В тени наклейки на хрупком стекле витрины - сидел человек, рисунок на витрине рекламировал булочную - но ему было совершенно всё равно где находится. Ни радио, ни телевидение, ни вечно куда-то спешащие со смартфонами люди не беспокоили его. К счастью - их здесь просто нет. Терракотовые пиджаки, трости, шляпы, узкие и длинные платья на дамах - ему всегда нравилось когда действующие лица старых черно-белых фотографий принимали живую, динамичную форму. Далеко не каждый, а если точнее - никто больше, не может похвастаться таким тихим, неприметным наблюдением за простыми людьми. Особенно это если это наблюдение - плод путешествия сквозь время. Самое главное - это правильно подобрать одежду. Он путешествовал между веками и десятилетиями так, как старый писатель водит руками по папкам в своем рабочем столе, с практически домашним уютом и комфортом, с полным осознанием и контролем ситуации. И ни в коем случае нельзя было разрушить его какой-либо неаккуратно подобранной вещью, не вписавшейся в антураж времени.
Он гулял по эйфелевой башне 1942 года - закусывая круассанами на балках, он бегал по Одесским рынкам времен НЭПа, по подворотням огромных Нью-Йоркских небоскребов времен начала двадцатого века. Он дразнил редких прохожих своим маленьким телефоном в глубоких дебрях восьмидесятых... и везде ему было легко и просто. Он и сам уже забыл из какого он времени, и как много у него друзей в каждом из изученных десятилетий. Путешествовать между годами было для него легкой забавой, и одновременно - всем. Он был не от мира сего, и оставайся он надолго, или навсегда, в любом из возможных десятилетий - наверняка занял бы позицию крайне далекую от социальных верхушек. Ему было тяжело приспосабливаться, и он поразительно легко - расставался. Он был как это говорят - интроверт, стоящий особняком сторонний наблюдатель, прячущий в карманы своего сознания всякие мелочи, происходящие в рамках его обзора. Он уходил от своей аконформности в тонкие слои времени, которые в совокупности своей формировали само бытие, столетия. Он гулял по ним - меняя их как перчатки, и всюду, в рамках своей прогулки, вписывался за счет своей незаметности, и сдержанности. А потом некоторые поражаются - сравнивая фотографии разных времен, предполагая что на одной изображен сын - а на другой отец. Ха-ха, нет-же, одна и та-же улыбка и там, и там. Но благо борьбу с такими ловкачами на глаз вести не нужно было, их общество мгновенно приструнит любого кто попытается отринуть какую-либо часть этого мира - и возвысить свою голову над ним, мгновенно - словно злобный комиссар, меряющий призывников с линейкой.
Иногда однако, он (не комиссар) позволял себе различные шутки. Появится перед комиссаром - за неделю до уже произошедшего... к примеру - за неделю до разбития его машины - и рассказать ему всё до последней детали. А потом вернутся обратно в момент оной ситуации, и наблюдать за его побелевшим, привыкшим к казарменному крику лицом. Ха-ха, жаль что такое он позволял себе крайне редко. Как правило он вел себя более чем сдержанно, опасно быть постоянно вмешивающимся в бытие, если оно уже произошло, так глядишь изменишь чего - а какие от этого последствия... лучше в общем ничего не менять. Да он ничего и не менял, стоял в стороне и не вмешивался, не вмешивался к сожалению даже тогда - когда был свидетелем несправедливости. Всё в этом варианте действительности уже сыграно, и все слёзы уже выплаканы, и будет он в этом всём - как среди тех, с кем он был до открытия в себе упомянутой способности, чуждый всему одиночка, не от мира сего.
Не от мира сего...
-Эй парень!.. эй! парень! окликнул человека у витрины булочник.
-Да?
-Ты будешь что-то покупать? расселся тут. Заключил булочник и сложил свои руки на груди.
-Да, да конечно. Булочку пожалуйста. Парень выложил на прилавок несколько монет, затем взял булочку, теплый, пахучий хлеб - и вышел на улицу. Скудность цветов на недавно политой дождем улице всё-таки напоминала черно-белые фотографии, давным-давно глядя на которые он впервые познакомился с красотой двадцатых годов двадцатого века. Он не знал какой Нью-Йорк ему нравится больше: двадцатых, или тридцатых, впрочем, погодка сейчас достаточно хороша что-бы оставить эти размышления. Нью-Йорк, огромные небоскребы, 1922 год, сентябрь. Красота неимоверная. Он, как он обычно это делал - ссутулившись и не привлекая к себе внимания - шагал по набитому людьми тротуару. Людей было не так много, что-бы проводить аналогию со спичками в спичечном коробке - но на расстоянии вытянутой руки обязательно кто-нибудь найдется. Туман стоял серо-белой непроглядной стеной, из пучины которой иной раз вырывались старые машины. Простая прогулка, простое осознание - что ты жив, осознание твоей причастности к бытию, к возможности, хотя-бы немножко, изменить его, иной раз сказываются на человеке лучшей чем самый подготовленный комфорт.
