(из книги "Эта долгая война")
Над станцией Мга – пурга.
В снегу – блиндажи врага.
Сорок тяжёлый год.
Наступает Волховский фронт.
Без выбора, всех подряд,
Срубает свинцовый град.
Но там, за кольцом блокад,
Держится Ленинград.
А значит, приказ – Вперёд! –
У каждого в душу бьёт.
И фронт, скрежеща, ползёт,
Кусая кровавый лёд.
– Той ночью – сказала мать –
Тебя мне пришлось рожать…
Ничейный окоп. Снега
Сожжённого пункта Мга…
На клочья пургу кромсал
Трассирующий металл,
Но фронт поднялся и встал
На бруствера пьедестал.
Он, вроде, был невысок,
Со шрамом наискосок,
Нахмуренный, как война,
Шинель немного длинна.
Пожалуй, больше и нет
Его особых примет.
Был он самим собой.
А значит, им был – любой.
А сыну – тебе – одно
На память о нём дано:
Он шинель набросил на мать –
И дальше пошёл воевать…