В час, когда городом ходит большая тьма,
пусть эти странные сказки тебе не снятся.
Мерлин на самом деле не сгнил под плитой холма, –
выполз, проснувшись в две тысячи восемнадцатом.
Это почти как на миг задремать во ржи,
чтобы в больнице потом очнутся от долгой комы.
В общем, пришлось как-то дальше жить,
в мире огромном, безумном и незнакомом.
Сделать себе документы и снять жильё,
не удивляться экранам, что светятся ярче солнца,
крепкий табак покупать, в химчистку носить бельё,
закономерно страдать бессонницей.
Он поначалу пугался, но ничего.
Как-то привык к интернету и шумовому фону.
Он иногда ещё мается волшебством,
только на кой волшебство, если есть смартфоны?
Так, развлечение, фокусы для друзей –
филина, кошки, дубов, огоньков болотных.
Тут у него есть работа, нетбук, музей.
Словно на свете и не было Камелота.
Только под вечер блуждает он сам не свой.
Мнётся от шага волшебника толща гравия.
А возвращаясь домой,
пьёт,
чокнувшись с пустотой, –
на Авалоне в его времена
не делали
фотографий.