- Не бойся, Тань, здесь неглыбко – говорит отец.
Кажинное лето мордушками гольянов тута ловим. Рыба мелкая, незавидная, а скуснее нет. Вынет завтра мать из печи листок с гольянами, в сметане запеченных, запахом наисться можно.
Барабаново озеро и пыхтит, и хлюпает, и бормочет. Есть причина сердиться: было зеркало зеркалом, кувшинки только собой любовались, и вот они, явились! Баламуты.
А в небе сиятельство солнце командует. Топит масло, щедро его разбрызгивает. Ныряет солнце между деревьями, сарафаны березок ярко узорит. Птицы пробуют голос и тоже разбрызгивают его посреди зеленых костров.
Даже пузыри черной болотной грязи на ногах переливаются маслянистой радугой.
И мы солнышку улыбаемся.
Дома еще спят сахалинские гости.
Такой красоты не видят! Будет им банька по – черному, сказал отец.
Вчера Михаил после бани у тётки Арины, жаркой, чистой, запашистой, распаренный и довольный, все квасок попивал, да баню нахваливал: «Заново народился!».
Пришли домой, а он и, спрашивает: «Дядь Коль, ты тоже извел свою баню по – черному?».
Отец только глянул на мать мою. Давний спор у них.
Старая банька у нас, уж никуда не годится. Мать давно новую с отца требует, да чтоб не хуже, чем у Арины. Отец с матерью соглашается, успокаивает мать, что все давно и присмотрено, и нарублено. Лес готовый с прошлой весны сушится в тени березового леса у пашни нашей.
И я знаю это место, где рядом и березовые колки, и осинник растет у болота.
Там, на пашне, арбузов с дынями, как накатано, вырастает. Телегами домой возим.
А срубить баньку для двух мужиков дело плевое. На неделе привезем, сказал тятя, да и срубим.
- Тять, а зачем дядь Мише баня по-черному?
- А ты думашь, на каку мы в прошлом годе с тобой осинки присматривали?
Ить чем баня по-черному хороша? В ней не токо тело, в ней душа чистится. И огонь, и вода, и воздух, и земля – всё в баньке на здоровье работает.
Самая чистая баня - баня по-черному. И мыться, и лечиться в ней - душа просится.
- Ну, да, тять, а сажа, на стенах? У тетки Арины вон как чисто все, и полы со скамейками до желта выскоблены. А в нашей, старенькой, бревна копченые, потолки низенькие, в дверях даже мне наклоняться приходится. И полов нету, сеном да соломой пол и лавки застилаем.
- Нету в том беды, Таня. Полы земляные - самые теплые, а от сена запах-то какой! Никакой заразы нету, дым санитаром работает. Ни прели, ни запаха поганого в бане. Копоть на бревнах все очищает.
- А лес, что по весне с тобой готовили, на баню сгодится? Мы с тобой осинки выбирали.
- За ним и едем. Сруб соберем осиновый, и топить ей же будем. Осина даже в печах дымоходы чистить умеет.
Смотрел я, Тань, заготовки наши - ни трещинки! Не поведет сруб, не покоробит его. Правильно срубили и высушили.
-А ты, тять, говорил, что осина сама себя сушит.
-Памятливая девка, молодец! Ноги-то тоже помнят, скоко исходили осинников, пока в марте, в прошлом годе, набрали макушек трехметровых осиновых.
-Тять, а что - весной осина лучше?
- По весне сока в ней больше всего. Токо почки набухли – и руби ее. С ветками, помнишь, оставили?
- И как она сама себя сушит?
- Сок в ней загустеет, застынет в стволах - почки для листьев заберут влагу-то. Попозжа ездили мы с тобой к осинкам нашим зачем?
-Ветки обрубали.
-Да, а кору не трогали. Помнишь, зачем глину с собой возили?
- Срубленное место затирали. Чтоб постепенно, не враз сохло?
- Да, полежит в коре осинка, да и ошкурится сама собой со времем. Я этой весной ездил один, дошкуривап, где не сошла кора. Нельзя. Короеды работу спортят.
Все руки не доходили привезти лес, да баньку нову срубить.
Я-то знала, что мать мою пересилить в разговоре трудно. Уперлась - баню новую, чистую, как у Арины, да и только! Никаких доводов отца и слушать не будет.
Вот и хорошо, что подгадал дядь Миша. С ним-то ловчее у отца получится.
Вот и пашня наша. Доехали. Высоко сидеть буду, когда назад поедем. Как только тятя загрузит все эти осинки из под навеса березового?
-Хорошо, Тань, никто не напакостил. Все осинки в целости.
- Тять, а вот и первые дыньки желтеют! С гостинцами домой приедем!
На осинки отец положил свежескошенную траву. И мне мягко и ароматно, да и дынькам тоже. Правда, ароматом они с травой соперничают.
Хорошо дынные шкурки бросать с высоты такой! Вкусно! Чуть не забыли гольянов в тени спрятанных.
- Тять, а что за полешки осиновые ты на воз закинул? На топку что-ли?
- На топку уже привезёно. На всю зиму хватит. Это на соленья.
- Осину, чоли, солить будем?
- Мать опустит в кадки с капустой да огурцами по осени. Секрет у ей такой. Летом достанет соленых помидор-огурцов – как малосольные!
Вот тебе и осина!- думаю я. Отец говорил, что чем дольше баня стоять будет, тем тверже дерево станет. Не уступит дубу. Звоном звенит от топора. Ничего ее не берет, ни вода, ни жуки.
… В субботу жару в новой баньке хватило всем, и гостям, и хозяевам.
Я уж писала-расписывала за столом ребятишкам, гостям нашим сахалинским, какая она волшебная, осина-то!
-Заступница тяти свово какая!- с улыбкой сказала мать.
-Хорошая баня получилась, чо уж! Вовремя ты, Миш приехал. Не бывать бы бане по- черному у нас! - и по-молодому, озорно, глянула на отца, разрезая золотистую, истекающую соком дыню. И добавила:
-В субботу, на той неделе, Арину с Андреем в нашу баньку по-черному позови, Миколай.