Thomas Love Peacock
1785-1866
Newark Abbey
I gaze, where August's sunbeam falls
Along these grey and lonely walls,
Till in its light absorbed appears
The lapse of five-and-thirty years.
If change there be, I trace it not
In all this consecrated spot:
No new imprint of Ruin's march
On roofless wall and frameless arch:
The hilss, the woods, the fields, the stream,
Are basking in the self-same beam:
The fall, that turns the unseen mill
As then it murmured, murmurs still:
It seems, as if in one were cast
The present and the imaged past,
Spanning, as with bridge sublime,
That awful lapse of human time,
That gulph, unfathomably spread
Between the living and the dead.
For all too well my spirit feels
The only change this place reveals:
The sunbeams play, the breezes stir,
Unseen, unfelt, unheard by her,
Who, on that long-past August day,
First saw with me those ruins grey.
Whatever span the fates allow,
Ere I shall be as she is now,
Still in my bosom's inmost cell
Shall that deep-treasured memory dwell:
That, more than language can express,
Pure miracle of loveliness,
Whose voice so sweet, whose eyes so bright,
Were my soul's music, and its light,
In those blest days, when life was new,
And hope was false, but love was true.
Томас Лав Пикок
Ньюаркское аббатство
Смотрю туда, где падал августовский свет,
Вдоль этих серых и забытых стен,
Пока не выплывут следы прошедших лет,
Уж сколько пронеслось за это время перемен.
Хранит Господь святое место,
Здесь всё, как прежде, та же арка,
Я не заметил разрушений, даже жеста,
Ход времён не рушил стен, а им ни холодно, ни жарко.
Согреты солнцем: лес, поля, ручей,
И трудится вода, вращая колесо,
След прошлого, то мельница теней,
Что здесь работали, их время унесло.
Похоже, здесь и прошлое, и будущее,
Встретившись вдвоём, забылись,
А настоящее – воображаемое и чарующее,
Глядя с высокого моста, где-то растворились.
О, это ужасное время человечества,
Оно непостижимо и неизменно,
И нет ни моего, ни иного свидетельства,
Где лежит граница между живыми и мертвыми.
Единственное изменение, которое заметно:
Это дуновение переменчивого ветерка,
Невидимый и, неуязвимый, он присутствует неизменно,
Таковым было впечатление от этого августовского денька,
С тех пор, как увидел эти серые руины,
И волею Творца я выйду из живого кольца,
И выпаду из времени трясины,
Они всё еще живы в глубине моего сердца.
Будет ли эта сокровенная память, где-то жить?
Но она больше, чем может выразить слово,
Чистое волшебство красоты, порвётся ли её нить?
Её голос такой сладкозвучный, но время сурово.
Это музыка моей души, когда жизнь была юной,
В те дни, надежда была обманчивой, но любовь была правдой!
2019. Вольный перевод с английского языка.
Фото поэта из интернета.