придется не в лучших условиях, а вот с этими игрушками, — Ульма подняла цепь над головой и раздался скрежет железа. — Вот видишь, какая сладкая музыка. Продержимся, не печалься, пока мы вместе, и эту пытку выдержим.

Глава 15

     Зеленое солнце ползло к закату. Как-то странно было наблюдать за его рывками, словно хищник на охоте. Изумрудный свет залил пещеру, в которой находились на цепях Ульма и Адриатис. Перед сознанием женщины опять поплыли кадры их пленения. Торжествующий Тетрис и заплаканная Шуя. — Почему, плачешь, моя ненаглядная Шуя? — Я плачу, мой незабвенный потому, что не могу сдержать слез радости от того, что они, наконец, пойманы. — Да, я никогда в тебе не сомневался. Когда-то Рок насильно нас заставил быть мужем и женой, а потом пришла и любовь. — Да, Шуя, сказал растаявший Тутрис, ты для меня — все. Только благодаря твоей расторопности и уму все наши дела заканчиваются успешно. Спасибо Року, что однажды заставил нас соединиться в семью. Его приказ в начале меня шокировал, я ведь был влюблён тогда в Артемиду, но она не обращала на меня внимание. Кто я для неё — великой? Несчастный полубог-получеловек? Я помню, как с пренебрежением воспринял первые твои знаки внимания. Но чем дальше, тем я больше чувствовал, как ты завладеваешь всем моим существом. И сейчас готов для тебя на все. — Если твои слова искренни, то выполни мою маленькую просьбу, - Шуя на секунду задумалась и произнесла вкрадчиво, с мольбой на лице, — Освободи Адриатиса. — Как? — возмутился Тутрис, — я столько сил потратил на его поиски, столько положил своих людей. Как вспомню Лабиринт и Минотавра, так всего передёргивает. Нет, я его не освобожу. Хотя он и не пошел против богов, но он пытался спрятать от нас преступницу Ульму. — Разве она преступница? Вспомни, дорогой, как мы за ней наблюдали, опекали, заботились, чтобы она смогла достойно начать новый цикл, когда теряла память. — Ну! Не столь уж мы заботились. Были годы, когда я забывал обо всем в твоих объятьях, но ты и вина тому, что Ульма несколько лет провела в тяжёлых условиях и почувствовала себя несчастной. — Вот видишь, милый, ты согласен, что мы виноваты, ну пусть я. Меня мучает совесть. — Хорошо, Шуя, я сделаю их пребывание в плену не столь тягостным, я их помещу рядом. Но не заставляй меня делать большего. Не толкай меня на преступление перед богами. Иначе они превратят тебя и меня в новых Минотавров и вместо того, чтобы нежиться на любовном ложе, мы будем рвать друг дружку на части. Тутрис, разреши мне нашим пленникам принести попить и поесть. — Может быть, ты хочешь, чтобы я разрешил им и поцеловать друг друга? Нет! Это уже слишком. Самое большее на что они могут рассчитывать — одно помещение, где будут находиться в цепях, да в цепях, иначе, как пить дать, сбегут.

***

     Ульма помнит, как подошла к ней заплаканная Шуя. Она знала: слёзы у той были вполне искренни, плакала она от того, что пройдя такие трудности, все таки Ульма с Адриатисом попались. Сейчас придёт Рок и скажет куда их доставить для отбывания срока заключения. Шуя уверена, что приговор, который он привезёт от богов будет самый суровый — может быть и пожизненную ссылку для Ульмы. Как жаль её. Адриатис просто хотел ее спасти. Он не нарушал волю богов, он не стремился прочитать вне положенного времени книгу своей судьбы. Значит его наказание будет намного меньше. Может, даже он года не отсидит и выйдет на свободу. После того как Шуя дала пойманным выпить воды и немного еды, внезапно из облака, нависшего над ними, спрыгнул Рок. — А! Наконец-то. Я знал, что далеко не убежите! Попалась птичка, — он ущипнул больно Ульму за щеку. — Будешь знать, как нарушать волю Богов. Ну и заставили вы нас попотеть. Но тем приятней результат! Потом Рок сделал официальное лицо. Поставил двух воинов свидетелями и торжественно развернул пергамент.
 — Именем великого Зевса-громовержца, объявляю Ульму первой преступницей во Вселенной. Адриатиса преступление квалифицируется, как ослушание. Ему год тюрьмы и дальнейшее пожизненное поселение на планете Зноя. Ульму же ждёт пожизненное заключение на планете Зноя. — Подожди, Рок, дай слово молвить...
 — C каких это пор мои слуги перебивают меня, да ещё и во время зачитывания приговора богов? Как ты, несчастный, посмел поднять голос? — Рок осуждающе посмотрел на Тутриса гневным взглядом.
 — Но я прощаю тебе, ты же мой верный слуга. Ладно говори.
— Господин мой, разреши этим несчастным, которые потеряли бессмертие, провести этот куцый огрызок жизни вместе.
— Да что ты? Как ты посмел даже просить такое?
 — Господин мой, я не прошу освобождать их от цепей. Они не смогут дотянуться один до другого. Я прощу только об едином помещении. Ведь находясь рядом, они будут лишены возможности касаться друг друга, тут даже не идёт речь об любовных делах. Они будут дополнительно страдать от невозможности коснуться один другого. — Дело говоришь! — Рок задумался. А что, в твоих словах есть доля истины! Пусть будет по-твоему, но чтобы цепи были крепкие и надёжные. Рок растворился в прозрачном воздухе Крита. Ульма страдальчески закрыла глаза. Значит, они все же будут вместе. Но никогда больше не будет страстных поцелуев, никогда она уже не ощутит, как становится частью любимого, одним с ним существом, когда секунды блаженства сливались в минуты гордости за их двоих, способных на такое счастье. Никогда она уже не ощутит волшебного проникновения в себя её божества — Адриатиса. Им остаётся только предаться воспоминаниям и терпеть тяжесть и скованность от цепей. В этот момент Ульме и Адриатису дали понюхать благоухающий миртовый венок и они оба отключились, поскольку листья мирта были обрызганы специальным сонным раствором. Пришли они в себя уже в пещере на планете Зной. Оба они с удивлением смотрели на непривычный закат. Изумрудные лучи заворачивались в спирали и затевали какие-то странные игры в поднебесье. Игривое солнце, передвигающееся толчками, и не собиралось уходить на ночной покой. Оно напоминало ребёнка, которого укладывают заботливые родители, но это мало им удаётся. Наконец, напрыгавшись вволю, солнце скрылось за горизонтом, а мир погрузился в тёмно-зелёный кисель с едва пробивающимися звёздами на небе. «Где там их родная Земля? Как далеко они?»
— Адриатис, ты не спишь?
— Нет, мое сокровище.
—Тогда, когда ты освободишься из заключения через год, не забудь на Земле посадить цветок в память обо мне, о той светлой любви, которая прошла все испытания, даже через пытку, но выстояла.

- Да, Ульмочка! Наша любовь не имеет цены. Мы же променяли её на бессмертие. Я Буду писать тебе письма. Жаль, что голубиная почта не может связать нас. Между нами будет бездушное, ой оговорился, безвоздушное пространство.

— Ты правильно заметил, милый, бездушное, оно бездушное, бездушное! Ульму затрясло и она забилась в конвульсиях, но этим самым только причинила себе неисчислимые страдания. Цепь натянулась от её попыток освободиться и ещё большее вошла глубокими бороздами в нежную кожу девушки. Вот так, в мирных и порой нервных разговорах, прошёл год заключения. Наступил день прощания. С ними на планете неусыпно находились стражники и часто наведывались Шуя и Тутрис. Верная Шуя больше не подходила к Ульме. Зачем травмировать и её и себя. Она дожидалась пока Тутрис проведёт назидательную беседу, ставшую обязательной раз в неделю. Она ждала мужа в корабле на орбите. Её ведь появление ничего не изменит. Тутрис не пойдёт против воли богов. Но в этот раз, когда oни прилетели забирать на Землю Адриатиса, Шуя опустилась на планету Зелёного солнца тоже. Она в пути уговорила Тутриса разрешить Ульме и Адриатису побыть без цепей напоследок вместе. Пусть прощальный час они проведут так, как хотят. Она догадывалась, как им захочется провести этот час. Дождалась, пока Адриатиса и Ульму раскуют, и потянула Тутриса за рукав туники. Тот, все понимая, удалился с ней из пещеры. Но Адриатис и Ульма уже чувствовали, что не могут без цепей. Цепи, хотя и были пыткой, стали частью их существования. Первые пять минут они потратили на то, чтобы привыкнуть к осознанию свободы. Какая лёгкость в теле, онa пробежали новыми ощущениями по исстрадавшимся телам. Потом взглянули один на другого. То, о чём они мечтали было теперь доступным, но они были не в состоянии совершить это таинство. Пальцы рук и ног занемели. Руки ослабели. Тела потеряли гибкость. У них только и хватило силы, как прикоснуться друг к другу и взяться за руки. На большее они были не способны. Как Ульме хотелось хотя бы поцеловать миноса на прощанье. Но сил уже и на это не осталось. Тише мыши вошла Шуя. Она все поняла с полуслова. Она взяла две головы и приблизила одну к другой. Потом аккуратно соединила губы влюблённых и вышла. Адриатис, почувствовав прикосновение холодных обескровленных губ, весь встрепенулся. В нём возник такой протест против несправедливости их положения, против того, что они даже проститься не могут, как нормальные люди. Неужели они уже превратились в двух инвалидов? В двух немощных стариков? Ему вдруг захотелось так проститься, чтобы потом по мгновениям перебирать в памяти эти последние минуты прощания. В его губах возник жар. Он обхватил лепестки губ Ульмы и попытался согреть их своим огнём. Как ни странно, ему это удалось сделать быстро, поскольку от какого-то импульса и сама Ульма пробудилась от тяжёлого старческого сна. Адриатис внезапно почувствовал, что рядом с ним просыпается бывшая возлюбленная. Он услышал зов её сердца. Что-то внутри Aдриатиса напряглось, он уже давно забыл эти ощущения. Ульма почувствовала, что Адриатиc возвращается, когда его мужское достоинство толкнуло её в бок. Она, словно и не было годового перерыва, слегка раздвинула ноги и приняла в себя страдальца, которому стало сразу хорошо у неё. Его ведь гостеприимно встретили. Они замерли на миг, не веря, что победили всё-таки  слабость,  страх и нерешительность.
— Адриатис, я хочу от тебя ребёнка на память. Постарайся. Вместо слов мужчина стал воплощать просьбу жены в жизнь. Он очень старался. Ульма с ужасом думала, что каждый раз, когда её любимый разряжался фонтаном, она может потерять часть драгоценной жидкости. Онa приникала животом к мужу вплотную, словно страж и замирала, чтобы не потерять ничего, ни одной драгоценной капли. И они опять были  счастливы, как в тот самый первый день, когда король Крита ввёл молодую жену после пира в свою опочивальню. Нет! Сейчас они были счастливы гораздо сильнее. И близкая разлука уже не казалась такой страшной. Когда Шуя осторожно вошла, она увидела их сидящими рядом. Муж с женой обнявшись, улыбались. Туя выскочила из помещения.
— Тутрис, они улыбаются, они счастливы.
— Шуя, может и нам годик провести в цепях, чтобы обновить наши ощущения?
— Ну, противный, зачем ты  так шутишь? Люди ведь расстаются навсегда.
— Ты права, навсегда.

