КОГДА ОН НАДЕЛ ПЕРЧАТКИ ДОППЕЛЬГАНГЕРА
Ананкаст, чистый воды ананкаст, он и себе казался странным. Знающие русскую литературу могли бы назвать его повседневное поведение передоновщиной, ковринщиной, или, если угодно, голядкинщиной: многое в нем было и от сологубовского Передонова, и от чеховского Коврина, и от Голядкина из известной повести Достоевского. Перфекционизм, сомнения, суеверия и насущная потребность выполнять связанные с ними ритуалы заполоняли все его жизненное пространство и время..Это было какой-то мешаниной христианства и язычества, неким заклинанием мира и судьбы. Не выполнять ритуалы он не мог: не помолится определенное количество раз, не затушит особым образом сигарету, не войдет в комнату почти акробатическим ходом – значит обязательно случится что-то плохое.
«Если выкинешь из жизни ритуалы,
явятся мгновенно вышибалы
и взметнутся над тобой булавы,
чтоб швырнуть тебя из жизни вон», - эти строчки прочно сидели в его башке.
***
Как-то раз, ночью, он отправился за водкой в бар , где и познакомился с этим парнем из Ленинграда. Тот мирно попивал пиво у стойки, и, разговорившись с ним, он пригласил его к себе домой.
- Хули здесь торчать?!
***
Они бухали на кухне и болтали о том о сем, как вдруг всеми фибрами он почувствовал, что перед ним сидит «он сам». Внешне не похожий на него, парень говорил как он: тембр голоса, интонации, построение фраз, выбор слов были «его». С дрожью в позвоночнике, он понял, что парень - его психологический двойник, доппельгангер.
Как гость ушел, он не помнил. Проснувшись, он даже решил, что все ему приснилось. Но в коридоре, около зеркала, лежали чужие перчатки и пустая пачка сигарет. Перчатки он положил в тумбочку под зеркалом, а пачку присоединил к хранившемуся в большой коробке набору из фантиков, сломанных зажигалок, колпачков от ручек и других безделиц, которые скапливаются у ананкаста как нужности.
***
Прошло два года. Новые ритуалы появлялись в его жизни, как молодые побеги на дереве. Его жизнь стала походить на жизнь флагелланта. И как-то раз, изможденный, он все же решился от ритуалов отказаться.
- На х.й эту радость!
В то время, готовясь к операции на глазах, он проходил обследования у профильных врачей, и однажды ему нужно было идти на флюорографию. Собираясь, он выдвинул ящик тумбочки под зеркалом и увидел перчатки.
- А хули не надеть?
Он натянул их – пришлись в самую пору.
***
На следующий день позвонили из поликлиники:
- Вам нужно еще раз прийти в рентген-кабинет.
Он купил пять бутылок «Мадеры»: если вызывают к рентгенологу, значит какая-то серьезная е.ань. Два дня он бухал.
- А хули идти, все и так ясно!
***
На третий день он все же отважился пойти в поликлинику. Из рентген-кабинета его провели на второй этаж, где в просторной кабине «крутили» и так и сяк, просвечивая со всех сторон. Потом попросили подождать в коридоре. Он сидел рядом с другими ожидавшими, каждому из которых выходившая из кабинета медсестра вручала направления , кому в тубдиспансер, кому… Он нервно ерзал на скамейке. Рядом с ним уже никого не было. Наконец дверь кабинета распахнулась:
- Извините, у вас все нормально.
- Мать вашу, я из-за вас чуть в запой не ушел! – И он бодрым шагом направился к лестнице.
***
Дома, сняв перчатки, он посмотрел на себя в зеркало – и вдруг его осенило: ри туалы-то полезны! Это необходимые нагрузки! При своем, в общем-то, малоподвижном образе жизни, исполняя по несколько раз в день акробатические па, он фактически делал необходимую ему гимнастику. Молясь с перекрестом «блоками» - пять раз, например, по пять раз, - и при этом в любой момент будучи должным точно знать, сколько раз уже произнесены слова, он практически читал развивающую внимание и память мантру. Ну а тушение особым образом сигарет, которые он обычно выкуривал в три раза, зачастую с первого же раза низводило табачное изделие до «бычка» – и, следовательно, он курил меньше. Так ему истиной показалась мысль о том, что ритуалы как необходимые ему нагрузки выбирает сам организм