Нева была накрепко скована льдом,
Когда сорок первый уйти собирался.
Буянила смерть в Ленинграде худом,
Но город боролся, держался, старался.
Кольцом окружила несметная рать.
Нет выезда жителю,
Воли – солдату.
И девочка Таня открыла тетрадь,
Внеся туда первую страшную дату.
Пришлось и терпеть, и работать, хотя
Все соки из тела высасывал голод,
Все мысли из разума.
Едко пыхтя
Дышал переполненный мёртвыми город.
Являлся важней вожделенной мечты
Картонный талончик на хлеб или крупы.
Ужасно, но не было страха почти,
Что трупы как люди.
А люди как трупы.
Морозило.
Мебель свели на дрова.
На птиц и на крыс понаставили сети.
А брезговать незачем – выжить сперва!
Кто слаб – увядал…
Пожилые и дети…
Отнять, обокрасть обострялся искус.
Убить за углом обнажались причины.
И был впереди человечины вкус
И вкус разлагающейся мертвечины.
Так жить невозможно!
(на наш сытый взгляд)…
Но вдруг тридцать первого в клубе завода
Собрали и школьников, и дошколят
На праздник в преддверии нового года.
А там – и Снегурочка, и Дед Мороз,
Стихи, прибаутки,
Ель – хоть на картину.
В мешке всем детишкам волшебник принёс
По кубику сахара и мандарину!
Почти позабытый чудесный обряд –
Водить хороводы под старые песни.
Да только у некоторых из ребят
В плодах были дырки.
Зачем – неизвестно…
Дорогою жизни, утробно урча,
Полуторка ночью петляла в торосах.
Над нею, сверкая, свистя, грохоча
Два «Юнкерса» били в мишень на колёсах.
Порой заходили с обеих сторон.
Казалось, вот-вот – и хана! И погибель!
Ища наудачу за льдинами схрон
Вслепую, до случая ехал водитель.
Мотор зачихал.
Застучало в мозгу:
«Умру, но машины гружёной не брошу!
А может, сумею?
А ну, как смогу?
Ты только не глохни, тяни, мой хороший»…
Кивал медсестре головою седой
Хирург, зашивая бойца спозаранку:
«Не знаю, жилец ли. Такой молодой…
А руки, смотри-ка, всё держат «баранку».
Как только добрался?
Отверстий сквозных
В кабине с полсотни наделали гады.
А в кузове – ящики.
Надпись на них:
«Из солнечной Грузии – детям блокады»»…
Глядели сквозь рваные линии дыр
Лишённые детства несчастные дети.
И видели там мандариновый мир.
И были счастливейшими на планете…