Девчонки мне, бывало, отказывали, а ощущение времени никогда, поэтому ручные часы не носил принципиально (не выношу ничего ручного).
С этого щекотливого рассуждения разрешите мне перейти к матрасу, поскольку нет для меня ничего ближе по духу, пружинам и конфигурации.
Прикасаясь к нему, хочется создать красочную поэму, хотя сегодня я склоняюсь к гимну – он короче. Много лун назад, когда моё сумасбродство не поддавалось расписанию, я приобрёл его, а в нём друга и соратника.
Он оказался преданней пса. Не просился на улицу (хотя я наслышан, что некоторые безжалостные владельцы вытаскивали свои на задние дворы, жарили на солнце и колошматили нещадно).
Жестокость по отношению к вещам всегда вызывала во мне отвращение. К людям – другое дело. Люди могут предать, унизить, обидеть. Матрас – никогда! И кушать не просит, и гостеприимен со всеми. Ну как его не любить, не лелеять.
И всё бы ничего, если бы не возник совершенно абсурдный конфликт. По совету моей и его хорошенькой знакомой, я купил (прости меня, Боже, за глупую ошибку) наматрасник.
Простыни мой любимец ещё как-то терпел, а с наматрасником у него отношения сложились не лучшим образом. Тот постоянно сползал с матраса и задирался к нему, и всё, как говорится, невзирая на лица, посещавшие его хозяина на многострадальной кровати.
У меня появилось подозрение, что он начал страдать от приступов ревности. Наматрасник являлся для него преградой-соперником в привычном происходящем на ложе.
Его неадекватная реакция перешла все принятые нормы вежливости. Он начал нарочито скрипеть, постанывать, издавать непотребные звуки, неожиданно выскакивать из пазов, проваливаться в особо ответственные моменты. Дошло до того, что он стал выражать своё «фе», оставаясь со мной один на один.
Терпение моё лопнуло, и его пружины тоже. Развалился матрас, не выдержал физической травмы в экспериментальном пируэте тел.
Пришлось с ним расстаться. Но память о нём настолько врезалась в мою легкоранимую душу, что я бросил кровать, квартиру и женщин, напоминавших мне о нём.
Теперь сплю на раскладушке, на диване, но былой привязанности не испытываю.