Солнце осело в кустистый овраг минут сорок назад;
Засада в разгаре: с тропинки вуалью струится туман,
Овевая коряги, клубясь в буреломе, нет-нет оплетая
Усталые ноги, шнуровкой ложась на тяжелые берцы
И сладко-прогорклой болотной прохладой лаская лицо.
Мгновения тянутся, вязкими каплями падая на руки.
В наушнике слышен едва ощутимый, на грани звучания,
Шелест металла — так временами жужжат сервоприводы,
Рекалибруя пластины, затворы и сенсоры в случае, если
Ты не смещаешь прицел и приклад дольше пары минут;
Глянув в туманное серое марево на три часа, подмигнуть,
Улыбаясь и зная без всяких сомнений, что ты на холме
В полумиле отсюда увидишь и усмехнешься чуть слышно,
Помехой в наушнике, статикой, шумом, но от него на душе
Как-то чище; даже сейчас, на четвертом часу ожидания
В липком тумане, устав и продрогнув под колким дождем,
Ощутить защищенность, тепло и причастность, словно
Весь мир заключён в окуляре прицела, и быть на кресте
В самом центре — бездонное счастье, зеркальный колодец,
Охапка цветов после долгого дня. Ты замираешь, бормочешь:
«Пригнёшься?» и тут же стреляешь; звука не слышно,
Но воздух со свистом щекочет затылок: ты, прикрывая,
В привычной манере целуешь в макушку. Время отныне
Вскипело и плещет, звякают гильзы и щёлкает поршень.
На счёт восемнадцать стаккато смолкает, и ты, погодя
Ещё такт, проверяя, киваешь в наушник, что зона чиста.
Ощутив себя снова в серёдке креста, приподняться с земли
И с осклизлого мха, отряхнуть паутину и взяться за дело,
Внутренне зная, что ты сохранишь мои шесть до конца.
После, все также в кевларе, перчатках и вымокшей форме,
Поспешно собрать бело-желтый букет из болотных цветов
И подняться на холм, улыбаясь твоим изумленным глазам,
Без прицела винтовки — живым и пронзительно звонким.
10/6/19