Он её называл чёрной кошкой,
Что дорогу ему перешла,
Угощал яда полною плошкой,
Подливал, не жалея, ей зла.
А она все издёвки терпела –
Не лишать же детишек отца,
И сказать слова против не смела,
Только слёзно молила Творца -
Чтоб простил, как она, её мужа,
Грех его весь, беря на себя,
Что он прав – она дура и клуша,
И с ней жить тяжело, не грубя.
А сама – на работу…с работы…
Школа…садик…уроки…и дом,
Не до личной ей было свободы,
Хоть любили её все кругом.
Он одет ею был безупречно,
И ухожен, как фотомодель,
Под крылом у неё жил беспечно,
А домой приходил, как в отель.
Не гнала его прочь, не держала,
И прощала измены раз сто,
Лишь ребёнком в ответ называла
На его: «Ты – никто и ничто!»
Дети выросли и разлетелись,
Но осталась с ним рядом она,
Пусть его «угощенья» приелись,
Всё же знала, что мужу нужна.
Ведь его уж никто не полюбит,
Не обслужит, воды не подаст,
Жизнь свою, понимала, погубит,
Веря в то, что ей Бог всё воздаст.
И, когда вдруг она не проснулась,
Он кричал в гневе: «Как ты могла?!»,
Но она от вины не очнулась,
Как жила с нею, так и ушла…