Внезапно он услышал пение - почти ангельское пение, настолько трепетное и прекрасное оно было. Он поднял свои глаза к высоким окнам на втором этаже здания из красного кирпича - и увидел там затылки молодых девушек, хором исполнявших какую-то песню, кажется это был Щедрик-щедрик. Рановато для такой мелодии, подумал он. Это голоса были по настоящему ангельскими, сколько простоял он вот так, в тёмно-зелёном пальто, и с волосами взъерошенными утренним ветром - неизвестно, но несколько минут это точно. Он был так взволнован, и как-то спокойственно восторжен этими ангельскими звуками - что на секунду погрузился в собственное воображение. В его воображении во всей своей скромной красоте предстала девушка стоящая у входа в это здание, у нее были светлые волосы до плеч, и свитер, придавленный к плечу ремнем её сумки. И тут... перед его глазами встала ужасная картина - девушка стоящая у входа в это здание из красного кирпича - сгибается от падения ей на плечо одного из этих кирпичей. Он мгновенно открыл глаза - и направил их на эту девушку всё еще спокойно и кротко стоящую у больших дверей из темного дерева. Он в несколько прыжков преодолел дорогу - и бесцеремонно схватил девушку за запястье, дёргая на себя, от чего она даже вскрикнула.
-Как вы смеете! успела проговорить она, как внезапно за её спиной раздался грохот разбивающегося об асфальт кирпича.
Он редко попадал в такие ситуации, и поначалу посторонился от нее после сделанного и опустил свой взор вниз. Она обернулась посмотреть на разломанный падением на несколько частей кирпич за своей спиной, а потом вновь перевела свои глаза на него, испуганные, и полные сожаления глаза.
Кажется она шептала ему: спасибо, спасибо с еще какими-то словами, которые он упустил из-за специфической реакции своего организма на столь необыкновенную ситуацию. Кажется слова которые она адресовала ему - это слова благодарности вперемешку со словами извинений. Очевидно она куда-то спешила, но ей было очень неудобно оставлять своего спасителя толком не поблагодарив его. Но вот, она вновь повторила все эти слова, вытянувшись подержала его за руку чуть выше кисти, и всё-же скрылась за большими дверьми из черного, старого, дерева, и голос её затих - и даже лицо под напором эмоций почти стерлось из памяти человека в тёмно-зелёном пальто. Он перешел дорогу обратно, несколько зрителей образовавшихся в момент падения кирпича - тоже рассеялись в толпе. Вновь он был вверен только самому себе, и своим эмоциям. У него всегда было так, всю жизнь - всякие ситуации заканчивались для него одиночеством, и погружением в собственные мысли. Его мысли были словно лакеи - неизбежно стоящие под дождем у входа в отель его сознания, и знающие - что что-бы не случилось - их клиент всё равно придет к ним. Он всегда так делал. Ему больше некуда было идти. Он даже перестал удивляться и расстраиваться когда очередной его друг или знакомый оставляли переписку с ним даже не попрощавшись, или не приходили на намеченную встречу, реакцией на эту уже обыденность - было отсутствие всякой реакции. Вот и теперь он шагал всё дальше в густой туман - даже не оборачиваясь.
***
Внезапно сзади он услышал женский голос - это не был голос той девушки.
-Мистер! мистер! голос стремительно приближался, но он не оборачивался зная что всё равно окликают не его.
-Дойду до ближайшего укромного местечка и уйду к черту из этого года. Пробубнел он себе под нос, и тут его за рукав схватились...
Он обернулся, перед ним стояла девушка, скромно одетая, и явно ниже ростом и моложе той, с которой он имел диалог минуту назад.
-Марта попросила передать вам это, она сама не смогла.
Девушка протянула ему скомканную бумагу, явно вырванную из какого-то блокнота, и развернувшись побежала обратно.
Это было словно яблоко упавшее посреди безжизненной степи. Он давно уже привык что окружающие его в его путешествиях люди - это что-то наподобие динамичной мебели, без всякой перспективы на взаимодействие. А тут такое. Он сжимая бумажку в своей руке - завернул за угол ближайшего здания выпав из редкой полосы людей на тротуаре - и развернул бумагу.