глава 16

     Человек никогда не должен быть категоричен. Ну какой пользы в этом упрямстве, когда слово «нет» произносится с торжеством, как слова гимна. Слово, что воробей: выпустишь — не воротишь.
Когда оплеуха гордости, нанесённая своему самолюбию, забывается, то остаются сомнения. А ведь могло быть иначе. В сомнениях нет места слову нет, категоричности, в них вопросы, вопросы, вопросы, на которые человек пытается найти один правильный ответ. Да, их вопросов тысячи, они толпятся в сознании человека, толкают друг друга, пытаются стать впереди других, чтобы получить ответ на себя. Человек, раздираемый противоречиями, всегда одинок. Чем больше толпа вопросов, тем он слабее перед обстоятельствами. Человек, не умеющий отсекать лишние сомнения-вопросы, становится противен самому себе. Он становится жалок, перспектива стоять на коленях и просить судьбу сжалиться становится для него невыносимой и такой безжалостной, что часто все заканчивается суицидом. Нужно научиться отсекать вопросы-сомнения совести,   научиться вытаскивать себя из трясины сомнений.
Но внимательный читатель поймает меня на противоречии: как же так? Это разные вещи: сказать нет нельзя, поскольку потом придётся жалеть о своей категоричности, а сожаления и стенания по поводу, эти миллионы сомнений-уколов, в конце концов, изведут душу? Что же делать? Нужно научиться думать. Иногда сказанное твердо: «нет» спасает от множества душевных мук, а иногда слово «нет» нужно выбросить из словаря той минуты, когда нужно дать ответ.
Но как поступать в каждом конкретном случае?
Нужно развивать в себе ум, не тот энциклопедически-логический ум, когда путём рассуждений мы на основании своего опыта способны принять правильное решение. Это ум кабинетных ученых. Он хорош в спокойной обстановке библиотек и офисов. А обычно жизненно важные решения человек принимает в острой, критической ситуации, когда не до логики и нервы, словно буря в океане.
Нужно, как вы догадались, развивать в себе ум животной интуиции, когда решение должно выплыть на внутреннем экране, a ответ возможен только один и никаких сомнений. И ещё нужно научиться быть готовым принимать такую подсказку судьбы.
Особенно это касается женщин, которые изводят себя в поисках нужного выхода из создавшейся ситуации и так хочется, чтобы кто-то взял за руку, как в детском саду воспитатель, и повёл к свету принятого безоговорочно решения.
 ***
    Когда улетел на звездолете Адриатис, Ульма сильно горевала. В её сознание вклинилась мысль: она уже никогда не увидит его и ей придётся до конца своих дней видеть это надоевшее зелёное солнце и камни вокруг, да двух стражников, которые два раза в день приносят еду и раз в месяц спрашивают, что ей ещё нужно.
Казалось бы — сама жизнь отсекла все вопросы, a сейчас не критическая ситуация, когда от одного движения зависит жизнь, но Ульма страдала. Она не могла отпустить из души Адриатиса. Женщина понимала, что если отпустит, то сразу ей станет легче. Но легче ли? Она боялась одиночества. Пока ты окружен бунтующими мыслями, ты не одинок. Одиночество сдавливает тебя за шею и притупляет все ощущения, когда ты перестаёшь сомневаться в душе, перепроверять все факты, а вдруг где -то допустил ошибку? О! Эта сложная человеческая натура! Насколько легче быть животным. Они думают лишь о конкретном моменте — жить или погибнуть! Нет у них понятия мук совести. Впрочем, может быть поэтому они никогда не бывают несчастны. Животные или сыты и спасены, или голодны и в опасности.
Если бы собаку, например, превратить на миг в человека, сколько странного  ей открылось.
Нет, сказала бы собака, уж лучше вести собачью жизнь: иметь свою кость, конуру и жизнь прекрасна. Но человеку не бросишь кость, как собаке. Поэтому люди умеют быть несчастны. Они сомневаются, когда не надо, они говорят категорически: «Нет», когда не нужно, они роются в своей памяти, как в грязном белье, которое давно пора выбросить на помойку.
     А вы знаете — есть люди, которые купаются среди своих сомнений, среди вех в  памяти, они ведь все, что им осталось: давно принятые решения, давно испытанные ощущения, давно ушедшие близкие. Разве поднимется рука осуждать их, тем более что такие люди составляют большинство человечества.
Но атланты, хотя внешне и напоминают людей, во многом от них отличаются. Ульма не сказала: «нет», когда её минос произнёс, что они никогда больше не увидятся. Ульма не рылась в своей памяти, как в ненужном хламе, её не терзали долго угрызения совести, она постаралась поскорее все забыть. За многие столетия  жизни в роли подопытного человека вечности, женщина научилась отбрасывать, забывать то, что не нужно, то, что терзает память и душу, то, что уже не изменишь. Ведь больше всего страданий людям доставляют не сомнения, какое принять решение, а сомнения, что в прошлом ты допустил какую-то ошибку.
     Ульма не сожалела о своих ошибках. Она ведь уже ничего не может исправить. Настоящее безвозвратно уходит в прошлое, поглощая будущее, которое тоже скоро уйдёт в вечность.
В конце концов, Ульма разрешила себе отпустить из мыслей своего возлюбленного. А не является ли любовь человека величайшим заблуждением на земле? Может быть, да. Но человек ни за какие коврижки не согласиться отказаться от этой отравы. Пусть живёт. Пусть растёт этот цветок обмана в наших душах, так нам легче, так интереснее жить.
     Ульма решительно встала и пошла к выходу. Теперь, у неё образовалась внутренняя пустота и масса свободного, ненужного времени. Оно, как мусор, стелилось вокруг. Нужно было произвести генеральную уборку всего, что её окружало. Цепи больше не сковывали тело.
А вы знаете, что бы хотелось покойнику, если ему  дали на несколько минут ожить? Нет он не бросился бы обниматься со скорбящими и с плачем зовущими его к себе родственниками и друзьями! Он захотел бы ознакомиться с тем местом, где будет лежать. Комфортно ли ему будет там? Ведь это последнее, вечное пристанище!
Как и каждый покойник, который хочет познакомиться с местом своего упокоения, Ульма вышла, как говориться, в чём мать родила, из пещеры, где провела в заточении в цепях последний год.
     В глаза ударили зелёные лучи. Она внимательно посмотрела на незнакомую Звезду. Свет её, в отличие от солнечного, не резал глаза. Он к себе притягивал, завораживал. Через несколько минут спокойного зрительного контакта с незнакомым светилом, на сердце покинутой богом и людьми женщины стало спокойно. Зелёные лучи давали понять, что её тоска и печаль ничего не стоят по сравнению со Вселенной. Она слилась с природой.
     Когда Ульма отвела глаза от изумрудного света, то увидела вокруг себя... Ей показалось или это мираж? Она увидела родную Атлантиду. О прекрасный край! О её ноги стали тереться мягкие пушистые крупели, для людей, если бы их увидели, напоминающие гибрид зайца с белкой. Рядом вдруг оказались парочка оленей с рогами в виде елки. Триполы, черно-красные безобидные змейки ласково обвили её ступни. А красота цветов вокруг была неописуема! Это не были земные луга и цветники. Каждый кусочек носил в себе особое очарование. Прямо перед ней расстилалось море голубых и синих оттенков. Слева зелёные лепестки всевозможных цветов, направо — розовые тона. Ульма резко обернулась. За спиной сияло море желтизны. Цветы ведь в Атлантиде группировались по окраске лепестков. В полях Атлантиды не было дикого хаоса земных лужаек.
     Эстетика восприятия, сформированная годами упорного труда, дала замечательные результаты. Все в Атлантиде было естественно, как то, что камень падает вниз, а не вверх. Ничего вычурного. Ульма пошла по тропинке, извивающейся вдоль долины над маленькой уютной речушкой. Какой изумительной красоты виды открывались с каждым поворотом холма! И каждый поворот и каждый новый возглас, который вырывался из её соскучившейся за красотой души, стирал воспоминание об Адриатисе. К чему помнить, то что приносило боль, то, что уже никогда не вернёшь. Ульма была атлантка до мозга костей. Она не удивилась, что, когда дорожка закончилась, она пошла просто по воздуху, и уже успела сделать несколько шагов, мягко ступая по невидимому грунту. Она не заметила и то, что когда дорога упёрлась в непроходимую скалу, мягко раздвинула края маленькой трещинки и легко вошла в базальтовую твердь. О, как хорошо внутри камня! Она не ощущала никакого сдавливания, смущал только небольшой полумрак. Но он расцвечивался огоньками света, идущими от вкраплений в породу горного хрусталя. Как здесь прекрасно! Она попала в родную стихию.
   Ульма то и дело встречала влюблённые парочки, ушедшие сюда, к каменную темень от любопытства щекочущих взглядов. Она даже не стеснялась своей наготы. А кто её стеснялся в Атлантиде?
Люди одевались не для того, чтобы спрятать своё тело под непроницаемой материей. Люди одевались для того, чтобы украсить себя, каждый соответственно своему вкусу.
Большинство облачилось в прозрачные ткани причудливого покроя, лишь слегка имеющие какой-то оттенок, присущий тому настроению, которое было у людей в настоящий момент.
Ах, сколько пар влюблённых, слившихся в поцелуях, как путник, исстрадавшийся от жажды приникший к источнику. И когда к Ульме подошёл юноша и коснулся её руки, то Ульма, как истинная атлантка, не отпрянула в испуге, а мысленно спросила, что ему от неё надо?! Спросила ради приличия, хотя по горящему взору юноши и так было понятно, что ему нужно.
Она в этот момент не чувствовала, что  предлагают изменить возлюбленному. Адриатис уже стал для Ульмы невозвратным прошлым, о котором нельзя сожалеть и которое никогда опять не станет настоящим.
У женщины возникло желание посоветоваться с тем маленьким существом, которое зародилось в ней в момент прощальной встречи с мужем. Как хорошо, когда можно с кем-то держать совет. Как трудно человеку одному принимать решения. Ульма понимала, что это будущее существо ещё только появиться на свет через девять месяцев, оно только зародилось в ней. Но существо бурно развивается. Оно имеет право на совет. И будущая мать решилась, она спросит разрешение у сына, как ни трудно ей в моральном плане сказать такое ребенку. Но она атланта. Главная же трудность была в том, что будущий ребёнок ещё не родился.
Юноша, который хотел её, слегка поотстал. Он понимал, что Ульме предстоит нелёгкое решение. Хотя её тело рвалось соединиться с прекрасным атлантом! Невидимые магниты всех органов чувств влекли к нему с такой силой, что у атлантки закружилась голова.
Но как же посоветоваться с не родившимся сыном?
Мысль стала биться в душе, как бешеные волны шторма, в морской берег. И вот он, девятый вал. Она поняла, что ей делать: нужно ускорить рождение. Ей нужно немедленно родить в темени этих скал, чтобы посмотреть в глаза своему сыну. Ульме не было стыдно, ведь она атлантка, человеческое мракобесие и стыдливость атлантам не присущи.
Уйти в будущее, но как? Легко лишь фантастам создавать в воображении машины времени и в мгновение ока переносить туда страждущих. Будущее атланты ещё не научились предвидеть. Может быть, этот недостаток когда-то удастся преодолеть? Может? Но Ульма лихорадочно пыталась найти выход. Итак, спросить в будущем совета у сына, совета-разрешения у неё нет возможности. Что ещё можно придумать? Тут она вспомнила совет отца. Когда тебе нужно получить ответ от подсознания, не суетись. Не мучайся в размышлениях, не метался по комнате, заламывая руки. Спроси у своей души. Она тебе пошлёт прозрение. Отбрось все мысли, создай пустоту у себя в голове. В эту пустоту придёт решение.
     Ульма так им сделала. В пустое пространств, которое она визуализировала перед собой ворвался ветер. Она понимала, что скоро этот ветер что-то ей принесёт. Потом вихрь стих и она увидела себя, cвою проекцию,  двойника,  фантом. Она увидела, как Ульма нa внутреннем экране склонилась над каким-то растением. Потом пошла домой. Размельчила собранные листья в ручной ступке и заварила, как чай. Потом легла на постель. О, как она очаровательно улыбается. Видимо, её улыбка опять вернулась. Потом Ульма посмотрела на очертания тела своего двойника-фантома. Она  увидела, как живот двойника явственно стал округляться, вздулся и её близнец с лёгким криком схватилась за живот: «Он уже шевелиться». В комнате стало светлее от  радости струящейся из глаз. Потом внезапно Ульма-фантом закричала, раздвинула ноги и её руки потянули что-то наружу. Прошло ещё несколько мгновений и в руках у фантома, поднятых высоко над головой запищало маленькое создание, а потом разразилось победным криком. Смотрите, я пришёл на землю! Я новый человек! Я тут, чтобы завоевать этот мир!
     Ульма с восторгом смотрела этот захватывающий фильм у себя в сознании. На мгновенье картинка внутреннего экрана подсознания затуманилась и она недовольно повела головой. Потом картинка стала ясной, как воды горного озера. Но перед ней уже был не новорожденный, а маленький мальчик, которого её фантом вела за руку в школу.
Ульма прислушалась к беседе своего фантома с сыном. Она замерла, чтобы не пропустить ни единого слова.
- Мамочка, сегодня на уроке я хочу быть лучше всех. Как думаешь, у меня получится? Я ведь целый день готовился.
- Конечно, сынуля! У тебя все получится...
Потом Ульма-фантом замялась.
- Э...Сынок, я хочу спросить тебя одну вещь.
- Спрашивай мама, а то все я почемучка, спрашивай.
- Сын, ты понимаешь, мужчины и женщины сложены по-разному. Им порой нужно объединяться вместе, чтобы почувствовать прекрасные ощущения.
— Какие же, мама?
— Ну, например, восторг, какой ты испытываешь, когда кушаешь свое любимое блюдо или если тебе удалось победить всех в соревнованиях.
— Так ты, мама, говоришь о телесной радости, исходящей от органов чувств или  психологической?
Ульма с гордостью посмотрела на сына, какой он маленький, да умный.
— В моем случае я говорю о телесной радости от органов чувств.
— Ну какие могут быть сомнения, ты же моя мама, как я могу тебе запретить такое?
— Так ты мне разрешаешь с дядей обняться и не только?
— Я понимаю, мама тебе неудобно говорить. Ты хочешь с ним совокупляться. Я читал об этом, так?
— Да, сынок, — Ульма стыдливо опустила глаза. — Когда ты вырастешь, то и тебе захочется соединить свой духовный мир и круг твоих телесных ощущений с какой-то женщиной.
— Да, я понимаю, вот Ритоби, которая сидит со мной за одной партой все время подбрасывает мне любовные записки. Но я ещё ничего к женщинам не ощущаю, может, когда вырасту?! А ты, мама, не сомневайся. Я не могу тебе запрещать. Спасибо за честность, что ты со мной советуешься.
А когда я вырасту, ты меня научишь, как обращаться с женщинами?
— Жизнь тебя научит, не думай об этом сына. Так ты разрешаешь мне получить удовольствие от моих органов чувств?
— Мама, я уже тебе раз сказал, почему ты меня допекаешь такими глупыми вопросами? Хотя нет, умными, извини, не обижайся, я сказал глупость. Для меня главное — в школе сегодня хорошо рассказать урок. Пусть все дети видят, кто первый ученик класса!
      И фантом с сыном растворились в дымке. Внутренний Экран погас. В это мгновенье Ульма почувствовала, что её мягко обняли за талию.
Она уже не сопротивлялась. Она хотела именно удовлетворения. Заполнения чувств, ощущения полноты внутри себя. Когда все закончилось, юноша отпустил её. Ульма гордо встала. Нега, истома и расслабленность в теле ещё теплилась долгое время, когда она уже без мыслей шла сквозь стену и прошлa её до конца. На мгновенье перед ней мелькнул ещё один юноша, которого она отвела рукой. Нет! Хорошего понемножку. Она не развратная натура, ей было хорошо и ладно. Теперь нужно подумать и о другом, более важном, чем удовлетворение животных потребностей. О! Она даже не спросила имени того юноши! Но потом подумала, а зачем? Разве нужно запоминать всех, кого мы встретили на жизненном пути?
     Внезапно зелёный свет пропал. Солнце скрылось за горизонтом. Вокруг были одни голые базальтовые скалы. Ни растений, ни животных, ни людей. Ульма поняла, что несколько часов находилась в плену своего воссозданного из осколков памяти мира. Что ничего не было. Что Атлантида возникла только в её воображении. Но как прекрасен был тот мир! Сегодняшний день не был потерянным, она пережила много прекрасных мгновений. Если так пойдёт и дальше, то её одиночество не будет мучительным. На пороге пещеры уже стоял стражник с ужином. Он безмолвно удалился, когда Ульма взяла из его рук две кастрюльки с едой.
И перед сном Ульмa ничего не испытывала. Адриатис, война с богами, проблемы прошлого отошли куда-то в другой чужой мир. Счастливая улыбка блуждала на лице спящей женщины. А рядом с её постелью стояли два стражника и хитро перемигивались. Теперь, когда Ульма была всецело в их власти, они могли с ней сделать все что угодно. Никто их за это не привлечет к ответственности.
— Ты, Дфорг, будешь первый, я как-то боюсь.
— А я,  Кринатр, нет. Потом поделимся впечатлениями.
— А вдруг?
— Что а вдруг? Ты боишься коготков этой дамочки? Я и не таких видал. Не дрейфь. Она еще добавки попросит.
Он тихо чмокнул. Ульму в лоб.
— Ну, уходи, не люблю свидетелей.
Так завершился в реальности первый день одиночества Ульмы.
Утром она проснулась разбитая и уставшая, все мышцы тела болели. Хорошо, что она крепко спала. Бог хранил её сознание от подробностей реальной ночи. Но однажды она проснулась под утро. И поняла причину ежедневной разбитости. Её использовали. И было бы странным, подумала женщина, если  стражники поступили иначе. Ведь на планете было всего три существа.
Имела ли она моральное право им отказать. Следующей ночью Ульма приняла крепкое снотворное, чтобы не оказаться случайной свидетельницей своего неизбежного позора.
Потом она подумала, а что их осуждать? Она ведь преступница. А с преступниками не церемонятся. Нужно воспринимать обстоятельства такими, какие они есть. А день опять уносил её на берега прекрасной Атлантиды и та неизбежность, которая случалась каждую ночь уже просто казалась повинностью, данью за то, что о ней все же заботятся. И пусть. Все лучше одиночества.

