Памяти моего дяди Александра Тимофеевича Байчурина
и многих тысяч молодых ребят, ставших жертвами
бесчеловечных испытаний под Тоцком, устроенных
Хрущёвым и Жуковым.
Тускнело небо за окном больницы,
День августовский тихо догорал.
На койке, вспоминая близких лица,
Шахтёр сорокалетний умирал.
Но в чём причина? Может, его силы
До срока мрачный подточил забой?
Нет, не забой загнал его в могилу!
Погублен он болезнью лучевой.
Под Тоцком сталь и камни расплавлялись,
Спеклась от жара адского земля.
А танки и пехота прогонялись
Сквозь эти ядовитые поля.
Велел подписку взять с них погубитель:
"Сам сдохнешь – будет отвечать семья!
Молчи!" – грозил "отечества спаситель",
Четырежды геройская змея.
Собой от славы людоедской гордый,
Привыкший не жалеть своих солдат,
Головореза уличного мордой
Глядел из под фуражки супостат...
Во имя Родины всё можно, вы считали?
Тебе Победы спишет торжество?
Для них, погубленных, её вы одержали?
А если не для них, то для кого?!
Но ни к чему здесь мудрствовать глубоко.
Безжалостен истории ответ:
Кто настоящим жертвует жестоко –
У тех потом и будущего нет!
Тебе, убийца, это не списала
И та, твоя победная война.
Под грузом ваших преступлений пала
Как гнилью дуб подточенный, страна.