-Простите что скрылась толком не поблагодарив, это гложет меня, приходите пожалуйста в парк недалеко от моего музыкального колледжа, в 13.00, я буду ждать вас там. Еще раз простите.
Почерк был очень плавный, но явно воплощенный в не очень комфортных условиях. Такие девочки как она, обычно всё делают идеально, учатся на высокие оценки в школе, идут учится куда-то после - и там всё делают скрупулезно и на совесть. У них даже почерк как у баронов 19-го века.
Еще не зная стоит ли идти, или не стоит - он взял у крикливого мальчишки в фуражке газету, и направился обратно. Он был погружен в свои мысли, но всё-же решился отвлечься на пестрый заголовок:
-Красный проект провалился! в России восстанавливают капитализм. Эксперт Родни Хаусман комментирует: весь этот их марксизм - закончился не начавшись, мифическая "плановая экономика" не светит тем, кто сейчас у власти в России так, как не светит никому другому. Капитализм - шагает по России, они называют это: НЭП, не желая приспускать свои красные флаги под напором довлеющей объективности, но умные люди мира - предсказывавшие это - всё понимают и так...
Он с усталостью закрыл газету, прижал её рукой к боку, и направился по дороге вперед.
***
"Я буду ждать вас там", ну как-же, обязательно будешь ждать. Проговаривал про себя он. На часах было уже 13.10, но лавка рядом с ним всё еще пустовала. На него нападали две мысли: не воцарилась ли привычная повестка на его социальном фронте, и не решила ли эта юная девушка отказаться от собственных слов. И не слишком ли он сер и незаметен? возможно она уже давно пришла, но просто не может его найти?
Это было-бы странно, если бы действительности отвечал какой-либо кроме этих двух вариантов.
-Я должна вам уже столько извинений... Послышался тихий голос из-за спины. Знакомый свитер со знакомой сумкой предстали перед ним. От нее пахло чем-то невероятно приятным, то-ли какие-то духи, то-ли, скорее, к нему на лавку подсела сама весна.
-Вы поете да? спросил он.
-Да, а как вы узнали?
-Ваш голос.
Девушка улыбнулась, и вновь принялась за своё: -Я хотела извинится перед вами...
-Да ладно вам, ничего страшного, все мы невольники тех или иных обстоятельств. Прервал её он. Небо было белое-белое, словно в сказке, и они оба замолчали на несколько секунд глядя на него.
-Я Марта. Промолвила она.
-А я... Густав. Да...
-Густав... еле-слышно повторила она, а затем продолжила: -А как вы узнали что кирпич вот вот упадет?
-У меня есть дар, я вижу недалекое будущее и могу перемещаться во времени.
Девушка умиленно заулыбалась. А он смотрел на нее совершенно спокойным и нерушимым взглядом.
-Вот бы вы переместили меня ровно на 24 часа назад, прямо в это место.
-Что-же тут такого важного произошло? задался вопросом... Густав.
-Мой старший брат, и еще один человек... шагали здесь парадом оркестра.
-Полагаю они учатся там-же где и вы?
-Нет, они учатся в другом месте, но я из-за своей учебы совсем всё пропустила.
-А насколько ваш старший брат старше вас?
-На четыре года, ему двадцать три.
-Значит я правильно предположил насчет вашего возраста.
-наверное. Улыбнулась девушка. -А насколько вы?
-На три года. А чем-же важен этот "еще один человек"?
-Уже ничем. Отрезала Марта. -После его поцелуя на побережье... добавив затем.
-Кого же он целовал?
-Это не важно, Густав...
Он глубоко вдохнул и вновь посмотрел на нависавшее над ними белесое небо.
-Закройте глаза. Сказал он девушке.
-Зачем? удивилась та.
-Закрывайте уже свои глаза Марта.
Девушка закрыла руками глаза и всё лицо, и только лишь собралась вновь задаться этим вопросом - как почувствовала легкий толчок в плечо слева, который словно отозвался приятной встряской по всему её телу. Она открыла глаза вопросительно глядя в сторону Густава - как вдруг за спиной её раздалась кавалькада звуков из труб, флейт и барабанов. она смотрела на всё это совершенно изумленными глазами. Строем, словно прекрасно отлаженный механизм - по парковой дороге шагали люди в пёстрых мундирах.
-Как вы это сделали?! подскочила девушка.
Он устало улыбался.
-Это невозможно! продолжала она.
-Конечно невозможно, спокойно отвечал ей Густав. -Но иногда люди делают невозможные вещи.
