Т.
А что бы нам с тобой зарифмовать,
как в кофе сливки с сахаром, по вкусу?
Про это знает старая тетрадь,
но почему-то там, где рифмы, пусто.
В такой привычной хитрости систем
мир как-то сложно к рифме приручаем,
ты пьёшь свой кофе с ощущеньем тем,
а я с утра один, и кружка с чаем.
Он обжигает горло горячо,
как будто сталь разлили металлурги,
я посмотрю за левое плечо,
в тобой забытом Екатеринбурге.
Пустые строчки можно не читать,
не вспоминать, что где-то дремлет лихо,
что где-то сфинксы древние молчат,
и так пронзительно молчат - до вскрика.
Когда возьмёт и свалится звезда
и упадёт в холодные ладони,
согрев пустыни, горы, города,
и над твоим дыханием застонет.
И вот тогда не нужно будет слов,
пусть арфы нет – для рук удобней бубен.
Играю танго с белизной листов,
но абонент, как прежде, недоступен.