глава 17

1
     В реальности планета Зелёного солнца была мертва. Огромные валуны, разбросанные то тут, то там говорили о каких-то катаклизмах, произошедших здесь миллионы лет тому назад. Почти все валуны были расколоты или покрыты сеточкой трещин. По сути, кроме этих каменных глыб не на чём было остановить взгляд. А валуны, как гигантские биллиардные шары, лежали по всех поверхности, располагаясь то небольшими группами, то по одному. Это каменное однообразие навевало такую тоску, что хоть в петлю.
     Побродив несколько часов между загадочными образованиями (с этого начинался обычно день), Ульма возвращалась домой, в свою пещерку. Где жили стражники, охраняющие её, женщина даже не догадывалась. Утром, когда ей приносили еду, головы стражников были низко опущены. Ульма думала: «А ведь им стыдно, что они со мной ночью проделывают. А раз у людей есть совесть, то с ними можно иметь дело. От наблюдательной женщины не ускользнуло, что тот, который помоложе, иногда бросал на неё страстные взгляды, а второй, постаршее, утаскивал молодого побыстрее наружу. Почему-то они всегда приходили вдвоём. Ульма понимала, что если она хочет покинуть этот негостеприимный край, ставший её последним пристанищем по воле богов, то должна действовать через стражников. Однажды она незаметно сунула в руку молодому стражнику записку. В записке содержалась просьба прийти поговорить наедине. Как ни странно, через пятнадцать минут воин заявился.
— Как вам удалось прийти одному, вы же как ни разлей вода с напарником?
— Я ему подсыпал в чашку снотворное.
— А вы знаете, молодой человек, мне ведь все известно. Я в курсе, что вы со мной проделываете по ночам, хотя, простите, насчёт вас я не уверена. Парень замялся.
— Я вас пальцем не тронул, это все он, Дфорг. Мне самому за него стыдно.
— А вы что не пытались со мной тоже... ну вы меня понимаете.
— Скажу вам честно, что мне тоже хотелось, но я испугался, никогда не был с женщинами наедине. Даже сестрёнки своей боялся, она на год была старше и мной командовала.
Ульма решилась, это был единственный способ приобрести хоть какую-то власть над одинокой душой.
— А хотите попробовать?
—Как?
— А прямо сейчас, нужно же вам становиться когда-то взрослым. Закончите срок службы в два года на планете, вернётесь домой, будете уже не тюфяком или валенком, а хоть как-то подготовленным к... семейной жизни. Я могла бы...
— Вы хотите сказать, — засмущался Кринатр, — что обучите меня?
— Ну что-то в этом роде.
Ульма понимала, что это у неё единственный выход как-то наладить контакт со стражником. Она давно для себя решила: сцепит зубы, что бы ни произошло. Внезапно тот произнёс фразу, которую Ульма не ожидала услышать от солдата.
— Извините, но я боюсь.
Ульме стало интересно. Ее боятся не как врага, a, как женщину. Чем-то необычным повеяло от этого парня.
Она уже жалела, что начала подобный разговор, можно (она теперь видела) все сделать гораздо проще не выставляя себя в качестве приманки. Её бедное тело и так подвергалось каждый божий день нашествию старого кобеля. Утренняя разбитость говорила о том, что он с ней не терял время даром.
Ульма отвернулась. Она сказала парню:
— Извините я пошутила, я хочу просто с вами пообщаться, тут так скучно на планете. Одни валуны. Даже дождика никогда нет, ни малейшего ветерка, ни газет, ни телевидения, ни интернета. Одна пустота.
Парень стал приходить к ней каждый день. У деда, как он называл пожилого стражника была страсть — тот уходил к дальнему ущелью и выискивал куски с вкраплениями горного хрусталя. Эти предвечерние часы и были для молодого стражника школой жизни, которую преподала ему Ульма. Но учила она его не премудростям любовной науки, а жизни. Заключенная рассказывала ему бесконечные истории своей судьбы. Парень слушал девушку затаив дыхание. По глазам Ульма видела, что он в неё влюблён, но даже вида не показывала. Всему свой час. Она даже не сомневалась в том, что в одну из ночей этот, долго сдерживающийся, парень решится сделать с ней то же самое, что и старик. Мешало только одно — боязнь. После того, что они подружились на пути желания молодого человека стало ещё  препятствие —  почтение к этой столько испытавшей за долгую жизнь женщине, которая выглядела столь юной. Теперь Ульма была уверена, что молодой стражник Кринатр всецело в её власти и стала думать над тем, как склонить молодого парня к побегу. Как удрать с этой планеты-тюрьмы? Но все её планы изменились в один момент, когда она увидела приближающийся предмет, который буквально за мгновения распался на две половинки и из него выступил в костюме, сияющем серебрoм,  её Адриатис. Она застыла, как изваяние. Он почему-то грустно на неё смотрел и не решался подойти. Затянувшееся молчание тоже не предвещало ничего хорошего.
— Ульма, я прямо с совета богов, пять минут назад было принято решение...— он замялся на секунду.
Ульма закончила за него:
— Что я виновна!
— Да, это не идёт ни в какие ворота, как говорили древние. Но Боги почему-то все как один проголосовали за приговор о пожизненном заключении, они решили оставить его без изменения. Но я должен что-то делать. Я помогу тебе бежать. Хотя Боги разрешили мне раз в месяц навещать тебя, я согласен потерять эту возможность. Главное, знать, что ты на свободе, не связана никакими правилами и этой ненавистной тюрьмой, которую я испытал на себе тоже. Девушка не проронила больше ни слова. Решение богов сделали из неё словно соляной столб. Она застыла, как изваяние, в один момент все чувства испарились. Заключённая ведь жила надеждой, а теперь и надежда тоненьким дымком покинула её душу и только глазами она следила, как этот дымок понёсся сторону ущелья и вскоре рассеялся в пространстве зелёного тумана. Потом Ульма произнесла стеклянным голосом:
— Значит, я здесь останусь навечно...
— Нет! — Не дал договорить минос, он подбежал и обнял наконец заждавшуюся Ульму.
В голове у нее пронеслось: «Неужели у него уже другая возлюбленная? Все правильно. Она уже его прошлое. Адриатису нужно строить свою жизнь. Она ничего к нему не имеет.
— Ульма,— словно прочитал её мысли Адриатис. Я был тебе верен все это время до суда и буду верен после. Даю тебе торжественное слово, я согласен дать обет безбрачия. Потомучто надеюсь: ты обязательно вернёшься.
— Ты о чем?
— Все уже готово. Через час прилетит твой отец на корабле Атлантида. Я должен сделать разведку, где лучше ему приземлить корабль-материк. Вы покидаете пределы солнечной системы. Вы, вообще, уходите в неизвестность. Вас ждут другие миры. Вам нужно бежать от наших Богов, они объединились против тебя и угрожали на совете твоему отцу. Он тоже не в безопасности.
Ульма только произнесла два слова:
— Куда же?
— Вы покинете пределы нашей галактики, поскольку совет богов может вас достать везде на просторах Млечного Пути.
Я даже приблизительно не могу сказать, куда направит корабль твой отец. Да и он сам пока не знает. Все зависит от того, как будет развиваться погоня. У совета богов тысячи межпланетных космических капсул по всей видимой части космоса. Пройти эти станции наблюдения будет нелегко, особенно такому большому кораблю, как Атлантида.
— Адриатис, я не полечу на Атлантиде.
Все вздрогнули. Это уже был голос отца Ульмы, владыкарий Брудиагр.
Муж с женой были настолько потрясены встречей и сообщением Адриатиса, что не заметили, как появился царь Атлантиды,вернее, его посланная вперёд копия-фантом. Ульма подбежала к отцу, пытаясь его обнять, но руки  хватали лишь воздух. A голос отца через голографическое объёмное изображение-фантом казался  настоящим. Сам он был тоже уже близко. Ульма оглянулась, а вот и сам он, лёгкой походкой подбежал и обнял девушку.
— Доченька, мы проиграли. — голос его задрожал, а по щеке непроизвольно побежала слеза.
— Папа, мы победим.
— Да, дочь, прости мне минутную слабость. Мы уйдём в другие миры. Если не погибнем, то найдём тех, кто нам поможет вернуться оправданными. А сейчас скажи, что ты хочешь взять на прощанье с этой унылой планеты?
— Да, папа, я хочу взять одного юношу,— Адриатис весь покрылся румянцем ревности, — этот юноша мой ученик. Я его многому научила. Он будет верой и правдой служить нам. Его зовут Кринатр. Муж схватился за голову:
— Кринатр?
— Да, ты прав. Этого человека нужно спасать. Иначе он здесь совершенно озвереет в пустынном краю. Он нам, папа, пригодится.
— Дочь, я, честно говоря, собирался лететь только с тобой.
— Папа, выполни эту мою прихоть, прошу тебя, — Ульма попрошайкой заглянула исподлобья, как в детстве, на отца.
— Ну ладно, капризная девочка. А где он?
— Я тут, из тени валуна вышел молодой Кринатр-стражник. — Простите меня, — голос его дрожал. Я хотел вам помочь бежать. Я... — он зарыдал  задыхаясь.
— Что ты сделал, мальчик?
— Я его...я его, старика Дфорга... сбросил в пропасть.
Все замолчали. Прошла как бы минута молчания по погибшему.
— Да, у тебя теперь одна дорога — с нами. — промолвил царь Атлантиды Брудиагр.

2

     — Скорее! — владыкарий подгонял Ульму. — Вслед за нами летит корабль инспекции галактики. Они приводят во исполнение все приговоры совета богов. По дороге сюда они должны уничтожить взбунтовавшуюся планету Стрих в системе звезд Бри-1254. Там высокоразвитая цивилизация заявила что отказывается платить дань, какую в общий котёл даёт каждая развитая система. А ведь на эти поборы со всей галактики Млечный Путь живет целая планета. Там центр всей жизни галактики. Но в основном планета Псу важна тем, что совет богов собирается именно на ней, раз в году. И, причем, боги не только Атланто-Греческого пантеона и более поздние боги Земли. Там представлены и высокоразвитые кремнёвые цивилизации и Антимир и много всего.
В начале при мне, дочка, они рассмотрели судьбу планеты Стрих. Потом наш с тобой вопрос, вернее, твою судьбу. А мне они тоже дали наказание. Я теперь должен держать Атлантиду на одной безжизненной планете, но все это блекнет по сравнению с тем, что тебя хотят пожизненно отправить в галактическую тюрьму.
Но нашлась добрая душа, Артемида, она предложила поместить тебя в отделение креона, ты будешь в замороженном состоянии анабиоза. По сути, ты не будешь ничего чувствовать, а значит и страдать, пока твою судьбу не пересмотрит другой совет богов.
— Папа, но разве это не выход? Чем где-то скитаться, то лучше дождаться пересмотра моего дела?
— Нет, доць. Я знаю одного человека, который старше тебя. Он уже двадцать тысяч лет там находится. Все уже давно о нём забыли.
— Да, ты прав, отец, я деятельная, я не хочу терять сознание и пребывать в состоянии замороженной лягушки! Нужно бежать, но куда?
— Ульма, я опытный штурман и капитан. Нам сейчас нужно сначала вырваться из пределов досягаемости совета богов. А это означает — покинуть пределы Млечного Пути. Галактик много. Я в молодости однажды уже попадал в другую галактику, правда, потом мне помогли оттуда переместиться сюда. Там абсолютно другой мир. В момент общения, беседы с другим существом, происходит диффузия, непроизвольный обмен клетками из которых состоят ткани. В конце беседы ты замечаешь, что ты — это уже не ты, а наполовину другое существо.
Я посмотрел на свои руки и обнаружил, что у меня вместо пальцев какие-то перепончатые лапы, а во лбу было уже 5 глаз, за спиной шелестели два огромных сложенных типа рюкзака крыла. После исследования на приборах я обнаружил в себе несколько новых органов. Это у них считается правилом хорошего тона. Я попросил вернуть мне моё состояние. Они удивились, что отверг подобные знаки внимания.
Я почувствовал скрытую неприязнь, которая росла с минуты на минуту. Ещё немного и из друга я стал бы врагом и меня  аннигилировали, уничтожили. Там такие правила. Я попросил их, пока ещё оставался в зоне дружеского отношения, помочь перейти в один из тоннелей, связывающих галактики. Я едва успел их покинуть. Накопившаяся злость их вылилась в то, что они уже находились в спектре ненависти ко мне. Послали вдогонку снаряд, который должен был нас уничтожить. Но послали они его не по прямой, а по очень трудному маршруту. Но, несмотря на это, прилетел к точке нападения раньше. Когда наш корабль оказался в зоне досягаемости  убийцы, мы выпустили другой корабль, который работал в автоматическом режиме. И этот корабль, поскольку его мы пустили вперед, был уничтожен в течение секунд.
— Папа, а как тебе удалось вычислить торпеду-убийцу?
— Длинная история. Но у меня оставался все же среди бывших друзей один друг. У него в детстве было ампутирован орган, который дружелюбие переводит в злобу и неприязнь. Поэтому он и остался мне другом. Его  мысленный зашифрованный сигнал  с маршрутом торпеды я получил заранее.
— А где этот друг? Может, мы сейчас полетим в ту сторону?
— Дочка, его, к сожалению, скоро вычислили и уничтожили за измену. Там нравы суровые. Никаких судов. Эта звёздная система все время живёт по законам военного времени. Там идут постоянные войны.
— Папа, я чувствую именно туда мы и полетим, такие твои планы?
— Да, дочь, в той галактике, пребывающей в системе анархии и постоянных войн, легче затеряться. Но, Ульма, подробности выясним в полёте. А сейчас я сниму с тебя и с себя голографическую копии. Нужно это, чтобы отвести преследование. Они будут думать, что это мы, а на самом деле будут наши двойники.
— Папа, а двойники чувствуют, как мы, у них есть память, они питаются?
— Да, дочь! Они даже не знают, что они двойники. Я однажды столкнулся с кораблём на котором был мой двойник. Мы в беседе решили выявить, кто же из нас оригинал. А все очень просто. Мы стали приближаться один к другому и, в конце концов, слились в единое существо. Этот момент заполнения двойником никогда не забуду. Только после близкого контакта, я понял, что я двойник и он меня поглотил.
— Папа, это ужасно, так ты — не ты, тут — двойник, мираж, фикция?
 — Нет, Ульма, я же говорю тебе,что вошёл в свое тело, которое оригинально. Теперь ты уже видишь, что произошло в момент слияния душ и тел. Но внутренняя память, что я был тогда-фикцией, призраком, осталась.
— А я не фикция?
— Отец задумался.
— Знаешь, дочь, на протяжении твоей длинной жизни несколько раз ты дробилась на фикции. У тебя должно быть несколько двойников, но они были смертные, от них уже ничего не осталось. Ты ведь блуждала по миру десять тысяч лет.
От разговора Ульма так устала, что чувствовала: сейчас упадёт в обморок, она держала себя в руках из последних сил.
— А если мы уйдём от погони в Галактику Войн, то не попадём ли в зону другого времени или поменяем время? Вот тебе двести лет, а должно было бы быть десять тысяч лет.
— Пойми, дорогая, для богов не существует понятия пространство-время. Они сразу живут во всех временах. Они даже знают, что будет с нами в будущем.
— Так значит, папа, они уже знают, где мы будем прятаться.
— Да! Уже знают, но мой старый друг в совете богов решил помочь, я не буду раньше времени выдавать его имя, да и тебе ни к чему отягощать свой мозг этим ненужным знанием.
     К этому моему другу попал прибор о взбунтовавшейся планеты в системе звезды Бри-1243.
Это утяжелитель времени. То есть все знания о нас боги будут получать не сразу, а с опозданием на несколько тонов.
— А что это значит папа?
— Это то, что все события и факты идут в сознание богов с определённой скоростью. Один тон — это информация за один час. То есть все время мы будем впереди на несколько часов. Но поэтому долго не сможем задерживаться нигде. Правда, ещё есть области обратного течения времени. Ведь наше понятие-пространства и времени закон только для нашей части вселенной, галактики Млечный Путь, а дальше все по-другому, разные вариации.
Ты будешь удивлена, если мы попадём в тот мир. Но сейчас хватит разговоров. Иди сюда, вместе нам нужно снять информацию для двойников с себя.
Ульма посмотрела с укоризной на Отца.
— А мой стражник, Кринатр?
— Ах да, извини.
Молодой человек, — позвал он засмущавшегося юношу, — вы все слышали, все знаете, вам тоже нельзя тут оставаться, идите к нам. Мы все возьмёмся за руки, дело одной минуты и нас просканируют.
Едва они успели взяться за руки и растаять в зеленоватом мареве, как, словно из ниоткуда, появился Рок со своими слугами Шуей и Тутрисом.
— Где они, преступники? — Обратился он гневно к Адриатису.— Вам разрешили проститься, но не разрешили устраивать побег. Адриатис спокойно посмотрел на Рока и ответил.
— Я сам в недоумении, они куда-то испарились.
— Знаем мы ваше «испарились!»
Он приставил острый предмет, сверкающий и напоминающий кинжал к горлу Адриатиса.
— Так скажешь или кровью заплатишь за свою тайну. Ты, конечно, волен унести её в могилу. Я могу тебя уничтожить одной мыслью. Но мне будет приятнее этим варварским способом, так тебе будет больнее.
Адриатис почувствовал, что какая-то часть острого предмета уже начала крошить его плоть. Обезумевший от гнева Рок был сейчас способен его и убить.
А он  пока еще простой смертный. Что будет потом-одному верховному Богу известно, Адриатис при этом хитро улыбнулся. Но опасность была конкретно, рядом. Нужно было что-то предпринять.
Он начал что-то говорить, запинаясь, Року, тот отвел руку и стал недоверчиво прислушиваться к Адриатису.
— Так ты говоришь — они бежали на маленьком корабле, на межгалактической капсуле?
— Да, мой Рок, вездесущий. От тебя невозможно скрыть ни одну тайну! — Адриатис весьма правдоподобно скривился от страха и почтения. Он упал на колени и стал целовать ноги Рока, Шуя обомлела. Тутрис тоже стоял, как вкопанный, глаза его просто вылезaли из орбит. Гордый царь Кипра, знаменитость, ведь был частью эксперимента вечной жизни. А теперь на коленях и унижается, ползает перед их хозяином. Року было приятно. Вот момент торжества. Благородство, могущество, хитрость и ум повержены. Он Победил! Нечасто ему приходилось испытывать такое блаженство и торжество!
В этот момент раздался лёгкий хлопок и над горизонтом поднялось маленькое облачко, сначала превратившееся в розовую точку и вскоре испарившееся вдали.
— Они! В погоню! — закричал Рок. Шуя и Тутрис побежали к стоящему за скалой кораблю.
Рок задержался на пару мгновений, с ненавистью глядя на переставшего извиваться в угоднической позе перед ним гордого в прошлом миноса Крита.
Он понял, что тот его перехитрил, протянул время. А он, Рок, как простой смертный, попался на удочку лести и тщеславия. Совсем растаял. Он вынул из кармана своего камзола предмет в виде пуговицы и молча с силой прижал его ко лбу Адриатиса. В тот же момент вместо человека на том же месте появилось дерево с мёртвой корой и безжизненными сухими ветками. Достаточно было маленького пламени, чтобы оно запылало и радостный голодный огонь не съел свою жертву.
3
Вскоре в бессердечной тишине необозримого космоса одна из маленьких звёздочек ярко вспыхнула, окружила себя необыкновенной красоты радугой. Смотрите, молодые люди, старик призвал Ульму и стражника Кринатрa, которые и без приглашения расплющили уже свои носы об окно ближайшего иллюминатора. Царь Адриатис продолжил:
— Это наша смерть. Не каждый день приходится наблюдать, как тебя уничтожают собственными глазами. Это ведь наши двойники. Они даже не предполагали, что их смерть будет так красиво выглядеть.
— Но это же жестоко, папа, — заплаканная Ульма укоризненно посмотрела на отца.
— Это, доця, закон космоса. Мне от души жаль их, но пусть тебя успокаивают две мысли, одна, что мы живы, a это немаловажно, а вторая, что они не почувствовали, как превратились в гигантскую вспышку-радугу. Это произошло так быстро, в течение доли секунды. Нервное возбуждение ещё не успело дойти в их сознании до мозга. Они ничего по сути не почувствовали. Лёгкая смерть.
Тут подал голос Кринатр. До этого момента он не проронил за несколько часов ни слова.
— Легких смертей не бывает. Они ведь знали, что их судьба вызвать огонь на себя?
— Да, они знали, но они и знали то, что будут продолжать жить в нас.
Кринатр и Ульма, а теперь я вам сообщу самое главное. Там, в маленькой капсуле-двойнике погибли настоящие отец, дочь и их молодой друг. А мы - двойники.
Ульма стала с остервенением тереть щеки! — Что ты такое говоришь ,папа?
— А я тебе говорю правду. У нас был единственный выход остаться незамеченными для всех постов наблюдения, которые нам предстоит пересечь. Нас могли засечь по улавливателям. Каждый оригинал имеет идентификацию биологического излучения. А копии имеют другой код. Поэтому я сохранил копии. Мы теперь для них останемся невидимками. На нас не будет никакой реакции.
— Я всегда восхищалась твоим умом и проницательностью. — Ульма восторженно смотрела на отца. Она не сомневалась, что опытный капитан, царь-владыкарий Атлантиды  Брудиагр бывал и и не в таких переделках.
4