Марта присела на лавку под тяжестью собственного веса, и продолжала смотреть на Густава совершенно удивленными глазами. Её вопросы и изумление не прекращались на протяжении примерно минуты, до тех пор, пока колонна музыкантов не начала всё больше и больше отдаляться.
-Где-же мой брат? вновь подскочила девушка.
Густав тоже привстал, и взяв её руками за плечи - тихонько посадил обратно.
-Марта, будет нехорошо если ваш брат, или тот человек о котором вы говорили, увидят вас, прошу вас, будьте осторожны. Проговорил он, и тут-же внезапно засмеялся.
-Что такое? у меня листик в волосах застрял? вопрошала Марта.
-Нет. Смеясь отвечал он. -Вспомнил одного комиссара.
-Какого комиссара? улыбалась Марта.
-Закройте глаза. Ответил ей Густав. И она обернувшись в сторону почти скрывшегося за деревьями строя - мгновенно приложила ладони к своему лицу.
***
-А зачем мы наблюдали за этим человеком в парке? вы хотели показать мне белочку? вопрошала Марта.
-Сейчас всё увидите, белка которая набросилась на этого мужчину это конечно важно, но мы здесь не за ней. Густав присел на одно колено - и положив бумажку на оставшееся - написал на ней черным карандашом - Бойся страшного знамения! ибо если прыгнет сегодня белка на плечи твои - жди беды для себя.
Прочитав последние слова Марта неистово засмеялась.
Они, словно дети стучащие в дверь и тут-же убегающие прочь - запихнули эту бумажку в почтовый ящик мужчины, и побежали в парк.
Они вновь сидели на лавке - но в этот раз они смеялись как отравленные смешливым паром, когда еле отбившийся от прыгнувшей на него с дерева белки военный - с выпученными от ужаса глазами летел по улице обратно к себе домой, забыв даже свою сумку.
-Давайте хотя-бы вернем ему сумку. Проговорила Марта.
Поставив сумку под дверь и вновь постучавшись в нее - они зашагали по тротуару прочь.
-А какой это год? спросила Марта.
-Это 1920.
-А город?
-Бостон. Отвечал девушке Густав.
-Я всё еще не могу поверить что всё это реальность. Смеялась девушка.-это невозможно!
-Вы уже говорили что это невозможно, сказал Густав оглядываясь по сторонам переходя дорогу.
-Так! ущипните меня. Сказала девушка.
Густав не колеблясь ущипнул её за верх кисти руки.
-Ай, провозгласила девушка.
-Вот именно.
Пара вышла к набережной.
-Здесь почти как в Нью-Йорке! восторгалась девушка.
Тут на него накатил какой-то знакомый ему уют, тесно связанный с этими годами двадцатого века. Какой-то спокойный уют, словно он родился в эти года - и родители, папа в костюме и шляпе, и мама в длинном белом платье и в изящной шляпке - привели его, в купальнике закрывающем почти всё тело, на побережье. И сейчас они перекусят, искупаются, а после пойдут смотреть журналы с красивыми картинками. и всё будет тихо и спокойно, словно он вернулся в самые беззаботные года своего юношества. Внезапно его размышление прервал голос Марты:
-Я обожаю мороженное! Постоянно покупаю мороженное на побережье. Марта казалось совершенно оправилась от восторженного шока связанного с перемещением во времени. И уже бежала обратно к Густаву с двумя рожками мороженного в руках.
-Если хочешь можем пойти искупаться, а потом я перемещу нас в пустыню и мы быстро высохнем под жарким солнцем. Улыбался Густав совсем непривычно для себя испачкавшись в мороженном.
Марта засмеялась, и он, столь-же непривычно засмеялся с ней.
-Нет, пустынь не надо. Ласково сказала она.
***
Выходя из воды и подходя к Густаву - Марта сказала:
-Вы знаете, я всегда хотела побывать в будущем. Там наверное невероятно.
-Какие года для вас являются будущим? переспросил Густав.
-Ну к примеру... ровно через сто лет! вы были в таком будущем?
-Это не будущее для меня, это настоящее.
-Вы оттуда? изумилась Марта.
-Я оттуда. Ответил ей Густав.
-Это невероятно, я думала вы годов из пятидесятых.
-Одно другому не мешает.
-Поразительно, никогда бы не подумала! а как там? а там... начала вопросы Марта.
-Вы знаете... там не так уж хорошо как кажется отсюда, по многим параметрам там даже хуже - поэтому, к слову, я и блуждаю здесь.
-Неужели там настолько скучно? возразила Марта. -Возможно вы слишком привыкли к своему времени. Расскажите, какое оно?
