Я стану себе письмо писать, поздно вечером у камина сев.
Напишу о былом, о любви и о том, что сейчас внутри.
Не пристанет мне до рассвета ждать.
И лишь солнце успеет взойти, прогорю дотла, грязным пеплом осев везде, где только можно.
Хочешь сказать невозможно? Плевать.
С меня больше нечего взять, даже мраку и пустоте.
Не пристанет мне до рассвета ждать.
На часах уже двадцать минут пятого.
А я все продолжаю писать, изливая следами грифеля на листке правду
страшную, но честную, что сама во всем виновата.
Что я ещё смогу сказать.
Потеряться, время вечное повернуть бы вспять и забыть дорогу назад, без возможности обернуться.
Не пристанет мне до рассвета ждать.
На мне пять свитеров, кардиган и три пары носков, но я
Продолжаю мерзнуть, прожигая руки в кровь до предплечий.
Горела раньше, сгорю и теперь.
Не пристанет мне до рассвета ждать, пусть люди и говорят, что время лечит.
И где-то в прихожей скрипнет дверь, заглушив на момент шуршание по бумаге карандаша.
Я не знаю, не знаю, что делать буду теперь, когда наступает заря.
Но не успеет она взойти, как ей не на что будет смотреть.
Останется только лист незаконченного письма и тлеющий пепел на белом ковре.