Я назову этот прудик Войной и Миром
Не потому что на дне там идет война.
А потому что я книжку тогда крутила,
Глядя в зеленую гладь из глубин окна.
Правда полей, тишина и Андрей Болконский
Мне как и прежде милее была Война,
Мир представляется унылым, простым и плоским,
Блюдом с печатью дешевой made in Vietnam.
Дура Наташа его неумело вертит,
Маленький Коля в нем видит волшебный сон.
И управляет умело ветрами смерти,
Старый Кутузов и новый Наполеон.
И ничего не тревожит в пруду печали,
Только ночами великий больной Толстой,
Сушит свои сапоги и дрожит плечами,
Брошенный здесь за убийство Андрея мной.