-Оно обыкновенное, то-же что и здесь, только с лучшей медициной, с лучшими технологиями и... с абсолютным отсутствием красоты жизни. У вас информацию получат в основном из книг по технологическим причинам, а у нас по тем-же причинам информация стала гораздо доступнее и...
Марта перебила его: -И следовательно у вас гораздо больше умных людей чем у нас?
-Наоборот, дорогая Марта, легкодоступность информации уничтожила привычку читать, и на её место пришла ничем не полезная, бессмысленная, но очень весёлая и простая информация. Люди стали глупее. Люди могли-бы использовать технологии во благо, во улучшение своего бытия, но они лишь деградируют - эксплуатируя их в угоду своим нуждам.
-Я не могу поверить что там всё так плохо.
-А я и не говорю что там плохо. Там иначе. Ответил ей Густав.
-Но как-же? из вашего описания мне тяжело сформировать достаточное впечатление... договорила Марта - и вновь закрыла своё лицо руками. Прошло несколько секунд, и она убрала руки от лица.
-Густав... расстроено протянула Марта. -Вы не отправили меня в своё время.
-Нет, не отправил.
-Неужели вам никогда не хотелось отправиться в будущее? поймите меня.
-Нет, не хотелось. Я ни разу не хотел знать того, что грядет для меня, да и вряд-ли я узнаю, я столь часто меняю времена - что уже и не могу сказать что привязан к тем, в которых случилось моё рождение и взросление.
-Так давайте-же вместе исправим это.
-Нет Марта, этого не исправить, я там - чужой.
-Неужели вы там более чужой чем в чуждых вам временах?
-Гораздо более, здесь я просто наблюдатель, сторонний прохожий, а там... там всё иначе. Там всё бурлит и кипит, и мне нет места в этом бурлении и кипении.
-Густав, покажите мне пожалуйста это время. Давайте просто не будем посещать те места, которым вы чужды... сказала Марта, и спустя несколько секунд глядения на отвернувшегося Густава - вновь закрыла лицо руками.
***
-Посторонись! услышала она сбоку. Кто-то не-сильно толкнул её в плечо, идя мимо, и уставившись в какой-то прямоугольный предмет в своих руках. Марта обернулась - тротуар был заполнен людьми одетыми в странную, легкую, и очень яркую одежду с рисунками на ней. Волосы некоторых людей были неестественного цвета; зелёные, синие, желтые. Прически как у мужчин так и у женщин иной раз были вполне привычными, а иной раз выходили за рамки того, что ожидала увидеть Марта.
-Какой это год? с изумлением спросила она у Густава.
-Это как-раз через сто лет. Как вы просили.
-Вы отсюда?
-Примерно.
-Вы выглядите не как они, не как... некоторые из них. Что у них с волосами?
-Я действительно выгляжу не так. Они покрашены. Ответил Густав.
-А почему у них на одежде рисунки?
-Потому-же, почему и волосы у них покрашены. Это больше выражает их... личность, полагаю. Но вы не слишком удивляйтесь, более интеллектуальные люди всё-же в целом, хоть и не без изменений которые я не могу впрочем назвать плохими - сохранили более привычную для вас манеру одеваться. Они выражают свою личность через стихи, прозу, картины... и так далее.
-Все эти люди... они похожи на взрослых детей. Сказала Марта.
Внезапно она услышала шум странной, и необычной для нее музыки. Она была очень громкая и очень... быстрая. Слова в ней не несли никакой смысловой нагрузки, и были скорее дополнением к ритму.
-Что это за звуки? спросила Марта машинально оборачиваясь.
И тут она увидела что-то поинтереснее чем странная музыка. Сзади, ехала какая-то очень толстая, и словно... плавно-круглая машина белого цвета, в которой - не было без водителя.
-Густав что это? воскликнула Марта.
-Спокойно, эта машина никому не причинит беды.
-Дурак она-же без водителя! её нужно остановить! сказала Марта и машинально направилась в сторону автомобиля. Люди вокруг обернулись на Марту, с улыбками сторонясь её. Густав поймал её руками за плечи - и спокойно направил в сторону прочь от людей.
-Просто доверься мне, всё нормально, она едет абсолютно сама. Конкретно в этом городе - таких машин даже большинство. Он говорил а Марта словно не слышала его, её взор был направлен вдаль и вверх. Густав обернулся и посмотрел туда, куда смотрела Марта - вдали виднелась в целом привычная, но обогащенная новыми для Марты стеклянно-каменными высотками различных форм - панорама небоскребов Нью-Йорка.
-Удивительно. Провозгласила Марта спустя некоторое время.
-Хочешь туда? спросил Густав.
