Прочесть признание в пару строк
увернутся от неловкости чувств
стереть память, как старый цветок
потеряв, среди поддельных искусств.
вороха, талмудов в старых краях
отражает пережиток прошлого
многочисленно располагаясь в слоях
всего бесцельно прожитого.
записывает, дрожащим рукавом проводя,
собирая палитр коллекцию,
в фиолетовый молескин рисунок сводя
с сердца отпечаток - эссенцию
проходя по карнизам ржавым краям
осколкам и крошкам асбестовым,
закрывает удушье точку осям -
последующим всем предвестием
возвращая истоки сознаний, придя
во времена где суждено обезуметь
и только предчувствием всё досмотреть
как медленно скрываешься вдали, уходя
за словами прощаний и тёплых ночей
разделённые границами тишины
цветом терракотовых глаз и течений
взаимности, которых мы лишены.
покрываемой сводами старой ротонды
играет Рахманинов из темноты
от форте к пиано перебирая аккорды,
тетради перелистывая до тошноты.
страницы постылых септа вступлений
оставляют следы в колее позвонков,
юных и тонких ключиц и скрещений
отверстий колодцев в колоннаде дворов
слушать дрожащий голос слегка
и хранить эту речь в себе ни сейчас
за привкус несчастия, ни тогда
от скрытых чувств до прощания
в автобусе или в полутьме улиц
нависшим сквером вспоминала,
где не скроется за криками птиц
силуэт по скользкому льду канала
едва подмёрзших, на гладе реки
трещины образуя района автопортрет
жестикулируя, впредь фонотеки
вид изменит движенье планет
под вязами скованных, в тупике штолен
видом облупленных потолков, уводит
в сторону неровным строем
музыку и морских волн разводы.
на пресечение времён и основ, камнями
вымощены долгие неоконченные диалоги,
прокручиваются, и взгляд падает меж холмами,
нежных благовоний краями считаются слоги
за ученьями, нотами, беседами и псалмами
удаляются дым от костра на остановке тихой
звёзды в ряд выстраиваются над головами
и свет вокруг обнимает всех многолико
что каждый эфир запахом едким и дымкой,
выпадает осадком последних и первым
вздохом, родившийся мыслью приглушённо тихой
раздаётся в чертах пейзажа открыто, в серых
тонах переливы цветных снов издавали
вопли, пробивающие лёд нетерпенья
это аукнется всем вам раскатами и грядами
перетекающее плавно в трещины сомненья,
старит покров обтягивающий, жердями
сложенных узколинейное доминантой агфы,
становится тускло-свинцовыми днями,
всё прожитое и надуманное дхармы и драхмы
не восполнят высохшее внутри вдохновенье,
переизбытка драм, задыхаясь от перебора
с поэзией, окуная волосы во мгновенья,
чужого сбора и своего минора
воскресших вдумчиво с нотного стана старец
обдумывая ключи, переходы и паузы звука
отыгрывая до конца этот джазовый танец
делая остановки в дороге на сердца стука
не восполнят воскресшее внутри вдохновенье,
ни книги мёртвых, ни бредущие странники за
железнодорожные полотна преодоленья
себя, других озарений произнося:
не восполнят потерянное вдохновенье
даже эти гипсовые колонны,
кувшины, лица, скелетов сложенье,
Изольдин, Адели и аполлоны
растопят окаменевшее за года эти
закрытые глаза, шея завязана, синие
тонкие пальцы, касаясь рабицы сети
и на листе ватмана проводя линии
сочетая по грации цвета и тона,
сочиняя мотив по знакомому звуку,
погружая голос в колыбельнyю зова
не вынимая из руки свою руку,
фразу, в этих оборотах безмолвных
прикрепляя забытые нити историй,
события из вещей безусловных
форм, образов, категорий.
из тех вдохновений, что забывая
каждый день и вечер безмолвный
тех комнат, что в тишине утопая
и встречный жест немногословный
всех прежних и будущих концентраций
звуков, запахов и того места
связь обретая теряя пространство,
опыт, время и себя безвозмездно
отдав бескорыстно, ветвям сухощаво,
печаль на воде разведут и поближе
в кремовом плаще со всеми прощаясь
случайно фигуру вплотную увижу,
и это оставит здесь безразлично,
стоять, поодаль не прикоснувшись
дверцы метро поползли истерично
к стенам со скрипом не отвернувшись
не встретить у знакомого места,
не сесть за скамью в горечь вникая,
не извинившись, за всё и бесчестно
сменив, словами горечь макая,
отбивает старая песнь играет
о временах и любви о согласии,
звуки, слова, места пропуская,
в столь забытой и выцветшей фразе
смотреть, проникаясь в глубины виденья,
мест неизвестных, никогда не бывавших
пытаться найти, постичь просветления
того времени, ветрам растрепавших
знамёна в пыли, стулья без спинок,
удалявшихся, уходя от рассудка,
от воды, стрекоз, растущих тростинок
уходя так, что становится жутко..
по письмам, таблицам что не основа
великих в сердцах и громких стенаний
или начавшись с чего то большого,
с чего то, что не имело бы граней,
связи с разным пространством метафор,
сложных и длинных инсинуаций,
повторения непроизвольных анафор,
разложение и выход из фракций
преодолев, исчерпав всю мобильность
слов, междометий и разговоров
непрерывно, переходя в инфантильность
смертных казней и приговоров
словесных, гротескных постдевиаций
приходит сужденья суровых, узоров
наводящих из шороха, треска сенсаций
электроплат перегоревших приборов.
пропадая, падая на пол года
дней, в забытье и понурости, грубости
пренебрегая всеми традициями, погода
иссушила кожу, волосы и полости до сухости
страниц и старого камня, не вспоминая
глаз, влаги моря; а лишь опустошённости
дней, на склоне и в центре лет увядая,
срываясь, не догоняя; упасть у пропасти
последних частиц, электролиза чувств
вброса, метапериода терминальной
ремиссии, смотреть только и хруст
ушных раковин, заполняет визуальный
этап, в жизни закончился не
растянувшись, на целый
экзистенциальный
обморок в
два года
которые
не
о
тебе.
--.07.2017 – 13.06.2019