Пастушки & пастушки
Ах, милый Августин, ах, милый,
Идут по улице дожди.
Кого ты, песенка, забыла
И спишь в фарфоровой груди?
Ах, слишком нежно, слишком хрупко
Носить стеклянные сердца.
И незабудка, и забудка –
Динь-динь – и разбиваются.
Мы бы поладили с дождями,
Мой милый Августин, мой… ах…
Дожди не властвуют над нами,
Но умирают на руках.
И снова ходят по дорогам,
И ждут пастушку у крыльца.
И недотрога, и дотрога –
Динь-динь – и разбиваются.
Мы с пастушками из фарфора
О милости поговорим,
Когда покинем этот город
И разобьемся вместе с ним.
О чем ты, песенка, жалеешь?
Любовь пропала, ну так что ж?
И нас бы вздернули на рее,
Да в поле реи не найдешь.
Ах, моды ветреные эти,
Ах, электронный менестрель!
Со всем мы сладили б на свете –
Динь-динь – и снова динь-дилень.
………
У магазина раритетов
Я иногда еще смотрю,
Как за приличную монету
Твою пастушку выдают.
Из красного и черного
Не оставляй меня одну,
Я буду говорить с дождями –
Под них идут гулять ночами
И пьют вино, как тишину.
И чем пьянее моряки,
Тем меньше в городе тоски.
Мы жили в городе дождей,
Там очень быстро забывают.
Там забывают и прощают,
Но забывают там быстрей.
У моря заповедь такая:
Волна от слез не промокает.
Пообещайте мне рассвет,
И мы продержимся до лета.
Ребром поставлена монета,
Еще не опрокинут свет,
А мы качаемся, как чайки.
И все-таки пообещайте.
Из тишины
Если есть этот край тишины,
Где трава вырастает до неба,
Значит, кто бы он ни был и не был,
Там молчат на тебя с вышины.
От молчания звезды цветут
И поют невозможные птицы,
И не ходит никто объясниться
Ни на облако, ни на звезду,
Если даже шумит голова –
Это ветром играет трава.
И плывут по зеленой реке
Два кораблика в белых рубашках,
И в его небывалой руке
Спит под небом душа нараспашку.
А когда и она улетит,
Ни о чем на земле не жалея,
Зазвенит колокольчик на шее
И распустится лютик в груди.
И наверное, скажет «Входи»
Тот, кого на земле не найти.
Из Трои
Еще младенец не кричит
В руках дежурной акушерки,
А я готовлю им мечи
И шью мундиры без примерки.
Еще цветочные дожди
И выпускные поцелуи,
А я распоротой груди
Венки могильные рисую.
…Когда бесплодная земля
Найти не может целой кровли
И нет детей у февраля –
Я колыбели им готовлю.
Лишь новый дом не строю я.
Из ветра и дождя
Мой плащ из ветра и дождя
Заходит в каждый дом.
Вот так вошла бы к вам и я,
Но нет мне места в нем.
Мой плащ из галок и ворон,
Синиц и снегирей,
При всем при этом и при том
Со всех сторон ничей.
Он расцветает по весне…
Ну, должен расцвести.
Не по моей же там вине
То ливни, то дожди.
И нет смешнее ничего,
Чем спрашивать с плаща
За соль из моря моего,
За ветер на плечах.
Полукровка
вхожу в комнату как привидение
меня не узнала собака
ладно тебя не предупредили а мне говорили что ты продажная
но еще в апреле как ты облизывала мои руки
неужели только потому что они пахли мясом
да и черт с тобой ты вообще не моя
но из-за тебя я теперь не могу верить даже в собак
Кто на свете
самый важный все равно могильщик
и что же его дети – те же могильщики
экий индюк
никогда не заказывайте паштет из такой надутой печенки
слишком много холестерина
Лучший шарлатан
ничего подобного лучший лекарь счастье
а время просто обманщик
не верьте шарлатанам
они лечат триппер святой водой и добрыми наставлениями а потерю чувств благовониями
когда труп всегда пахнет трупом чем же ему еще пахнуть
и оно это прекрасно слышит
но если хочешь стать историей…
Не может быть
все существует пока в него веришь
ровно до того
сказала любовь в образе Офелии и умерла
не может быть захлопал зритель
не верю
господи боже мой сколько можно
триста девяносто шесть лет спектаклю
выругалась Офелия и ушла поправлять грим
вот глупая подумал зритель
за триста девяносто шесть лет ничего не поняла в классике
над чем же мне завтра плакать
на самом деле он как культурный человек думал вежливо
безрассудная как любовь
но это же Шекспир а что вы хотели
Румяные щечки
Весной молодая ветка родила цветок. Всего один-единственный – и ветер пожалел его и не оборвал. Скоро из цветка получилось маленькое зеленое яблоко.
