Видишь: солнце прорезало в тучах слепящую щель.
Это знает лишь Бог, как мы долго не видели света.
Серый мир без теней ни заката не знал, ни рассвета -
только вглядывался в темноту сквозь пургу и метель.
Ветры выли, кружили, в сугробы сметали снега,
ветры в трубы трубили торжественный марш похоронный.
Птицы все улетели - вот разве что только вороны…
Звери скрылись по норам, другие пустились в бега.
Стужа сердце сковала, как панцирный перикардит –
и оно стало биться натужно, болезненно, слабо.
Леденящая боль наподобие жадного краба,
растопырив клешни, поселилась в усталой груди.
Смерть уже ожидала, держа наготове косу,
но прорезало солнце свинцовые мрачные тучи
и ударило звонко, пронзительно, ярко и жгуче,
разбивая оковы, зверей пробуждая в лесу,
воскрешая опять птичье пенье в чащобе лесной,
сердце из подо льда вызволяя горячей рукою.
И последние льдины снесло забурлившей рекою.
И прорезались травы. И мир пробудился с весной.