Мои воспоминания о становлении сахаджа йоги в г. Шымкенте (Республика Казахстан)
Предыдущие главы в сборнике "Место, где свет".
1995 год
В январе, двадцать пятого числа (опять эта цифра!) мы подали заявление в областное Управление юстиции с просьбой о регистрации нашего общественного объединения. Это открывало перед нами большие возможности. Мы смогли бы спокойно ездить по Южному Казахстану, рассказывая о йоге и в районных центрах, и в аулах. Официальный документ позволил бы легче договариваться в местах проведения программ, ведь зачастую такая бумага действует в глазах акимов и директоров Дворцов Культуры и кинотеатров лучше, чем самое грамотное объяснение сути сахаджа-йоги. Дима Бондаренко настоял на том, чтобы мы скорее покончили со всеми проволочками по части исправления московского Устава, взятого за основу, провели Учредительное собрание, и сдали документы. Но на деле всё вышло гораздо сложнее. Началась обычная в таких случаях резинщина. На всякого рода проверки мы, конечно, были согласны. Приходил на занятия известный в городе психиатр Пакеев, которому было поручено исследовать наш предмет, узнать всё о коллективе и выявить причины, которые могли бы стать причиной отказа в регистрации. В случае отсутствия таковых, естественно, нужно было дать заключение, одобряющее сахаджа-йогу, как методику саморегуляции человека. Он побывал на нескольких занятиях, выслушав всё и поговорив с людьми. Получать самореализацию, правда, Пакеев не захотел, сказав, что он все эти вещи давно знает. Он выступил перед нами, доброжелательно отозвавшись о Шри Матаджи и Её открытии, пожелав всем успехов в овладении новым и полезным знанием о себе. Получая «заветную» подпись в кабинете З. Тасмагамбетовой, заместителя начальника облздрава, мы спросили у неё, к чему такие строгости. «Мы обязаны знать, как повлияет на психическое и ментальное здоровье людей ваша методика. Если бы вы знали, ребята, сколько больных людей мы сегодня имеем в результате приезда Кашпировского! Но вы не беспокойтесь, наш специалист сделал своё заключение, оно положительное, я подпишу тоже. Успехов вам!»
Однако с документами пришлось попотеть, точнее с теми, кто их проверял. Наш инспектор, круглый и полный невысокого роста мужчина с «добрыми», как у воспетых Салтыковым-Щедриным и Гоголем государственных чиновников, глазками, был с нами очень обходителен. В ответ на наши пожелания побыстрее зарегистрировать бумаги, он всегда понимающе кивал, обещал постараться побыстрее рассмотреть их и направить на подпись. Шутил, даже интересовался йогой, в своих, правда, сугубо должностных пределах, но каждый раз находил зацепки, что давало повод ему отправить наши документы на доработку. Забегая вперёд, скажу, что узаконить существование нашего Союза сахаджа-йогов удалось лишь спустя полгода после подачи заявления. И то лишь после того, как Дима созвонился с курирующими деятельность нашего Управления юстиции органами в Алма-ате. Сверху позвонили и поинтересовались, почему без видимых причин в течение долгого времени нас не регистрируют. Наш инспектор, заметно досадуя о нашем «вольнодумстве» и несговорчивости, тут же передал все необходимые материалы начальнику. Базарбек Уалиханович Уалиханов, вызвал нас к себе, вручил заверенное своей подписью свидетельство о государственной регистрации общественного объединения и сердечно пожелал успешной работы на своём поприще. Он оказался человеком очень приятным в общении – интеллигентным, высокообразованным и тонко чувствующим грань между реальностью и иллюзорными вещами. Юмор, открытость ума и неподдельный интерес ко всему, о чём мы ему рассказывали, выдавали в нём личность высокого духовного порядка. «Он реализованный человек! – лаконично отозвался об Уалиханове Дима, когда мы вместе с Валерой и Семёном вышли из здания. А потом, восхищенно покачивая головой, добавил, то ли вопросительно, то ли утверждающе – какие были вибрации, а?» Во время разговора я тоже временами чувствовал прохладные потоки на голове, но как он сумел определить, что это вибрации, которые идут от реализованной души, а не те, которые, к примеру, показывают наше хорошее состояние? Ответ на вопрос был прост. Каждый сахаджа-йог может всего лишь задать вопрос о любом из когда-либо живших, или ныне живущих людей, чтобы узнать истину. Усиливающаяся прохлада на темени и ладонях рук доказывала бы верность суждения, мысли или нашего намерения. Собственно говоря, Дима именно так и поступил, прежде чем высказать свои соображения о начальнике управления, тогда как мне было просто интересно пообщаться с эрудированным и культурным человеком. Но, для того и дан был такой лидер, чтобы показывать всем пример особого, духовного видения жизни. Ведь мы в повседневности смотрим на вещи весьма поверхностно, а если и пытаемся углубиться в суть, то чаще всего делаем это с помощью нашего ума, который порождает эго и условности. Интуицией, велениями сердца пользуемся гораздо реже, не говоря уже об информации, идущей от кундалини – разумной материнской энергии, которая недоступна людям, пока они не получат самореализации. Даже сахаджа-йоги зачастую «забывают» обращать внимание на посыл их собственного совершенного природного проводника. Можно себе представить, как могли люди прежде воспринять какую-либо из инкарнаций за божественную персону, не говоря уже о святых, или реализованных людях, если они не имели пробужденной кундалини. Поэтому-то в истории цивилизации светлые, искренние личности, желающие лишь добра остальным, чаще всего подвергались гонениям, а к власти приходили лишённые чистых помыслов натуры. Так что увидеть в наше время в начальственном кресле человека, который является реализованной душой, стало приятным откровением для всех сахаджа-йогов Шымкента.