(Посвящается Роберту Фросту)
Смеркалось, в лесу, я стоял такой цельный на вид,
Так связан своими годами в единое тело,
Но тут две дороги в потёмках мелькнули,
Не важно куда, но сам факт что их двое,
И я устремился не важно в какую,
Но цельно и слитно, со всем согласовано телом,
Внезапно, не сделав и шагу
Я рухнул на землю.
Прошлое с духом моим отошло от меня,
В чащу, дорогой, которую я не избрал,
Вдруг чувство меня орошило,
Что кроме ушедшего я не имел ничего,
Что будущее суть в этих дорогах,
И так обнажённо в своём настоящем,
Остался без башен прошедшего,
Без прошлых людей.
Без духа родных, без любви, потому как,
Любовь всегда в прошлом, поверху она
Простирается мыслью, ревниво скрывая,
Собою того, кого любишь.
Не решаясь подняться глядел я во тьму,
На спину прошедшего,
Оно так вжилось в своё новое тело,
Что только сейчас я увидел воочию,
Что не было прошлого.
Был брат у меня и наши с ним игры,
Суть прошлое были, но брата с собою я слил,
Привык я считать нас единым,
И вот ныне вижу, что прошлого нет,
Есть брат, уходящий своею дорогой.
Трусливо взглянул я на избранный путь.
И был он мрачнее чем ране.
Легко было людям минувшего!
С детства привыкли они со средой не срастаться,
Её оставляли и голые сирые шли,
Но счастливы в своей независимости,
Ибо прошлые связи не рылись в их настоящем,
Не ходили иною дорогой.
Но дорога не ждёт меня,
Как грибница простёрла свои корневища,
И меня в себя тянет дорога.
Не впитавши свободу со млеком,
Я разорван теперь ею страшно.
Птица глотает свой свист.
Я ищу в её взгляде отчаяние.
Но она умолкая лишь чистит своё оперение.
Вырывая от туда как листья из старых стихов,
Тоже прошлое. И я замолкаю.
Хоть в этом сподоблюсь я птице.
Пел, когда она пела, и ныне совместно молчать,
Станем мы по различным краям этой чащи,
Как у птицы, отмершие перья слетели,
И я голый тащусь среди чащи,
Остужаясь одним лишь вопросом,
Если выкликнет Бог, почему я стыжусь наготы,
Что сказать ему? Стыдно ли мне ?
Нет, но грустно. В Эдеме в одежде я был.
И изгнание моё с обнажения плоти начнётся.
Птица, пой, за меня, но не пей - я не умер.