"Здесь будет всё: пережитое
И то чем я ещё живу,
Мои стремленья и устои,
И виденное наяву".
Б.Пастернак
I
Скорее, скорей собирайтесь!
Отныне
Вперёд поплывём на дрейфующей льдине.
Уж времени речка уносит, не ждёт
Дыханием ветра колеблемый лёд.
Друзья, отойдите! Ступить дайте прежде
На льдину неверную дерзкой Надежде.
За ней, рассекая туманностей флер,
С светильником шествует ясная Клэр.
От Лейлы в дороге услышать мы рады
Восточные мудрости Шехерезады.
В пути, прогоняя усталость и сон,
Пусть всех веселит подвижная Нинон.
Итак, они плыли.
Ничто не ласкало
Их взора: лишь небо , да волны,
да скалы.
Да чаек тоскливый болезненный стон.
И голос смолкал постепенно Нинон.
И в клочья порвались былые одежды,
И нити седин в волосах у Надежды.
И буря ревела, ревела вода.
А льдина плыла и плыла в Никуда.
Сказала Надежда: - Взяла я в дорогу
Бутылку прекрасного, крепкого грогу.
Он терпкий, как жизнь, всемогущий, как Бог.
И "Бодростью" люди назвали тот грог.
Ответила Клэр: - Я с собой захватила
Вино. В нём чудесная сильная сила!
Смотрите, как пеной играет оно.
И "Мужеством" люди назвали вино.
И Лейла сказала: - От жалких попыток
Безумья, Бессилья взяла я напиток.
Мы с ним не боимся нигде, ничего.
И "Верою" люди назвали его.
Смутилась Нинон: - Я имею немного,
Лишь томик стихов захватила в дорогу.
Так ехали четверо в Даль, в Никуда.
Свирепствовл ветер, стонала вода...
II
И падали годы, как грустные звёзды.
Где радость приюта, где ласка, где отдых?
И буря ревела, ревела вода.
А льдина плыла и плыла в никуда.
Течение времени неумолимо...
О, юность! О, молодость! Мимо, всё мимо.
И где-то огни и живые дела,
А льдина, качаясь, плыла и плыла...
И чайки от стужи стонали и стыли.
Всё меньше живительной влаги в бутыли.
Направо – беда, и налево вода.
И чайками в бездну катились года.
Но буря, но ветер всё тише и тише.
И Четверо странное видят ислышат,
Что там, впереди, сквозь туман заблестели,
Как звёзды огни неожиданной цели.
Смягчаются бури тревожные звуки,
И тянутся с берега милые руки.
Любимые лица, привычки знакомы...
И Четверо рады, и четверо дома.
И радости слёзы ещё не остыли,
Как вверх поднимают стихи и бутыли:
- Смотрите! Хоть горе в усталых глазах,
И пряди седые в густых волосах,
И грустными чайками пали года,
Но впредь обещали:
нигде, никогда
Не выпьем, не высушим славного дна
Мы Бодрости, Мужества, Веры вина.
И все увидали: на дне каждой фляги
Играли остатки живительной влаги.
1938-1939 гг.