Уроки, книги – все, конечно, было,
Но слов любых и жестче, и ясней
Война суровой поступью входила
В сознанье наше памятью твоей.
На столе у сестры лежала
Небольшая стопочка книг.
Любопытным, въедливым жалом
Взгляд к какой-то из них приник.
Я спросила – О чем эта книга?
И услышала – Так, ерунда.
Ну война там... Власов... другие...
И чуток про любовь, как всегда.
В разговор наш вмешалась мама –
Вы о чем? Ах, об этом? Ну да,
Про любовь там, конечно, мало,
Ну а прочее все – ерунда.
И немного спокойней, чем надо,
Продолжала – Не знаете вы,
Как вдруг русский вставал преградой,
Вы не видели той войны.
Что фашист убивал – привыкли,
Хоть и трудно привыкнуть тут...
Мы тогда в Белоруссии были,
Власов наш пересек маршрут.
В темноте по ногам стреляли,
Степь цвела в светлых трассах пуль.
Мы о страхе в те дни не знали,
Ни один из нас не свернул.
Нити пуль в темноте – скакалкой.
Мы над ними прыгали в ночь.
Лишь подруге моей –
Галке
Долго письма писала дочь...
Захлебнувшимся, сдавленным криком
Память больно вгрызалась в года.
Я спросила – О чем эта книга?
И услышала – Так, ерунда...