А на дороге, у моста,
небрежно брошенным букетом,
поруганная красота
взывала к солнцу жёлтым цветом.
Распятая за чистоту,
за сопричастность к неземному,
в сердец холодных пустоту
невольным впитывалась стоном
и жизни суть собой являла
без ропота и без укора,
последнее предоставляя
«люблю» для кинутого взора.