С. Г.
У горного озера выстроен дом.
Огромными окнами он устремлён
К источникам вод ледниковых,
Прозрений и помыслов новых.
Он хочет отчалить от тяжкой скалы
И ввысь, по изгибам небесной волны,
Уплыть одиноким ковчегом
К вершинам, охваченным снегом.
От дома тропинки уводят в леса,
На горные склоны, где спят голоса
Скитальцев, вершин не достигших,
И прах упокоен погибших.
А в озере небо свой образ хранит.
Так мирно душа бирюзовая спит –
Что, кажется, к глади священной
Рукой не притронуться тленной…
О чём-то грустящий мудрец бассет-хаунд
И дымчатый ангел-хранитель ньюфаунд,
А с ними чета австралийских овчарок,
Чей облик – заводчика свыше подарок, –
Тебя увлекают гулять,
Собачью даря благодать.
И вот вы блуждаете в горных лесах,
И воды текут в бирюзовых ручьях,
Собаки уносятся с ветром –
А ты размышляешь о вечном.
О том, что за всё неизбежна расплата…
О том, что прострелена грудь у солдата…
О том, что любовь умирает сама,
Когда убедится, что нам не нужна…
***
…А в доме, что хочет ковчегом отплыть,
Не может не жить и не ждать, не любить,
Немного сходя от тревоги с ума,
Хранящая таинство жизни жена.
И вы возвратитесь из горных лесов,
Из царства уснувших навек голосов,
По мягким тропинкам, что к дому ведут,
Не тронув священного озера круг, –
Добрее, и чище, и тише.
Так было задумано свыше.