Яшкины рассказы и были
Прощание с прошлым...
... Поезд на Одинцово, уходил с Белорусского вокзала в 17часов 30 минут , и до отправления оставалось ещё целых полчаса. Тёплый летний вечер обещал духоту в вагоне, да и толпы садоводов, стремящихся уехать на свои приусадебные участки и дачи, не давали возможности порадоваться приятному одиночеству так необходимому мне сегодня. Мой взгляд безнадёжно блуждал по перрону, с тоской отмечая толпы пассажиров, отъезжающих и натружено галдящих в веселье от предстоящей поездки. Тут же, им вторили уставшие от ожидания посадки многочисленные детишки, а голосистая и счастливая, певшая под звон гитар молодёжь, перемешивала всё это с гвалтом и криками провожающих их родных. После полукружья неуместного любопытства моего сознания, мой взгляд неожиданно приостановился, разглядев в этом кошмаре суеты и бытия человеческой плоти, человечка, зародившегося и залетевшего в наш многоголосый Мир будто не с этой планеты. На скамеечке, что у самой ограды платформы, сидела девушка. Её красота была неброской и, как мне показалось, обречённо усталой. Рядом с ней стояла сумка и пакет, очевидно с вещами или продуктами, так как листочки свежих яблок выглядывали из них. Их красный яркий цвет, столь удачно разрисованный богами садов, резко контрастировали с бледным лицом русской красавицы, печально сидевшей на краюшке скамьи и погруженной в свои, очевидно не весёлые мысли. Я бы может и не обратил на неё своего внимания, так много я видел в жизни людей, как плохих, так и хороших, но именно её безучастный в этой кутерьме и к этому миру, усталый и обеспокоенный чем-то своим глубинным взгляд, заставил меня подойти к ней и заговорить. Сейчас я, размышляя об этом с глубин прошедших времён, даже и не понимаю, как я осмелился тогда на это, сам по себе не особо разговорчивый и по рождению не наглый, а тут раз и подошёл. Познакомились, под аппетитное, жадное поедание купленного "эскимо", потихоньку разговорились, с интересом приглядываясь друг к другу...
...Прошли годы, я стал глубоким стариком, а тот тёплый летний вечер, шумный московский вокзал,и замызганная шагами толпы жаркая от летнего зноя платформа, как и пожилая продавщица мороженного и юная загадочная девушка, так и остались со мной на всю жизнь в моей памяти.Кто мог тогда предположить,что эта случайная встреча повлияет на мою жизнь и все дальнейшие мои поступки, вечным укором.
...Старая зелёная электричка, гулко гремя и раскачиваясь, несла меня и мою попутчицу, в мой подмосковный городок Одинцово. Как оказалось девушка ехала в военный госпиталь к своему парню солдату. Вся наша дорога заняла чуть больше получаса. Даже разговориться-то особо не успели, а интерес к друг другу и теплота взаимопонимания обволокли нас и заставили по новому взглянуть на жизнь. Свои отношения с Витькой, дворовым другом Татьяны, а так звали мою знакомую, Татьяна не придавала особенного значения. Школьные годы, как у многих их сверстников, даже соседство по двору были обычными, отношения их многим во дворе казались, впрочем как и для неё, только дружескими и товарищескими, не более. Вот по дворовому братству, естественное в те времена, и по особой просьбе его матушки, Татьяна и выполняла свой долг перед другом. Это было более чем правильно, но дружба не была их любовью, по словам самой Татьяны и поэтому расставаясь, мы обменялись телефонами и даже примерном временем возвращения из госпиталя девушки. Только я не сказал ей, что был женат. Как то сразу не решился ...