Казалось, этот дом давно ушел в прошлое, а на его месте возник новый, не знающий прежних жильцов, не имеющий истории. Что река обмелела, мотобот проржавел, растерял свои перья, и валяется на берегу, сверкая остовом, как обглоданная чайками рыба . Что тополя, которые, казалось, достают до неба, сгорбились, пригнулись к земле, и стоят так, опираясь на клюку, уставившись в траву старческими подслеповатыми глазами.
Он был готов к этому. Ведь столько лет прошло...
Но, вопреки ожиданиям...
Любимая "Костяничка"- подруга детских игр, хоть и изрядно прорежена, так что почти не напоминает те дикие заросли, джунгли, - место охоты и обитания индейцев одного воинственного племени, все же узнаваема. Дом - на месте, но оббит сайдингом. Даже сараи напротив стоят, как и были, на том же месте. Но люди другие.
Река не обмелела. Такая же широкая, раздольная, но берега заросли тростником, из которого выглядывает(на своем обычном месте) крыша рыбацкого мотобота . Того самого, только немного подремонтированного и выкрашенного другой краской.
Тогда, помнится, он был зелёный.
Как и Ленькин дом, который раньше тоже был зелёным, а теперь жёлтый. Но выкрашен, видно, давно, потому как краска уже изрядно облупилась, что создаёт иллюзию отката в ТО время, - тот же старый дом, собака, и какие-то люди с детьми во дворе. Возможно, там был Лёнька, окруженный внуками. Он пожалел, что просто прошел мимо, не поздоровался, не расспросил о том, кто сейчас живёт в этом доме...
Школа была на месте, рукой подать от его бывшего дома, на возвышенности. Только теперь к ней вела не тропа, а аккуратные ступени из грубо обработанного природного туфа . И волейбольное поле было на месте, и в принципе без изменений, и дом Маре, и ее балкон на третьем этаже. Её ли? Там ли она теперь? Или там давно живут другие люди, не знающие имён прежних хозяев?
Все мы плывём в потоке времени. Всех нас несёт могучая река вперёд к морю. И только иногда мы останавливаемся где-то, чтобы перевести дух. И именно это и есть наша жизнь...
Осознанное восприятие бытия.
Местный супер-маркет, который раньше назывался Ranna, переименовали в Maksima. Это неприятно полоснуло его . Он почувствовал себя обкраденым,
И, хоть убеждал себя, что это глупо, ведь столько лет прошло, неприятный осадок остался.
Он зашёл в магазин, где раньше работала его Маре. Зашёл просто так. Он знал, что её давно там нет. Очень давно... Но, он не мог не зайти. Сердце его билось ровно, без перебоев и замирания, и, даже если вопреки всему, вдруг сейчас перед ним появилась бы Маре, его бы не захлестнула жаркая волна, как раньше. Все в прошлом, в том прошлом, перейдя через которое уже не испытываешь ни боли, ни восторга, но не забываешь до конца своих дней.
Возле бывшего кинотеатра, а ещё ранее- курзала, одуряюще пахло жасмином.
Здание, с отбитой до кирпича штукатуркой было запаковано под капремонт.
Он постоял немного, вспоминая как бегал сюда с Ленькой и Наташкой смотреть кино, сначала про индейцев, потом индийские мелодрамы. Билет тогда стоил двадцать копеек, зал был маленький, но фильмы все были интересные, производящие сильное впечатление . Он потом долго мнил себя то тем героем, то этим, болел от обыденности жизни, в которой не было место для подвигов. Не было раскаленных прерий, головокружительных гор, не было скачущих быстрее ветра коней ...
Процветающие в эпоху СССР санатории Meereranna и Noorus пооблезли с фасадов, потеряли свою лёгкость и летучесть, как парящие в небе белые птицы, но ещё стояли на своих законных местах с видом на море .
Раньше здесь кипела жизнь. Ярмарочно пестрели отдыхающие. Теперь же здесь, вероятно надолго, поселились спокойствие, размеренность и умиротворённость, - тихая гавань для остановившейся передохнуть души. ..
Побережье ослепило его. Таких пронзительно-ярких красок он не видел здесь даже в детстве.
Небо было синим. Ни голубым, ни васильковым, а именно - синим. Сочно-синим. Море,- спокойное и безмятежное поражало чистотой лазури, без примеси серых теней или зеленоватого отлива. Нет! Только чистый цвет, не имеющий хоть какой-то плотности, сжатости и доминантности. Возможно, такую иллюзию создавал ослепительно белый, тончайшего шелка песок.
И, если существует рай, то он должен быть именно таким.
И это его рай, куда он когда-нибудь вернётся. Кто знает...