Мы цинично все спалили,
Обливая керосином, мы кричали «жги»,
От когда-то кроящей нас страсти – свобода,
Наше чертово гран-при.
На пустыре играя в прятки, мечась по кругу,
Мы сжимали острые секиры и топоры,
И устремившись, наконец, прочь друг от друга,
Спрятали и то, что осталось внутри.
Перезарядка патронов, наше печальное попурри,
Нам нужно было вдохнуть в себя кислорода,
Чтоб выдохнуть из легких остатки золы.
Календари отстреливают дробью время,
Как упыри, питаясь скукой дней,
Я в отрицании, сажаю ненависти семя,
Не в силах цельным выбраться из этих лопастей.
Я привыкаю в одиночку
На костях прошлого плясать,
И словно растворяясь в водах сточных,
Мысли смрадные на дно меня тянут опять.
Я как охотник или браконьер,
Жду тебя - чтобы «напасть»,
А после не могу угнаться,
Между нами словно пропасть, барьер,
Перепрыгнуть которые мне уже не удастся.
Путанные мысли, где то там, изнутри,
Отстукивают, как по клавиатуре, опечатки,
Словно роботы – менеджеры, /секретари,
Для которых я припрятал взрывчатку.
И тикает неврастенией секундомер,
Избавить меня от этой ноши
Не сможет даже ушлый священник,
Память моя – закрытая намертво дверь,
Тонущий корабль, на котором я пленник.
Дай мне вновь начать сначала,
Дай же мне совсем чуть – чуть:
Крупицу времени, ощущений,
Чтоб нового кислорода вдохнуть.
Палитра канувших в той эйфории лет,
Как фонари под утро - тускнеет постепенно.
И яркие моменты памяти моей,
Становятся так шатки, серы.
В череде дней обыденных, порочных,
Сам от себя я успел устать.
В этой контригре я готов был поставить точку,
Сбросить щит, и более тебе не лгать.
Помнишь - ведь и ты была другая,
Среди слепых ублюдков, дур, и их поводырей,
Ты для меня была как солнце / воздух мая.
Я с тобою был как прирученный зверь.
Но ты зачем то стала "строить вольер".
Храня во снах беспечности мотив,
И избавляясь от невидимых цепей,
Мы улыбаемся друг другу, ощутив
Тепло и чистоту ушедших дней.
Не думай, что я псих,
Под окнами твоими в бессоннице блуждать,
Ведь все же ты когда-нибудь откроешь дверь,
Раз также по ночам не можешь спать.
И нам обоим неизвестно,
Сколько еще пройдет недель
И все так чисто, беззаботно,
Там, где наш непрожитый апрель