Кто-то ищет просвет, а влюбляется в тьму,
В недосказанность слов и изогнутость рук,
В колдовство диких трав и в колдунью саму,
Что из папорти зрелой творит зелен-круг.
Синеокие мхи жмутся телом к земле,
Чтобы след вековой чужаку не продать.
А колдунья рисует песком на столе,
Созывая на вече чащобную рать.
И сползаются тени под чистый порог,
Чтобы выпить вина из лоханки ужей
И покров целовать - клятвой веры - у ног,
И гореть синевою дамасских ножей.
И сбегаются волки с крестом на плечах,
Перевёрнутым жизнью и криком ночей,
Чтобы красное пламя в глубоких очах
Отразило стрелу и утробу мечей.
А над сизой тропою мягчеют крылом
Круглоликие совы - подлунные сны,
Хлопоча опереньем - большим помелом,
Презирая людские богатства-чины.
А чужак за судьбою бесстрашно идёт,
Лишь за пазухой - лал, словно жаркий цветок.
Видно, знает душой, что обавница ждёт,
Кто сумеет взойти на высокий порог.