     Но Рок не мог так просто расправиться с ненавистным ему человеком, он нуждался в собеседнике, чтобы излить душу и накопившуюся злость, ему нужен был свидетель его победы над беглецами, он вернул Адриатиса к жизни и тот сразу произнёс:

— А ты постарайся, Рок, посмотрим что из этого у тебя получиться, а я понаблюдаю.

Рок с самодовольной улыбкой вытащил из кармана походной куртки маленький фонарик и направил его в лицо Адриатиса. В момент бегства их засекли и теперь каждый момент мог оказаться последним. Но есть справедливость на свете — как гласит древняя пословица. В мгновенье, когда космическая капсула ввинтилась в небо, как острый шуруп в твёрдую поверхность (а сопротивление сжижавшейся до предела атмосферы было действительно похожим) Адриатис воскликнул:

— Ну что ты делаешь Рок!

А тот с нескрываемым удовольствием нажал на кнопку. Луч неимоверной силы, словно лазер, полетел в сторону миноса. Но он столкнулся на какое-то невидимое препятствие.

— Проклятье! Может быть, батарея села, сейчас перезаряжу, а пока хватайте его. Он целиком занялся прибором уничтожения космических объектов и уединился с ним в пещере. К Адриатису подбежали несколько человек во главе с Тутрисом. Адриатис одними кулаками отбросил стражу и впился глазами в Тутриса. Тот выхватил меч и занёс его над головой Адриатиса, но внезапно застыл в позе замаха, словно его остановила невидимая сила.

— Рок, закричал он, где ты? Невероятно, он непробиваем. Это говорит, что в его жилах течет кровь Богов. Видимо, нам с ним не совладать! Растревоженный и разъярённый Рок выбежал из пещеры, сам подошёл к готовому к сражению, Адриатису и схватил того неожиданно за руку. Адриатиc почувствовал, как силы покидают его, настолько невыносима была боль от сжатия бога Рока. Но он вспомнил, что и он... нет нельзя раскрываться раньше времени. Нужно показать себя равным им. Адриатис второй, свободной рукой схватил Рока, тот не устоял на ногах и оба они, сцепившись, стали перекатываться между равнодушными валунами. Адриатис знал слабости Рока, когда тот становился свирепым, то ослабевала его божественная сила. Он плюнул в лицо Року и тот рассвирепел ещё больше, временно потеряв часть своей божественной силы. Возможности уравнялись. Адриатис оказался сверху и сдавил Рока за горло. Он знал, что с каждой секундой божественная сила к тому возвращалась. Но пока перед ним был просто богатырь, которого нужно было сломить. Адриатиc мощным ударом кулака разбил Року голову и продолжал бить в извергающее голубую кровь место, как заправский боксёр. Толпа воинов сгрудилась в тесный круг, в восторге глядя на сражение, которое предстало перед ними впервые в жизни. Непобедимый Рок терпел первое в своей жизни поражение. Нет, Адриятис не мог убить Бога, тот бессмертен. Но мог нанести ему ряд увечий и опозорить на весь свет. Молва о его поражении разнеслась бы быстрее космического ветра по Вселенной. Рок широко открыл залитый кровью глаз и сказал:

 — Немедленно отпусти меня, слышишь, ты знаешь, что Бог непобедим. Но я не перенесу такого позора, только я сам по своей воле могу себя наказать покончив с бессмертием и превратившись в обычного человека. Но за то, что ты посягнул на честь Бога, его коллеги тебя не пощадят. Одумайся. Не наноси больше мне ран. Рука Адриатиса готовая к продолжению избиения, застыла для удара, но никак не опускалась вниз. — Хорошо, я не хочу опозорить Бога. Ты свободен. Он медленно встал с тела поверженного врага. — Но ты нет! — сзади на голову Aдриатиса обрушился меч Тутриса. Он столько сил вложил в удар, что отсечённая голова не просто полетела с плеч, а как пуля пронеслась в пространстве над скалой и скрылась за горизонтом. — Это хороший удар! — прокомментировал униженный Рок. Ему было обидно, что его подчинённый, а не он закончил схватку. Рок тут же распорядился отправить погоню. Но время было потеряно. Капсула с беглецами уже отдалилась на приличное расстояние. Но все же погоня из 10 кораблей, как почётный эскорт, отправилась вслед Ульме, её отцу и стражнику Кринатру. В космосе что-то происходило невероятное. На капсуле беглецы видели всю сцену, которая разразилась после их бегства на планете Зелёного солнца. Они вздрогнули, когда меч Тутриса коварно коснулся головы Адриатиса. Но потом произошло невероятное. Голова казненного пронеслась над полем схватки и с ускорением устремилась к ближайшей космической капсуле. Она прошла насквозь стену и упала на доску управления. Как раз на рубильник пуска. Капсула взмыла вверх и помчалась вдогонку беглецам, словно её кто-то вёл твёрдой рукой. — Невероятно, — в один голос прокричали все трое! Вслед тут же устремился эскорт из девяти кораблей преследования. Рок отдал приказ достичь капсулы с головой Адриатиса и уничтожить, как перед этим была уничтожен корабль с беглецами, как он думал. Но ни один из выстрелов в вдогонку не смог попасть в цель. Капсула продолжала свой полёт. Тогда владыкарий Атлантиды принял решение. — Мы летим обратно. Мы должны забрать его голову себе, не дать врагу изгаляться над ней или уничтожить. Они достигли капсулы с головой Адриатиса почти одновременно с преследователями, но поскольку шли в другом направлении, успели на скорости, космическим сайком подцепить маленькую капсулу. Преследователи недоумевали. Они такого не ожидали. И откуда появился странный космический объект? Ведь беглецы, по их подсчётам были уже уничтожены. Зато бесстрашная троица оказалaсь в кольце. А Зеленой планеты поднялись ещё сто капсул с солдатами.
5. На экране обзора над креслом командира корабля замелькало сначала невнятно, но потом все чётче чье-то изображение. Наконец, царь Атлантиды увидел лицо рассвирепевшего Рока, за спиной которого стоял, как застывшее изваяние его верный слуга Тутрис.

— Царь, Брудиагр, хотя тебе и удалось обмануть меня вначале, ты окружен, пощады от меня не жди, я ещё на совете богов почувствовал, что ты способен выкинуть нечто — подобное. Но сейчас, как видишь, ты проиграл. Ты окружен. Нам ничего не стоит уничтожить тебя и твоих пассажиров. Но меня останавливает даже не уважение к тебе, которое я давно потерял за твои коварные поступки, а останавливает то, что я буду отвечать перед советом Богов за уничтоженную Ульму. Я обязан её препроводить в другое более охраняемое место. Если я скажу, что её уже нет, то и меня не будет в следующее мгновение. Зевс и компания такое не прощают. Но мы можем договориться, я отпускаю тебя вместе с твоей Атлантидой, катитесь куда хотите! Мне нужна Ульма!     Царь задумчиво посмотрел мучительным взглядом на дочь. Сейчас только от неё зависела судьба вcего континента и народа атлантов. Желание спасти дочь боролось у царя в душе с долгом перед своим народом. Но спасти Ульму он уже не мог. Они окружены. Хоть и коварен Рок, но, видимо, придётся идти на его условия, чтобы вызволить Атлантиду. Иначе её двигатели будут Роком выведены из строя и они останутся навечно на этой планете-тюрьме, где каждый валун-камень означал чью-то судьбу. После решения совета богов человека осуждали на поселение на  Зелёной планете. А исполнитель приговора Рок превращал его в камень-валун. Чем значительнее было преступление, тем больших размеров был камень.

— Отец, произнесла Ульма дрожащим голосом. Ты не должен из-за меня предавать свой народ. Да и у нас нет другого выхода.

— Ты права дочь.

Владыкарий повернулся к Року

— Слушай, Рок, я согласен, отдать тебе Ульму. Но обещай мне, что с моими людьми ничего не случиться. — Очень мне нужен твой жалкий народишко! — Рок торжествовал, Ульма будет его. — Побыстрее возвращайтесь, иначе скоро на этой планете станет много новых камней из твоих никчёмных людишек!

Царь проглотил это оскорбление, как ни ранило оно его.

— Рок, ты ещё должен выполнить одну мою просьбу.

— Какую, старец! Говори быстрей, я и так тут задержался, а дел невпроворот!

— Рок, разреши мне забрать с собой голову Aдриатиса?

— Бери, зачем мне части трупа?

Скоро толпа воинов расступилась и капсула с тремя беглецами опустилась на грунт.

— Слушай, Царь, с тобой молодой солдат, который убил своего начальника. Я обязал его казнить, отделить голову от туловища.

— Хорошо, только отдай мне тело.

— Что Царь, тебе уже человечинка пришлась по вкусу?

Все солдаты дружно засмеялись шутке своего командира.

— Нет, Рок, мне нужно тело для опытов.

     Солдат Кринатр слушал все это с искажённым от ужаса лицом, понимая, что у него нет выхода. Царь что-то стал ему быстро нашёптывать на ухо. Лицо молодого стражника Кринатра побледнело, на нём застыла маска недоверия и глубокой задумчивости. Но он понимал, что царь говорит ему об единственном выходе.  Он тихо сказал: «Я согласен». Чтобы прервать сомнения юноши, царь размахнулся и сам одним ударом отсек ему голову. Голова покатилась в сторону, усиленно моргая, словно не понимая, что же произошло. Все оцепенели от этой сцены. Один лишь Тутрис расстроился, ему не дали возможность опять проявить своё искусство. Он любил рубить головы. Он научился это делать в совершенстве, но у него только что отняли, как у ребёнка, любимую игрушку! Тутрис с ненавистью посмотрел на царя Атлантиды Брудиагрa. Он почувствовал, что и тот имеет огромный опыт в этом деле, но в отличие от Тутриса, приобрёл его в честных схватках с врагами. К Ульме подбежала Шуя и, словно забыв обо всей былой симпатии, резко толкнула её в спину и потом потянула за руку:

  — Пошли, на сегодня ты свою активность закончила. Небось, проголодалась, хочу тебя угостить супом из крапивы и чертополоха, а на второе получишь мясо жареного скорпиона с подливой из соуса яда гремучей змеи. Тебе понравится! Все вокруг захохотали. Каждый солдат представил, как эта женщина будет корчиться в муках после обеда, но умереть ей не дадут. После мук, ей дадут выпить оживляющий сок процессии, растения с планеты Ифкола, которое возвращает силы и очищает организм.

— Ну чего застыла, — не унималась Туя, опять толкнув с силой Ульму и сопроводив это парой увесистых подзатыльников. Боль сразу вернула Ульму из оцепенения.

— Да я сама, не толкайся.

— Вот так бы сразу.

Ульме было больно: славная Шуя, которая её всю жизнь поддерживала, изменилась к ней до неузнаваемости. А Тутрис с одобрением смотрел, на жену. Он никогда в ней не сомневался. Только когда они уединились на минутку за скалой, Шуя почти в обморочном состоянии сказала:

— Все, нет у нас сыночка. Зачем ты послал его на эту проклятую планету. Хотел из него человека сделать! Чтобы он испытал все тяготы солдатской жизни? А теперь. Теперь он лежит обезглавленный и никто даже не догадывается, что он наш сын.

— О Боги, я не узнал сына! Ты же сама так захотела, чтобы его воспитывали чужие люди.

Шуя зарылась в объятия мужа и дала волю слезам. Дикие крики отчаянья в глубоких тисках мужа таяли и не проникали наружу. Муж тоже плакал, но молча, их слёзы смешались, словно кровь, когда люди братаются, смешивая свою кровь. Горе у них было человеческое, хотя они были наполовину боги. Но этим они и отличались от богов — человеческими чувствами. Тутрис только сожалел, что сам не отрубил сыну голову. Кто их поймёт богов-людей? Но Шуя, удивительно быстро взяла себя в руки и уже через минуту выскочила из-за скалы и потащила Ульму к капсуле, на которой она должна была её сопровождать в постоянную тюрьму. Там предстояло Ульме куковать до конца своих дней. Уже войдя внутрь, она сказала:

— Я тебе скажу, но ты тут же забудь: Кринатр был моим сыном. Ульма, несмотря на своё незавидное положение, потянулась к Туе и сказала:

— Прости.

