Ну, кто не любит красно-огненных, свежесваренных раков в подсоленной воде да еще с укропом.
Отламываешь у него клешню и начинаешь высмактывать белое мясо с солоноватым соком, сразу показавшееся на оторванном суставе. Потом зубами раздавливая хрупкий панцирь, добираешься до скрытого под ним нежнейшего содержимого клешни. Хвост оставляешь напотом, как самую мясистую часть, чтобы растянуть удовольствие – самое вкусное напоследок.
Но еще большее удовольствие получаешь от самого процесса ловли раков. Это преинтереснейшее занятие, пристрастие охотника и рыбака одновременно. Приготовление начиналось еще до прибытие в деревню на реку Сейм, где жили мои бабушка Саша и дед Василий, да и я сам родом со Льгова. Собирая сумки в дорогу, всегда брали хорошую колбаску, копченую скумбрию и разные сладости на подарки, ведь в то время в деревне можно было купить только ржавую селедку, болгарский маринованный перец в банках и фруктовую карамель, а в нашем закрытом городе всего было вдосталь, хорошее было снабжение, как в столичной Москве.
Головы от копченой скумбрии служили приманкой для раков, их я привязывал ко дну раколовки, обматывая саму наживку капроновой сеточкой, что бы раки не сразу ее распотрашили. Еще в эту сеточку клал обжаренный до сухаря в постном масле черный хлеб, раки идут на него с большой охотой, обоняние у них великолепное. Снастями меня снабжал наш сосед по улице Конопляновке Иван Кильгинов, весло у него стояло во дворе, так что рано утром, никого не беспокоя, я заходил за веслом, а лодка стояла на привязи у берега реки на легком замочке просто накинутом на цепь без ключа, для видимости.
Август месяц - прекрасная пора для ловли раков, они уже готовятся к зимней спячке и мясо в эту пору жирное и очень вкусное. Раколовок было пять штук и, выруливая на середину реки, расставляю их метров через 10-15-ть, ведя лодку против течения. После заброса нужно подождать минут двадцать, пока раки найдут приманку и залезут в раколовку, ну вот тогда и пора подплывать к массивному поплавку, обозначавшему место заброса, привязанному толстой леской к центральному сплетению по центру снасти. Тащить нужно быстро, чтобы не разбежались за края металлического круга, а проваливались на дно снасти, оформленной в виде сачка. Путались они своими клешнями и в сетке снаружи, сплетенной из несколько свитых шпагатовых ниток, и не успевали отцепиться, а висели гроздями. Обрываясь на дно лодки, они стремительно работали хвостом, загребая воду, скопившуюся в перегородках между бортами. При хорошем клеве заползает три четыре штуки в каждую если раки маленькие, а если попадется большой, размером с ладошку и больше, то он обычно сидит один на приманке и мелочь не подпускает.
Часам к 12-ти в ведре уже полоскалось и очищалось от грязи штук 30-40 раков разного размера, а с утра я просил бабушку:
- Баа, поставь греть воду на керогазе часов в 11-цать, чтобы к моему приходу вода уже кипела.
- Хорошо, внучок! Поставлю, если не забуду.
Она никогда не забывала, и посолив воду я бросал в нее хорошо промытых раков и накрывал крышкой. В конце варки опускал приготовленный нарезанный укроп и варил еще минут пять до полной готовности. Потом ложкой выкидывал их в приготовленный таз, что бы остыли и не обжигали руки, сортировал по низкам.
Вязать низки помогала племянница Саша, пропуская цыганскую иголку с суровой ниткой через мягкий хвост, и всегда первая снимала пробу с понравившегося ей рака, но не самого большого, который служил потом хорошей рекламой при продаже, а средней величины. Каждая низка продавалась по рублю за штуку, а в низке от одного до четырех раков в зависимости от размера.
- Вась, тебе пора выходить, а то опоздаешь к поезду, уже 4-ре часа, - говорила бабушка, подавая кирзовую сумку для раков.
- Хорошо, уже выхожу. Как раз к Мурманскому поезду успею, тут напрямки через Льгов-3 ходу сорок минут.
Раков продавали на вокзале Льгов-первом, а помогал теткин муж Игорь Михайлович, способный на многие профессии одесский еврейчик, работая в ту пору монтером пути. К пяти часам он заканчивал работу, и мы встречались прямо на перроне вокзала при подходе поезда Мурманск – Симферополь. Торговать я не умел, стеснялся, а Михалыч, бывший концертный конферансье и музыкант был как в своей тарелке.
- Раки, раки, вареные раки, - выкрикивал он, проходя вдоль вагонов, и засидевшиеся пассажиры выходили размять ноги и купить что - нибудь свежее и вкусненькое. Тут сидели с вареной картошкой и солеными огурцами тетки с близлежащих домов, целыми ведерками продавали спелые груши и курские пахучие яблоки. Торговля была бойкая, поезд стоял десять минут, и всем нежно было успеть справиться, кому -купить, кому - продать. При нехватке покупателей Михалыч вскакивал на подножку вагона и ходил прямо по проходу внутри, предлагая товар пассажирам, а я боялся, как бы он не застрял там и не уехал на юг.
Низок было всегда больше десятка, и товар продавался без остатка, иногда менты гоняли, но Михалыч откупался раками и его не трогали, этого проныру вся станция знала и принимала за своего. Запасным вариантом был второй поезд Ленинград – Севастополь, который проходил к станции спустя пол- часа после Мурманского, но обычно продавали все на первом. Подбив барыши, мы спускались в продуктовый магазин и делали закупки: брали пару бутылок вина, закуски, хлеба, подсолнечного масла, ведь нужно было жарить на нем сухари для раков. Жил Михалыч в ста метрах от станции, так что мы неспеша шли к нему домой и отмечали удачную торговлю. Разложив закуски и спиртное на столе в большом зале, где стояло фортепиано, на котором он музицировал, пили вино и пели песни в перерывах между принятым хорошим портвейном.
- Ну, ладно Михалыч, я наверное пойду, а то завтра опять рано вставать, - говорил я собирая в сумку покупки.
- Завтра по нашей схеме? - спрашивал он, провожая меня к двери.
- Если погода не испортится, приду к пяти на станцию, жди.
- Тогда до завтра.
- Пока.
Перед отъездом из деревни я даже скопил денег на обратный поезд, да еще хватило на шахматные часы, как сувенир на память. Они до сих пор стоят в шкафу, как напоминание о ловле раков и прекрасно проведенном отпуске.
04.06.2019 г.