-Ты серьёзно меня спрашиваешь, да? переспросила Марта.
***
Уже несколько часов эта пара находилась под навесом на крыше одного из самых высоких небоскребов этого города. Густав показал Марте телефон, и ноутбук, она смотрела на них с незнанием, заложив руки за спиной и вытянувшись вперед, словно ребёнок вытягивается к сумкам зашедших в квартиру родителей.
Марта говорила:
-Поразительно, это всё такое превосходящее, всё такое великолепное. Всё такое.... будущее.
-Нет ни будущего ни прошлого дорогая моя, есть только форма. Время изобретения формы не определяет её качество. Есть только формы, будь это вот такая штукенция как ноутбук, или-же простой карандаш с листком, формы - они разные, и каждый найдет форму для себя, не стоит думать что за какой-то из форм будущее, или какая-то из них является будущим. Листы могут намокнуть, тогда как хранение информации в сети...
-Где? переспросила Марта.
-Неважно, хранение в сети спасет от этого. Но отключись электричество - исчезнет и так называемое будущее. Нет ни будущего ни прошлого, есть только различные формы.
Он дал ей послушать музыку - самую разнообразную, от новой-классической, до танцевальной, услышав которую, и увидев на мониторе ноутбука танцующую чернокожую девушку - Марта, в её несуразном для нынешних времен, грузном наряде - начала танцевать словно малый ребёнок, улыбаясь и размахивая руками. Это выглядело несуразно, но что такое суразность? она не казалась себе несуразной, и продолжала танцевать расплывшись в искренней улыбке.
-Знаешь, если бы я завтра проснулась, и мне сказали что я делала всё то, что мы сегодня делали, еще и в других временах, я не колеблясь ни секунды назвала-бы всё это сном. Мне и сейчас не верится что всё это наяву. Говорила Марта. Она иной раз глядела с небоскреба вниз - изучая взглядом похожих на разноцветные точки людей. Они с Густавом забирались на огромные кондиционеры в железных коробках - и ловили свежайшие потоки ветра гуляющего почти под самыми небесами. Густав показывал ей разноцветные фильмы в изумительном качестве, тогда как видеть даже свойственный её времени, чёрно-белый "синематограф", было для нее в большую редкость. Он показал ей отрывки нескольких комедий, и она совсем растеряв первое впечатление скромной и сдержанной девушки - смеялась будто была Густаву сестрой, или даже... кем-то ближе.
***
Сине-фиолетовое небо с редкими малиновыми тучами нависало над их головами. Казалось, словно весь мир вокруг них - построен только для них двоих, они находятся - в возвышающемся над всем миром центре этого мира, и каждый огонек в окне чьего-то дома, каждый порыв ветра, каждая малиновая тучка на великолепном фоне вечернего неба - это маленькая частица пазла, выражающего картину полного, абсолютного счастья, и свободы. Примерно час Густав сидел посередине крыши, а Марта - стоя у перил у её края - глядела в ровную, и казалось - идеальную даль. Он не заметил как Марта отошла от перил и незаметно, неспешным шагом, подошла к нему.
-Да уж, я в восторге от всего этого, внутри меня словно горит какой-то огонь.
Все мы подневольные, и у всех в груди горит огонь, лет в пятнадцать. Всё большое, всё неизвестное, впереди кажется чуть-ли не вечная жизнь. Или-же просто время не воспринимается. Всё загадочное, всё словно окутанное манящей дымкой, и дракон ждущий своего победителя - заседает в огромной башне.
В одно мгновение, и ты даже не замечаешь в какое - улицы просто оказываются без дымки. Всё оказывается простым и знакомым. А дракон - это уже по-сути - ты, поразительно просто, всё становится поразительно просто.
Марта задумалась.
-Хочешь есть? Спросила она спустя несколько секунд
-Я бы супчику бахнул.
Густав достал телефон, на который Марта всё еще смотрела как человек охваченный огромным интересом, и позвонил в ресторан.
-И что теперь? спросила Марта.
-Теперь ждем.
-Чего ждем?
-Сейчас нам принесут еду. Ответил Густав.
-Это как слуги да? как в рассказах?
-Ну... почти. Ответил Густав, и спустя несколько секунд молчания задал вопрос: -А ты любишь поэзию?
-Я обожаю поэзию! ответила девушка.
-Поразительно, из какого века человека я не беру, а поэзию любят все. Поэзия настолько-же незыблема насколько незыблема жизнь... Знаешь, мне есть что тебе прочитать, я написал это стихотворение... некоторое время назад.
-Ой, ты пишешь стихи?
