Мне говорят: «Это женская лирика,
что ты с ней лезешь в калашный ряд?
Все это очень уютно, миленько…
Может, сгодилось бы век назад.
Нужно иначе писать сегодня:
там голодают, а там бомбят…
хватит стирать на виду исподнее –
рано сняла ты мундир с себя.
Слово поэта должно быть хлестким,
быть в наше время должно таким,
площади чтобы и перекрестки
воспринимали его как гимн,
чтобы оно, пусть минуя сердце,
пулей таранило сонный мозг!
Что же тебя так тянет раздеться,
да избежать и креста и розг..?»
Что вам сказать, дорогие критики?
Я ведь служу, но в другом полку…
Там, где любовь – места нет политике,
звезды – не клеятся к потолку…
Я же ходила по их орбитам,
как по тропинкам в лесу густом,
и на наречии здесь забытом
шепчет ночами мне старый дом
сказки такие, которым сбыться
не суждено на моем веку,
но заглядевшись на миг в их лица,
вы убедитесь, что я не лгу.
Горсть леденцов и смешных сокровищ–
груда стекляшек, цветных камней…
Музу на то, чем богата ловишь –
вряд ли поймаешь кого крупней…
Пусть у моей не такие крылья,
чтобы пожар мировой тушить,
но понемногу раскрашу быль я
скромной пастелью моей души.
(Из цикла «Постсимволизм»)