1
Всё светится здесь,
потому что весна.
Птиц в воздухе смесь,
словно паморок сна.
Вверх стремится всё днесь,
радость солнцем красна.
Скачут все как мячи,
радуйся и кричи!
Барабанная дробь: барабаны зимы
Девушки и трава
в воздухе, на земле.
Кружится голова,
воскресают во мгле
мертвецы, жернова
оставляя золе.
Жернова смерти, стоп!
Вместо вас света сноп.
Барабанная дробь: барабаны зимы
Колебанья забыть
и в безоблачность прыг.
И желаний всех прыть
отворить хоть на миг.
Всем счастливыми слыть
и любить без вериг.
Призрак ада, уйди,
взор собой не мути.
Барабанная дробь: барабаны зимы
Пусть весны колесо
крутит дни и века
и всех мёртвых росой
окатило б пока.
А потом смерть с косой,
как звезда далека,
и все мёртвые чтоб
опрокинули гроб.
Барабанная дробь: барабаны зимы
2
Здесь ты родился, здесь дневной твой дом,
стекло чудес и комнаты на нитке.
Загадка лет, завязанных узлом,
и света луч в отчаянной попытке
найти и показать границы сна
и раму яви очертить в картине.
Загадку имени взялась решать весна.
Тень облаков снуёт в болотной тине.
А ты готов ли к той, что ночь пасёт?
Неведомая, не снимает маски,
но всё же добивается приёма,
и чёрт её однажды принесёт,
судьбу, которой не нужны подсказки,
которая тебе давно знакома.
Последней картой её туз, поверь,
и перевёрнут стол и настежь дверь.
3
Сегодня светит полная луна,
такая яркая, глаза слепит.
Она определённа и полна.
А что как ей вдруг в голову придёт
всю тишину и весь покой поднять
и эту чашу нам преподнести.
А то рай запустить луной второй,
чтоб их обеих снова потерять.
4
РАССВЕТ
Проснуться и услышать петухов
протяжный крик в темнеющей дали,
отдёрнуть штору без дальнейших слов,
увидеть тучи серые в пыли.
Вот странный в одиночестве рассвет
с холодным сердцем утром без примет.
5
НОВОБРАНЕЦ
Джеймсу Балларду Саттону
Он графство Эго получил в наследство
от тех, кто полагает майоратом
недвижимость подобную и средства
себя ни в чём не видеть виноватым.
Одной весной попался он однако,
война объявлена, земля в огне.
Ему сказали, что близка атака,
что всё случилось по его вине.
Помочь он должен. Что ж, он согласился,
чтоб увильнуть от передряг, бегов.
Он не прогнал соблазн, он искусился.
А чёрт расписку взял и был таков.
И не осталось времени прикинуть
как будет труп его раздетый стынуть.
6
Добавь огню, чтоб тени отступили,
и говори, чтоб задержался гость,
слова чтоб толику минут купили.
Остатки ночи пусть уходят прочь.
Часы на башне отзвонили два
и гость ступил, открыв калитку, в ночь.
Теперь, когда ушёл он, как пресечь
мгновенный приступ адской пустоты?
И мысль об этом начинает печь.
И расплывается болотной цвелью
тупое равнодушное безделье.
7
Утренние трубы
трубят и сияют.
Луга искрятся,
как снежные губы.
Снова рассвет,
золотых звон тарелок.
Небо раздвинулось,
звёзд больше нет.
Здесь, где безлюбо
и безнадёжно,
заснуть не могу,
всё хрупко, тревожно.
Никогда я не видел,
чтоб так молчаливо,
прекрасно на диво
мир разрастался.
8
ЗИМА
Две лошади в поле,
два лебедя в речке,
деревья как свечки,
бурьяна раздолье,
словно толпа,
бездарна, тупа.
А мысли как дети
с тревогой на лицах,
что встали, проснувшись
и взглядом уткнувшись
в небо, где птицы.
Ибо лебеди где
чертят диагонали
в холодной воде
и каждую лошадь
как страстью пронзили,
как исказили,
затоплен всем этим
мой разум смятённый.
А память подсветим,
где годы и мили,
и зимний путь встретим.
В зарослях вереска свистнет
ветер прыгнувший внутрь,
люди дрожащие киснут
не в силах к дому свернуть.
Вот бесплодное место,
но даже здесь чудеса
случается пробегают,
тенью быстрой мелькают,
как путает след лиса.
И зимнего солнца луч
золотом из-за туч.
9
На холм взбираюсь, ветер тушует все звуки.
Освобождается кровь, гордится что рождена
высоко над лугами, где лошадей белых пятна.
Выше лесов на склонах она порождает эхо
и на вершине, где солнце деревья лижет,
она кричит: «Служение – это благо,
хочу инструментом остро отточенным стать
для извлечения музыки из всего.»
Как вспомнить мотив улицы в сумерки?
Среди дождя и каменных площадей
я нахожу только печали туман,
только спешку, испуганных лиц мельканье,
бег ранимых подошв девичьих.
Молчанье безмерное сердца стоит на коленях.
10
Во сне ты сказала:
«Давай целоваться
в этой комнате, в этой кровати,
но когда сделаем это,
мы не должны снова встречаться.»
После этих последних слов
исчезла кроткая ночь,
несомая ветром птица,
корень льдом окружённый,
замёрзший как моё сердце.
11
НОЧНАЯ МУЗЫКА
В час раскрылась роза ветров
и шум поднялся
чёрных её лепестков.
Задолго до того как затеплилась жизнь
и тоненько длилась,
во сны уходя порой,
под фонарём мерцала,
иной раз стальной вуалью
дождей скрывала себя,
задолго до того как мёртвых
стало нельзя беспокоить
и тела их прятали в землю,
не было ртов ветер пить,
не было глаз, чтоб их острить
о звёздное полотно.
Только звук,
длинный свистящий звук
поднимавшихся ввысь
мускулистых деревьев.
И чёрные лепестки.
И в блистающем одиночестве
пели звёзды из ночи глазниц:
«Дуй веселей, дуй веселей,
угли раздувай этого спящего мира.»