-Да. У меня знаешь-ли... были неплохие учителя. Улыбнулся Густав.
-Назовешь их имена?
-Один русский поэт...
я одиночество познал не вдруг,
мой ум давно здесь пары не находит,
лишь терпкий вечер - мой единый друг,
лишь только он всегда ко мне приходит.
извечны темы в разных голосах,
я в этом мире как во метре клетки,
порыв запутываясь в карих волосах -
не долетал до нерушимой ветки.
и небо шепчет - посмотри на лик,
исчезнет он - для люда не убудет,
но через миг (для неба это миг),
на том-же месте - никого не будет.
какой прекрасный, ласковый момент,
но пал как капля падает во воды,
народ внимателен к округлости монет,
но расточителен на человечьи годы.
***
Спустя двадцать минут в дверь ведущую на крышу постучались. Первое что спросил курьер - это можно ли им находится здесь? Густав успокоил его, расплатился, и подал Марте суп. Когда они поели Марта заключила.
-Жаль что мне нужно быть дома до темноты. Тут и не поймешь темнота сейчас у нас, или нет. Не хочется покидать это место.
Марта присела рядом. От нее всё еще веяло тем прекрасным запахом весны, но сейчас он был разбавлен каким-то неясным, более знакомым ему запахом. Она словно заразилась шумом кондиционеров, бесперестанным гудением двигателей, звуками уведомлений приходящих на ноутбук. Но она тем не менее сохраняла какой-то совершенно чуждый для всего этого стержень. Гораздо более близкий ему, чем все эти звуки и запахи.
Он прижал ладонь к своей груди и посмотрел вниз.
-Знаешь, я думала что именно сегодня должен был быть самый счастливый день в моей жизни. Но уже смирилась с мыслью о том, что это не будет так. И тут, появляешься ты, с этим невероятным даром... и даришь мне такое впечатление, день получения которого смело можно назвать самым прекрасным из прожитых мною дней.
-Что-же должно было сегодня случится?
-Моя свадьба, Густав. Я должна была выйти замуж сегодня. Но тот человек...
-Тот о ком ты говорила когда жалела о пропущенном параде.
-Да, он, как мне рассказала целая куча людей, целовался с какой-то девушкой на пристани. После этого я не только с точки зрения моей репутации, которой в это время явно придают меньше значения... не могу быть с ним, сколько с точки зрения... просто нормальных чувств здорового человека.
-Ты жалеешь о том что не можешь быть с ним?
-Этот поступок очень не подходит ему. Я никогда бы не поверила что он сделал это если бы об этом не сказали те люди, чьё слово абсолютно никак нельзя считать ложью.
На некоторое время воцарилась абсолютная пауза.
-Как-же здесь прекрасно, это просто невероятно.
-Ты не хочешь остаться здесь? спросил её Густав.
-Нет, ни в коем случае. Здесь великолепно, неразгаданные тайны этого времени манят меня, меня манит то, сколько всего прекрасного вы способны запихнуть в такую маленькую коробочку но... увы, я не отсюда. Хотя возможно... я всё еще имею шанс оказаться здесь, если проживу сто-девятнадцать лет. Улыбнулась Марта.
-Всё равно этот день не был бы идеальным...
-Почему? спросил Густав.
-У моей семьи есть традиция, все девушки нашего рода выходят замуж в рубиновом колье моей пра-бабушки. А оно исчезло еще когда моя мама была молодая. Сразу в день её свадьбы.
-Последний раз его видели на её свадьбе? спросил Густав.
-Да. Ответила Марта, трогая тонкой и женственной рукой место на груди чуть ниже шеи.
-А где проходила эта свадьба? снова задал вопрос Густав.
-У крыльца моего дома... Густав, прости пожалуйста. Сквозь улыбку на лице Марты проступили редкие слёзы.
-Да?
-Наверное нам пора...
-Я понимаю.
-Это настоящий сон, великолепный, прекрасный сон. Промолвила Марта, и нехотя прижала руки к своему лицу.
***
В кромешной темноте освещенной редкими фонарями - к трехэтажному дому из красного кирпича приближалась пара.
-Я-же говорила что уже темно. Мама будет вне себя от ярости. Прошептала тоном сонного человека Марта.
Они подошли к дому, и Марта улыбаясь обернулась в сторону Густава.
-Я словно персонаж какого-то рассказа. Сказала она. -Всё настолько невероятно...
Словно пытаясь оттянуть момент расставания - Марта открыла почтовый ящик и увидела там какое-то письмо. Она неспешно развернула его.
-Это от тёти Маргарет. Сказала Марта и уставилась в еле-читаемый в кромешной темноте почерк.
