"Россия умирает. Мы присутствуем при последнем её вздохе. Была Великая Русь
от Балтийского моря до океана, от Белого моря до Персии, была целая,
великая, грозная, могучая, земледельческая, трудовая Россия – нет её".
А.И.Дутов, из речи на открытии Войскового Круга
Оренбургского казачьего войска, 7 декабря 1917 года.
Злобствуют бесы, люто им
Строить советский рай, –
За атаманом Дутовым
Весь Оренбургский край.
Выжжены степи сонные,
Но не на брата брат
Пешие или конные
Встали и стар и млад:
Пушечным гулом взрывая тишь,
Разом на них пошли
Немец, китаец, мадьяр, латыш,
Выродки всей Земли.
Чёрные слухи растут: Москва
Занята сатаной,
На атамана Дутова
Прёт он стальной стеной.
Рухнули в пропасть любви миры,
Бесы – и там и тут,
Фрунзе, Чапаи, Блюхеры
Рать мертвецов ведут.
Матери, зря вы нежите
Маленьких казачат,
Армии красной нежити
Смертно костьми стучат.
Нету уже спасения,
Стынет багровый плёс,
Льётся капель весенняя
Влагой девичьих слёз.
Там, где сгорела заживо
Предзоревая мгла,
Грудь атамана нашего
Пуля врага нашла.
...Годы стальными слитками
Лягут и на других, –
Виселицами, пытками
Родина встретит их.
В прах обратится Белое,
Павшее на войне,
Племя осатанелое
Будет царить в стране.
Лишь старикам припомнится:
Фронт изогнув в дугу,
Лава казачьей конницы
Мчится навстречь врагу.
А пред летящей лавою
Хлещет, свинцово–ал,
Мутной волной кровавою
Интернационал.
_____________
* Иллюстрация:
на фото–коллаже: портрет атамана Оренбургского казачества,
участника Русско–японской и I мировой (Великой) войн,
героя Брусиловского прорыва, выдающегося Белого вождя,
генерал–лейтенанта Александра Ильича Дутова (1879 – 1921);
снимок Оренбургских казаков времён Гражданской войны
и кадр из фильма "Конец атамана" (Казахфильм, 1970) с физиономией
киношного убийцы Дутова – чекиста Чадьярова, ставшего прототипом
красного шпиона, которому в награду за убийство Дзержинский
вручил золотые часы и маузер с гравировкой «За лично произведенный
террористический акт над атаманом Дутовым товарищу Махмуду Ходжамьярову».
2 апреля 1920 года Александр Ильич Дутов и остатки его войск (около 500 человек) перешли российско–китайскую границу. Сам атаман обосновался в приграничной крепости Суйдун, большая часть казаков осела в близлежащем городе Кульдже. Дутов сразу же заявил: «Борьба не закончена. Поражение – это ещё не разгром» – и издал приказ об объединении всех антибольшевистских сил в Оренбургскую отдельную армию. Его слова «Я выйду умирать на Русскую землю и обратно в Китай не вернусь!» стали знаменем, под которое собирались оказавшиеся в Китае солдаты и офицеры.
Для туркестанских чекистов Дутов стал проблемой №1. Ячейки Белого подполья были обнаружены в Семиреченской области, Омске, Семипалатинске, Оренбурге, Тюмени.
В июне 1920 года восстал против советской власти гарнизон города Верный. В ноябре поднял мятеж 1—й батальон 5-го пограничного полка, был захвачен город Нарын. Нити от разгромленных подпольных организаций и подавленных мятежей вели в пограничную крепость Суйдун к атаману Дутову.
Председатель Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК) Феликс Дзержинский хотел не просто убить атамана, а прилюдно казнить его. Поэтому была разработана спецоперация по его похищению. Однако, изучив дислокацию отряда атамана и образ жизни Александра Дутова, разведчики пришли к выводу, что похищение технически невозможно. Тогда и возник второй план по его уничтожению на месте.
По знаменитому советскому фильму «Конец атамана», прославлявшему советских убийц, известно, что атамана убил чекист Чадьяров. Видимо, сценарист Андрон Михалков-Кончаловский придумал такую собирательную фамилию главному герою картины неспроста. Из документов советской разведки известно, что выстрел сделал некто Махмуд Ходжамьяров. Руководил спецгруппой Касымхан Чанышев.
