Пришельцы

Eironeia
Боюсь, ничто здесь не благоразумно,
помимо лени: будем, не у дел,
смотреть по вечерам в ажурный купол Лувра,
тот, что на кубы белые присел
инопланетным ситом света
и тонет в мареве небесном и морском,
как будущего странная примета,
куда подглядываем мы одним глазком.

К чему бинокли с их смотреньем в оба,
когда есть множество других затей,
с которыми легко дожить до гроба,
не отвлекаясь даже на детей,
или, наоборот, в пылу окситоцина,
над новым смертным трепетно склонясь,
приветствовать невидимую связь,
зовя пришельца дочкой или сыном.

И на каком бы языке потом
ни позвало оно из томной колыбели,
мы прибегаем с теплым молоком
три раза за ночь посреди недели,
расплескиваясь счастьем, лепеча
какие-то слова, звуча, как идиоты,
но существо не прекратит кричать -
оно явилось для такой заботы,

оно себя забудет - только нам
придется помнить, что в начале было:
весь человечий страх, что ходит по пятам,
и боль животная, и дьявольская сила,
вытаскивающая нас на свет,
чтоб длились мы в пространственном испуге,
чтоб знали, что нас не было, не будет,
но не подозревали, что нас нет.