Кастрации наверно избегу,
Но юнцам многим дал бы ещё фору.
Мне семьдесят, а спермотоксикоз,
Как в годы юности всё также досаждает.
Но женщин возраста Бальзака не люблю,
А больше на клубничку налегаю.
Хотя бальзаковские тоже хороши,
Любить умеют как в последний раз.
Но по душе мне почти детская невинность,
Наивной скромности никем нетронутый запас.
За эту страсть меня назвали педофилом,
Болезнь, которою с рождения страдаю,
Её старался тщательно скрывать,
Мол не дай Боже если кто прознает.
Не понимаю отчего меня так тянет,
Вкусить запретный и невинный плод.
Такое вдруг находит наваждение,
Откуда, даже сам чёрт не поймёт.
Да что я о себе на самом деле,
Возьмите нынешнюю нашу молодёжь,
Они сегодня словно все с цепи сорвались,
Её наивною никак не назовёшь.
Обдурит, облапошит, объегорит,
И фору даст на сто очков вперёд.
Все с виду как невинные овечки,
А чуть чего,сразу в полицию сдаёт.
Им видишь бабок оказалось мало,
Они за мизер себя не продадут.
Коль нищ ты, то на них не зарься,
Твоих желаний они в корне не поймут.
У них у всех теперь буржуйские замашки,
Азы сутяжничества с измальства грызут.
Все нищеброды удостоятся отбросов,
Ну а клубничку богатеи разберут.
Ведь с них бабла срубить можно не хило,
Теперь расчётливая жадность их конёк.
А мне лишь остаётся бесноваться,
И вкус клубнички променять на долгий срок.
За страсть мою теперь придётся пострадать,
Не всё же время себя баловать клубничкой.
Приходит время, за все грехи платить,
Коль жил в разврате не блюдя приличий.