Для пистолета слаб, в петлю я не полезу,
душа труслива - хочет, сука, жить,
под веком глаз, как скрученная нить,
дрожит - скользит в руке твоей по лезвию.
Две дочери твои, которые мои же,
несут как Плащаницу шершавую фату,
выходят на крыльцо и там ступенькой ниже
руками начинают вдруг выбивать пыльцу…
И птица воробей - чирик-чирик в окошке -
перелетает с ветки - садится на забор,
сквозь липкий душный сон мне хочется окрошки
спросить у мамы и попросить прибор.
В корзине из лозы все полевы цветые,
который принес я двадцать лет назад,
без запаха стоят, без тени и пустые,
лишь иногда разбудят ночью взгляд.
Две дочери мои, которые твои же,
как Плащаницу в дом несут твою фату,
разводят клей в ведре, советуются - «жиже»,
ко мне на холст кладут - и мажут по холсту…
(май 2019)