-Густав! воскликнула она.
-Да?
-Тётя Маргарет работает мороженщицей на пристани, это была сестра!
-Какая сестра?
-Сестра того человека! он целовал всего-лишь сестру!
Густав мгновенно понял о чем речь.
-Густав... прошептала она, сжимая в руках конверт.
-Я не смею задерживать вас, Марта, вы сказали что мама... не успел договорить он, как Марта приблизилась к нему и крепко обняла его.
-Я не знаю как реагировать. Прошептала ему на ухо Марта.
-Радуйтесь. Ответил Густав.
-Мы встретимся еще завтра?
-Конечно. Ответил он.
-Обещаете?
-Я не люблю давать обещаний, иногда обстоятельства мешают их выполнению, и человеку становится неловко.
-Вы знаете где найти меня, Густав.
-Ваш колледж Марта. Конечно знаю.
Марта помахала ему рукой, и до последнего оборачиваясь скрылась за входной дверью. Он постоял еще несколько секунд, а потом взглянул на небо и зашагал в сторону деревьев высаженных возле тротуара.
***
Уйма невысоких девчонок небогатого вида толпилась у открытого окна.
-А напитки будут?
-Будут. Отвечала Марта.
-А кто играть будет?
-Наши ребята конечно, из нашего колледжа.
-А что там за сон был?
-Ой, не сейчас Дженни, он был великолепен. Там было столько невероятного... что я просто не смогу его сейчас вам пересказать. Давайте потом, мама будет негодовать если я запачкаюсь об раму.
***
-Жаль что нету моего колье. Провозгласила миссис Барбара поправляя белоснежную кайму на руках своей дочери. Я помню как какой-то негодяй в пальто увел его почти из под носа.
-Нечего было приглашать кого попало на свадьбу. Заметила тётя Маргарет.
-И всё-же я тебе говорю... начала Марта, но мать снова прервала её:
-Опять ты начинаешь о своем сне. Надоела уже донельзя.
-Он был абсолютно идеальным, наяву таких просто не бывает, я помню его так отчетливо, так ясно.
-В день свадьбы занимаешь свою голову всякой чепухой. Провозгласила тётя Маргарет.
-А я говорила тебе Марго, что ни аренду ни платье убирать не надо, что всё станет на свои места, а ты: береги деньги, береги деньги. Всегда учу тебя всему. Заключила миссис Барбара, и деловито бросилась к упакованным сумкам.
На маленькой площадке перед домом стоял длинный деревянный стол, составленный из нескольких маленьких. Люди идущие по тротуару через дорогу слева - заглядывались на это место останавливаясь между густых крон высаженных у дороги, а у большого каменного банка через дорогу справа - толпились какие-то солидно одетые мужчины.
-А вот и Арен! провозгласила тётушка Маргарет увидев выходящего из машины жениха. Она провела его к краю стола, где уже стояла Марта.
-Я-же говорила тебе что ни с кем он не целовался. Это была просто его сестра.
-Она кстати тоже скоро приедет. Заметил Арен.
Пара разговорилась, а на стол уже начали накрывать длинную малиновую ткань, затем покрывая её различными ёмкостями с различной пищей.
-Не несите основное! говорила Барбара. -Надо помнить что еще церковь!
Пару прервал Стенли, 15 летний сын тётушки Маргарет.
-Марта, вот твоя почта. Сказал он ставя на стол увесистую стопку конвертов.
Марта взяла первый - и стопка случайно съехала вниз. Под бесчисленными поздравлениями лежал пакет чёрствой коричневой бумаги, обвязанный тонкой верёвкой.
-Сколько писем, с ума сойти сколько у тебя родственников. Сказал Арен поднимая один из конвертов.
Марта сняла верёвку сбоку, и разорвала пакет напополам -
из под нескольких слоев бумаги своими рубинами блистало утраченное матерью колье.
Девушка подняла глаза, и быстро осмотрела мини-площадь примыкающую к её дому.
-Кого ты ищешь? спросил Арен вторя направлениям её взгляда.
-Девушка с изумлением на лице посмотрела налево через дорогу, ища что-то в толпе зевак и куда-то идущих людей, а затем, очевидно не найдя искомого - перевела свой взгляд направо, и погрузилась им в толпу мужчин толпящихся у банка. Внезапно она остолбенела, и медленно опуская колье ближе к столу - уставилась в одну точку в тёмно-зелёном пальто, следующую прочь сквозь эту толпу.
Арен подошел ближе к ней и задался вопросом:
-Что там? Марта ответила:
-Да так, ничего особенного, человек в толпе.