На убийство атамана Дутова, давнего приятеля родного дяди Касымхана Чанышева, последний пошёл не по своей воле и не по долгу службы. Чекисты вынудили его это сделать, арестовав его родителей, жену и детей.
Если судить по рассказам его родственников и потомков, то Касымхан Чанышев никогда не служил ни в милиции, ни в органах ВЧК, ни в большевицкой армии. С чекистами имел «деловые отношения» – за определенную мзду они закрывали глаза на его незаконную предпринимательскую деятельность.
Касымхан Чанышев был вхож в дом Дутова. Он был хорошо знаком со многими людьми его штаба. Личный переводчик атамана полковник Аблайханов был другом детства Касымхана. Продумывая спецоперацию, чекисты не могли не воспользоваться этим обстоятельством. Только Касымхан Чанышев мог приблизиться к самому атаману, и соответственно, только у него был реальный шанс убить его.
Операция по ликвидации атамана была многоходовой. Остановимся лишь на её завершающей фазе. 31 января 1921 года группа из шести человек перешла советско–китайскую границу. У Чанышева, старшего в группе, был приказ ликвидировать Дутова, и как можно скорее. Несколько дней Чанышев и его джигиты кружили вокруг Суйдуна, надеясь подкараулить Дутова вне крепости. Но посланец, приехавший из Джаркента, передал: если до 10 февраля Чанышев не осуществит ликвидацию, его родственники, взятые в заложники, будут расстреляны. Для Касымхана не оставалось другого выхода, кроме как провести акцию в самой крепости.
Вечером 6 февраля группа всадников въехала через открытые ворота в Суйдун. Здесь они разделились. Один остался у ворот. Его задачей было не дать караульным закрыть ворота, чтобы ликвидаторы могли беспрепятственно уйти. Двое спешились и заняли позиции недалеко от дома Дутова: они должны были прийти на помощь основной группе в случае, если что-то пойдет не так.
Часовой спросил: «Кто?» — «Атаману Дутову письмо от князя». Приехавшие уже не однажды доставляли Дутову донесения из Джаркента, их знали в лицо. Часовой отпер ворота. Троица спешилась. Один остался с лошадьми перед воротами, двое прошли во двор. Затем они разделились: первый затеял разговор с часовым, второй (Ходжамьяров) в сопровождении ординарца вошёл в дом. «От князя!» — он протянул Дутову письмо.
Атаман сел за стол, развернул записку и начал читать: «Господин атаман, хватит нам ждать, пора начинать, всё сделано. Готовы. Ждём только первого выстрела, тогда и мы спать не будем». Дутов дочитал и поднял глаза: «А что же князь сам не приехал?». Вместо ответа Ходжамьяров выхватил из-за пазухи револьвер и выстрелил в атамана в упор. Дутов упал. Вторая пуля — в лоб ординарцу. Третья — в лежащего на полу атамана. Стоявший у ворот часовой обернулся на выстрелы, и в этот момент получил ножевой удар в спину. Ликвидаторы выбежали на улицу, вскочили на коней и понеслись вскачь по улицам Суйдуна.
Казаки, бросившиеся искать убийц атамана, никого не нашли. И неудивительно, поскольку дутовцы бросились в сторону советско-китайской границы, а Чанышев с джигитами поскакали в обратную сторону — в Кульджу. Там у дяди Чанышева они намеревались отсидеться несколько дней, справедливо полагая, что возвращаться в Советскую Россию, не зная наверняка, убит Дутов или только ранен, им пока рано.
Атаман Дутов умер 7 февраля в 7 часов утра от внутреннего кровоизлияния в результате ранения печени. Его и двух погибших с ним казаков — часового Маслова и ординарца Лопатина — похоронили на маленьком кладбище в предместье Суйдуна. Играл оркестр. Казаки, провожавшие в последний путь своего атамана, плакали и клялись отомстить.
Свидетель многих событий того времени эмигрантка Елена Софронова описывает похороны атамана в своей книге «Где ты, моя Родина?», изданной в Москве в 1999 году: «…Состоялись с пышным торжеством и музыкой похороны Дутова: впереди несли гроб с усопшим, а за ним двигался многочисленный народ. Три приехавших к Дутову басмача были посланниками из Советского Союза для выполнения террористического задания. Дня через два или три после похорон ночью могила Дутова была кем-то разрыта, а труп обезглавлен и не зарыт. Похищенная голова была нужна убийцам для того, чтобы убедить пославших, что задание с точностью выполнено».
(Компиляция из биографических материалов)