Еще далеко было солнцу до зенита. Вокруг куда ни брось взгляд радовала густая зелень цветочного луга. Ромашки, лютики, васильки всех цветов радуги перешептывались последними известиями на ветру, периодически касаясь друг друга цветами, не обращая никакого внимания на колючие бутоны сорняков, с завистью взирающие на них. Склонившиеся в глубоком поклоне плакучие ивы купали свои ветви в воде, словно женщины мыли распущенные волосы.
Отовсюду выползала всякая живность от муравьев до разноцветных жуков, а чуть выше носились стрекозы на перегонки с бабочками.
За ними не без успеха охотились резвые зяблики и воробьи. А те птицы, в основном гуси, что были поленивей, ходили, важно, переваливаясь, по земле, периодически вытаскивая из нее зазевавшихся дождевых червяков.
К самой воде подошли две девушки лет пятнадцати и стали раздеваться. Место было им знакомо, обжито, никого отродясь здесь кроме них не было. Этот зеленый пятачок земли они считали своим домом и трудно им было возразить.
Развязав незамысловатые торбочки, подруги уже голыми сели на ласковую подстилку травы.
— Ну, Наташка, покажи свою морковку, ты же обещала и мне принести.
— Смотри, вот! — подруга вынула осторожно две аккуратные морковочки.
— Молодец, — закричала от восторга Глаша.
— Ну что, есть будем или... — Наташа игриво улыбнулась и привычно раздвинула загоревшие ножки.
— Сдурела, подруга! — не для того мы здесь, сама знаешь!
— Ну да, смотри как нужно делать, тебе понравится. — Наташа взяла одну из морковок и ввела поглубже.
— Дай и мне поскорей, чем я хуже тебя?
Вскоре две девушки стали синхронно мастурбировать.
— Слушай мою команду, давай вместе, так интересней, а вдруг и кончим вместе.
— Вот будет здорово!
— А ты думай о своем Андрейке, а я о Павлуше, тогда будет приятнее, воображение нужно развивать. А сейчас слушай: раз, два, раз, два.
Я притаился за деревом, выпала редкая возможность прикоснуться к тайне.
Вскоре одна из подруг сладко застонала, а вторая разочарованно вздохнула.
— Ну что, не получается? Ты на верно не так делаешь, дай я тебе попробую.
Вскоре и вторая подружка застонала.
— Вот видишь неумейка, получилось ведь. Идем теперь искупаемся, потом поедим, а потом...
— Повторим!
— Правильно мыслишь! — девушки с визгом повскакивали и бросились в воду.
Так они, словно дети, таскали друг друга за волосы и прыгали. Нарезвившись, они выскочили из воды, вытерлись полотенцами, сели в холодке одной из ив и вынули свои нехитрые пищевые запасы.
— Ты чего столько морковки взяла? — одна из подруг рассмеялась.
— А эту мы съедим.
— Мне жалко, они такие хорошенькие, —девушка вдруг стала целовать один из предназначенных к съедению корнеплодов.
— Дай сюда! — я пожалуй ту другую съем, а эта же замечательный приборчик!
— Нет, я для себя приготовила, — девушки сцепились и никак не могли решить, кому достанется морковочка, словно боролись за любимого парня.
Наташка вдруг первая прекратила сопротивление.
— А чего это мы так? Две дурочки! Какая разница?! Ты уже пробовала со своим?
— Неа! Только готовлюсь, а ты?
Я не выдержал и выглянул из-за ствола старой ивы.
Девушки взвизгнули и быстро закрылись полотенцами.
Я подошел поближе.
— Давайте знакомиться, я отдыхающий в вашем селе.
Девочки возбужденно зашептались, а потом ошарашили.
— А можно с вами попробовать, но понарошку, только попробовать.
Я ошалел.
— Что вы хотите попробовать?
Наташка, как более смелая, воскликнула, опустив глаза:
— Ну как с мужчиной, по-настоящему, но только чуть-чуть.
Четыре глаза посмотрели на меня так вопрошающе, что не смог ответить "нет".
— Ну тогда командуйте, — Наташа сбросила полотенце, и закрыла глаза.
Я совсем засмущался, но понимая, что на правах старшего должен распоряжаться, сказал:
— Ну хорошо. Вот сяду на пенек, я ты, Наташенька лицом ко мне на колени и животик к животику. Тогда моя морковочка как раз будет тебе по уровню.
Наташа смело ринулась на меня, словно делала это уже сотни раз.
Не успел опомниться, как резвая девочка уже вовсю суетилась на мне имитируя толкательные движения. поршня.
— Я правильно делаю? — на меня уставились два внимательных глаза.
— Все правильно, я решил не затягивать экзекуцию урока, поскольку очень засмущался.
— А теперь ты! — Наташа быстро соскочила и внимательно, следила за подругой, делая ей свои замечания во время урока.
— Ну все, девочки, урок закончен. Вам понравилось?
Обе выглядели расстроенными.
— Ну не отчаивайтесь, пока ведь с морковками получается лучше, понимаю.
Но знаете почему? Без любви эти дела нельзя делать. Любовь вносит в них аромат, понимаете?
— Понимаем, хором воскликнули девчонки, а вы с нами покушаете?
Я согласился, поскольку телесные упражнения меня порядком возбудили.
—Теперь я, Наташка с морковкой не буду больше, — Глаша посмотрела на подругу, потом на меня:
— А вы надолго? Я бы хотела еще пару уроков получить.
Внезапно стая гусей, ведомая вожаком, гогоча, прошла мимо нас.
Девчонки как дети вскочили и, натягивая на ходу на худенькие фигурки платьица, побежали за птицами, имитируя руками хлопанье крыльев.
— Дети, — подумал я, — а во взрослые игры уже играют.
Назавтра я не пришел туда. И не потому, что хотел блюсти их нравственность, а потому, что не сомневался, что одного урока им хватит. Теперь очередь за любовью.
Нашел себе другое укромное местечко, как две капли воды похожее на первое, у самого начала болота. Правда комариков прибавилось, но я так наодеколонился, что они от меня, бежали, как от чумы. А мысли уносились туда, где вчера на моих глазах и не только... родились две женщины.
Я почувствовал себя Пигмалионом, а значит они — две Галатеи.