Потом две женщины обнялись и превратились в неразделимый клубок скорби. А тем временем все сто космических челноков взмыли, как стая птиц, и стали эскортом. Царь с Атлантидой остался на Зелёной планете один. Но нужно было поскорей покидать этот негостеприимный край. Тело молодого стражника Кринатрa и голову миноса Адриатисa отправили в специальные морозильные камеры. У владыкария возникла интересная идея. Раз Адриатис не может жить в своём теле, то голова царя Крита должна быть прирощена к телу Кринатрa-стражника, а голова Кринатрa-воина будет помещена на тело царя Крита. Идея была хороша, только как её осуществить? А пока предстоял далёкий путь к неизведанным мирам. Через несколько часов царь Атлантиды смотрел на планету, где поселилось столько скорби в иллюминатор обзора. Ну вроде ничего особенного, планета, как планета, из космоса смотрится вполне прилично. Но там оставалась его Атлантида. Он отошёл от иллюминаторa и повёл резко головой словно хотел избавиться от какого-то наваждения. Но через сердце словно кинжальная боль прошла. «Ульмочка, деточка, прости меня, если можешь». Старик заплакал, но видели эти слёзы только его мысли.


Глава 18

1
      Тяжёлые думы сковали царя Атлантиды Брудиагрa. По его лбу перебегали волны морщин, как морская рябь. Наконец, он вышел из оцепенения.
— Все, — сказал владыкарий, не оборачиваясь, своему верному заместителю Фосжару. — Ты за главного остаешься. Мне надо лететь за помощью.
Фосжар не был в обиде на своего начальника, хотя манера общения царя Крита для некоторых и была загадкой за семью печатями, верный служака уловил тревожный сигнал в настроении атланта.
     Ретранслятор мысли, сенсоры которого Рок прикрепил к скале на планете, мгновенно строчкой телеграфа оповестил Рока, только что взмывшего над планетой Зелёного солнца.
- Ага, он пойдёт за помощью! Наивный, столько лет прожил, а ещё не усвоил, что на обозримой части космоса правит Матрейя и его заместитель Зевс. А я правая рука Зевса. Ну, посмотрим, что из этого у него выйдет. Скорей всего получим сообщение о гибели гордеца, что было бы весьма кстати. Строптивый дядя!
     Маленькая точка излучала в пространство все мысли царя Атлантиды, поскольку была настроена на биологический паспорт, которым являлось персональное излучение. Это была метка, как в старину у людей отпечатки пальцев. Даже то, что подлинный Брудиагр погиб, а сейчас функционирует его двойник не играло роли. Аппарат уже перестроился на излучение мысли двойника. Все, что нужно было, это помещение сенсора-передатчика в область, близкую к человеку, чьи мысли требовалось читать. Потом, когда человек начинал думать, его мозг излучал волны определённой частоты, которые улавливались за тысячи километров сенсором ретранслятора мысли.
Старинный полицейский жучок, прикреплённый к человеку, за которым следили, прошёл долгую эволюцию. Теперь за человеком не только следили, теперь все о чём он думал, становилось достоянием тех, кто был настроен на его волну. Рок понимал, что царь Атлантиды скоро покинет планету Зелёного солнца, но там оставался его друг и заместитель, который будет знать обо всех перипетиях странствий Брудиагрa. А значит, будет все известно и Року. А поскольку скала, где прикреплён передатчик находится на территории нашедшей пристанище на Зеленой планете Атлантиды, то даже в случае смены места континента-корабля, Рок будет знать обо всём, пока жив передатчик.
А сладкая мысль, что в отсеке пленников лежит связанная по рукам и ногам Ульма согревала душу Рока. Сегодня у него был  праздничный день! Он победил!
      Впервые за тысячи лет над планетой появились тучи. Словно небо хотело скрыть от коварного Рока какие-то человеческие тайны. Но наивное, оно даже не задержало скорость сообщений. Рок удобно расположился в кресле и подготовился слушать беседу двух старцев, как гурман, вкушать любимое блюдо.
Но царь Атлантиды недаром слыл мудрым человеком. Он понимал, что их могут подслушать. А поскольку атланты общались мыслями, то и где-то спрятан сенсор, посылающий сигналы волны их мыслей. Но никому даже в голову не придёт, что они могут общаться и вслух. Приёмник настроен только на восприятие длины персональных мыслей. И царь Атлантиды рассказал вслух своему другу, все что хотел.
Рок сморщился у ретранслятора. Какие-то помехи. Два руководителя Атлантиды беседуют, он это знал точно, а ни одного слова не доходит, все какие-то шумы и взвизги. Неужели у них есть глушители? Ни один глушитель до cих пор не мог скрыть сигнал сенсора передатчика последней модели Вселенная-а-9.
Что-то другое? Но что?
— О проклятье, — компьютер через несколько секунд выдал ему информацию: «Они говорят вслух».
«Какой же он дурак, не учёл такую возможность. Даже есть переключатель на визуальный обзор беседующих, чтобы засечь все, что они могут написать друг другу. Но нет в ретрансляторе переключателя на голос! Вот тебе и последняя модель!
А пока он доберётся до старого образца голосовых ретрансляторов, уйдёт уйма времени, вполне возможно и несколько часов. Старик может натворить за это время много неприятностей».
Рок с силой ударил кулаком по бесполезному приемнику ретранслятора.
Эта, на первый взгляд модерновая коробка, оказалась бесполезной.

2.
   Два друга закончили беседу. Рок ничего не узнал. Они о многом договорились. К сожалению, тайна настолько велика, что опасно ее доверять сейчас и тебе, читатель. А вдруг ты проговоришься или подумаешь об этом? А вездесущий Рок все узнает. Тогда даже намек на счастливый конец этой книги будет невозможен.
Брудиагр нажал кнопку и капсула с ним и двумя обезглавленными телами устремилась в космос. Вслед за ней последовала вторая капсула, которая управлялась царем с первой. Там находились головы двух: Адриатисa — царя Крита, и молодого охранника Кринатрa, сына Шуи и Тутриса.
Почему так поступил Брудиагр? Он понимал, что даже мертвые излучают волны определенной частоты до тех пор, пока душа окончательно не рассталась с телом. Но если тело и голова находятся в разных местах, то душа мечется между ними, как подбитая из дробовика ласточка.
Если даже на его капсуле прикреплен невидимый жучок, посылающий сигналы кому-то, то раздельное положение частей тела не дает сигналам идти напрямую. Они должны попадать сначала в очиститель сигналов, а потом в ретранслятор мысли и местонахождения.
А это все — выигранное время и пространство, на которое он может удалиться. Главное, пройти опасную зону космических маяков.
   Царь Атлантиды Брудиагр подумал об одном, а выполнил другое. Он изменил направление своего корабля, сделав противоположное тому, что подумал. Он выиграл еще несколько драгоценных минут. Он был не один на корабле. С ним находились 5 атлантов-камикадзе, готовых в любой момент выполнить приказ. Если на пути капсулы царя возникнет препятствие, то атланты-торпеды готовы умереть за своего владыкария.
Также капсула была оснащена излучателем-пушкой, которая лазерными пулями способна была прошить обшивку любого космического аппарата. У царя было еще оружие, неизвестное даже Року. Это было последнее изобретение талантливого инженера Рикалуца. Достаточно было соединить кончили всех пальцев левой руки с правой, держа в ладонях прибор, как человек становился невидимым. Но это состояние было рассчитано только на пять минут.
— Неужели, — произнес вслух Брудиагр, — обладая такими средствами, мне не удастся уйти от Рока?
Была еще одна игрушка, которая тоже могла пригодиться. Эта детская игра Атлантов сейчас оказалась кстати.
Нажатием кнопки на  ремон-контроле, можно было вызвать оптический обман.
Вместо одного изображения в различных точках пространства появлялись фиктивные изображения.
В них не было даже крохи голографической информации просто оптический эффект. Но он тоже на несколько мгновений мог запутать преследователей.
В том, что его будут преследовать, владыкарий не сомневался. Он не рассчитывал на благородство Рока и его команды.
     Брудиагр захотел расслабиться, но что-то сдерживало его забыться на несколько минут. Какая-то тревога терзала сердце. Он, как атлант, попытался разобраться в причине тревоги. Их еще в школе этому обучали. А у него был хороший учитель.
     Значит, так: «Это не тревога за Ульму, нет. А что же? Это не тревога за успех его дела, за то: или он спасется. Тревога была конкретной. Его организм чего-то боялся». 

    У атлантов, помимо боли, как у людей, было еще предупреждение об опасности, которую чувствовали органы тела. Сигналы тела излучали волны боязни. Но этот внутренний страх был от источника, который находится рядом с ним.
     Внезапно в его направлении из угла кабины взметнулась какая-то стрела. Поскольку царь был готов, он мгновенно остановил время и схватил этот предмет двумя руками. В следующее мгновение в его руках уже извивалась королевская кобра. Брудиагр крепко держал ее у основания головы, любуясь своей смертью. От такой красавицы не зазорно и умереть. Но он еще поживет. Змея смотрела прямо ему в глаза, словно хотела парализовать сознание и потом сделать то, ради чего она находилась здесь.
«Откуда она появилась? Кто подбросил ему?» Он заговорил со своей потенциальной убийцей, которая пыталась своими зубами дотянуться до намертво держащей ее шею руки. Он узнал, что это, конечно, проделка Рока. Царь был потрясен. Обычный провод Рок на расстоянии преобразовал в смертельное пресмыкающееся!
      Какие у Рока возможности?! Трудно будет ему, Брудиагру. Он подумал о внешней опасности. А, оказывается, любой предмет внутри кабины может быть преобразован в смерть.
Царь отбросил задавленную насмерть змею. Когда она упала, то стала опять кусочком провода. Сидение под Царем в этот момент заходило ходуном. Опять подарок от Рока? Что собирается сделать сиденье? В этот момент появились на обзорном экране преследователи.
Сто космических капсул вооруженных до зубов слуг Рока. Сейчас приходилось думать и о внутренней опасности и о внешней. Кресло успокоилось, перестало дергаться. Видимо, прямолинейный Рок все же не мог сразу действовать в нескольких направлениях. Он считал, что армада его кораблей справится с уничтожением владыкария  Атлантиды.
Иногда прямолинейность и самоуверенность врага является его ахиллесовой пятой. Сейчас нужно было отвлечься от возможных внутренних опасностей и перейти на внешнюю опасность.
Несколько ближайших кораблей стали легкой добычей. Точечные меткие уколы, при одновременном лавировании кораблем и постоянной сменой положения, сделали царя победителем в начале битвы. Но девяносто шесть кораблей из ста продолжали преследование. Уже никто не решался близко подходить к царю Атлантиды. Он ждал второй атаки. И этот ад вскоре наступил.
     Внезапно все корабли вытянулись в затылок один другому, превратившись в смертельную стрелу.
Владыкарий понял их тактику. Передний корабль погибал, но следующий за ним начинал шквальный огонь по царю Атлантиды. Каждый уничтоженный корабль от лучей лазера освобождал место новому.
     Руки у царя онемели. Так долго он не выдержит, еще более пятидесяти кораблей преследовали смертельной стрелой, беспрерывно поливая его корабль смертоносным гамма-излучением. Надолго ли хватит его защиты и долго ли еще выдержит его нервная система такое напряжение?
    Пытка продолжалась. «О, Боже! Дай мне силы! Еще осталось тридцать три корабля, но силы мои на исходе! И защита от излучения почти на нуле, скоро она будет пробита и вместо него на корабле воцарится смерть!»
Но в пылу сражения мудрый человек все же забыл, что он на огромной скорости удаляется от Рока и всей его компании. Его корабль уже попал в новую, неисследованную часть космоса. Сигналы-приказы Рока стали доходить с трудом и возникли помехи. Внезапно, видимо, получив непонятный приказ, оставшиеся корабли опять рассеялись. Больше не было убийственной стрелы. Царь хотел вздохнуть, но не мог. У него возник спазм, он потерял сознание.
   Когда владыкарий пришел в себя, то увидел, что пространство перед ним было чистым, как стеклышко. Черная бездна. Вдалеке, позади, мигало скопление Млечного пути, впереди была неизвестная Галактика, а его корабль оказался где-то посередине.


3
     На экране вдруг замелькали странные тени не похожие ни на что. Ноль ассоциаций.
А куда пропали преследователи?
Он включил кассету бортовой памяти. На экране вспыхнули одна за другой почти одновременно тридцать три маленьких вспышки, словно кто-то чиркал спичками о коробок. Куда-то исчезли и атланты-камикадзе.
Потом он посмотрел на свои руки. Кошмар. Их не было!
Он взглянул в бортовое маленькое зеркальце. Он никого там не увидел. Куда он попал и что с ним произошло? На экране поползли строчки.
— Ты в антимире. Мы вынуждены были тебя дематериализовать, поскольку ты нес опасность для нас.
Ты состоишь весь из античастиц. Мы оставили только твое сознание, поскольку оно нематериально и не представляет собой опасности. Когда будешь покидать наш мир, то вернем тебе на границе твое тело, материализуем тебя снова, а пока ты  дух, можем с тобой контактировать лишь в такой форме. Если тебя это не устраивает, то вернем тебя на край нашего мира.
—Я не согласен!
— Хорошо. Через несколько минут будешь материализован. Но ты не узнаешь о нас ничего, ни к чему тебе знания, которые могут повредить твою психику!
— Я согласен с вами.
— Хорошо, подготовься войти в свое тело.
   Брудиагр  не мог прийти в себя. Его детские мечты сбылись, он попал в антимир, но как ему не хотелось узнать о нем поближе, как можно было забыть о цели?
И он решился спросить:
— А сможете ли вы мне оказать одну услугу?
— Мы услуг чужакам не устраиваем.
— Я могу вам предложить... — царь назвал все свои возможности.
Как ни странно, представителей антимира, интересовали не последние научные достижения атлантов. Они с вожделением установились на пуговицу его костюма.
— Что это за материал? У нас таких нет.
— Пожалуйста, это элементарный полимерный сплав. Я не знаю его химического состава, впрочем, вы его можете сами вычислить.
— Хорошо, подожди наших испытаний, если это необходимая нам вещь, то выполним и твою просьбу.
Сначала нам нужно перевести этот материал по атому в наш мир, поскольку он тоже для нас представитель антимира. Поатомный перевод на ускорителях и замедлителях займет несколько часов. Даже если будут работать системы всей нашей галактики. А она на порядок выше по развитию, чем твоя. Мы поэтому до сих пор и не шли с вами на контакты, поскольку вы для нас варвары и второе — вы по отношению к нам антиматерия, как и мы для вас.
Царь застыл на несколько часов в ожидании. Теперь от него ничего не зависело. Если им удастся преобразовать земной полимер и они найдут нужным его использовать, то может быть и выполнят его просьбу.
В этот момент на экране монитора побежали строчки нового сообщения из Aнти галактики.
— Ты, вернее, твое тело, будешь умертвлен, поскольку мы не можем подвергать себя опасности. Сразу миллион звездных систем может погибнуть у нас, если твое тело хоть на парсек приблизится к нам. А у нас нет гарантии, что в пограничной зоне нет космического ветра в данный момент.
— Подождите, не уничтожайте мое тело... — Царь рассказал незнакомцам историю Ульмы, свою, Атлантиды.
— Красивая сказка, нам понравилась. Введем в программу обучения наших детей на уроке — другие миры.
Но тут же эти спокойные строчки перебила красная черта! Замелькали вспышки по всей кабине.
— Приятная новость, — прочитал Брудиагр слова красной строки. - Твой полимер мы смогли скопировать в голографической пушке. Из него получаются хорошие улавливатели информации для наших приемников. Наши ученые давно пытались создать нечто подобное. Спасибо тебе. Так что ты просил? Мы хотим побыстрее выполнить твою просьбу и вернуть в тело, чтобы ты покинул нашу часть вселенной, поскольку опасен, но не духом, а материалом из которого состоишь.
— Я хочу попросить вас соединить головы и тела двух достойных людей, которые ждут меня в корабле-спутнике на границе двух миров.
— Это не составит нам труда, но сначала выйди в безопасную для нас зону.
Мы дадим тебе ручку. Она уже специально для тебя преобразовала в антиматерию, которую ты для нас представляешь.
Все, что ты напишешь этой ручкой, исполняется. Это для нас безделушка, а для тебя может оказаться полезным предметом. У вас в сказках такое называется волшебной палочкой, а у наc ручкой желаний. Такие ручки есть у каждого нашего дошкольника. Вся трудность была в преобразовании ее частиц в твой мир.
— А как же желания? Вы что, живете в мире исполнившихся желаний?
— Да, но если бы ты увидел наш мир, то понял, что все твои желания элементарны, а у нас желания комплексны, их гораздо тяжелее исполнить. Но при помощи этих ручек мы вступаем на путь исполнения комплексных желаний. А знать тебе о них не обязательно. Человек еще не готов к этому знанию, тебе не понять. А элементарные желания по удовлетворению сможешь выполнять немедленно.
— Какие, например?
— Ну поесть, например, любимое блюдо, желанная женщина, давно вынашиваемый проект! Все будет у твоих ног, только не поленись описать ручкой, что бы ты хотел. Мы думаем — тебе понравится это!
— Еще бы! А даже не буду вас просить ни о чем больше. Я сам смогу осуществить все.
— Только не забудь, что чернил в ручке не очень много. А в твоем мире ты не сможешь заправить ручку новым. Поэтому будь экономным.
Если ты пришлешь нам еще этот полимер, мы обменяем его на чернило для твоей ручки. Итак, ждем новых контактов с тобой, маршрут к нам мы уже вписали в память твоего бортового компьютера и отдельно в диске, который лежит у тебя в кармане.
Царь полез невидимой рукой и достал маленькую флешку, посмотрел на нее и бережно спрятал в сейф стола.
Когда он увидел, как его руки из прозрачных, постепенно темнея, превращаются в его родные, схватил ручку и мертвеющими от напряжения пальцами написал все, что хотел. Вскоре из мерцающих перед глазами теней визуализировались два погибших. То, о чем он мечтал, осуществилось. Высший разум антимира ему помог. Но головы были на разных телах.
— Друзья, торжественно произнес царь Атлантиды. Я смог вас оживить. Неведомые силы помогли мне. Не удивляйтесь, что у вас головы не в своих телах. Это для конспирации. Иначе нам не вернуться в нашу вселенную. Отпечатки ваших волн известны Року. Я же останусь на границе нашей вселенной, галактики Млечный Путь. Пока не восторжествует правда. Пока же Рок, ведомый коварным Зевсом, может меня уничтожить.
Адриатис  обнял тестя.
— Ты недоговариваешь, царь, мы должны спасти и Ульму. Мы заставим членов совета богов изменить решение о ее  пожизненном заключении.
— Да, дорогой зять. Я просто хотел эти слова услышать от тебя!
— Ну и хитер ты! — Адриатис дружески улыбнулся.
Кринатр:
— Я тоже буду вам помогать.
Мои родители будут счастливы, что я вернулся. Но вот тело не мое.
— Не переживай, когда мы склоним совет богов на нашу сторону, то обменяемся телами. Я вызову с орбиты владыкария Атлантиды и он напишет это обоюдное желание.
4
     Пошел один мудрец к другому Великому и говорит:
— Знаешь, люди говорят, что умней тебя нет на свете. Может, возьмешь меня в ученики?
Великий мудрец ответил:

— Почему не взять? Не каждый же божий день мудрецы в ученики просятся! Только дай мне самому доучиться у одного человека.
— А кто он?
— Да твой ученик.
     Вот так и в жизни. Ходит знание по кругу, передается от одного к другому. А людям кажется, что оно где-то в поднебесье. Нет. Знание внутри нас. Вся проблема в том, чтобы открыть это знание, сделать его видимым для себя. А скрывается оно в нашей бедной головушке. Но не хочет из тени выходить пред наши ясны очи.
Так и с чувствами. Все они при нас и когда ласкают, а когда огрызаются, когда обнадеживают, а когда и в слезы бросают! Хитро скроен человек. Когда создавал его Всевышний, много сразу попытался вместить разного, торопился. А торопливость привела к тому, что в человеке просыпается в разное время и в силу разных обстоятельств вся его противоречивость — и бурлит внутри у нас, как в котле, и варится этот адский суп из чувств. Поддадим чуть больше эмоций - и уже в восторге на седьмом небе, а то и в отчаянии, все зависит от обстоятельств. А кто этими обстоятельствами управляет?
Явно не высшие силы, а кто-то другой.
  ***

     Очередной совет богов начался с неприятности. У верховного правителя галактики владыки Матрейи пропало кольцо, повернув которое он мог изменить климат на целой планете. Конечно, в размерах галактики это пустяк, но для владыки это кольцо являлось любимой игрушкой. У Правителя было хобби, внезапно появляться в системах с плохим, суровым климатом и облагодетельствовать население планеты. Через два, три поворота кольца на пальце климат начинал изменяться в лучшую сторону. Вулканы бесились не столь резво, ветры носились не столь быстро, дожди проливались не столь часто, а общая температура не прыгала каждую минуту из одной крайности в другую.
     А еще Матрейе нравилось заглядывать в глаза или то, что их заменяло у аборигенов и наблюдать за реакцией, а потом слушать слова признательности в свой адрес. Что делать, не лишен был Верховный Бог тщеславия. Это чувство от людей в результате какой-то эпидемии передалось и Богам, а лекарства от него не было во всей обозримой Вселенной.
     Кольцо было украдено с одной целью: подбросить и уличить с поличным.
Мойры судьбы, благоволившие Ульме и бывшие даже одно время с ней в дружеских отношениях, Клото, Лахесис и Атропос, явно невиновные, были уличены в краже. В сумке, которую они принесли на совет богов, и нашли кольцо по улучшению климата.
Итак, на три доброжелателя у Ульмы стало меньше. А был важен каждый голос.
Да, большинство богов были сердиты на принцессу Брудиагру, что она посмела прервать их эксперимент. Никто даже не хотел слышать, чтобы сократить ее пожизненный срок. Никто не хотел снисхождения. Единственно, что разрешили: видеться с мужем Адриатисом раз в шесть месяцев в те дни, когда она была свободна от пыток.
     А пытки не отменили. Их назначением ведал Рок. Зевс вполне доверял своему верному слуге. Рока все боялись. Он, по приказу Зевса, мог применить пытки и к богам. Правда, делалось это в исключительных случаях, но почти все из богов и верховных разумов хоть раз подвергались влиянию болезненного воображения Рока. А оно у него воспалялось вдохновением каждый раз, когда возникала необходимость наказания провинившегося Бога. Особенно он был искусен, когда это каcалось богинь. Артемида до сих пор не могла забыть, как Рок заставил ее любимого олененка танцевать у нее на животе, принося невыносимые страдания.
Очередная попытка оправдать Ульму провалилась. Даже когда отчаявшийся Адриатис, который появился на заседании с телом стражника, чем немало удивил богов, призвал всех к совести, никто не разжалобился. Совесть богов спала девственным сном. Рассмотрение судьбы Ульмы откладывалoсь еще на год. Зевс в уголке залa заседаний довольно потирал руки и ободряюще подмигнул Року. Да их «правда» взяла сегодня! Вопрос переносился на следующий год.
А всему виной было то, что боги посмеялись над Адриатисом.
— Смотрите, какой косолапый наш юный король Крита, и где он только нашел эти пару очаровательных копыт? А какие у него рученьки, впору поцеловать,— изгалялась из другого конца залы Афина!
— А кто так красиво примял бока, скоро он сможет по женственности соперничать с Афродитой?
— Клянусь моим именем, я уже борюсь с желанием и скоро не смогу устоять перед его соблазнами, — вставил свои пять копеек, как говорили древние русичи, бог Гефест, известный своими гейскими наклонностями.
     Адриатис был осмеян, а Ульма оплевана. Ничего не изменилось в лучшую сторону в судьбе бедной девушки. Бывший царь Крита с низко опущенной головой покинул Заседание Высших сил. Ничего утешительного он не мог сообщить Брудиагру, царю Атлантиды.
— Не расстраивайся сынок, — произнес атлант, — мы должны опять лететь в антимир. Пуговицы наши весьма ценятся там. Может быть, удастся их обменять на заправку ручки исполнения желаний. Сейчас она пуста.

Глава 19
1
     В комнате, где полом служили спрессованные облака, а вместо стен проплывал туман, с пробивающейся кое-где голубизной, мебели не было вообще.
Когда Матрейя царским жестом пригласил Адриатиca сесть, тот плюхнулся на какую-то воздушную подушку, которая была невидима глазу. Он был даже рад приглашению. Ноги совсем не держали. Но сейчас он расскажет Вездесущему всю правду и сразу станет легче.
Напряжение дошло до крайней точки, чувства переполняли душу и Адриатис начал.
— Великий Матрейя, ты верховный правитель мира, нашей галактики. Тебе подвластно все, все существа, которые считают себя богами и те, кто являются высшими разумами своих систем, звездных миров.
Ты можешь привлечь меня за ложь и уничтожить, у меня нет доказательств, но больше я не могу молчать. Зевс вместе с Роком задумали тебя свергнуть. Они уже сговорились с половиной богов и высших разумов. Заговорщики оклеветали несколько благородных личностей, которых ты приказал казнить. Это подстава. Никто не был виновен. Они устранили твоими руками тех, на кого ты мог бы опереться в этот критический момент своего владычества.
— Подожди, — Матрейя гневно посмотрел на самозванца, который с ним разговаривал вызывающим тоном и словно на равных.
Он никак не мог переварить сказанное. «Как?! На него готовится заговор, его хотят свергнуть?»
Адриатису уже не было пути назад, он продолжил:
- Я должен сказать, что прекращение эксперимента со мной и Ульмой, Зевс с Роком хотят использовать против тебя. Они убедили всех в том, что это ты самовольно отдал распоряжение прекратить эксперимент.
Адриатис блефовал. Он ходил по острию ножа. У него ведь не было никаких доказательств, кроме предположений, умозаключений и ненависти к Року и Зевсу. А часто люди выдают желаемое за действительное.
     Матрейя взял себя в руки и продолжал внимательно слушать. Он, в свою очередь тоже имел некоторые основания доверять словам Адриатиса: уж больно рьяно Зевс с Роком отстаивали незыблемость наказания Ульмы и когда Матруйя хотел возразить, то Рок в гневе заломил руки и сказал:
«Не бывать никогда тому, свободу Ульма не получит, только в обмен на смерть! Если ты готов ее освободить, Матруйа, то я проголосую за казнь!»
Не понравилось это Матруйе, да и Зевс тогда поддержал безумного Рока, в того тогда просто вселился демон.
     «В словах Адриатиса есть смысл. Нужно будет хорошо подготовиться к следующему заседанию, стража должна быть наготове. А вдруг действительно зреет бунт? Ведь Рок знал, что силы Верховного Правителя неограничены только в ближайшем пространстве, а в отдаленном поле вокруг него, он просто бессилен что-либо предпринять.
      Самонадеянность Матрейи была всем известна. Он не любил демонстративно окружать себя охраной. Все охранники находились на некотором отдалении в трех минутах пути. Так распорядился сам Верховный.
     Матрейа внимательно всмотрелся в Аадриатиса. «Только этого не хватало!» Он невольно поскользнулся на мысли времени и начал падать сознанием в прошлое. Падая, Верховный увлек Адриатиса для поддержки, но и тот не выдержал веса исполина и полетел в прошлое.
Конечно они ушли в небытие, поскольку в то время Адриатиса еще не было. А Матрейя увидел себя возлежащим на ложе, на острове Крит. Вокруг десятки прекрасных дев танцевали и играли на лирах, кифарах, флейтах, арфах. Верховный Правитель просто обалдел от обилия молодых гибких тел и обаяния, исходящего от плавных движений танцовщиц под небесные звуки.
Он выпил столько нектарa, что уже не владел собой.
В каком-то тумане, он взял за руку одну из танцовщиц и увлек ее в темный угол комнаты. Там словно кто-то специально для него подготовил огромное ложе. Матрейя смутно помнит, что на этом ложе и взял девственность прекрасной девы. Он точно знал, как бог: ее плоть не осталась равнодушной к его страсти, он знал и то, что женщина забеременела от него, Бога. Потом Матрейя проследил путь своего будущего ребенка. Он пронаблюдал, как родился мальчик, как он рос, о боги! Он стал царем на Крите, владыкарием! «Да! Этот стоящий перед ним молодой человек — его плоть и кровь — он его сын!»
Хотя у Верховного Правителя были миллионы сыновей и дочерей, но все они были где-то потеряны и ему было лень проследить их жизненный путь. Но обстоятельства заставили его проверить Адриатиса, у него сразу закралось подозрение. «Теперь, упав случайно в прошлое, он знает, что этот благородный человек, бывший владыкарий Крита, его сын. А почему бы ему не уступить трон и всю верховную власть? Пора уже ему на покой. Он с удовольствием займется коллекционированием редких звезд, которые так красиво светились в темноте космоса. Пусть сын правит. Он — красив, умен, настойчив и силой обладает незаурядной».
Верховный Правитель задумался. Что-то смущало его в облике вновь обретенного сына. Он проник лучом прозрения внутрь Адриатиса. «Ах! Да! Адриатис составлен из двух личностей. Как это могло произойти? Даже при всем своем умении Матрейя не способен отделить голову сына от чужого туловища, да и разве одной голове отдают власть?» Но обстоятельства заставили Верховного Правителя принять решение.
     Он вызвал свидетелей, нотариуса и составил завещание, что передает всю власть в руки Адриатиса, но только в том случае, если голова Адриатиса вернется в свое тело. Владыкарий Крита тут же послал зашифрованное послание царю Атлантиды.
Нужны были опять способности соседней галактики. Брудиагр опять собрался в дальний путь. Он погрузил тела двух людей с не принадлежащими им головами в гидалископическую камеру и нажал тумблер переключения времени. Предстоял полет в будущее.

