Я выну из остывшей души моей,
держащей зверя в прутьях чугуна,
тончайшие иглы гвоздей -
они как
сталь.
Их блестящие холодом детали
пробуждают лепестки воспоминаний,
обтянутые серой дымкой пепельных
объятий
небытия.
Они не движутся, простертые на
ткани. А может, впрочем, и
распятые на транспаранте
рекламного
щита.
Высота, длина и ширина -
избитые на карте вектора,
приколотые стрелками к
концам
координат.
Их бесконечно длинные хребты
протягиваются сквозь мир,
цепляясь за торчащие углы
людей и
шей.
Когда тысячи условий соблюдены,
тела их, острые, как жизнь,
сойдутся в точке одной: это
есть
Ноль.
Ноль и закрытый под ребрами зверь -
частный случай одной из главных потерь,
сущность их до дури легка:
исчезнувшие
века.
Сокрытые под тонкой кожей рук,
мясо и плоть, плавная линия губ
искажается, ловит воздух свинца
ни жива,
ни мертва.