Будто ножи
эта боль утрат.
Этажи, этажи – до небес наша память,
и на стенах портреты.
Этих мёртвых ночей, что в траур одеты,
звон тревожащий не унять.
Малыши,
пацаны и девчонки...
Сердце-сердце...Скулящей дворняжкой
будто в клочья разорвано подлой растяжкой.
И фонарики в небо...
Но ведь этот анестетик-плацебо
не по-мо-жет,
когда тонкой иголкой под ногти –
их уже не вернуть никогда!
Правда – горькая тлен-вода :
им не вырасти, не повзрослеть,
не влюбиться, не расплакаться от расставаний.
Не поможешь тут супер-словами.
Пусть расплатой отдавшим приказ :
«Цель — огонь! Там – чужое, пустое»
будет вечный корёжащий сглаз –
точный выстрел в своё же, родное...