2
— Ты опять прилетел, пришелец, — раздался голос из пространства. Но ты ошибаешься, нам уже не нужны твои полимеры, мы потеряли к ним интерес, у нас есть сейчас более прогрессивные методы и материалы.
Но мы знаем твои желания, можешь нам их даже не говорить, мы сканировали твои мысли последних дней.
Вот, что мы тебе можем предложить. Ты умрёшь, частички твоего тела будут разобраны на ускорители антивещества, но твои предсмертные желания мы выполним.
Царь Атлантиды Брудиагр вздрогнул.
Волна ужаса на мгновенье закрыла видимость. Сердце сжалось стрелой боли. Он осознал, что жизнь подошла к концу. Но недолго длились сомнения мудреца. В создавшейся ситуации оставался один выход — подчиниться. Подписать самому себе смертный приговор.
    Адриатис, приведённый в сознательное состоянии к тому моменту, заплакал.
— Нет! Ты не умрёшь! Я не согласен такой ценой восстановиться в родном теле. Пришедший в сознание Криотис подтвердил, что и он не готов принять такую жертву.
Брудиагр, как ни пытался совладать с собой, но всё было бесполезно. Владыкарий произнёс дрожащим голосом:
— Дети мои, вы не правы. Я ведь не превращусь в тлен. Я буду служить ускорителем движения во вселенной. Каждая мoя клеточка будет при деле. Да и это единственная возможность вернуть вам ваши тела. A Ульма, доченька, она ведь тогда останется навсегда в руках злодея Рока! Как я это выдержу? Но главное, — мой народ, атланты. Что будет с ними? Атлантида погибнет на планете Зеленой звезды. Я не имею права обрекать целый народ на страдания. Если я не верну вам ваши тела, то все о чём тут говорил останется пустыми словами.
Я согласен на такой обмен, да и пожил достаточно. Нужно место под солнцем уступать молодым.
Два суровых лица с мольбой посмотрели еще раз на старого атланта.
— Я уже решил! Решение моё бесповоротно.
— Сколько тебе нужно времени, чтобы проститься? - вопрошал голос из тьмы.
— Я хочу только проститься с дочкой и Атлантидой, я сейчас пошлю им свои фантомы и готов.
— Хорошо, последовал ответ. Приготовься через пять минут ты будешь преобразован.
  Едва царь успел послать фантом Ульме на планету заточения и второй на Атлантиду к соплеменникам, как за ним пришли. Два паучка неторопливо вползли в рубку космического корабля.
Они стали бегать взад и вперёд, опутывая Брудиагра своей серебристой паутинкой. Скоро все тело владыкария  как бы оказалось в закрытом коконе и исчезло из виду. Адриатис и Критис смотрели, как заворожённые. Потом паучки распутали паутину и вместо Царя Атлантиды зияла пустота.
     В иллюминатор ударило волной необычайно красивое свечение. Низкий непрерывный звук заполонил все пространство комнаты. Адриатис с Кринатрoм  бросились к окну обзора, хотя и с места все прекрасно видели, пространство видимого космоса занимало сияние тысяч маленьких звёзд. Лучи их взглядов пересеклись и в момент пересечения изображение улыбающегося короля Атлантиды на миг осветило комнату. Потом они оба закрыли, глаза, не в состоянии выдержать эту муку. Изображение царя померкло и развеялось. Появилось, как бы из ниоткуда, маленькое марево. Cо стороны казалось, что оно подсвечивается розовым заревом. Вскоре нежная масса накрыла молодых воинов и они стали невидимыми. Потом облачко поползло к выходу в один из люков. Герметическая крышка не помешала ему покинуть корабль; царя нигде не было видно. Молодые люди заворожённо наблюдали за происходящим. Они опять выглядели так, как до предшествующих трагических событий.
Два воина сомкнули руки в крепком рукопожатии; каждый теперь чувствовал себя полноценным человеком, жизнь голов в чужом теле закончилась, но они навек породнились, даже больше, чем кровные братья. Они готовы были теперь друг ради друга пойти на смерть, но им сейчас, как никогда, хотелось жить и бороться с тем злом, которого всегда слишком много в жизни, которое мешает жить добрым людям.
3.
Вам приходилось наблюдать звёздное небо? Мириады далёких огней, многие из них уже пришли от звезд, которых нет на свете, но удивительное дело — их свет ещё в пути, он напоминает нам о погибших мирах. Эта световая память повергает порой в уныние тех, кто не хочет верить в то, что звёзд, несущих нам свет, больше нет. Но у вселенной свои законы. Она в отличие от людей имеет память и хранит её бережно, до последнего лучика. А интересно бы увидеть последний луч погасшей звезды. Какой он? Похож ли на последний вздох умирающего человека или... Нет, не узнать нам этого. Жизнь человека измеряется в слишком крохотных величинах. Для космоса мы комарики-однодневки.
***
     Верховный владыка Млечного Пути Матрейя торопился, ему нужно было успеть в отдалённый участок галактики на встречу, от которой зависела судьба всего подчинённого ему мира. Одна из блуждающих галактик заявила свои права на несколько звёздных скоплений. Конечно, там были всего несколько тысяч звезд. Но отдав их пришельцам, можно было не сомневаться, что те потребуют дальнейшей экспансии в Млечный Путь. Это было бы началом конца! Смущал,правда, некачественный сигнал. Он не был подтверждён на мониторе совпадений. Обычно подобные сигналы-вызовы на встречу с важными персонами Вселенной подтверждались параллельными дорожками, которых должно было быть пять. На этот раз их было всего три. Но Матрейя торопился. Время было дорого. «Он обязан поставить пришельцев на место». Требовалось его персональное присутствие, а не фантомное. Пробор интуитивной безопасности не показывал абсолютно спокойную величину. Опасность была по шкале на третьем уровне из десяти. Но ничего не могло остановить упрямого руководителя галактики.
     Он уже трижды участвовал в подобных встречах и ему всегда удавалось выйти победителем. Первый раз он победил красноречием. Во второй раз соперник не явился, а в третий раз пришлось сражаться один на один. Такое было условие межгалактических правил.
А вот уже и огни корабля встречи. Звездолет замедлил ход, оставалось несколько тысяч километров, нужно было погасить скорость. Но времени на размышления уже не было.
Матрейя проверил — за поясом был шоковый пистолет, на груди мерцала пуговица защитного экрана от радиоактивного излучения. «Пожалуй, хватит». — подумал самонадеянно Матрейя.
Закон космоса гласил, что боги становятся тем беззащитнее, чем ближе к ним находишься, для проявления силы богам нужно расстояние. На протяжении же протянутой руки Матрейя  был просто человек.
Верховный Правитель решил не брать с собой охрану, нужно было показать миролюбивость представителю иных миров, может, это его остановит, он поймёт, что здесь агрессивностью не возьмёшь, нужна дипломатия и сила убеждения.
     Завещание. Как он мог забыть о нём? Так торопился, что не учёл этого. Оно было у него с собой в одном экземпляре. Перед тем как открыть дверь и перейти из состыкованного корабля на станцию встречи с представителем иного мира, Матрейя положил капсулу с завещанием в портативную камеру и нажал на пуск. Всё было им рассчитано, камера летела обратно. Она должна была прибыть на планету совещаний точно к началу собрания богов и представителей высшего разума. Никто не сможет перехватить её в пути, она невидима для всех станций наблюдения, настолько ничтожным был её сигнал.
Все, теперь можно и на встречу. Верховный осторожно открыл дверь внутрь станции. Его встретила гнетущая тишина. Почему-то он сразу подумал о корабле охраны, который опрометчиво оставил в ста км от себя на орбите заброшенной планеты Би-12-43, выбранной пришельцем для встречи.
     Внезапно в коридоре погас свет, а потом раздался душераздирающий вой сирены.
Матрейя насторожился. Это явно были не знаки гостеприимства. Нo он заставил себя все же сделать несколько шагов в неизвестность и остановился. Главное, не поддаваться на провокации, не показывать свою слабость. Тут чьи-то руки сомкнулись железной хваткой на его шее. Матрейя напрягся и невероятным усилием отпрыгнул в сторону. Руки, сцепившие, шею разжались. Верховный немедленно выхватил шоковый пистолет, подходящих как для биологических существ, так и ещё для десяти видов разумных кремниевых существ, встречающийся в его галактике. Но на этот раз, хотя он выпустил всю обойму, в ответ ему раздался только смех. И что было удивительно — это был человеческий смех.
Чертовщина какая-то, он даже в кромешной темноте по этому смеху узнал главного исполнителя его воли, когда дело касалось смертных приговоров. Это был палач космоса Тывокат.
— Ну, начальник,— зычным голосом прорычал Тывокат. Наконец-то свершится моя мечта. Всю жизнь я выполнял твои приказы, и умерщвлял других, а сейчас и твой черёд пришёл. Ты не уйдёшь от меня. Охрана далеко. Лучше молись, вспомни все свои грехи и я тебя удавлю собственными руками. Когда я тебя просил простить Глуандру, сестру, ты был неумолим. И мне пришлось выполнить твой приказ и рассечь её на тысячу частей. А ведь вся ее провинность состояла в том, что случайно облила тебя кипятком, когда неудачно поставила стакан на стол. Да и вины её не было. Тогда случилось землетрясение. А теперь ты мой. Я знаю законы космоса — ты вблизи беззащитен. Иди лучше ко мне сам, чтобы я тебя умертвил быстро и без мучений.
Боги тоже превращаются в смертных, когда становятся людьми.
Владыка Вселенной был сейчас  в облике человека, он сложил пальцы известным ему способом, чтобы за три секунды дух покинул бренное тело.
Матрейя сам принял решение, прежде чем мерзкие руки палача доставят ему медленные страдания. Дух отошёл, а тело повалилось на пол коридора. Оно ещё падало, когда подбежал палач и с силой пнул бывшего начальника. Но тому уже не было больно.
4
   Кринатр и Адриатис внимательно посмотрели друг другу в лицо.
— Послушай, брат мой, я должен тебе признаться в чем-то. — лицо Кринатрa приобрело пепельно-серый оттенок. — Если ты меня простишь, значит мы остаёмся братьями, если нет, то разреши мне умереть от твоей руки.
— Что ты говоришь за ересь, побратим!
— Нет, я должен рассказать тебе все, иначе нет мне спасения от собственной совести. Слушай. Когда я вернулся домой, неся свою голову на плечах твоего тела, то мои родители Шуя и Тутрис сильно опечалились. Но они понимали, что иначе мне не остаться в живых, люди и роботы Рока меня бы распознали и уничтожили по персональной карте галактики, которая идентифицирует каждого. Чтобы спрятать меня от вездесущего ока Рока, они послали меня служить охранником на далёкую планету-тюрьму. Слушай и не перебивай, а потом выберешь мне смерть от твоей руки. На планете отбывали пожизненный срок преступники со всей галактики. Это была самая последняя инстанция. Отсюда их забирала с собой только смерть.
Правило было там такое, объекты охраны менялись каждый день. Нас было сто человек и мы по кругу охраняли самых опасных преступников галактики.
Через сто дней мне выпадало охранять опять одного и того же человека или другое существо.
Однажды мне выпала честь охранять Ульму.
При этих словах стражника Адриатис вздрогнул. Он понимал, что тот начнёт говорить что-то неприятное его ушам.
Но признание Кринатрa уже невозможно было остановить.
— Солнце на этой планете несло кровавый свет, словно не было на свете другого цвета, кроме алого — крови. Постоянно кровавый туман стоял во всех уголках, куда проникали лучи. Казалось, что миллионы тон крови кто-то выплеснул из гигантской лейки и капельки эти застыли в пространстве, не падая на землю, а составляя интерьер воздуха.
Люди в такой обстановке обычно сходили быстро с ума — это была словно защитная реакция организма. Мозг отказывался перерабатывать мириады битов отрицательной информации. Если учесть, что дул постоянно свирепый колючий ветер, а уши заливал дикий, душераздирающий вой каких-то растений, которые таким образом выражали свой восторг от нахождения на планете смерти. Эти растения, словно земные актинии были настоящими живыми существами, они скорее принадлежали к животному, чем к растительному миру. Когда им надоедало, они выдёргивали корни и перекатывались в новое место, пуская временно для пробы корни, вечные скитальцы, они любили путешествовать. Любимым развлечением у них было нападать на гуляющих  под охраной преступников и поедать их живьём. Дело в том, что охрана даже не вмешивалась. Охранники сами с удовольствием смотрели, как кровавые актинии охватывали своими мясистыми листьями очередную жертву и закрыв наглухо своими лепестками, медленно переваривали жертву. Это была их законная пища.
После этого охраннику полагалось заявить на пункт слежения, что место освободилось и тогда присылали очередного осужденного. Стражник однажды пришёл к новому месту. Сегодня, как ему сказали, предстояло охранять важного преступника, вернее, преступницу.
     Каково же было его удивление, когда увидел Ульму. Она сильно постарела, изменилась в худшую сторону. Это была уже женщина, потерявшая счёт залитым слезами ночам и полностью погруженная в океан безысходности.
—Ульма, вы меня узнаете? — голос Кринатрa задрожал.
Ульма равнодушно провела взгляд по лицу и фигуре стражника.
— Узнаю, да что с того? Ты стал мне другом там, на Зеленой планете. Ты участвовал в попытке спасти меня, но все бесполезно. Теперь моя жизнь будет протекать в этих кровавых чертогах, пока я не сойду с ума, или умру. Сойти с ума было бы счастьем для меня, но разум не хочет спасти меня. Все бесполезно. Может, ты знаешь способ, как сойти с ума?
Стражник ужаснулся. «И это Ульма, которую он боготворил? Разве это та мудрая женщина, которая прививала ему любовь ко всему светлому, которая жила надеждой и умела держать себя мужественно, как античные герои?» Нет, это была лишь тень Ульмы. Полностью опустошённая страдалица, на лице которой застыла маска отвращения ко всему. Больше в тот день они не произнесли ни слова.
— Знаешь, — как-то сказала она ему, когда через сто дней он опять её охранял, — Адриатис меня бросил, забыл. Ну зачем ему бороться за моё существование, если вокруг столько прекрасных молодых и свободных женщин? Как думаешь, он меня навсегда забыл? Я сомневаюсь в том, что у него не было возможности за эти пять долгих лет навестить меня хотя бы раз. Он просто меня вычеркнул из своей жизни. Я оказалась эпизодом в жизни героя... как смешно, не правда ли?
     Ульма засмеялась диким смехом ведьмы. У стражника сжалось сердце. Он с той минуты решил сделать все, чтобы вернуть это существо миру людей. Но было только одно средство, которое могло помочь, вернее, он решил предпринять попытку, поскольку иначе Ульма погибла бы от горя и отчаянья. Кринатр решил, что даст почувствовать несчастной, что она кому-то нужна. Это чувство может перерaсти в надежду, в желание жить. Стражник решил попробовать вернуть Ульму в человеческое состояние.
       Поскольку опасность быть съеденным местной разновидностью актиний подстерегала на каждом шагу, то осуждённые на пожизненное заключение проводили весь день в блуждании по своим открытым зонам, пока не оказывались, потеряв бдительность, жертвой очередного голодного растения-людоеда.
Их сопровождали стражники, которые, в случае нападения опасного растения на осуждённых, не должны были их спасать. Так гласила инструкция. Такова была воля начальства.
Однажды в смену Кринатрa Ульма, кивнув ему головой, как и все вышла за пределы своего жилища и пошла по пустынной местности. Коварные актинии притворялись лежащими на земле стволами упавших деревьев. Их действительно невозможно было отличить от старых замшелых стволов. Мимикрия в расцвете!
     Ульма что-то хотела сказать стражнику, но не успела. Она наступила неосмотрительно на ствол старого дерева, конечно, это была актиния. Мгновенно хищница развернула свои листья и обхватила ноги обречённой.
Ульма невольно стала сопротивляться, никто не хочет умирать. Стражник растерялся: согласно инструкции, он должен был дать актинии возможность получить жертву и медленно её съесть.
Кринатр же схватил меч и рассёк напавшие листья, искрошив их с таким ожесточением, словно они угрожали его жизни.
     На земле лежала запыхавшаяся от борьбы с растением женщина.
— Она посмотрела на стражника и произнесла равнодушно:
—Эй. Ты меня спас. — и тут же спросила. — А зачем?
— Ах ты, слабачек! Видите ли, ему испортили аппетит перед обедом. Ничего, слизняк, сейчас пойдёшь и накушаешься своих блинов. Подумать только, прельстился на вонючую старуху, которой уже даже мухи чураются, брезгуют садиться для исполнения своих потребностей! Ха-ха!
Женщина в лохмотьях внезапно залилась смехом, который постепенно перешёл в гомерический хохот, она каталась по земле, рискуя оказаться добычей новых актиний, и хохотала истерически приговаривая:
— Подумайте только! Меня ещё кто-то способен любить! Мир перевернулся!
Внезапно стражник прикрикнул на неё:
— Встаньте, не унижайте моей любви, я не могу этого видеть!
Стражник резко поднял Ульму, которая совсем исхудала и почти ничего не весила. Он затряс её, а потом несколько раз резко ударил по лицу.
В глазах женщины вначале проскользнул испуг, но потом что-то во взгляде прояснилось и она прильнула всем телом к стражнику.
— Милый, дорогой, значит, ты меня и такую любишь, ну зачем я тебе, все понимаю, я оскорбила тебя, я не имею права так себя унижать, я ведь унизила твоё чувство!
Но я не имею права на любовь. Да, я уже падаль, остаток человека и ни на что не способна, а даже если бы я ответила чувством, то тебе  не поздоровилось! Поймают, накажут, могут и казнить, превратить в камень. Року это ничего не стоит, я на Зелёной планете видела тысячи камней, которые были когда-то людьми.
Кому нужен вчерашний день женщины, которая не может привлечь внимание даже последнего пропойцы?
— Что вы говорите, как можно! Я никогда не забуду ваши уроки жизни, все образование, все знания, которые я от вас получил на Зелёной планете.
Женщина странно посмотрела на него.
— Ты, правда когда-то любил меня?
— Я не только любил, но и люблю сейчас!
     Ульма впала в какой-то транс. Ей казалось что она прижимает к себе не стражника, а своего мужа  Адриатиcа. Его запахи, его торс, его очертания. Все изгибы этого тела были ей до боли знакомы. Ульма почти потеряла сознание, но внезапно к ней стали прибывать силы и в этом ослабевшем теле вдруг возникло желание, как память, как отголосок чувств к Адриатису. Женщина не знала и не ведала, что голове стражника принадлежит тело её мужа, владыкария Крита Адриатиса.
И то, что должно было случиться случилось. Она уже не помнила, как соединилась с этим мужчиной, как страстно отдавалась ему среди поля, кишащего смертельными актиниями. Кажется, одна из актиний, зачарованная увиденным, предоставила себя в виде ложа, забыв, что должна была убить их. Вместо этого гостеприимно распахнула свои мясистые листья-убийцы и замерла, пока на них происходило чудо любви. Теперь у этого несчастного забитого и забытого создания, Ульмы, появилась цель. Она считала, сколько дней осталось до следующей встречи со стражником, которому принадлежало тело её Адриатиса. Подумаешь каких-то сто дней! Разве это так много для ожидания?

