Дымилось сладкое пшено
наперебой с махрою.
Кряхтя, справлялся эшелон
с очередной горою.
Кого - в четвертую войну,
кого-то и впервые,
нёс эшелон через страну
на вытянутой вые.
Он пробавлялся кипятком
на редких полустанках,
и заклинал их - на потом
в пустынных позаранках.
И он не знал своей вины,
но награжден виною:
нести живое до войны,
из лучшего - живое.
Туда, где рвали тишину
железные раскаты,
шёл эшелон через страну,
священный и проклятый.