Елене Сапоговой
Ждала, искала, дождалась, пришла
и сразу душу ливнем осветила
сияющих раздумий :быть просторней
земли и неба, звёздной синевы.
Вместившей всё в себя,
себя оставить
и, отказавшись от себя, взлететь,
как бы осенним светом, отраденным
от золота земли,
лицом врываясь в иные семена
земли незримой,
земли воздушной, лёгкой и простой,
врастающей в пространство без
пространства,
где обретают ум земля и ветер,
не говоря о солнце и дожде.
А здесь,
неужто здесь не говорили с тобой
земля и воздух, дождь и солнце?
Иль ты не слышал их?
А, может, слышал,
но быстро забывал их чистый голос,
и восхищаясь ласковым цветком,
не видел в нём ума,
лишь восхищался,
и время уносило восхищенье,
сминая, как повядшую листву.
Рвануться надо бы к цветам и травам
и, не срывая их, не восхищаясь,
приникнуть к ним душой и разуменьем,
и научиться миру и любви.
Здесь ангелов листвы так много кружит,
в раскрытом воздухе они устали
носить благую весть из поля в храмы.
Благая весть везде - благая весть.
Она бредёт по берегу, восходит
на летние холмы,
глядит я в воду
и из воды водою постигает
саму себя,
и разнося по свету немые письмена,
душе дарует
прозрение в живом живое видеть
и не бояться смерти,
ибо жизнью
пронизано бытьё и небытьё,
лишь надо, чтобы время умирал,
глаз сердца не закрывши никому.