а позже, как оказалось было уже и поздно. Страсть и любовь окрутила наши отношения и мы забыли обо всём на свете. Безумие жаркой любви поглотило нас с головой, мы забыли о родных, знакомых, о людях, службе. В девять вечера я уже был на станции у билетных касс и ждал Татьяну. Ждал долго более часа и наконец она пришла. Как оказалось, она стояла на пешеходном мостике и наблюдала за мной всё это время, не решаясь на это наше безумие. Очевидно она предчувствовала что то такое горькое и неправильное. Встреча была радостной. Мы по глупому улыбались и смеялись, так были рады друг другу. По приезде в Москву мы поехали ко мне на каширку, где я проживал там более четырёх лет, жена приезжала очень редко за эти годы, мы были чужими, и я, и она, были абсолютно свободны в своих поступках. Гостей правда я там совершенно не принимал, и не был ни кому из друзей и родных ничего должен. Татьяна и я, больше трёх дней были одни, позабыв обо всех и обо всём, и не внимали рассудку и доводам разума. Как оказалось Татьяна жила в общежитии лампового завода, что находился рядом с платформой " 8 МАРТА ". Её подруги, как говорила она, завидовали Татьяне и среди них даже пошли разговоры о нашей свадьбе. Татьяна, своими карими глазами, прожигала мне сердце насквозь. Мы были до сумашествия счастливы. Ходили в кино, в Коломенское, бродили по Москве целыми ночами, и даже сфотографировались в фотографии, что у кинотеатра " Повторного фильма " на улице Герцена, той самой студии, где не одно поколение снималось наше семейство.... Но радость и горе есть сёстры, они всегда рядом и неразлучны. С разводом у меня никак не получалось. Жена его не давала, не то ревнуя, не то из вредности и мести, и суд всё переносили и переносили. В общем дело понятное, суд был всегда к мужикам строг и предвзят, ведь судьи в большинстве женщины, и они почти всегда на стороне дам. Они же не понимают, что значит жить не в любви. Так прошло время, но когда я получил фотки в студии, я решился их отвезти своей Татьянке, хотя мы уже редко встречались из за решений суда и... мучившей меня совести. Когда делаешь подлость впервые, совесть кричит и глушит разум болью и выжигает огнём обугливая душу. Потом всё кажется проще, поганей и равнодушней, человек становиться будто каменным, и совесть сжимаясь от горя всё же затихает, лишь изредка, словно во сне напоминая о своём праве на существовании, у многих же безнадёжно и навсегда, и это смертельно для души.
Когда приехал на станцию "8-е Марта" в общежитие лампового завода, уже был поздний вечер. Я нерешительно обдумывал свои поступки и продумывал как отдать снимки любимой девушке. После раздумий, решительно вошёл в здание общежития и спросил у дежурной, сидящей за столом при входе, о своей любимой Татьяне, та и рассказала, что та совсем сошла с ума, каждый день прибегает и спрашивает есть ли для неё письма. Дежурная по общежитию строго глядя на меня, мне даже показалось с презрением, сказала что позовёт её, и чтобы я непременно её ждал здесь. Но я, оправдываясь что опоздаю на последнюю электричку, заспешил покинуть неуютное для моей совести место, как я теперь понимаю, я явно струсил, и отдав фото дежурной по общежитию, ушёл. Шёл медленно, весь в раздумьях и желании вернутся. Вернуться? Так сильно я любил впервые, но быть женатым и встречаться, суд опять отложили, я не мог, вот разгребу дела и тогда... Вдруг за спиной раздались шаги бегущего человека. Оглянувшись увидел Татьяну. Она бежала раздетой в одной ночнушке и кричала " Подожди!...Серёжа! Подожди! ". Горячие объятья и поцелуи осыпали меня, как потоки реки. Слёзы и бессвязные слова, лились рекой..., а я молчал. Еле уговорил её идти одеться, а она боялась вновь потерять меня...
...Через месяц я был в Афганистане, через два на меня пришла похоронка матушке. Но судьба отморозила очередную глупость, пожалев меня. Год госпиталей, Москва, Тула...на Оборонной, подвиг врачей и медсестёр... и я выжил, даже без костылей научился ходить, правда с палочкой, зачем Бог не дал мне погибнуть.Не знаю почему и за что. Калекой я не мог явиться к любимой. Видно хотел чтобы я всю жизнь вспоминал свою мерзкую глупость и трусость, "обычную"подлость.Больше судьба и Бог не подарили мне такой любви...
12. 12. 2012 года.
Иркутск - Москва.
С. Щепин-Ростовский