И перестали барабанной дробью сыпать, умолкли передергивания курка, не раздаются свиста раскаты, не исходит в основание более винограда руда.
Наступая т'еням на горло, по высокой траве шагал, затянувшиеся от стенаний раны, заливал глотками обжигающий океан.
Его путь, усыпанный чередою терновой, зеленым ковром кристальной слезы прорастал, его ход темп заключал, к порогу, который лишь раз преступал.