Последней строчкой автоматной
он подписался под судьбой,
и штамп поставил непечатно
гранатой вовсе не ручной –
напротив, дерзкою и дикой,
скрывавшей норов до поры,
когда провалы глаз безликой
вдруг жадно выкатят шары.
И он рванул чеку, как будто
рубаху на своей груди,
и разразился смехом лютым –
и подпись этим подтвердил…