– Смотрите, какой у меня красивый ребенок, – шелестела ветка старым соседкам, – самый лучший на дереве! У него уже краснеют щечки. Как вы думаете, это не аллергия, случайно?
– Нет-нет, все в порядке, – отвечали соседки, – это наш фамильный признак, мы же не Симеренки какие-нибудь. Румяные щечки – определенно хорошо и красиво.
– Спасибо, я тоже так думаю, просто волнуюсь, – она продолжала шелестеть и волноваться, – это ведь мой первый ребенок, единственный. А вдруг он скучает в одиночестве? С другой стороны, я люблю его в десять раз сильнее, чем вы каждого из своих. Он должен вырасти в десять раз счастливее. А вы не думаете, что у него сильно бледные щечки? Ну, как для не Симеренок. Вдруг он болен меланхолией?
И старые ветки жалели ее и не обрывали, лишь молча раскачивались, подставляя детей солнцу всеми боками по очереди. Они знали, что на этом дереве рождаются только близнецы.
Осенью кто-то прогрыз некрасивую дырку в красной щечке, высунул противную голову и, щурясь на солнце, сказал: «Мама!..». Но ветка уже не шелестела, она облетала и была очень занята.
Между городом и небом
любовники сумасшедшего дома живут в не очень спокойном месте
как то бывает на горе с вулканом
зато отсюда открывается прекрасный вид на аккуратный пряничный город а о самом городе ничего не слышно
да и собственно они никому не доставляют хлопот
разве что когда вниз падает металлическая посуда
тогда в ожидании дождя жители открывают зонты и видимость портится
но преимущества перевешивают некоторые неудобства так что можно не затеваться с переездом
к тому же других домов поблизости нет на горе помещается только один
по утрам в открытое окно влетает сестра Вера
и приносит маленькие новости подножного мира и немного горней амброзии
до счастья всегда не хватает
Вера безнадежно глупа и много жужжит
у нее полосатая спинка с прозрачными крылышками
все ревнуют и бросаются в открытое окно чтобы успеть первыми
никто не успевает – за окном мягкое небо и ватные облака
а вулкан настолько старый что можно кричать в него до вечера
но если дождешься эха ночь пройдет веселей
перекуришь и ждешь первого жужжания
пытаюсь представить поцелуй Веры
ничего не получается сестра так не целует
нет-нет они слишком разумны чтобы подставить щеку лучше дразнить вулкан
немного огня в нелетную погоду то что надо для одной сигареты и двух идиотов
Дневник одного года (отрывок)
*
смерть сильнее
поэтому я за жизнь
*
поставили единицу за хороший стих
останусь на второй год
*
спина чувствует горб Квазимодо а язык проглотил все слова
горит Нотр-Дам
*
все силы уходят на крики и костры
сколько святой простоты
но зачем они пишут
*
я как еврей-антисемит – всегда за здоровую эволюцию в которой мне нечего делать
*
если очень большая мысль не укладывается в строчку ты или слишком умный или недостаточно сумасшедший
но есть еще проза
*
в поэзии главное чувство меры
сто грамм мало пол-литра уже плохо
*
свита понятно что делает
просто интересно сколько в короле чистого королевского мяса
не могу решить с шутом взвешивать или по частям
*
если шут тяжелее короля его ни к чему сажать на диету
его следует сразу убить
не за наглость за пудовые шутки в карманах
*
у меня короткая память на чудеса
только они перестают случаться я перестаю в них верить
зато уж в момент столкновения никто так не верит друг в друга как мы с ними
им остается напоминать о себе лоб в лоб без перерыва
*
я как тот поросенок который все думал из чего домик строить – из любви или надежды
третий раз как уже умный построил из пепла
*
неважно чего ты ждешь
но предвкушение…
вот всё ради него
*
сумасшедшее солнце весь день разбивалось на волнах
наверно я порезалась
*
страшный японец подарил прекрасную орхидею в горшке
вчера упала
стала на один рог короче
уехал улыбаясь на японском
*
токийская бумажка с предсказанием
это хорошее
с иероглифами на любой выбор
*
не хочу смотреть трагедию
там мои друзья играют
*
целый день жила под чужим именем
наконец мама решила поменять
я решила остаться без Надежды
*
луна как роза
как кровь-любовь
никто красивее не придумал
*
лунный душ
бывает помогает
если не бывает все равно не верю что мертвая
мертвые так не смотрят
*
это она в небо
на Землю
*
еще одна желтая роза над Долиной Роз
бессарабский парк эдемского периода
если вернуться
двадцать пять леев аттракцион
оставь как надежду
*
небо в звездной горячке
несешь чтобы не расплескать
*
сегодня не вышла
красивая как роза
может выбирать
*
когда еще был мир
яблочный и хрустящий
с червячками
а сок тек по лицу
и брызгал во все стороны…