Ефимии Степановне Горбуновой,
спасшей в фашистском плену
своих сыновей и дочь Ирину,
мою маму
I
Той минуты нет дороже –
В колыбели спит дитя.
Имя мирное Ирина
Ей отец дал не шутя.
Родилась она в июне
За неделю до беды:
Репродуктор прокричал им
О начале злой войны.
И отец взглянул построже,
обнимая сыновей -
Расставанье сердце гложет,
Оторваться он не может
От жены и от детей…
Был кормилец – стал солдатом,
На войне как на войне.
Ждут отца домой ребята –
Бьется в дальней стороне.
II
Год защитник отступает,
рвется в бой, да мощь не та.
Отползает, отпускает
Даль родного рубежа.
Узнает из сводки строгой,
Что фашист жесток, как зверь.
Узнает, что нет дороги
к той деревне: верь – не верь!
К той деревне кенгисеппской,
Где река как ключ свежа,
Где изба стояла крепко,
Сыновья где, дочь, жена…
Только что же в грусти толку –
Бей врага и не робей!
Под шинелью в гимнастерке
Фотографии детей.
III
К стороне-сторонке близкой
Подступается война.
К гордой северной столице –
В страшном сне такое снится –
Устремляется орда!
Ленинград в кольце блокады,
Стынет мерзлая Нева,
Стынут женщины и дети…
Будь ты проклята, война!
Через русские просторы
Враг настойчиво спешит,
И в деревне тихой Систа
Речь немецкая звучит.
То не трактор – танк фашистский -
Поле страшно распахал,
Уж фашист в избе речистый:
- Матка, яйка, курка дай!
…Фима, Фимочка, Ефимья
От предчувствия ль невзгод
Имя редкое мужское
Мать для силы ей дает…
IV
Не дает война пощады!
Вновь беда у их ворот –
Ранним утром громыхает
Фрица кованный сапог.
Всю деревню угоняют
В плен: и женщин, и детей!
Собирают, отправляют,
Только слышен свист плетей!
Чудом минул их концлагерь,
В Саласпилс не довезли,
Где безжалостно замучены
Дети, Родина, твои!
На далеком – дальнем хуторе
У чужого латыша
Там батрачить будет русская,
Все три года. Чуть дыша,
Сыновья с ней будут рядом,
Скот пасти, кормить свиней.
А Иринка синим взглядом
Станет латышам своей.
Будут первыми не русские,
А латышские слова.
Руки мамы, глаза грустные
Узнает она едва…
Сколько горя беспросветного,
сколько минуло беды!
В хутор поступью победною
Танки красные вошли.
Верь не верь, а дети живы!
Собираться всех зовут,
и товарные вагоны
Их на Родину швезут.
V
Едут к дому разоренному
Опустевшей стороной
И, надеждой ободренные,
Двух коров везут с собой.
Пропускают все составы
Наших доблестных солдат,
Что с фашистом на расправу
Едут к западу, спешат.
Только чем кормить корову
В затянувшемся пути?
И детей живых-здоровых
Надо к дому довезти!
Вот стоит на полустанке
день состав, и ночь, и день…
Фима в поле спозаранку
промелькнула, словно тень.
Так спешит она несмело
По заброшенной стерне!
Стог стоит. Немного сена
Хвать в охапку – и к себе!
Поспешает, словно чудо
Ноша вся – двух рук охват.
Только вдруг невесть откуда
Преграждает путь солдат.
- Стой, не трогать! Это сено
для армейских лошадей.
Накосили мы для дела,
Уносить - приказ: не смей!
Вздрогнули пугливо плечи:
- Ох, солдатик мой родной,
Мы из плена , дом - далече,
Две корова там со мной…
Почесал висок Василий
- Теркин, был, конечно, он!
Сердце парня защемило:
Вспомнил он жену, свой дом…
Дом, где мирно было, ладно
На Смоленщине родной,
Где бычки бродили стадом -
Танками сровнён с землей…
Теркин, Теркин, добрый малый!
- Будем живы – не помрем!
Мы прошли дорог немало,
До Победы доживем!
От души еще охапку
Прихватил он для коров,
Хлеба ломоть из-за пазухи
Достает - чем смог – помог!
Честь по чести распрощался,
- Малых береги в пути!
Молча в путь запоясался -
Утром в бой приказ идти.
Донесли коровам сено,
Довезла детей домой.
Слава Богу, крепки стены
У избы такой родной…
VI
Не расскажешь, не опишешь,
Сколько горестной беды
Выдержали женщин плечи,
Сколько утекло воды
Ключевой, студеной, чистой
Той реки в деревне Систа.
Пронесутся годы мирной
Жизни тихой без войны,,
Будет звонко петь Ирина
Песни над рекой свои.
И когда прибудет срок,
Чтоб не знала я невзгод,
Имя светлое Светлана
Мать на счастье мне дает.