Наверное, вот это вот всё, что происходит сейчас – заслуженно, –
пронеслось в моей голове. А голова, знаете–ли, гудела знатно: как паровоз.
От следующего удара в правую сторону лица, я вместе со стулом, к которому был привязан скотчем и нейлоновыми стяжками, полетел на пол.
– Мразь, тварь, скотина, – процедил сквозь зубы низкий паренёк в коричневой куртке. Когда он закончил фразу – сплюнул мне в лицо. Хотя нет, уже не в лицо, а кровавое месиво. Я знаю этого уже не подростка: его отца, моего кредитора, я кинул на крупную сумму денег в далеком 2006 году и не менее далеком Владивостоке. И он, судя по всему, тоже меня очень и очень хорошо запомнил.
Да, его отца я осознанно лишил двух с «хвостом» миллионов рублей. Владику нужна была срочная операция – мой тогда ещё совсем маленький сын заболел лейкемией. Я просто не имел право дать ему умереть. Но, как водится, всё упёрлось в деньги… короче, я всё решил, расчитал и провернул.
Теперь Владик здоров и учиться в очень секретном и очень закрытом учебном заведении в Швейцарии. И, даже если бы у этих троих засвербило его найти их, ждало бы фиаско.
– Да что мы с ним цацкаемся, – удивился другой нападавший. Он был чуть выше первого, зато в пару раз толще. – Поднимите это дерьмо, я попробую его разговорить.
Стул со мной в знак солидарности принял вертикальное положение. Толстый вынул из кармана мультитул, открыл плоскогубцы и направился ко мне. Его я тоже помню: моя жена, царствие ей небесное, предпочла меня ему. Хотя с ним она дружила гораздо дольше. Теперь её не достать – она ушла в лучший мир, рак крови «сжег» ее за полтора года. Я похоронил её сам вот уже три месяца как назад.
Боль резкая и всеобъемлющая, в моей нижней челюсти уже не хватает двух зубов, во рту противный «железный» привкус собственной крови.
– Вот его мамку с отцом, сперва, на лоскуты порезать, – наконец подал голос третий. И его, как ни странно, я тоже отчётливо помню - как я его «выжал» на работе, как тряпку. Мы тогда строили детский садик на 300 деток. И ему вздумалось халтурить и лениться, гадина. Он у меня начал пахать под угрозой увольнения, и, когда работа была закончена, я его выгнал, не заплатив ни копейки.
Да, конечно, префектура мне заплатила за готовый объект. Но этот гад денег не заслужил от слова «совсем». А к моим родителям он не притронется – мои старички спокойно доживает свой век на личном острове в Карибском море.
Вы спросите, на какие деньги вот это вот всё, да? Да, я забирал деньги у подонков, хапуг и ворья. И в какой-то момент, сам для себя не заметил, как процесс моих мутаций стал необратим. Третий нападающий, со словами «кончать его пора» устремился ко мне, вытащив нож.
Удар был коротким – прямиком в мою печень. В глазах начало темнеть почти сразу, моментально. Уши постепенно стало закладывать, будто их набили ватой.
И уже на границе восприятия я увидел, как дверь в гостиничный номер разлетелась на мелкие кусочки. Видел, как словно в замедленной съемке в помещение залетела светошумовая граната, а следом за взрывом вбежали спецназовцы отдела ФСБ по контролю за незаконным оборотом денежных средств.
Я уже умирал, видя как моих изуверов расстреливают силовики.
Вот ведь юмор судьбы – я и мои палачи умирали одновременно. С одной лишь разницей – я был готов к смерти, хотя её и боялся. А эти трое обиженных и озлобленных человека – нет. Я боялся умирать, не скрою этого факта. Ведь там с меня обязательно спросят по всей строгости за всё. Да всего и не надо, достаточно одной заповеди: «Не укради», и можно выписывать приговор–вышку.
Ведь человек волен и свободен в своем выборе, но не свободен от последствий этого выбора.
И это надо помнить всем, всегда и везде.
Я иду к тебе, любимая, я иду к тебе, Создатель.