***
     Стражник закончил свой рассказ.
—Теперь я в твоей власти, брат. Любая казнь от твоей руки будет мне мила.
Адриатис задумался, в начале его сердце разрывалось от муки, он невольно окунулся в страдания Ульмы. «Как он мог эти пять лет спокойно жить, когда его жена так страдала? Неужели он действительно не мог попытаться проникнуть на планету тюрьму, почему этого не сделал? Почему оставил слабую женщину на расправу обстоятельствам и безысходности? Но как он мог появиться в чужом теле?»
— Нет! — Адриатис принял решение. Моя Ульма мне не изменяла. Ведь моё тело, а не твоё было рядом с ней в любовном порыве. Ты не должен себя истязать. Это я виновен перед женой! Это мне нет пощады! Единственное, что меня может оправдать только то, если я погибну, пытаясь её освободить.
Нужно нам с тобой спешить. Скoро  очередной Cовет Богов. Зевс с Роком захватят власть и тогда начнутся страдания не только Ульмы, но и всей галактики.
Кринатр спрoсил Адриатиcа:
— А что ты скажешь Богам? Что Зевс с Роком преступники, так нас высмеют, а потом уничтожат в считаные секунды и развеют прах по ветру!
Адриатис, как зверь, метался по комнате звездолета и бил руками по стенам, он не знал, что сказать, аргументы закончились. А одного желания, какое бы оно не было сильное и искреннее, мало.
В этот момент, что-то ударило в корпус корабля. Боковые захватыватели поймали маленькую капсулу, которая упрямо пыталась вырваться и ей бы это удалось, но в космос вышел Адриатис и взял капсулу в руку. Он вернулся в рубку корабля и положил маленького пришельца на стол. Капсула замерла, как живая, словно ожидая решения своей судьбы.
С трудом Кринатру  удалось отвинтить крышку. Он вынул небольшой листик с печатью и подписью.
 — Смотри, Адриатис, рука самого Матрейи, вот чудеса откуда!
Владыкарий Крита быстро выхватил из рук стражника листок. Да, это было послание Cовету Богов, завещание Матрейи, который, как они уже знали из официальной версии попал в ловушку на встрече с представителем другого мира. До побратимов не могли дойти сведения, что это было все подстроено Зевсом и Роком.
Дрожащей рукой  Aдриатис поднес к глазам документ, он внезапно почти ослеп от напряжения. « Нет, он ничего не видел! Буквы расплывались перед глазами».
— Читай, брат!
Стражник начал читать. Из текста стало ясно, что в случае гибели Матрейя назначает своим приемником Адриатиса, в жилах которого течёт его кровь.
Теперь и у стражника потемнело в глазах:
— Ты! Ты сын верховного? — Двое мужчин застыли в остолбенении, пытаясь переварить свалившееся на них известие.
— Слушай, брат, — сказал Адриатис  дрогнувшим голосом, — во-первых, если я привезу назначение, то мне могут не поверить. А во-вторых, у нас попросту могут отнять эту капсулу по дороге. Я предлагаю выпустить её на свободу и пусть продолжит свой путь. Она, как торпеда, найдёт свою цель. В ее программе заложен маршрут к планете где будет совет богов, я уже его просканировал. Стражник подтвердил:
— Да в твоих словах глубокий смысл.
     Они аккуратно положили обратно в капсулу завещание и выпустили «птицу» на свободу.
Космическая «пчёлка» как ни в чём не бывало продолжила путь.
— Ты знаешь, Адриатис, завещание не даром попалo к нам, у негo на пути была запрограммирована одна остановка — наш корабль. Матрейя, знал позывные нашего маячка, он все предусмотрел. Да, брат, едем, теперь никто нас не посмеет задержать. Я снял копию с документа. А оригинал придет прямо на совет.
Когда, почувствовав индентификацию двух существ, к ним устремились десятки космических капсул, которые захотели их взять в плен, то подойдя вплотную проверочные роботы теряли интерес. Это был тоже результата завещания Верховного. Тем более, что теперь на руке Адриатиса красовался перстень Матрейи, который выпал из письма и был торжественно одет Адриатисом на безымянный палец правой руки.
 Глава 20

     Начался очередной совет богов и верховных разумов Галактики Млечный Путь.
Вначале, по давней из глубины веков пришедшей традиции, заиграли фанфары. Десятки молодых фанфаристов выстроились в два ряда вдоль дорожки, которая вела от посадочной площади звездолетов в зал конференций. Дорожка была соткана из серебряных и золотых нитей. Гости проходили посередине между фанфаристами. А в конце пути, прямо перед входом в зал стояли официанты с бокалами нектара, изготовленного по древнему рецепту с отдалённой планеты Триплаза (напиток был признан официально лучшим напитком видимой части Вселенной). На отдельных подносах девушки в живописных нарядах планеты держали мелко нарезанную кусочками амброзию, приготовленной самими богинями. Двери автоматически открывались и гости усаживались на заранее приготовленные для них места, пройдя предварительно через камеру превращения. Для удобства все гости перевоплощались на момент голосования в людей, даже если не являлись представителями белковых цивилизаций.
   Потом председательствующий звонил в колокольчик, опять дань традициям старины и слов предоставлялось Верховному Правителю.
   Но на этот раз все застыли в молчании, уже разнеслась весть о гибели Матрейи. Почтили молчанием его Память. Все выжидающе смотрели на Зевса. Он, как заместитель Матрейи, должен был выступить с инициативой голосования по избранию нового Верховного Руководителя Вселенной. Но Зевс молчал. Он не торопился объявлять начало голосования. И он знал, чего ждал.
  Раздался крик Труоклисака, главного разума с планеты Джуди, который обладал зычным голосом.
— Я предлагаю без голосования сделать Зевса нашим новым Руководителем. Раздался гул. Кто-то одобрял, а кто-то роптал. И все понимали, что у каждого из них был свой шанс и... кто знает? Может, удача повернётся в его сторону?
Наконец, Зевс понял, что нужно сказать веское слово, а то будет поздно.
— Дорогие Старейшины, Мудрецы, Боги и руководители цивилизаций. От нас ушёл всеми почитаемый Матрейя, мы его любили, уважали и ценили. Но мы не можем остаться без руководителя, иначе кто будет координировать все процессы в нашей Галактике своим авторитетом. Я скромно выполнял роль заместителя. Теперь я почувствовал, что не имею права оставлять такой важный вопрос на волю случая, если изберут кого-то нового неизвестного и некомпетентного, судьба нашего мира может оказаться на волоске. Вы же не хотите, чтобы наши враги растащили по звезде нашу родную Галактику?
На этот раз гул можно было квалифицировать, как одобрительный. Зевс осмелел ещё больше. Он был тонкий психолог.
— Я так понимаю, друзья, что вы хотите укрепить меня в мысли, чтобы взять на себя ответственность за ваши судьбы! Меня знаете много лет, как честного и исполнительного заместителя Матрейи.
Несколько голосов с места выразили одобрение словам Зевса.
— Я думаю, что могу сейчас, уже без тени сомнения объявить себя наследником Матрейи!
Зал опять зашумел, как растревоженный улей.
— Предлагаю нажать на кнопки приборов голосования, если больше половины проголосует за, то, значит, вы решили оказать мне доверие.
Почти мгновенно повсеместно стали зажигаться розовые лампочки одобрения. Цифра уже приближалась к заветной для Зевса черте, когда в зал вошли два человека в дорожных костюмах.
Зевс изменился в лице, он незаметно послал сигнал Року и тот появился с несколькими стражниками, которые перегородили путь пришельцам.
Внезапно в полнейшей тишине, которая установилась в момент, раздался голос одного из пришедших:
— Я, Адриатис, король Греции, известный вам по эксперименту с вечной молодостью. У меня важное сообщение. Зевс — предатель... — он не успел продолжить фразу, как над его головой взметнулся меч Рока.
В этот момент, Тутрис, увидев за Адриатисом сына, поднял свой меч и сильным ударом  выбил меч из рук Рока. Все были потрясены. Верный слуга поднял руку на хозяина. У Рока потемнело в глазах. Тутрис стал рядом с Адриатисом и сыном Кринатром, за каких-то несколько мгновений к ним присоединились ещё несколько воинственных богов и руководителей вселенной. Зевс побагровел.
- Дайте ему закончить, он поманил к себе Адриатиса пальцем. Теперь будет нелегко справиться с этой могущественной группой оппозиции.
Но Зевс владел многими приёмами, он применил поворот времени в обратном направлении. Время как бы переместилось назад на один час и в другой транскрипции.
***
   На совете богов вначале почтили молчанием память погибшего так нелепо из-за своей самонадеянности Матрейю.
Все Боги сильно переживали. Это им было ещё одно напоминание, что все они могут оказаться однажды смертными, если оступятся. Потом Рок предложил поднять руки, кто за то, чтобы избрать правителем всеми уважаемого Зевса. Боги переглянулись. Вопрос казался неуместным, все потянули руки вверх. Внезапно раздались какие-то крики.
— Тащите его сюда, самозванца! — Рок неиствовал.
Он вытолкал на центральную арену амфитеатра, где проходило собрание избитoго Адриатиса сo связанными за спиной  руками и вслед за ним стражника с ещё большими следами побоев.
Рок торжествовал.
— Смотрите все. Этот человечишка возомнил себя наследником, он хотел присвоить себе звание Верховного Владыки, нашего начальника. Что с ним делать Зевс? Не бросить ли его на съедение Горгоне Медузе? Мы по такому случаю можем её на пять минут вызвать из небытия? Теперь ты безраздельно правишь миром.
Внезапно раздался свист и в руки Зевса приземлилась маленькая капсула с завещанием Матрейи. Зевс отвинтил крышку и с содроганием отбросил от себя листик, который  обжёг ему пальцы. Гефест наклонился и прочитал вслух:
— Назначается приемником мой сын Адриатис, царь-минос Крита и зять царя-владыкария Атлантиды, всеми нами уважаемого Брудиагра. Все боги зашумели.
— Адриатис — сын самого Владыки! Не может быть! Дайте и мне почитать. — все стали вырывать друг у друга из рук документ, пока не разорвали его на клочки. Но эти клочки каким-то непостижимым образом покружились в пространстве зала и как ни в чём не бывало собрались в один листок, который закружился в воздухе на этот раз никому не даваясь в руки.
Появившиеся на шум охрана забеспокоилась. Но у всех уже было выражено почтение Адриатису.
Сначала слабое, а потом все сильней стали раздаваться возгласы:
— Слава нашему новому владыке! Слава Адриатису. Он человек известный, участвовал в эксперименте.
Адриатис с ненавистью посмотрел на Рока и Зевса и спокойно сказал страже:
— Арестовать их.
— Попробуйте только! Зевс ощетинился десятками молний и никому не дал подойти близко, рядом с ним стоял Рок с затравленным видом.
Потом он внезапно отбежал от Зевса и упал к ночам Адриатиса.
— Извини, великий, я тебе теперь буду верой и правдой служить, а их всех предателей, он указал на группу греческих богов, которые стали под защиту Зевса, отправим на свалку истории. Пусть теперь сидят в справочниках и энциклопедиях, я и имя тюрьме книжной придумал: «Мифы древней Греции».
***
Вскоре освободили и Ульму, Адриатис объявил всеобщую амнистию, а всех актиний-каннибалoв планеты-тюрьмы уничтожили. О свадьбе Ульмы с Адриатисом, новым верховный Владыкой Вселенной ходили легенды. По сути это была вторая их свадьба. А первая уже подзабылась. И не мудрено. Ведь с того времени прошло десять тысяч лет.
Теперь Ульме не нужно было менять бессмертие на любовь. Оно ей было положено, как жене Верховного Руководителя.
В уголке зала торжеств во время свадьбы на пять тысяч человек скромненько сидел без приглашения пришедший гость. Он вошёл незаметно и тихо улыбался. Это был дервиш, сын Ульмы, с которым она как-то встретилась среди времени и пространства. Он решил не тревожить свою мать. Она так счастлива.
Потом он посмотрел на красиво изданную книгу: «Мифы древней Греции». На обложке красовался его отец Зевс.
- Ну, папа, здравствуй. Почитаем, что там о тебе историки пишут интересного.

Эпилог
 
Вот и подошли к окончанию два рассказа. К окончанию ли? История, которая длится вечность и всего один эпизод из жизни двух современных девушек. Вы наверное подумали, а при чем тут один к другому? Хотите догадаться? А сможете? Но мы были бы не авторами, если бы не дали вам подсказку.
Вы когда-нибудь задумывались, сами ли вы распоряжаетесь своей судьбой, или вас вынуждают обстоятельства? Сколько именно сюжета вашей истории кем-то написано, а сколько пишите вы сами? Сложный вопрос, не так ли?  Нам нравится думать, что мы сами влияем на события, которые происходят с нами. Так и Лена с Таней, они сами решили принять участие в конкурсе, сами согласились на то, чтобы Пол написал за них роман, приняли его и оплатили, а затем Таня сама решила отступить, а Лена хоть и боролась до конца, но все же проиграла. Или не сами? Был ли у них выбор?
Роман о вечной любви, кто же о ней не мечтает, а вот в реальности, мало кто ее получает. И не так просто он попал к девушкам в руки, ведь на все воля Рока. Вот и сейчас он снова вмешивается в события. Все меняется в Галлактике и уже не Адриатис руководит балом, а на троне сова Рок. А эксперимент продолжается. Ульма и Адриатис все еще ищут друг друга, блуждая по своему бессмертию.
Вот и сейчас они нашли друг друга и снова потеряли. Крис и Лена – вот они наши герои в этом времени. Так помешает ли им развод на пути к своему счастью? Тем более, когда рядом с ними есть и другие персонажи вечной истории – Тутрис и Шуя, сейчас ставшие Полом и Таней. Только вот и они хоть и были прощены Роком, но все же память их была стерта и отправились они в этот мир не зная, кто они и не зная друг друга, но все же влияя на события и в этом тоже получая шанс на то, чтобы снова быть вместе.
И роман им подкинули в середине года, а не в конце, так что время у них еще есть все исправить, только вот получится ли? Часто заработанное большими, сверхчеловеческими усилиям нам не получается уберечь, рушатся мостики понимая между людьми, соединяющие их нити истончаются и рвутся, уходят как вода в песок пустыни сильные чувства, любовь, преданность, искренность. И снова наши герои мечутся по жизни, пытаясь уловить то, что однажды держали в своих руках, но так неряшливо и небрежно, и только когда потеряли – оценили.