Василий любил и лелеял жену,
Мороженым баловал Нинку,
Пока не приснилась супруга ему
С резиновым членом в обнимку.
Лежала она в первозданной красе,
И стыд был несчастной неведом,
А Вася подумал, что лучше б, как все,
Она изменила с соседом.
«Какого, - воскликнул Василий, - рожна, -
От гнева вскипая и пенясь, -
Ласкает не мужний отросток жена,
А жалкий бесчувственный пенис!
Не я ли тебя угощал эскимо
На палочке с каждой получки –
Какого ж такого ласкают его
Твои шаловливые ручки?»
«Я, Вася, скрывать от тебя не хочу, -
Промямлила Нинка слезливо, -
Что я от горячего члена торчу,
Как ты от холодного пива.
Мне каждое слово даётся с трудом,
Но правда дороже, Василий,
А правда – она заключается в том,
Что он здоровей и красивей.
Не надо готовить ему и стирать,
Кручинясь над женскою долей,
Не надо часами тереть и ласкать
Рукой до кровавых мозолей.
Его не приносят домой кореша
С опухшей от палева мордой,
И право же, руку на член положа,
Он, Вася, не мягкий, а твёрдый.»
Напрасно супруга ждёт мужа домой,
К соседке по кухне ревнуя,
Он Нинку обходит теперь стороной,
И бабу еб...т надувную.
Ей всякая разная хрень не нужна,
Не станет последнюю сотку
На суп из пакетиков тратить она,
Когда не хватает на водку.
У ей не бывает критических дней,
Мигреней и мышечных спазмов,
И Вася одною харизмой своей
Доводит её до оргазма.
А Нинка во всём виновата сама –
Какого, скажите на милость,
Законному мужу намедни она
С резиновым членом приснилась?