Когда любимая моя
посмотрит на меня,
в её насмешливых глазах
увижу я себя.
Когда любимая моя
не взглянет на меня,
ну что ж, подумаю тогда, —
я подожду тебя.
Автоэпиграф
Ты становишься ближе на миг,
отступаешь назад на вечность.
Беззащитной надежды крик —
обнажённая человечность.
То светлее майского дня,
то темнее ночей ноября,
ты бросаешься из огня
в ледяной покой полымя.
Жизнь проносится еле-еле,
помнишь снегом укрытые ели?
Отдыхай, пока не налетели
жарких чувств холодные метели.
Я, раскачивающий качели,
жизнь превращающий в ад,
скажу сейчас то, что другие не смели,
взгляды свои обращая назад.
И если захочешь меня испытать,
ты вспомнишь, уверен, наверное,
как мне приходилось тебя заклинать
быть доброю, честною, верною.
Как страшно что-либо узнать
и с этой новой высоты
себя иначе вдруг понять.
Взглянув на всё со стороны,
увидеть старости черты —
приметы зряшной суеты...
Не успеваешь осознать
происходящих изменений,
и лень не в силах совладать
с уютом прежних заблуждений.
Умеренностью откровений
нельзя пренебрегать, —
барометр душевных настроений
несётся, как известно, вскачь:
из рая в ад и снова в рай, —
как хочешь, так и понимай
причины всех своих мучений.
Но настоящая беда
придёт и грянет лишь тогда,
когда не будет больше сил
вот так, как маятник, качаться.
Уж лучше было не пытаться
собою стать, но оставаться
такой, как есть? Ужасна месть
разбуженного подсознания,
чей голос не утишит лесть
послушного сознания.
Теперь уже не примирить
того, что знаешь,
с тем, что делаешь.
Никак себя не убедить
в том, что творишь,
чего не ведаешь.
Чем выше пламя, — тем черней зола.
Чем больше света, — тем заметней тьма.
И мрак сгущается перед рассветом.
Ты думала когда-нибудь об этом?