Часы говорят: «Когда же наступит рассвет?»,
Солнышко говорит: «Ранит меня полдень»
У плачущей речки рот грязных комочков полон,
А море идёт во все стороны, хотя движения нет.
Из уха, из слуха тростинка взросла,
И эту тростинку не тронут уста.
Бумага желтеет без помощи пламени,
Но уголь словесный алмазом становится.
Бегу я по мягкой зеркальной реке,
Где тени большие восходят ко взгляду,
Где тени большие текут вдалеке,
Весь мир проводя сквозь моё отражение.
Голос как призрак отживший
Треск мертвеца на ходу
Нагоняет холод на живых.
Вытри дочиста стеклянный камень,
Каменную плоть вытри дочиста.
Песенка щекочет Божье ухо,
Бог её поймал и усмехается.
Песня с человеческим лицом
Вся в ладони Бога умещается.
___________________________________
Ted Hughes
AFTER LORCA
The clock says “When will it be morning?”
The sun says “Noon hurt me.”
The river cries with its mouthful of mud
And the sea moves every way without moving.
Out of my ear grew a reed
Never touched by mouth.
Paper yellows, even without flame,
But in words carbon has already become diamond.
A supple river of mirrors I run on
Where great shadows rise to the glance,
Flowing all forward and bringing
The world through my reflection.
A voice like a ghost that is not
Rustle that dead in passage
Leaving the living chilled,
Wipe clear the pure glass of stone.
Wipe clear the pure stone of flesh.
A song tickling God’s ear
Till he laughs and catches it with his hand
A song with a man’s face
That God holds up in his fingers.