Все кости были сломлены, как мел.
В карьерах и березовых посадках
Как улей мировой – горел, шумел
И надвигался праздник. Лихорадка
Шиповника, пионов алый лед…
На небо – однозначное, прямое –
Я устремил глаза, и самолет
Повис как вкопанный над кутерьмою.
Тогда, рукою об руку, незрело
Водили двое, и во тьме горело
И гасло отражение огня –
Свечи, рукотворенной и крылатой.
Просторная больничная палата
Раскинулась как поле для меня.
Я думал, что судьбу свою ревную
К своей же тени, глядя на зубцы
Ограды, и на синеву над нею…
И, как судьбу, смиряли мы сильнее –
Упряжку – ослепленную, чумную –
Хлыстом стегали, брали под уздцы.